Сегодня расскажу историю про одно из моих самых нелюбимых уголовных дел, которые направил в суд. Все дело в том, что дело по п.б ч.4 ст.291, ч.1 ст.30 УК РФ или как было прописано в обвинении – приготовление к даче взятке должностному лицу, совершенное в крупном размере.
Итак, ситуация. Начальник службы безопасности одной достаточно крупной компании нашего региона по роду своей деятельности занимался в том числе и финансовой безопасностью, а именно был ответственен за исполнение обязательств их партнеров. Однажды один из их покупателей задолжал им 302 000 рублей. Они обратились в суд города Эрска, который вынес приказ, согласно которого должник ИП Кузнецов обязан выплатить задолженность по своим обязательствам ООО «Рога и Копыта». Приказ с исполнительным листом был передан в службу судебных приставов города Энска. Судебным приставом были проведены исполнительные действия, по итогам которых вынесено постановление о прекращении исполнительного производства в связи с невозможностью взыскания.
Директор ООО «Рога и Копыта» поручает нашему главбезу Морозову разобраться с ситуацией, поскольку он точно знает, что у ИП Кузнецова есть имущество, не может быть такого, чтобы нечего было у него изъять.
Морозов едет в город Энск в местный отдел судебных приставов. Там он знакомится с материалами исполнительного производства. В материалах указано, что у Кузнецова есть один автомобиль БМВ, но его пристав не видела, найти не может, а на банковских счетах пусто. Самого Кузнецова, согласно акта совершения исполнительских действий, дома не было, дверь он не открыл, соседи ничего не знают. Морозов едет домой, не солоно хлебавши.
Директор ООО «Рога и Копыта», узнав ситуацию поручает Морозову, чтобы он еще раз поехал в Энск и договорился с приставом о повторном выезде. Хоть сколько бы поиметь с Кузнецова, решил он.
Морозов звонит приставу, а это была молодая девчонка, работавшая менее полугода в ФССП, и говорит ей, что завтра он приедет. При этом в ходе разговора он сказал, что готов простимулировать девочку, что он в долгу не останется.
Судебный пристав, испугавшись кар небесных (в то время СК в Энске очень часто направлял дела в отношении приставов по взяткам), докладывает о ситуации своему руководству, и они совместно пишут уведомление в полицию о склонении должностного лица к совершению коррупционного преступления.
Далее сотрудники местного УЭБ и ПК, уже поставив «палку», устанавливают в кабинете пристава видеокамеру и прослушку, и проводят инструктаж приставши, чтобы она в случае, если ей вдруг Морозов начнет предлагать взятку, сразу же предупредила его, что он совершает коррупционное преступление, что делать такого нельзя, что она не будет брать деньги, что за это предусмотрена уголовная ответственность. В общем, весь стандартный пакет в данных случаях.
Наступил день Икс. В 10.00 утра в кабинет судебного пристава прибыл наш Морозов. Он стал говорить ей, что приехал для того, чтобы решить всё полюбовно, чтобы всем было хорошо – и ей, и ООО «Рога и Копыта», а именно: «… давайте так – вы находите имущество Кузнецова, продаете его на торгах, как положено, а далее половина от долга вам, другая половина нам». Пристав не растерялась и сказала, что это противоправные действия, что тем самым он ее склоняет к совершению преступления. Морозов же говорит ей, что ничего страшного в этом нет, что это будет небольшой прибавкой к ее зарплате, и снова повторил: «… половина от долга, а он у нас 302 000, вам и половина нам…».
Сотрудники УЭБ и ПК, понимая, что «палка» сейчас может от них уплыть, сидя в соседнем кабинете и просматривая онлайн эту запись, решили вмешаться. А то сейчас Морозов уйдет и всё, деньги-то никто не передавал никому, а только лишь предлагает. А так хотя бы приготовление к даче взятки.
Далее наши доблестные «обэпники» заскочили в кабинет к приставше, объяснили Морозову, зачем и почему они там, и что он задержан, в связи с совершением тяжкого преступления.
Только после этого, «обэпники» позвонили в СК и доложили о случившемся. На происшествие был направлен я, так как был дежурным следователем.
Приехал я на место происшествия, провел осмотр кабинета приставши, изъял исполнительное производство. Морозов оказался дяденькой возрастом за 60 лет, который был удивлен случившимся, но абсолютно не испугался сложившемуся действию. Решив, что проводить допрос на месте нецелесообразно, поручил доставить ко мне в отдел нашего подозреваемого и приставшу.
В отделе я сначала потребовал рапорта от обэпников о случившемся, чтобы были основания возбудить уголовное дело. Материалы же оперативно-розыскной деятельности требовалось еще оформить и направить мне через руководство, что занимает время.
Возбудив дело, я объяснил Морозову, что буду его допрашивать в качестве подозреваемого и, в соответствии с УПК предложил ему пригласить своего адвоката. Морозов сказал, что он не может прямо сейчас позвать своего адвоката, что он в другом городе, что ему необходимо несколько дней. Ждать я не мог и уведомил Морозова о том, что допрос я все равно проведу, но в присутствии государственного защитника. Морозов сказал, что он отказывается от такого адвоката. По УПК отказ от защитника необязателен для следствия (то есть здесь не важно есть или нет желание у подозреваемого), и я под видео начал допрос Морозова – разъяснил ему все его права, и спросил у него, готов ли он дать показания. Морозов отказался давать показания, сославшись на ст.51 Конституции РФ – не захотел свидетельствовать против самого себя. Я дал ему ознакомиться с протоколом, он в нем расписался, на диске тоже расписался.
Далее подозреваемому следователь должен избрать меру пресечения. Стражу в данном случае не избрать – хоть преступление и тяжкое, но было к нему лишь приготовление, да и подозреваемый человек преклонного возраста (67 лет), с болячками, да еще и инвалид, по его словам. Домашний арест избрать – так он живет в другом городе. Посоветовавшись с руководством и прокурором, решили избрать Морозову меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении. При этом Морозов сказал, что через несколько дней будет готов давать показания, когда посоветуется со своим адвокатом. Забегая вперед, скажу, что Морозов всегда четко и вовремя прибывал на все необходимые следственные действия.
Отпустив Морозова, допросил свидетелем приставшу, которая, как раз и рассказала мне всё в подробностях, что и как было. Затем допросил оперов, начальника приставов.
На следующий день опера мне привезли видеозапись со всеми материалами ОРД, а затем привезли и Кузнецова. Я его допросил так же свидетелем. Ну и, чтобы всё было уже совсем правильно, взял и позвонил приставам. Кузнецов приехал к нашему отделу на той самой БМВ. Приставы ее сразу и арестовали, и изъяли. Ох и ругался же Кузнецов, но это другая история.
Изучив видеозапись, я всё запротоколировал. На видео всё было четко и видно и слышно. Да еще и в качестве HD, и цветное вдобавок.
Через пару дней ко мне прибыл Морозов со своим адвокатом. Я допросил Морозова повторно. Он пояснил, что никому ничего не предлагал, что лишь просил приставшу сделать свою работу и найти имущество Кузнецова; что его подставили, и вообще опера его спровоцировали. Я предъявил ему на обозрение видеозапись. После ее просмотра, родилось у Морозова ходатайство – «видеозапись поддельная, на ней не мой голос, сижу не я, я вообще такого никогда не мог сказать». В общем подставил он меня.
По причине такого ходатайства мне пришлось назначить комплексную аудиотехническую экспертизу с психологическим исследованием. То есть мне необходимо было узнать:
- настоящая ли сама по себе запись;
- чей голос на видео, Морозова или нет;
- вносились ли изменения в запись;
- какой смысл несут слова Морозова при обращении к приставу.
Такая экспертиза проводится очень долго, если в государственном учреждении или за пару недель в частной организации, но за очень большие деньги, которые управление следствия мне не пожелало выделять.
Я отобрал образцы голоса у Морозова на диктофон и направил записи на экспертизу, которая проводилась ни много ни мало, а 8 месяцев. Мне приходилось каждый месяц продлять следствие из-за этого, и получать люлей, быть лишенным квартальной премии за то, что у меня есть такое уголовное дело, будто я сам мог что-то изменить.
Согласно заключения экспертизы запись настоящая, ничего в нее не вносилось, голос на ней Морозова, и смысл он в свои слова вкладывал именно такой, который и слышен сразу – он предлагал взятку должностному лицу, да еще и в крупном размере. Половина от 302 000 рублей – это 151 000 рублей. Крупным размером считается взятка от 150 000 рублей. Забавное совпадение.
Ознакомив со всеми материалами уголовного дела Морозова, я увидел в протоколе его запись, что он не согласен с делом вообще, что вину не признает, что требует дело прекратить за отсутствием события преступления, что у нас не 37 год и за слова не должны карать по уголовке. Ходатайство удовлетворено не было, и дело направлено в суд.
В суде следствие длилось так же около одного года, Морозов со своим адвокатом выебали мозги всем: операм, приставше (которую к тому времени взяли за получение взятки в размере 300 000 рублей), ее руководителю, мне, моему руководителю, экспертам, которые проводили экспертизу. Проводили почерковедческую экспертизу по протоколам допросов, где я якобы подделал его подписи. По итогу судья дал ему 5 лет условно, из-за того, что он стар и у него инвалидность 2 группы, и 3 миллиона рублей штрафа.
Дело на самом деле, оказалось очень сложным – практики по приготовлению к совершению взятки очень мало, почти не было. Судья дул на воду и некоторые ходатайства удовлетворял. Но по итогу Морозова все-таки осудили.
Я не буду говорить здесь, логично ли это или нет, правильно или нет.
За меня уже давно сказали великие: «Pereat mundus et fiat justicia» (Пусть погибнет мир, но свершится правосудие»)