Краткая предыстория. Мы - «А(нна)» и я, «Дж(ей)» - были вместе 21 месяц и общались около 28 месяцев. Мы были очень закрытой парой из-за моего прошлого (развод) и того, что её семья пасторы в их церкви, и очень занятой парой, я работал на 2-3 работах и посещал колледж, а она работала до 5-го месяца беременности и посещала колледж. Немногие знали о нас в том церковном кругу, но ее семья знала, и мы иногда ходили на двойные свидания с её двоюродными сиблингами, ее лучшая подруга знала, и ее начальство знало. Моя семья знала, некоторые мои друзья знали (не общие друзья моей бывшей и меня), мои боссы знали, и мои однокурсники знали. Друзья и прихожане той церкви ничего не знали, потому что Анне промыли мозги, заставив поверить, что люди будут ее осуждать, они просто знали, что я ушёл из той церкви, но не знали почему. В итоге она ушла из той церкви, когда живот стал заметен, чтобы о ней не судачили.
Где-то в первую неделю февраля мы с невестой разговаривали. Она задала мне вопрос: «Поскольку моя мама больна, ты не будешь возражать, если она будет со мной в родильном зале?» Я ответил ей «конечно, нет», поскольку моя мама умерла, и я знал, как близка была Анна со своей мамой, я полностью ее понимал. Мы поговорили о том, что в следующий раз присутствовать на родах буду я.
Перенесемся на 6 марта, вторник, наступает день, когда Анна с мамой идут на регистрацию, а я сижу в комнате ожидания. Анна все время пишет мне смс о том, что происходит. Операция (п.п - кесарево) была назначена на 12:30. Она была очень закрытым человеком и очень осторожным, она не хотела, чтобы в первый день в больнице был кто-то помимо ее мамы и меня.
Вторник. 10 утра: закончили регистрацию. Я тебя люблю. 11 утра: меня готовят к операции. Я тебя люблю. 12 часов дня: "направляемся в подготовительную палату. Я тебя люблю, скоро они появятся на свет, и мы сможем начать нашу новую семейную жизнь. 🐹🐼🐣🐣 (так мы говорили о нашей будущей семье)» 12:20: "Доктор немного опаздывает. Пожалуйста, не волнуйся, если это продлится немного дольше, чем мы думали. Я тебя люблю, когда я напишу тебе в следующий раз, наши сыновья появятся на свет. Я тебя люблю." 12:45 мне пора, я тебя люблю, скоро поговорим 😚».
Это было последнее сообщение, полученное мной от Анны.
Примерно с 13:30 я начинаю сходить с ума от нервов. Я не могу спокойно сидеть в комнате ожидания. Я забрасываю Анну смсками, посылаю молитвы, прошу новостей и говорю ей "люблю тебя". 2 часа дня: по-прежнему ничего. Я в панике. 3 часа дня: расхаживая туда-сюда, я замечаю, как заходят ее бабушка и дедушка и занимают мое место в комнате ожидания. Я разозлился, потому что их там быть не должно, замечаю, что они смотрят на меня и начинают шептаться обо мне. Я перехожу в соседнюю комнату ожидания, потому что не хочу негативных мыслей и вибраций. 3-4 часа дня: Я слышу код экстренной ситуации (п.п. - когда необходима реанимация пациента) по громкой связи. Я не обращаю на это внимания, ведь это госпиталь. 4:15 дня: Я начинаю звонить в больницу (п.п - вероятно он имеет в виду, что звонит на регистратуру) и спрашивать о своей невесте. Они могут только сообщить мне номер ее палаты. Слышу очередной экстренный код. Тогда я подумал -- раз у нее есть палата, значит, она восстанавливается и с мальчиками все в порядке. Следующие часы я провел расхаживая туда-сюда, звоня ей на мобильный и в палату. Ничего. Никто не берет трубку. 7 вечера: Я вижу, как уходят ее бабушка и дедушка, они проходят мимо меня, и у них самые нейтральные лица, которые я когда-либо видел. Они ничего мне не говорят. Следующие 4 часа я схожу с ума. Звоню ей на мобильный, пишу смс, умоляю Бога, чтобы с ней и мальчиками все было хорошо. Слышу очередной экстренный код. 8 вечера: Я просматриваю фотографии и видеозаписи моей супруги, просто молюсь и улыбаюсь им. Ещё один экстренный код. Внезапно мое сердце начинает болеть так, как никогда раньше. Меня охватывает приступ сильной паники. Я делаю несколько глубоких вдохов, и он начинает проходить. Я возвращаюсь к ее фотографиям и помню, как растерялся, потому что ее глаза изменились на всех снимках. Ее взгляд больше не был прежним. Я молюсь, прошу, пусть с ней все будет хорошо (позже я узнаю, что именно в это время она скончалась). 11 вечера: ко мне подходит охранница и спрашивает, ел ли я вообще, потому что она видела меня здесь уже несколько часов и я ни разу не уходил. Я отвечаю, что нет. Она предлагает мне пойти поесть, потому что я выгляжу очень бледным, словно вот-вот упаду в обморок. Я сходил поесть. Быстро покупаю перекус и паркуюсь у больницы. Я начинаю считать окна, думая, что смогу увидеть, какая это палата. Все это время я посылаю Анне голосовые сообщения и смс. В конце концов я уезжаю домой на 3 часа. Я спал максимум 10 минут. Всю ночь я плачу и молюсь.
Среда. 6:30 утра: приезжаю в больницу. Я провожу все утро, звоня ей в палату и на мобильный. Я звоню в больницу (п.п - на регистратуру), чтобы получить информацию, и все мне говорят лишь, что она, должно быть, еще спит, раз не берёт трубку. 11:30: Я звоню в больницу и прошу пеереключить звонок в палату Анны. За 24 часа я делал это раз 100. На этот раз операционист говорит мне: «В этой больнице нет никого с таким именем» и бросает трубку. Я паникую, иду к администратору и спрашиваю ее лично: «Моя невеста была здесь вчера весь день, а сегодня утром в больнице говорят, что ее здесь не было». Она поискала информацию по ней и сказала, что никого с таким именем здесь нет и никогда не было. Позже выяснилось, что, когда она умерла, ее мать поставила блок на конфиденциальность, чтобы скрыть всю информацию. У меня голова пошла кругом. Она (администратор) спрашивает по какому поводу она (невеста) была в больнице. Я говорю, что для рождения наших близнецов, у нее было плановое кесарево сечение. Она просит меня подождать одну минуту, пока она сделает один звонок. Во время разговора по телефону её лицо белеет. Она говорит мне сесть, и что сейчас придут люди, чтобы поговорить со мной. В этот момент я оцепенел. 12 часов дня: около 6 человек, несколько медсестер и несколько "пиджаков" от госпиталя (п.п - вероятно кто-то из администрации или юристы), ведут меня в переговорную. В основном говорит старшая медсестра детского отделения. «Мы можем дать вам только ограниченную информацию, сэр, ваши мальчики родились вчера и здоровы. Что касается Анны, то мы не можем комментировать ее состояние из-за закона о конфиденциальности медицинской информации, а ее семья не хочет, чтобы вы получали какую-либо информацию, потому что вы еще не были женаты. Вот информация о ДНК-тесте, и я бы посоветовала вам попытаться связаться с матерью Анны». Я спрашиваю ее, почему с ее мамой, а не с Анной. Она смотрит на меня, готовая вот-вот расплакаться, и просто говорит, что не может ответить на этот вопрос. Я теряю самообладание и начинаю безудержно плакать. Они продолжают говорить, и около часа дня меня оставляют в комнате одного, чтобы я мог собраться с мыслями. В 13:30 ко мне подходит начальник охраны и спрашивает, не нужна ли мне вода или что-нибудь еще. Он спрашивает, молюсь ли я, и я отвечаю, что да. Он провожает меня в часовню (п.п - при госпитале) и некоторое время молится вместе со мной. Он спрашивает, не может ли кто-нибудь забрать меня, потому что беспокоится, что я не смогу вести машину. Я звоню кузену, чтобы он приехал за мной. 2 час дня: Выезжаем из больницы. Я звоню ее маме, бабушке и дедушке, пишу им и оставляю голосовые сообщения. Никаких ответов или откликов. Я обращаюсь к своему пастору, и мы разговариваем несколько часов. Он спрашивает меня: кто-нибудь сказал, что Анна скончалась? Я отвечаю, что нет. Тогда он убеждает меня, что она не умерла. Она может быть в коме или под сильными препаратами, если были осложнения, или она просто переживает очень тяжелый послеродовой период, и ее мама, возможно, висит у неё на ушах. Я нашёл в этом некоторое утешение, и мы помолились, чтобы так всё и было, и о том, чтобы она проснулась полностью исцеленной. Он помогает мне отправить сообщение ее «этожисимье». 8 вечера: Наконец-то я получил сообщение от ее дедушки. «Сынок, нам нужно о многом поговорить, ты можешь встретиться со мной завтра в 8 утра?» Я говорю ему: "Да, но можешь ли ты дать мне ответы?" Он говорит: «Нет, не сейчас, все выяснится завтра утром». Он перестает отвечать на мои сообщения. 9 вечера: Я пишу на телефон Анны, как сильно я ее люблю и умоляю, чтобы с ней все было в порядке. Говорю ей: «Дорогая, теперь мы можем создать нашу семью, 🐹🐼🐥🐥🐥, наши птенчики уже вылупились». Внезапно я вижу, что она читает все мои сообщения. Моё сердце колотится, как сумасшедшее. Я начинаю писать: «Дорогая, что происходит, почему ты не отвечаешь, почему твоя мама говорит, что я не отец...» Я вижу, как она печатает, и получаю первое сообщение с ее телефона: «Прости, Джей, это я, М(эри). Я пользуюсь ее телефоном, потому что у меня сел аккумулятор». Я умоляю ее ответить на мои вопросы. Она лишь говорит - "поговори с моим отцом завтра". Затем она начинает говорить об Анне в настоящем времени: Анна такая красивая, такая умная, у нее самое большое сердце, она удивительная, она потрясающая мать... Затем она желает мне спокойной ночи. Я снова не сплю всю ночь.
Четверг. Встречаемся с дедушкой Анны (этот человек - главная проблема, он тот, кто контролирует "этожисимью", тот, кто нанял адвоката) в 8 утра. Он начинает с того, что спрашивает меня, что я знаю. Я быстро рассказываю ему и спрашиваю, что происходит, где Анна. Он чуть всхлипывает и наконец сообщает мне, что она скончалась через несколько часов после рождения моих мальчиков. Я ломаюсь. Мои худшие опасения сбылись. Пока я сижу и плачу, он начинает принижать и обесценивать наши с Анной отношения: «У вас были только физические отношения, вы двое еще не жили вместе, ты испортил ее, вы не были женаты. Так что ты не имеешь права ничего говорить, если бы она любила тебя, то с ней в родильном зале был бы ты, а не её мама...» Я выхожу, чтобы успокоиться. Я возвращаюсь и спрашиваю его, как она умерла, он отвечает, что-то с сердцем, но даже он не знает точно (я узнаю, что именно произошло, только через 11 дней после ее смерти), и снова пытается начать (свою речь). Я останавливаю его и спрашиваю о моих сыновьях. Он говорит, что с ними все в порядке, что их бабушка постоянно была с ними со вторника. Я говорю ему, что хочу их увидеть, но в больнице говорят, что вы все мне этого не позволяете. Он меняется в лице и говорит, что мы можем поехать прямо сейчас, если хочешь. 10 утра: я встречаю его в больнице. 11 утра: спустя почти 48 часов после их рождения я наконец-то вижу и беру на руки своих мальчиков. Я держу своего первенца «JRC» около 15 минут. Он плакал, прежде чем я взяа его на руки, но, взглянув на меня, перестал плакать и всё это время проспал. Потом я 15 минут подержал своего второго сына «JMC». Он крепко спал, проснулся, посмотрел на меня, улыбнулся и заснул, похрапывая. После этого мы положили их обратно в кроватки, я посмотрел на маму моей невесты, и она позвала меня, распахнув объятия. Впервые за 15 месяцев мы обнялись. Мы обнимались и плакали 5 минут, она и я просили прощения, она говорила, что все наладится, ради Анны мы должны наладить отношения друг с другом. Мы останавливаемся, и у всех в детской комнате на глазах слёзы. Я иду в приемную, и старшая медсестра, которая разговаривала со мной накануне, говорит, как здорово, что я здесь, что я нужен моим мальчикам после того, что они пережили. 13:00: находясь в приемной, я узнаю, что моих мальчиков сегодня выпишут. Мы с невестой договорились, что первые 2-3 месяца жизни мальчиков они проведут в доме ее мамы, чтобы с ней был кто-то рядом 24 часа в сутки 7 дней в неделю, а я буду помогать, делать и покупать вещи для всех и мальчиков. Потом она с мальчиками переедет ко мне, и я буду отвозить их к ее маме или ее мама будет приходить помогать. Я ничего не подписывал в больнице, ни бумаг о выписке, ни свидетельств о рождении, ничего. В больнице моих сыновей выписали к бабушке и прабабодедам. Сначала я был не против, чтобы они поехали к ней домой, потому что всё с предрожденчика и всё, что я купил и что Анна купила для мальчиков, находилось в доме ее мамы. Медсестры посадили моих мальчиков в ее машину, и я спросил, могу ли приехать к ней сегодня. Она в смятении, только что потеряла единственную дочь, она больна и не спала уже два дня. Она спрашивает меня, не лучше ли мне приехать завтра. Я говорю ей, что понимаю и буду ждать ее звонка. 14:00: Я рассказываю о случившемся своим близким, начальству, пастору и преподавателям. Моя семья была очень расстроена. Начальство поддержало меня и предоставило отгул. Мой пастор помолился вместе со мной. Мои преподаватели дали мне отсрочки. 16:00: Я дома, весь вечер пишу смс ее "этожисимье": «Как мои мальчики, как вы, что я могу сделать или купить, привезти вам?». Никаких ответов. 11 вечера: засыпаю и сплю часа два.
Пятница. 8 утра: смс "этожисимье": «Доброе утро, как там мои мальчики, могу ли я их увидеть, могу ли я что-нибудь для вас сделать, позвольте мне погоревать вместе с вами, я совсем один в своем горе». 13:00: сообщение от дедушки: «Дай нам время, мы все еще пытаемся смириться с тем, что произошло. Наберись терпения». Это выражение «наберись терпения» стало их любимой фразой примерно на 5 дней, пока они не узнали, что я нанял адвоката... В 14:00 мне пишет ее тетя: «Привет, Джей, это тетя Анны. Я слышала, у тебя могут быть ее фотографии, я собираю снимки для мемориала. Мы можем встретиться в 6 вечера?» Я отвечаю, что да, конечно, можем. 6 вечера: я иду к месту встречи, чтобы встретиться с тетей Анны. В 7 вечера она наконец-то приезжает. Одна из самых холодных женщин, которых я когда-либо встречал. Берет мои фотографии, картинку 14х20 и рамку, смотрит мне прямо в глаза и говорит: «Даю слово, я всё верну». До сих пор я ничего не получил обратно (п.п. - месяц уже как прошёл). 9 вечера: я дома, снова пишу смс о своих мальчиках, и никаких ответов, кроме «у них все хорошо, наберись терпения».
Суббота. 8 утра: смс: как мои мальчики, могу я их увидеть? «С ними все в порядке, наберись терпения». На данный момент только моя ближайшая семья и близкие люди знают, семья Анны знает, и они никому ничего не говорят, я по большей части держу рот на замке, потому что искренне верю, что они ждут, пока все члены их семьи узнают и приедут в город. Я пишу ее лучшей подруге, с которой они дружили 16 лет и которая сейчас живет в другом городе: «Привет, Т(эмми), тебе кто-нибудь звонил или писал?». Чуть позже она отвечает: «Привет, Джей, нет, а мальчики уже родились?». Я спрашиваю, могу ли я ей позвонить. Она берет трубку и так рада меня слышать, она знала, что наши мальчики должны родиться на этой неделе. «Давай, Джей, скажи мне хорошие новости» мой голос срывается, и она это слышит "Что такое, Джей, с мальчиками все в порядке?" Я пытаюсь взять себя в руки: «Да, Тэмми, с ними все в порядке они здоровы и идеальны. Это об Анне. Мне очень жаль, что тебе никто не позвонил, и что мне приходится сообщать тебе об этом по телефону, у нее были осложнения, и она скончалась после родов». Она разрыдалась, и в итоге мы проговорили около трех часов. Делились историями об Анне и всем тем плохим, что мы знали о ее семье и о том, как они с ней обращались. 12 часов дня: от них по-прежнему нет ни сообщений, ни звонков. В 13:00 начинают поступать звонки от старых друзей и людей, которые знают и ее "этожесимью" и меня. «Что происходит? Что случилось? Это правда, что «А» умерла?» Я поговорил, наверное, с десятком человек. Все они пытались связаться с ее семьей, но их всех игнорировали, с некоторыми из этих людей семья была знакома более 10 лет. 6 вечера: До меня доходят слухи о том, что они наняли адвоката. Провел остаток ночи, написывая её семье, но так и не получил ответа.
Воскресенье. 8 утра: то же сообщение, никаких ответов. 10 утра: я иду в свою церковь. Конгрегация молится за меня и моих сыновей. 12 часов дня: я прошу друга спросить, могу ли я прийти на мессу в церковь ее дедушки. Он пишет мне: «Ее дедушка говорит: „Нет, не приходи в эту церковь“. Люди начинают приходить ко мне, и я хожу к ним (п.п. - различным людям) домой. Я рассказываю эту историю десятки раз. Люди, которые не знали о нас, начинают понимать, как долго мы все скрывали и как долго встречались у всех под носом. 6 вечера: из очень достоверного источника я узнаю, что они наняли адвоката и требуют полной опеки. 8 вечера: пишу смс ее семье, и все еще нет ответа, кроме «наберись терпения».
Понедельник. 8 утра: то же сообщение, и снова никакого ответа. 11 утра: у меня первая встреча с адвокатом. Он говорит мне, что это будет легкое дело и у них ничего нет. Называет мне свою цену, и я иду домой, чтобы поговорить с другими адвокатами, генеральным прокурором (штата) и юридической службой по телефону. Они ничем не помогают. В 17:00 мне пишет другой человек и дает мне советы, потому что он разговаривал с ее дедушкой, последний его совет - «поторопись и найми адвоката, потому что они это сделали». Я звоню своему адвокату по разводам, и секретарь говорит мне, что на всю неделю нет свободных записей на прием. Я быстро рассказываю ей, что происходит, и мы заканчиваем разговор. Через 20 минут она перезванивает мне и говорит, что адвокат хочет поговорить со мной завтра, потому что хочет взяться за мое дело. 8 вечера: снова пишу смс ее "этажисимье". Никакого ответа, кроме «наберись терпения».
Вторник. 8 утра: «Доброе утро, как мои мальчики, могу я их увидеть? «У них все хорошо, наберись терпения». 4 вечера: встречаюсь с адвокатом, рассказываю ему свою историю, и он быстро наводит справки, и оказывается, что они наняли адвоката за моей спиной в пятницу, всего через 3 дня после смерти моей невесты, и пытались получить на меня запретительный ордер. Адвокат говорит мне, что они держали меня вдали 2 дня, чтобы я не мог подписать свидетельство о рождении, что они действуют не только от горя, это всё продуманно. Мой адвокат спрашивает, какую цену мне назвал первый адвокат, и говорит, что снизит цену, чтобы я мог нанять его сейчас. Я иду к банковскому автомату и снимаю свои сбережения, чтобы заплатить ему, - все деньги, которые я откладывал 9 месяцев. 6 вечера: Наконец-то я получаю сообщение от мамы моей невесты: «Хочешь прийти завтра к мальчикам?». Я сразу же отвечаю, что, конечно, приду в любое время.
Среда. 9 утра: Я отправляюсь к ней домой и наконец-то вижу своих мальчиков в первый раз после больницы. Я захожу внутрь, а там ее мама, бабушка, дедушка и две тети с моими мальчиками. Все это время я чувствую себя совершенно неловко. Я не обращаю внимания ни на кого, кроме своих сыновей. Мне удается подержать моего первого мальчика на руках около часа. Все это время он спит у меня на руках. Я разговариваю с ним и пою ему. Потом мы меняемся, и я беру на руки своего второго сына. Он тоже спит у меня на руках целый час. Я говорю ему, как сильно я его люблю, как сильно его любит мама, и пою ему тоже. Пока я держу его на руках, ее мама начинает говорить о том, что Анна хотела бы, чтобы она воспитывала детей, и что это было одно из ее желаний - чтобы они жили с ней 24 часа в сутки, пока им не исполнится 18. Я посмотрел на нее и сказал, что это не так, мы оба хотим, чтобы ты принимала активное участие в их жизни первые несколько лет, но мы с Анной всегда собирались растить их вместе, и у нас были свои планы для них, когда они немного подрастут. Она быстро перешла в наступление, говоря, что они все время говорили об этом с глазу на глаз, я говорю "мы тоже" и добавляю, что мы также переписывались, и у меня до сих пор есть эти сообщения. Она взрывается, говоря, что я угрожаю ей письменными доказательствами. Я говорю ей, что нет, я не угрожаю тебе, я бы никогда не стал никому угрожать, ты единственная бабушка, и я по-прежнему хочу воспитывать их так, как мы с Анной планировали, а это значит, что я не буду вычеркивать тебя из их жизни. После этого я полностью игнорирую ее и сосредотачиваю все свое внимание на сыне. Через 2 часа я ухожу. Перед уходом я говорю ей, что у меня есть вещи для моих сыновей, могу ли я их принести. Она говорит мне, что ей сначала нужно помолиться о том, принимать ли от меня какие-либо подарки для мальчиков. 12 часов дня: пишу ей смс с благодарностью и сообщением о том, что я не ненавижу ее и что не перестал любить ее даже после всего произошедшего. Ответа не получаю. 17:00: узнаю, что ее мама зашла в фэйсбук с телефона Анны и удалила меня со страницы моей невесты от-тэгнула её с каждой фотографии и почти с каждого поста, который мы когда-либо размещали. Она разозлилась, потому что мы с Анной размещали сообщения и блокировали их, чтобы они не видели их в своих фейсбуках, и там есть сообщения за весь 21 месяц наших отношений.
Так прошла первая неделя жизни моих сыновей на этой Земле. Разумеется, есть еще много всего, что произошло и что они сказали. Опускаю некоторые детали, поскольку у меня в процессе судебное дело против "этожисимьи" Анны.
