Я затаил дыхание. Я ждал прилива цунами из говна и ярости. люди взирали молча, и хотя прошло всего несколько секунд, мне казалось, что они к чему то готовятся.

- и что, ко всем врачам так пускают? - спросил какой то дед, сидевший неподалеку от двери.

- верно, - ответил я.

- а сколько стоит?

- 3800.

дед кивнул. Я ждал его решения. жаждал его. остальные пациенты молчали, словно его последующие слова должны были определить исход нашей встречи.

- в следующий раз тоже заплачу, надоело сидеть. - изрёк этот старик. - иди.

Я был благословлен. Я получил признание, тени в лицах исчезли, и ещё недавно готовые растерзать меня измученные души этого проклятого чистилища направили свои пустые взгляды в стены и телефоны.

Я вошёл в кабинет, как только дверь открылась. Я прошел осмотр за минут семь. Я чувствовал это время, словно оно сдирает с меня кожу, осушает и омертвляет своим неумолимым ходом.

Я вышел из кабинета. В толпе стояла девушка. в ее руках были паспорт и вложенная в него справка, такая же, как у меня. она выглядела словно подношение, словно взобравшаяся на верхнюю площадку ацтекской пирамиды жертва, увидевшая окровавленный алтарь. вдруг она увидела мои документы. она все поняла, ощутила, что я тот, кто миновал до сего недоступный ей барьер. вперив в меня сконцентрированный взгляд , боясь опустить его на лица пациентов, она спросила

- эм... а уже можно?

Я подумал о старике. он сидел рядом и молчал, глядя на нас. Я знал, что без его благословения ей будет тяжелее, чем мне, но ее глаза умоляли меня об ответе. Я кивнул и оставил всех позади. Я пошел по коридору, но как только дошел до лестницы, сразу понёсся вниз, ощущая, что моя душа чудом осталась незапятнанной, и это великая удача, ниспосланная мне благоволящими небесами.