Кошки-мышки. Стих
Восторженный визг отразился от стен
Панелек, стоящих квадратом.
Пляшет, играет короткая тень,
Ещё далеко до заката.
Молочные зубы, дворовые шишки,
Каникулы бьют ключом.
А мы собрались играть в кошки-мышки,
И я должен быть котом.
Я громко мяукаю с каждым прыжком,
Гоняю обед по спирали.
А мышки смеются и дразнят хвостом,
Хотят, чтобы их поймали.
Со злости шиплю, выгибаю хребет,
И это уже не игра,
Мыши дрожат и пищат мне в ответ,
Ища у кота добра.
Но хищник есть хищник, схватив одну,
Я рву её мягкую шкурку.
Усы облизнув и сглотнув слюну,
Вскрываю её, как шкатулку.
Тёплого красного мягкого тела
Мне улыбнулся бутон.
Я подскочил, я бледнее мела,
Пульс вертолётом...
Сон.
Мой голос — в чужой записи
Мне кажется, я начинаю потихоньку сходить с ума. Если бы это случилось с кем-то другим, я бы не поверил. Или подумал, что он врёт. А теперь не знаю, как с этим жить.
Я работаю звукорежиссёром в небольшой студии при радиостанции. Звук монтирую каждый день — рекламу, подкасты, интервью. Иногда чужие дикторы присылают начитку, а я всё чищу, режу, свожу, довожу до ума. Работа спокойная. Одна из немногих, где ты слышишь себя буквально изнутри.
Недели три назад прислали запись: аудиопрактика от психолога. Вроде расслабление, работа с тревожностью. Надо было быстро всё собрать, и я остался на ночь — в студии я остался один.
Включил запись. Мужской голос, ровный, приятный.
— Добрый день. Это аудиопрактика для расслабления. Устройтесь поудобней...
Обычный текст. Но где-то на четвёртой минуте я вдруг напрягся. Голос звучал… чересчур знакомо. Не в смысле «я это уже слышал», а будто... это я.
Остановил. Промотал.
— Закройте глаза. Сделайте вдох...
Это мой голос. Не похож, а именно мой. Я знаю, как звучу. Я свожу себя каждую неделю. Я знаю свои паузы, свои дыхания, свою манеру заканчивать фразы. Это был я.
Но я точно это не записывал. Ни текст, ни проект мне незнакомы. Голос — мой, но я этого не делал.
Я проверил свойства файла: создан неделю назад,, но неделю назад я был в отпуске.
Пишу заказчику:
— Кто начитывал текст?
Он отвечает:
— Наш постоянный диктор. Уже много лет работает с нами.
Я спрашиваю:
— Можно с ним связаться?
Он:
— Мы сами с ним напрямую не общаемся. Всё идёт через студию в Екатеринбурге. Они присылают готовое.
Я поставил запись на прослушку от начала до конца. На 30 минуте голос говорит:
— Иногда мы слышим то, что уже было сказано. Оно возвращается, врывается сквозь шум...
Пауза.
И потом:
— …помнишь, ты забыл закрыть дверь?
Я встал. Просто встал, не выключая звук. Потому что… я действительно забыл однажды закрыть дверь. Это было три года назад. Я тогда только переехал. Утром проснулся — дверь не закрыта, замок не защёлкнут. Потом выяснилось: кто-то заходил ночью. Утащили ноутбук и кошелёк. С тех пор я по пять раз проверяю замки. Но я никому об этом не рассказывал.
Я перемотал назад. Слушаю снова. Фраза на месте. Ещё раз. На месте.
А потом на четвёртом прослушивании она исчезла. Просто пауза. Голос говорит о шуме — и дальше по сценарию. Будто ничего не было.
Я закрыл всё. Выключил студийный комп. Вышел. До дома шёл пешком. Внутри всё гудело.
Через пару дней открыл тот же файл у себя дома. Слушаю — голос похож, но уже не мой. Что-то не то. Как будто кто-то пытается говорить моим голосом, но не дотягивает. Интонации смазаны, дыхание не совпадает. Фразы звучат… не так.
Открыл исходный проект в Reaper — программа выдала:
«Файл не найден».
Хотя я ничего не удалял. Файл был сохранён в стандартной папке. Он просто пропал. Я даже диски проверил — ничего.
Прошло две недели. Уже почти отпустило. Решил записать тестовую реплику для нового проекта. Микрофон, тишина, дикторский тон. Всё как всегда.
Потом переслушивал — на шестой секунде, перед началом фразы, слышу свой же голос шепотом:
— …ты слышал это раньше.
Я выключил звук.
Удалил файл и больше не включал Микрофон.
Ликвидаторы. Глава 17
Деревенька из пары десятков изб располагалась неподалёку от места гибели ветхозаветного существа. Чёрные силуэты избушек слегка рябили в приборах ночного видения. Кажется, добрая половина домов была заброшена – о чём свидетельствовали прохудившиеся крыши и разбитые окна. Берцы бойцов чавкали по кровавым лужам. По кровавой грязи, кишащей опарышами... Сколько же мух зародится в этих краях после подобного «праздника»?
-- Да-а… после такого дождика картошка точно расти не будет, -- прошептал Юра.
-- Так наоборот, считай, удобрили, -- сказал Данилыч.
-- Её так то саранча сожрала! -- вспомнил Паша.
-- Отставить балаган! -- вмешался Константин. Группа молчаливо продолжила путь через большое поле на краю деревни. Следовало соблюдать тишину, ведь всегда лучше подобраться к логову врага незамеченным – хоть и до конца неясно было, логово врага там или мирных людей.
Саранча пожрала всё – от картофельных полей ничего не осталось, кроме огребённых рядков. И даже окрестные леса лишились летней листвы. Деревья были угрожающе-колюче голые, и казалось, что наступила странная осень.
В приборы ночного видения сельские пейзажи оказались весьма удручающими. Но ещё хуже они наверняка выглядели бы при свете дня. Зелёный цвет ПНВ всё-таки сильно съедал всю полноту свершившегося кровавого апокалипсиса.
Живы ли гражданские? Осколки от бомбы почти не долетали до деревни, хоть та и разорвалась над окраиной.
Группы передвигались осторожно, хоть никто из бойцов и не думал всерьёз, что кто-то здесь окажет сопротивление.
Три группы заходили с разных флангов, растянувшись по полям, чтобы ничего не пропустить. Броневики остались вдалеке, приглушив моторы, но экипажи были готовы в любой момент вмешаться в бой.
На окраине деревни обнаружили залитый кровью вездеход. Машина съехала с дороги в одно из полей, и оставила такие следы, будто пыталась спешно развернуться.
Внутри машины бойцы Ефремова никого не нашли. Ни живых, ни мёртвых. Кажется, «спасателям» что-то помешало добраться до самой деревни: они были вынуждены свернуть, затем пытались развернуться и, судя по всему, к деревне они уже бежали, а не ехали. Зачем же они покинули безопасный вездеход и решили дальше двигаться пешком? Ответ на этот вопрос нашёлся, когда один из бойцов увидел пробитый насквозь капот. Нечто острое пронзило двигатель, обрушившись сверху, легко раскурочило метал...
-- Смотрите, какая большая дыра.
-- Всё-таки чудовище очень сильное.
-- Жаль, но кажется, что авиабомбам на это было как-то похуй, -- ответил Ефремов своим бойцам.
Следы мужиков вели в направлении домов, и бойцы отправилась по их следам.
-- Бежали и спотыкались, -- делал выводы Ефремов. – Удирали… В панике удирали…
Группа Константина первой зашла в деревню. Бойцы принялись по порядку осматривать дома. Нигде в окнах свет не горел, что намекало лишь на одно – деревня опустошена.
Хлипкие ворота скрипели ржавыми петлями. Бойцы проходили во дворы, осторожно заглядывая в заляпанные окна. Темнота хозяйственных построек едва прояснялась приборами – и тогда приходилось использовать ИК-подсветку.
Первый участок оказался пуст. Тогда они по огороду прошли во второй, с куда более масштабными постройками – с приличным фермерским хозяйством.
Данилыч настроил активные наушники на высокий уровень чувствительности – чтобы гораздо лучше различать звуки. И едва он это сделал – услышал тяжёлые вздохи. Скрипящее дыхание.
В мрачном полуразвалившемся коровнике кто-то был.
-- Там… -- едва двигая губами, сообщил Данилыч. – Звук прибавьте…
Бойцы последовали примеру, и вскоре окружили тёмный коровник, очень тихо перешёптываясь между собой или общаясь жестами.
-- Гранату?... – предложил Паша.
-- Нет, -- ответил Константин и первым скрылся в непроглядном мраке двери.
Данилыч последовал за ним. Даже приборы ночного видения ничего не различали в этой темноте, но выручала подсветка. Дышать же в коровнике было практически невозможно – душный смрад бил по носу.
И лучше бы они кинули гранату…
Разлагающиеся заживо коровы истекали зловонной слизью – они лежали в загонах и напряжённо дышали, судорожно вздымая свои встопорщившиеся животы; дышали с огромным для себя трудом. По ноздрям коров лились ручьи чего-то тягучего и неопределённого. Подумав, что это наконец пришли хозяева – одна из корова попыталась встать. Она едва опёрлась на переднюю ногу, задрожала все телом, но тут прохудившаяся нога её сломалась с треском. Бедное животное громко плюхнулось встопорщенным брюхом на землю. Истончившийся живот лопнул. Наружу вывалилось его гнойное содержимое…
-- Ну нахуй! – фыркнул Данилыч, развернулся и немедленно покинул коровник.
Пашу снова вырвало, но уже не так обильно – рвота кончилась ещё в пути.
-- Ох и блевотная будет у дезинфекторщиков работёнка!… -- Юра зажимал нос. Константин сообщил об увиденном.
-- Старайтесь не касаться руками, -- ответил Нойманн. – Не факт, что вместе с Худо мы прогнали и болезни. Будет печально, если вы заразитесь.
-- «Будет печально», блять, -- передразнил Федя, однако, не по каналу связи, чтоб не нарываться на координатора. – Пидор лампасный!
-- Технически, у Нойманна нет лампасов, -- Паша смахнул с губ переваренные остатки пищи.
-- Хуически! -- парировал Федя.
Бойцы добили коров меткими выстрелами в головы и спешно покинули коровник. Уличный воздух, пропитанный ароматами тухлятины, после коровника казался альпийски-свежим.
-- Движение! – сообщил Хапугин по основному каналу связи. – Человек…Вроде бы человек. Шагает по улице.
-- Гражданские подлежат эвакуации, -- напомнил Нойманн. – С ними аккуратнее.
-- Понял.
-- Подлежат, если бумаги подпишут, -- сказал Дядя Ваня. – А если нет, то канав тут много, даже копать не придётся.
Бойцы недобро посмеялись и отправились прочёсывать дома.
В домах царил всё тот же смрад, что и в коровнике.
-- Противогазы, -- приказал Константин. – В них не так сильно воняет, да и какая-никакая защита от бактерий или вирусов...
-- Фильтры не смогут защитить от вирусов, -- возразил Паша, когда надел противогаз. – Вирусы гораздо меньше, чем поры в материалах…
-- Просто завали ебало, умник, -- ткнул его Федя.
Избы были преимущественно заперты. Приходилось вышибать замки или даже засовы.
С другого конца деревни послышалось приглушённое расстоянием:
-- Кто идёт? Подними руки! – это кричал сам Хапугин.
Комнаты дома были залиты кровью – дождь просачивался в разбитые крыши, а поэтому лучи инфракрасной подсветки вырывали из мрака такие картины, что к ним могли спокойно относиться только бойцы Организации.
-- Руки подними! Мы тебе поможем… ох, чёрт возьми тебя за ногу… -- Хапугин продолжал на кого-то кричать. Он доложил по общему каналу. – Наблюдаем антропоморфное существо, похожее на человека! Не реагирует на указания и предупреждения. Оно приближается к нашей группе. Что делать?
-- Снимать штаны и бегать, -- прокомментировал Юра себе под нос.
-- Существо представляет опасность? – спросил Нойманн.
-- Да чёрт его знает. Но оно идёт на нас. И оно… квакает… выглядит очень стрёмно. Твою мать, что это за на… -- связь вдруг оборвалась. Раздались автоматные очереди.
-- Кажется, началось веселье. Вот и девятая казнь египетская с лягушками подоспела! -- хмыкнул Юра, направляясь к окну, чтобы осторожно выглянуть и узнать, что происходит на единственной улице.
Одновременно Данилыч услыхал едва заметные шаги в соседней комнате. Он схватил Юру за рюкзак и резко одёрнул назад, прежде чем тот прошёл в комнату.
-- Слышь… -- возмутился Юра.
-- За углом поссышь, -- буркнул Данилыч. – Там…
Вовремя. Из-за угла вынырнуло нечто. Крайне неразборчивое, но отвратительное. Оно громко булькнуло. Квакнуло. И замахнулось корявой конечностью, почти снеся дверной косяк хлёстким ударом. Полетели щепки и штукатурка. Чуть промедли – и Юре бы очень не поздоровилось...
-- Твою мать! – оживился тот. В одно мгновение Данилыч и Юра разорвали дистанцию, вскинули автоматы и, пока остальные бойцы соображали, открыли огонь по напирающей квакающей гадости…
Но с первыми же пулями, попавшими в цель, что-то пошло не так. Данилыч вдруг ослеп.
Оглушительный хлопок. Чваканье. Он почувствовал, как с ног до головы окатило смрадной сырой волной.
Послышалось жужжание роя…
Юра заорал.
-- Валим! – крикнули остальные, вытягиваясь в коридор, и вытягивая за собой потерявшихся и ослеплённых Данилыча и Юру.
Спёртый воздух избы быстро сменился на чуть более свежий воздух улицы. Бойцы покинули избу, захлопнув дверь, а Данилыч пытался прийти в себя и смахнуть с ПНВ липкую жидкость, при этом не подохнув от твари – прибор был безнадёжно заляпан, а поэтому он стянул его и включил тактический фонарик, чем вызвал неудовольствие остальных.
-- Да замочили вы его, гаси свою херню… Замочили…
-- Мы уничтожили существо, -- одновременно с этим сообщил по рации Хапугин. – Оно попросту взорвалось. Как лопнувший шарик. Брызнуло какой-то дрянью… хорошо, хоть никого не задело! Вовремя мы открыли огонь. Из существа вылетели слепни. Они жили под его кожей, будто в улье… Передавили насекомых. Никого не укусили из наших – всех передавили… Агрессивные наскомые.
-- У нас было то же самое, -- отчитался Константин. – Но наших задело, а слепни остались в избе. Ребята живы, но видок у них весьма… охуевающий.
Другого слова было и не подобрать. Бойцы ржали, но Юре и Данилычу было не до смеха – они по очереди квакали, пытаясь сдержать рвоту. Они сняли забрызганные противогазы и ПНВ, а потом, матерясь, пытались очиститься от желтушно-оранжевых потрохов, которыми их забрызгало, когда тварь взорвалась от трупных газов.
-- Сука, я весь в этом дерьме! – ругался Юра. – Как бы не сдохнуть потом от заразы…
-- Я отправил бригаду инфекционщиков, -- утешал пострадавших Нойманн. – Вы пройдёте обработку и пропьёте курс спецлекарств. Не беспокойтесь. Вам помогут лучшие специалисты. Возможно, вы даже не заболеете.
Рой встревоженных слепней остался в избе – насекомые спали в дырах под кожей существа. Заходить в избу не стали – Нойманн сказал, что дезинфеткорщики и инфекционщики сами займутся насекомыми, когда притащат сюда огнемёты.
Вскоре на подобную тварь наткнулись и люди Калуева. Тварь напоминала ходячий улей. Исказившейся человек имел раздутую голову, как у амфибии, а за спиной трепыхались крылышки, как у саранчи, только большие и бесполезные – тварь жужжала, но взлететь не могла... Все жители деревни оказались поражены необъяснимой болезнью, и вряд ли они были по-настоящему живы. Они вели себя, как глупые болванчики с одной лишь целью – утащить хоть кого-нибудь за собой.
Всю группу «спасателей», приехавших на вездеходе, обнаружили в одном из дворов. Мужики были мертвы. Они бежали от Худо к дому Анастасии сквозь густую темноту, но слегка промахнулись и попали во двор её трансформировавшегося соседа – который и повстречал их внезапно во мраке своими сокрушительными ударами. Тот, кого звали Ильёй, сумел c размаху попасть по «соседу» колуном, отчего тот лопнул; однако и мужчина был серьёзно ранен, а поэтому истёк кровью, опершись спиной к бане, так и не сумев добраться до возлюбленной…
-- Деревня зачищена, -- отчитался Ефремов, когда его бойцы проверили последний двор. – Выживших не обнаружено. Все мертвы.
-- Отлично, -- сказал Нойманн. – Выдвигайтесь к сектантской общине. Проверяйте планшеты, на них я отправил план действий. Наши птички летают в небе, а дроны экипажа Калуева при помощи ретрансляторов уже добрались до их домов и совершили тщательную разведку. Их там двадцать два человека.
-- Знают ли они о нашем присутствии здесь? – спросил Константин.
-- Они слышали взрывы и рёв реактивных двигателей, -- сказал Нойманн. – Выстрелы автоматов, похоже, не услышали. Но они удивлены, что чернота исчезла – думали, что «египетская ночь» продлится дольше. Ведут себя встревоженно. Бродят от избы к избе. К чему-то готовятся.
-- К бою?
-- Не похоже, -- сказал Нойманн. – Но они готовы и сражаться. Отдел Лимцовой взломал телефоны некоторых сектантов, и теперь мы слышим все их разговоры. Не у всех есть телефоны, поэтому видимая нами картина неполна. Сектанты не знают, что сюда прибыл спецназ, хоть и обсжудают грохот взрывов, после которого «темнота египетская» и растворилась. Одни предполагали, что это какой-то новый странный выкрутас Бога, но другие, кто слышал рёв реактивных двигателей -- предположили, что леса подвергают бомбардировкам. Хоть в эту версию никто из них не верит. А не верят потому, что у них в ФСБ свои люди. А если свои, то никто не будет накрывать их поляну. Да и попросту сложно поверить в версию бомбардировки…
-- Как же хорошо, что наша Организация независима, -- сказал Калуев. – И никто не может устроить лобби.
-- Это уж точно. И хоть сектанты не верят, что мы здесь, но они куда-то собираются. В некую пещеру.
-- Что за пещера?
-- Похоже, это место, где обитало Худо. Беспилотники исследуют леса, но пока ничего не нашли. Судя по разговорам, пещера эта огромна…
-- И зачем им туда идти?
-- Это вам и предстоит выяснить. Сектанты загружают в багажники странные книги, свечи, палки для факелов, мелки и, что странней всего – шприцы. Из оружия у них имеются только карабины… Не позвольте им добраться до пещеры. Никто не знает, к чему это всё может привести. «Сушки» хоть и таскают по небу ещё одну бомбу, но вы всё равно поторопитесь – пока сектанты не загрузили свои самопальные вездеходы доверху…
**
А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)
Зачисление 2583р
Андрей Ю. 2000р "наткнулся на Ликвидаторов и Спасителей ночью на смене, оторваться так и не смог, читал всю ночь"
Егвений Викторович 777р "На рецепты изнаночных лекарств тебе;)"
Zarina 751р
Phyros 700р "Аффтор, пищи истчо креативы!"
Дарья Ф. 500р "Алло, Олег!"
Евгения Алекснадровна 50р
Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges
"Ликвидаторы" на АТ: https://author.today/work/433407
Как нейросеть видит крипипасты в реальности
Я забил в нейросеть картинки двух известных крипипаст и сказал перерисовать в реальность.
Smile dog
2. Jeff the Killer
Eon Of Nether
Небольшой арт по нашей лит РПГ
Ну и Стрим скоро начнется.
Тема стрима: Игровой стрим
Telegram - https://t.me/eonofnether
Twitch - https://www.twitch.tv/eonofnether
AuthorToday - https://author.today/u/eonofnether
Запах не исчезал, хотя я всё вычистил
Я переехал туда не потому что хотел. Просто надо было куда-то деться.
Жил с девушкой, расстались… некрасиво. Срочно искал, где остановиться. Друзья предложили: «Есть варик — однушка на юго-западе, дешево, хозяин за границей». Я даже не смотрел особо — поехал, подписал, вселился.
Квартира старая, но вроде уютная. Пожилой дом, сталинка. Высокие потолки, паркет, чугунная ванна, тяжелые деревянные двери. Немного совковая, да, но в целом — терпимо. Мебель оставили, посуду тоже. Единственное — было какое-то ощущение, будто я тут лишний.
Как будто... вещи не хотели, чтобы их трогали.
На третий день заметил, что в дальней комнате пахнет странно. Комната без солнечного света, окна выходят в какой-то заросший двор-колодец. Тихо, глухо. Там стоял старый диван, какой-то шкаф, пара коробок. Я туда и не лез особо. Просто чувствовал: что-то воняет. Еле-еле. Не гниль, не мусор. Сложно описать. Запах... как будто кто-то долго болел в этой комнате. Или умер.
Я начал убираться. Всё как надо — чистящие средства, перчатки, тряпки. Думал: может, плесень. Снял шторы — выбросил. Ковёр — тоже. Стены протёр с хлоркой. Даже книги из шкафа вынес на балкон. Всё равно — спустя пару часов запах возвращался. Он будто впитался в стены, в пол, в воздух.
Иногда он исчезал — например, если долго проветривать. Но ближе к ночи снова появлялся.
Я начал его чувствовать даже в коридоре. Причём поначалу — только вечером. Потом — с утра.
Ночью стал просыпаться. Лежу и думаю: у меня что, крыша едет? Пахнет… как в морге. Да, я был там однажды — умирала тётка, ходил в больничный морг. Этот же запах. Только дома он был слабее, тоньше, противнее.
На четвёртую ночь я услышал, как скрипнула дверь той комнаты.
Я встал, медленно пошёл — дверь закрыта. Окна на проветривании. Тишина. Но запах усилился. И теперь он был не просто гнилой. Он был… тёплый. Сладкий. Такой, что хотелось стошнить. Я вылетел на лестничную площадку. Стоял босиком, дрожал, как дурак.
На следующий день позвал друга. Не рассказывал ничего заранее. Просто говорю — зайди, зацени квартиру.
Он походил, посмотрел. На кухне налил себе воды и сказал:
— А чё у тебя воняет?
— Где?
— Из той комнаты. Как будто кто-то умер и его убрали плохо.
Я смотрел на него. Хотел посмеяться. Но не смог.
Клининг заказал на следующий день. Сказал — «полная дезинфекция». Пришли две женщины, в респираторах. Пахло потом химией. Но всё вычистили, как могли.
Запах ушёл. Ровно на 36 часов.
Я отсчитывал.
Потом он вернулся.
Как будто медленно подполз обратно.
Я начал спать на кухне. Свет не выключал.
К утру просыпался с головной болью, во рту — металлический привкус. Утром — почти нормально. А к вечеру… будто кто-то ложится рядом. На кухне. На полу. Под столом.
Однажды во сне услышал, как кто-то зовёт меня по имени. Шёпотом. Из той комнаты.
Я не пошёл туда. Даже утром не заходил.
Я просто... держал её закрытой.
В выходные вызвал мастера. Он вскрыл полы в комнате. Доски старые, но сухие. Никаких трупов, никаких животных. Но запах… стал сильнее после вскрытия. Как будто я дал ему выйти.
Я зашпаклевал, покрасил, всё залил хлоркой. Бесполезно.
Потом началось самое странное. Я стал слышать — ночью — как будто по полу кто-то ходит. Очень медленно. Один шаг. Потом пауза. Ещё шаг. Потом тихий скрип дивана, хотя я его давно выбросил.
Раз — стук. Прямо у моей двери в спальню. Открываю — никого. Запах — прямо в лицо.
И тогда я понял: он не в стенах. Он — здесь.
Я собрал вещи и уехал в гостиницу. Просто… сбежал. Не объясняя.
На следующий день хотел вернуться — забрать документы. Подошёл к двери. Соседка напротив выглянула.
— Вы снова приехали?
— В смысле «снова»?
— Да вы вчера три раза приходили, спрашивали, как давно тут был хозяин. Я вам сказала: он умер полгода назад.
Я ушёл не забирая документы. Не хотелось возвращаться. Ни на минуту.
Через пару дней парень, которому я сдал квартиру, написал мне:
Привет. Я, может, съеду.
Там комната странная. Пахнет, как… как будто кто-то гниёт.
Я сжёг ароматизаторы, открыл всё — не помогает.
Ты не против, если я не буду спать там?
Я прочитал. И просто закрыл чат.
Ответить было нечего.