Вдруг в красном бульоне мелькнуло нечто необычное. Таракан что-ли? Я потдела предмет ложкой и вытащила... Палец. Мужской палец с крупным побелевшим ногтем. Он сильно разварился и разошелся в районе сустава, от чего показалась желтая кость.

Завизжав на всю столовую, я отбросила поднос. Меня тут же вывернуло наизнанку тем же самым борщем, который расплескался по всему полу и ближайшей стене красными брызгами.

Я плохо помню, что было дальше. Начался гомон, люди заохали, закричали. Кто-то вывел меня в коридор, где я и сидела до прихода ректора. Тот быстро вник в ситуацию, спросил, нужна ли мне помощь. Я вроде сказала, что в порядке. После он отпустил меня с пар, сказал, чтобы я отдохнула.

В общаге меня полоскало еще минут сорок, после чего я с трудом заснула.

Продрала глаза я уже ночью. Было темно, комнату освещал только слабый ночник, который моя соседка, Лариса, всегда втыкала в розетку над своей кроватью. Сама она крепко спала, чуть слышно посапывая.

Подчиняясь природным позывам, я поплелась в тамбур. Лампа все так же мигала и гудела. В остальном же общежитие мирно и бесшумно спало.

После туалета я подошла к раковине вымыть руки и увидела очередной стикер рядом с предыдущим. На этот раз синий.

"Вот ты упёртая! А я предупреждала. Сними страшные трусы, которые сейчас на тебе и смой всю траву в толчок ВОТ ПРЯМО СЕЙЧАС! Н.".

Я подскочила, как ошпаренная! Сорвала бумажку, запихала в карман и кинулась в комнату. Пошарив под матрасом, я нащупала небольшой пакетик, схватила его, кинулась в тесный туалет и смыла вместе с содержимым в далёкие дали. Трусы же отправились в мусорное ведро сразу после этого. Зачем? Не знаю. Но о злополучном пальце в борще я помнила еще слишком ярко.

На лестнице послышались тяжёлые шаги и несколько голосов. Вскоре в тамбур вошли три человека в полицейской форме, двое в гражданском и наша вахтерша, прыгающая обеспокоенной курицей вокруг них.

— Вот и Анастасия Смирнова, — она указала на меня.

— Не поняла? — я сонно потерла глаза и широко зевнула, закрывая туалет на защелку.

— Нам тут птичка напела, — сказал один из ментов, — что вы храните запрещенные вещества. И занимаетесь их распространением заодно.

Я уставилась на него, наигранно не понимая о чем он говорит.

— Взрывчатку что-ли какую?

— Да нет, госпожа Смирнова. Курительные смеси.

— Я? — сама удивилась, насколько искренне вышло. — Ничего я не храню! И уж тем более нераспас... Распраст... Не барыжу, короче!

— Обыск покажет.

— Пожалуйста, — я пригласила их в комнату, включила свет, от чего Лариска напугано подпрыгнула на кровати.

Понятно, что они ничего не нашли. Неизвестный благодетель спас меня от тюрьмы! Я тихо стояла в углу, пока полицаи перерывали мои вещи, и преисполнялась благодарностью к автору записок. Второй раз и все точно в цель. Как это возможно?

Вообще, необычная ночка выдалась. Через пару часов, когда обыск был окончен, один из служивых пригласил меня на кухню для подписания каких-то бумаг. Там, за закрытой дверью, пока я перечитывала протокол, он оказался вдруг слишком близко. Я не растерялась и поцеловала его. А что? Нервы тоже нужно было подлечить. Тихо, стараясь не издавать звуков, на общем обеденном столе мы и занялись терапией. Я вспомнила про замызганные трусы в урне и еще раз мысленно поблагодарила Н. Минут через пятнадцать вышли, немного помятые и смущеные.

Досыпать я завалилась на кровать Лариски, которая, испугавшись доблестных хранителей порядка, убежала в комнату к своему хахалю.

После пробуждения я первым делом кинулась к зеркалу, где меня ждал уже новый стикер, на этот раз розовый.

"Вот и умница! Дошло наконец. А могла бы лет на десять отъехать. А теперь помоги себе сама. Возьми три этих стикера, отправляйся на перекресток Короленко и Максимовой. Там поочередно сожги их с первого по третий и развей. Передай в прошлое. Больше я помочь тебе не смогу. Дальнейшее будущее мне неведомо. Настя Смирнова".

Это же я! Я сама! Ай, умница, ай, девочка!

Я быстро оделась, схватила зажигалку, и отправилась к обозначенному в записке месту.

Был полдень, машины беспорядочно сновали туда-сюда.

Улучив момент, я выскочила на середину перекрестка, прямо в центр потока, дрожащими руками вытащила из кармана первую бумажку, зажигалку и запалила край стикера. Сгорел он быстро, обжёг на прощанье пальцы и рассыпался пеплом.

Проезжающие мимо автомобили начали мне истерично гудеть.

— Уйди с дороги, дура! — крикнул один из водителей. — Задавят!

Я показала ему средний палец после чего вытащила вторую бумажку. Зажигалка не хотела работать, звонко щелкала и все впустую.

Чёрт!

Я кинулась к ближайшей машине, проезжающей мимо.

— Закурить не будет?

Водитель, молодой парень, хохотнул:

— Тебе, однако, уже хватит.

— Не будь жмотом! — взмолилась я.

— Держи, чудила, — он протянул мне спички и проехал дальше.

Автомобили продолжали сигналить, неуклюже объезжая меня.

Дрожащими пальцами я зажгла второй стикер, который быстро вспыхнул и сгорел.

Теперь третий. Я подпалила его, прикрыла рукой от ветра. Он обратился пеплом, который тут же подхватил холодный порыв и унес вдаль.

Все! Теперь нужно было срочно уходить отсюда. Я замахала руками, прося проезжающий автомобиль остановиться. Вишневая Лада с визгом затормозила. Я побежала перед ней, вылетела на вторую полосу... А вот белый жигуль скорости не сбавил.

Грязный капот...

Боль...

Темнота...

Последняя мысль: "Вот ты сучка, Настя Смирнова...".