Я учусь. Перечитала все руководства по обучению - ни одно не зашло.
Вдруг обнаружила, писать по внешнему заданию - самая эффективная для меня учеба.
Во-первых, прикольно сочинять на заданную тему.
Во-вторых, получаю очень точные замечания своих слабых мест.
В-третьих, интересно наблюдать за реакцией дающего тему. В том смысле, что в его голове, конечно, другая история.
Мои провальные стороны: недокрученный сюжет, картонные персонажи, слабые описания.
Субъективно, получать живую критику от пишущих и читающих человеков для меня ценно, важно и очень полезно.
Если не трудно, оставьте свой отзыв. Спасибо!
________________________________________________________________________________________
Она никогда не считала себя красивой, а в детстве так и подавно была уверена, что страшнее нее нет ни одной девочки. Наташа Иванова будто сразу родилась неуклюжим, замкнутым и робким ребенком, без шансов быть счастливой.
Это случилось в больнице, куда она попала с обострением врожденного пиелонефрита. Ей исполнилось двенадцать. Тонкие, как у цапли ноги с торчащими коленками и руки-ниточки сильно контрастировали с ее коротким туловищем, подчеркивая несуразность ее телосложения. Голова с вытянутым лицом на тонюсенькой шее только усиливало неприятное впечатление. Крупный нос – картошка, огромные карие глаза, почти невидимые тонкие бледные губы, казалось, вовсе отсутствовали на лице, и только волевой выпирающий подбородок с глубокой поперечной складкой указывал на их существование.
Он начал преследовать ее, как только увидел. Долговязый восьмиклассник Антон, завсегдатай всех девчачьих палат. Везде ему были рады. Он умел рассказывать анекдоты и смешные истории, за это в каждой палате получал богато накрытую тумбочку всяких вкусностей, принесенных родителями своим чадам. Антон казался ей очень взрослым, слишком заметным и всеми любимым. Наташе было страшно смотреть на него. Она – некрасивая и несуразная, не умеющая сказать связно даже пару слов, боялась обратить на себя внимание любого. Сознание рисовало самые ужасные картины, будто он начинает при всех смеяться над ее неуклюжестью, мычанием в место слов и показывать пальцем на ее большой нос. Всякий раз, когда он посещал их палату, она быстро хватала книжку и отворачивалась к стене, или молча выходила из палаты и бежала в туалет. Его безуспешные попытки познакомится с ней, вылились в итоге в молчаливое преследование. Она пряталась от него по всем углам и закоулкам терапии. Почему из всех он выбрал именно ее, Наташа не понимала.
Тот вечер врезался ей в память зябкой дрожью. Полутемная комната для посетителей. Большая кадка с фикусом, за которой она пряталась, дожидаясь отбоя. Тишина. Шаги. Звук придвигающегося стула. Его рваное дыхание…или это ее собственное? Тишина. В ушах звенит, сердце стучит как барабанщик Семенов на их школьной линейке. Она вжалась в себя еще сильнее, еще меньше, только бы он не застукал ее здесь. Ее кожа чувствует - он смотрит прямо на растение. Большой спасительный цветок вдруг сжимается до невероятно малюсеньких размеров. Предатель, он сделал все, чтобы показать этому мальчишке, где она прячется. Страшно открыть глаза – пошевелиться еще страшнее. Тело затекло, коленки, уткнувшиеся в бетонный пол, ноют, спина жалобно просит разогнуться, лицо пылает от стыда и страха. Замереть еще сильнее. Слиться с кадкой и не дышать.
– Почему ты не хочешь со мной дружить?
В этой непроглядной тишине его слова звучали магниевыми вспышками. Будто папарацци, который долго охотился за добычей, вдруг получил желаемое.
Молчание.
– Вылезай. Я тебя вижу.
Не помня себя от смущения, Наташа поднялась, медленно подошла к креслу и села напротив. В тот момент она чувствовала себя маленькой воровкой, которую поймали на месте преступления.
– Меня завтра выписывают. Я буду приходить к тебе каждый день в пять часов. Ты…
Она закрыла лицо руками, чтобы не видеть его, отчаянно замотала головой, вскочила и ринулась в палату.
***
Страх – это было первое послевкусие от глотка этого странного напитка «мужское внимание».
***
Ей четырнадцать. У нее есть парень, как и у всех ее подружек. Мишка Антонов. Забавно ухаживал. Двухметрового роста, он похож на большого и доброго медведя. Они познакомились на дискотеке. Мишка пригласил ее на медленный танец. Во время трехминутного топтания на месте под композицию Sade, единственное, что она слышала – это дрожащую руку на своем бедре, оставившую на ее шелковой юбке большое влажное пятно. Иногда они ходили за ручку, как влюбленная парочка. Настойчив. Она не гнала его. Рядом с ним странное и притягательное ощущение взрослости. Будто она уже и не ребенок. Новый год. Она наврала родителям про больную подружку, они поверили. Первый праздник без взрослых. Их небольшая компания собралась у одного из парней, родители которого ушли к друзьям встречать год следующий.
Первый бокал шампанского. У нее слегка кружится голова. Весело и невероятно легко. Они молоды и свободны. Так они думают. Так они верят. В какой-то момент, от выпитого ей становится плохо. Мишка ведет ее в спальню и ложится рядом. Глаза слипаются. Сон. Проснулась резко, от того, что кто-то касается ее губ. Случилась ли это нечаянно или он намеренно ее поцеловал, было уже не важно. Чувство полного отвращения и дикого возмущения завладевают разумом. Она трет свои губы с таким остервенением, будто их измазали навозом. Смятение. Злость. Отвращение.
– Ты что дурак? Зачем ты это сделал?
Ей невыносимо противно.
– Прости…Я сам спал. Это нечаянно. Прости.
– Я хочу домой. Проводи меня. – она резко встает и выходит из комнаты.
Тут и там целуются парочки, не обращая друг на друга внимания.
Морозный воздух новогодней ночи врывается в ее сознание новым и неприятным фактом – она взрослая. Мысли почти стройными рядами маршируют, подгоняя решение к очевидному финалу.
Мишка идет чуть позади. Молчит.
– Я не буду больше с тобой встречаться. – говорит она, не оборачиваясь на своего провожатого.
– Наташа, прости я…
Его слова тонут в грохоте подъездной двери.
***
Брезгливость и чувство собственного достоинства окончательно забродили в ее сознании молодым вином начала ее женской сути.
***
Ей шестнадцать. И она отчаянно влюблена. В общей компании Самойлов всегда появлялся один. Самая красивая девушка в их тусовке тоже одна, в надежде на его внимание. Он допустил ее. Светка стала его другом. Только другом. Это шанс! Не сдаваться! Ночью слезы в подушку. Утром опять в бой, за его сердце. Новая стрижка, неумелый боевой раскрас и, наконец, купленная в комиссионке мини-юбка ставят жирную точку.
– Ты зачем так накрасилась? И мой тебе добрый совет – ходи лучше в джинсах. – с улыбкой произносит Самойлов.
Это были его последние слова. С тех пор, он перестает замечать ее вовсе.
Дни потекли чередой маленьких и больших событий. Молодость взяла свое, добавляя разноцветные мазки иллюзий в неизвестное будущее Наташи Ивановой. Ее жизнь, вдыхая прожитые дни оставляла за собой исписанную белую ленту уже никому не нужного сценария.
***
Безответная любовь – первая трагедия. Она неизлечима. Время для нее лучшее лекарство, которое можно запить только молодостью.
***
Ей двадцать. Первый брак и первый развод оставили в наследство годовалого Семена и приставку «Петровская» к ее девичьей фамилии.
Они с подружкой едут в пазике, уже сорок минут. Дорога не асфальтирована. Автобус трясет, как корабль в девятибалльный шторм. Едут в какую-то глухую деревню. К гадалке. Олька уговаривает. Денег на гадалку нет. Она просто сопровождает. Злится на себя, на подружку, на гадалку. Полуразрушенный деревянный дом, заросший бурьяном участок. Вид обветшалости и разрухи сквозит из каждого угла. Села на табурет, в сенях около двери. Тихие голоса, невнятная речь.
«Зачем я согласилась? Успеть бы в садик за Сеней».
– Наташа, она тебя зовет, – в дверях появляется Ольга.
Возбужденная, с горящим взором и красными пятнами по всему лицу, ее подруга выглядит, будто из бани.
– Иди быстрее! Она всю правду говорит! – скороговоркой шепчет ей на ухо Филимонова.
Наташа заходит в единственную комнатку, которая служит и прихожей, и кухней и спальней одновременно. Маленькие глазки старушки «божий одуванчик» сверлят ее как червяк яблоко.
– У меня нет денег, – неуверенно произносит она.
– Я знаю, иди.
Наташа подходит к деревянному столу из сбитых досок. Садится перед бабушкой на лавку.
– Антон. Он изменит твою жизнь. Все твои падения и взлеты будут связаны только с ним. Будешь дурой – будешь счастлива, станешь умной – останешься одна. Все иди.
***
«Ожерелье колдовства» всегда ложится «благодатью» на почву без корней и веры.
***
– Я хочу с ним расстаться. У меня новая любовь, мой Ромочка. Он – лучший. Мы решили пожениться, представляешь? Одна я боюсь. Наташечка! Пожалуйста, пойдем со мной. Просто постоишь рядом. Я скажу быстро, и мы уйдем. – тараторила Филимонова по телефону.
С Ольгой они шли в гости к ее парню, на вечеринку. Наташа перестала следить за личной жизнью своей подруги. Без интереса слушала все ее истории, похожие одна на другую. Шли быстро. Олька нервничала. Она должна оповестить очередного своего мужчину, что он переходит в разряд «бывших».
Дверь открывается. На пороге стоит Антон Самойлов. Сердце уходит в пятки. Почему она не догадалась, что это он?
– Привет девчонки, заходите, – он улыбается, будто они виделись вчера.
В квартире музыка, смех, сигаретный дым, смешанный с запахом алкоголя. Наташа стоит на пороге. Самойлов с Ольгой исчезают в дальней комнате. По слухам, его родители перебрались жить в загородный коттедж, оставив сыну трехкомнатные хоромы в центре города.
– Привет, ты чего здесь стоишь?! Давай-давай, заходи, будь как дома! – какой-то парень почти силой тащит ее в комнату к остальным.
– У нас новенькая, прошу любить и жаловать! Так налейте ей штрафную! – под общий смех и одобрительные возгласы все тот же парень, опустившись на одно колено преподносит ей полный фужер шампанского.
Неожиданно сзади Антон. Она чувствует его кожей. Он один. Самойлов нежно обнимает ее за талию и шепчет на ухо:
– Останься сегодня со мной.
Сердце уходит в пятки, возвращается ударами колокола и отзывается в висках. Наташа берет фужер у продолжающего стоять на одном колене юноши и пьет содержимое залпом.
Два следующих года она доказывала ему свою любовь и преданность. Он как будто равнодушен. Молчаливый с ней, он самый уважаемый гость в любой мужской компании. Самойлов не красив. Среднего роста, брюнет, обыкновенного телосложения. Круглое лицо. Слишком узкие глаза, курносый нос, ярко очерченные губы. Со стороны вряд ли бы кто назвал его любимчиком фортуны. Но в нем есть бешенная сила, которую Наташа чувствовала мозгом, сердцем, душой и телом. Он из тех, кто разговаривают тихо, потому что таким как он нет причины повышать голос. Она не знала, чем он занимается. Он не ходил на работу, как принято у всех нормальных людей. Деньги то появлялись и тогда «пир горой – вино рекой», то исчезали, оставляя тайные знаки в виде одинокой консервной банки лосося в собственном соку и десятка яиц в пустом холодильнике. Ей он виделся серым кардиналом. Она путано представляла его молчаливым и жестким лидером какой-нибудь банды. И при всем, при этом она готова быть для него боевым товарищем, другом, служанкой, любовницей, да хоть ковриком для ног, лишь бы рядом.
Он сдается.
Наташа чувствует своего мужчину каждой клеткой. Ее сердце замирает всякий раз, когда он рядом. Антон пытается наладить контакт с ее сыном. Самойлов идеален во всех ее представлениях о настоящем мужчине. За все время их отношений, ее любимый всего дважды признается ей в любви. Оба эти раза сильно пьян. Она утешает себя тем, что он не умеет красиво говорить, да и, собственно, вообще говорить не любит.
Семь лет, где каждый следующий год лучше, предыдущего. Семь лет сложного и бесконечного счастья невзирая на большие и маленькие препятствия, которые все время пытаются их разделить и раскидать по разным краям жизни. Антон не обещает вечной жизни на двоих, но те редкие поступки ради нее… Он, Антон Самойлов, любит ее! Молча, сильно и нежно. Так она понимает любовь. Так она считает правильным.
– Наташа сядь, нам нужно поговорить, – Филимонова заявилась в полдень с двумя бутылками шампанского.
– С ума сошла, с утра пить?!
– Он тебе изменяет. Я знаю это точно. Он изменяет тебе давно. Я не хотела сначала говорить. Но ты должна знать. Ты имеешь право это знать. Весь город об этом говорит. Я не хочу, чтобы ты жила слепой дурой.
***
Измена – самое страшное наказание в любви. Гордость – самое красивое оправдание одиночества.
***
Ей сорок. Все в прошлом: жизнь на вокзале большого города, батон черного хлеба на два дня, ее первая работа в продуктовом, где на второй день на нее повесили недостачу, работа официанткой по ночам, днем поиски достойной вакансии. Нечаянное знакомство. Место менеджера в большой компании. Испытательный срок. Битва за лучшую жизнь. Все в прошлом.
Ее судьба удалась. Руководящая должность, зависть и поклонение, уважение и почет. Она состоялась как личность, состоялась как человек. По-другому не могло быть.
Наташа Иванова-Петровская бежала сломя голову из родного города. Он тогда оказался слишком мал для них двоих. Она уехала, чтобы ОН отчаянно сожалел, что променял ее на ничего не значащий секс с первой встречной. Она бы его простила, если бы он изменил ей с какой-нибудь красоткой. Простила бы. Но со шлюхой из придорожного кафе. Непостижимо. Ужасно. Противно.
Цель – добиться всех успехов, которые только могут существовать в жизни – стала ее маяком на дороге бизнеса, денег и славы.
В личной жизни установился комфортный режим. Молодая, самостоятельная, с природным чувством и вкусом ко всему прекрасному Наталья Иванова – Петровская приняла для себя правило: мужчина есть праздник и должен служить только ему. Как только карнавал новых ощущений подходил к концу, она без сожаления расставалась и устремлялась на поиски новых радостных ожиданий. Она, как женщина, всю жизнь удивлялась мужчинам. Они будоражили ее сознание. Такие странные и непонятные, представители мужского пола очень по-разному себя вели, и очень по-разному с ней расставались. Почему они ее любили? Это была настоящая тайна за семью печатями. С отвратительным характером, дерзкая и независимая она никогда и ничего у них не просила и не давала сама. Ей нечего было им дать. Пустота. В бесконечной веренице мужчин она искала Антона, своего Антона. Не могла тогда бабка ей наврать. Зачем бы? И она продолжала жить, свято веря - ее счастье по имени Антон – впереди.
***
Вера – универсальный солдат надежды. Надежда – лучшая служанка любви.
***
Ей пятьдесят. Взрослый, правильный сын. Прекрасная сноха. Очаровательная внучка. Семья – полная коробочка. Никакого Антона она уже не ждет. Да и некуда его приладить. Не поместится он в размеренный уклад ее жизни. Дни по расписанию. Дом, работа, дача. Ей нравится одиночество. Она в нем органична. Менять ей нечего. Человек – мама – бабушка, она имеет то, что заслужила. И ей нравится полученный результат.
Звонок мобильного.
- Привет, Натали! Ты знаешь с кем я сейчас стою?
Филимонова не исправима. Она до сих пор тараторит, повторяя по привычке уже сказанное по нескольку раз.
Мать троих детей и четверых внуков, Ольга жила в бесконечном движении. Ее Ромочка, за которого она все-таки выскочила замуж, всю жизнь пролежал на диване, ругая всех и вся за свою гениальную ненужность обществу. Нескончаемая оптимистка, Филимонова всю жизнь тащила все на себе: детей, две работы, мужа-бездельника, огород и больную свекровь в придачу. За этой беспрерывной суетой своей жизни она, простая и веселая хохотушка не видела ни трудностей, ни сложностей, ни бедности своего существования. Единственное, что ее печалило – полиартрит. С каждым годом он все чаще давал о себе знать, дикой болью в коленях.
- Алло! Ты чего молчишь?
- Я тебя слушаю, привет! Ну…? И с кем?
- Он тебе сам сейчас расскажет, - в трубке послышалось шуршание.
- Привет, Наташ!
Его голос она узнала бы даже через тысячу лет.
Сердце обожгло кипятком. Опустилась на стул. Мысли лихорадочно мечутся. Нужно что-то сказать. Она не готова. Всю жизнь готовилась и нечего сказать. Так, стол, за ним обедают, штора, она укрывает от солнца и ненужных глаз, картина…
– Привет, – ее голос звучит неожиданно хрипло.
– Я на следующей неделе буду в ваших краях. Могу тебя увидеть?
– Да, конечно!
Зачем согласилась. Да еще так быстро и просто. Могла бы отказаться. Нужно было отказаться. Она злится на себя. Надо было ответить какой-нибудь шуткой, чтобы дать понять ему, что ей все равно. Лицо горит. В висках стучит. Ей плохо.
- Тогда я наберу тебя в следующую среду. Пока.
Мобильник держится в ладони на честном слове.
***
Наталья уверенно шла на встречу с прошлым. Чеканя каждый шаг, она с силой вбивала в пыльный асфальт свою боль, обиду и отчаянье. Немолодая женщина, за плечами которой остались годы, полные слез и невозможности хоть когда-то стать счастливой, шла на встречу со своим заклятым врагом. Речь была готова. Она жаждала ему поведать, ЧТО он сотворил с ее судьбой. Как жестоко и непоправимо он разрушил ее любовь и веру в него. Какую катастрофу в ее жизни он устроил, походя играя с ее душой как игрушкой. Она шла, чтобы кинуть ему в лицо слова ненависти и отвращения.
– Привет, давай помогу, – Самойлов аккуратно, не дотрагиваясь до нее помог снять пальто.
Он поправился. Белоснежная рубашка плотно обтягивала большой живот. Дорогой костюм. Шикарные ботинки. Брендовые часы.
И постарел. Нависшие веки почти совсем закрывали его и без того узкие глаза. Лицо еще больше раздулось, соединяясь с шеей вторым подбородком. Седина густо покрывала виски его пышной шевелюры. Надо же, не облысел.
Она молча разрешает снять с себя пальто.
– Закажешь что-нибудь? – он разглядывает ее.
– Американо, спасибо, – Наташа слишком сконцентрирована, чтобы заметить его эмоции.
– Ты красивая. Ты всегда была очень красива. Годы тебя совсем не меняют.
– Удивительно, что ты обратил на мою внешность внимание. А знаешь, ты изменился. Постарел. – она готова произнести свою убийственную тираду.
Будто чувствуя это, Антон берет ее руку в свои ладони и мягко сжимает.
– Наташа, я ждал тебя все это время. Ждал, когда ты меня простишь. – Самойлов опустил глаза и тихо, – я жду тебя до сих пор.
Время, булькнув останавливается. Она не сразу осознает сказанное. Медленно и осторожно смысл его слов, как альпинист взбирается на Эверест ее разума.
– Наташ, я люблю тебя. Так получилось. Давай начнем сначала.
Она закрыла лицо руками, чтобы не видеть его и отчаянно замотала головой.