В мое время для молодежи омнопон, эфедрин, фенадон были не пустыми словами.
Сейчас все смотрят ютуб, нетфликс... В мое время, не нужен был компьютер, чтобы смотреть сериалы и мультфильмы, равным которым я не видел и по сей день. Сейчас, после выхода сериала о шахматах, все бросились интересоваться этой темой...
Я о шахматах знал только то, что, мой кореш хранил в деревянной коробке от них набор для ширки: почерневшую ложку, комки ваты, спички Перестройка либо зажигалку Союз в хорошие времена.
Интересовались больше всего мы химией. Хвастаться перед корешами колбой, подрезанной с лаборантской или реагентом, вынесенным через вахту в НИИ считалось почетным. Лучше всего было варить у кого-нибудь на даче зимой, когда соседи съезжали в город, потому что смрад стоял невообразимый. В маленькие комнатушки набивалась вся прогрессивная молодежь с района. Поскольку я был младше большинства, мне часто места не доставалось и я стоял с такими же салагами на улице.
Зато упороться посреди русских лесов и снегов афганским хмурым или советским винтом было бесценно.
Мы ждали не выхода новой серии очередного сезона, а "веселый поезд" с Душанбе или Алматы, так мы называли поезда со средней Азии, потому что зачастую там обитали барыги, доставляющие анашу и гораздо более сильные вещи. Для нас с корешами Иисусом-Богом, а скорее Аллахом-Мухаммедом был барыга Дезик неизвестной восточной национальности. Выглядел он иногда лет на 16, а иногда лет на 25, видимо сам плотно сидел. Торговал прямо с колес, а значит, не отходя далеко от воказала, быстро и дешево. Часто нам удавалось выменивать с трудом доставаемые лекарства с драги, которые в его регионе были в дефиците, на производные мака, которых в его регионе было в избытке. Под настроение Дезик рассказывал, что они всей семьей занимаются культивацией мака. От бабушек, дедушек, вплоть до малышей. Самое смешное, что Дезик было его настоящее имя.
Веселее всего было осенью, когда был собран большой запас местной конопли, а также веселых грибочков, под которыми мой кореш Гера потерял ногу на железке. Но это уже другая история.
Пользуясь еще теплыми осеннеми ночами мы варили манагу или кашу прямо под открытым небом на окраинах, а потом бродили по поселочным дорогам, пугая своим видом местное население.
Помню, просыпаешься в подъезде хрущевки где-то на окраине. Рядом валяются шприцы, бутылки от дешевой водки, а из окна пробивается первый лучик зимнего солнца. Вмазываешься остатками вчерашнего и так светло и спокойно сразу на душе...
Отдельной темой была драга, так, на американский манер, мы называли аптеки, где можно было достать интересующие нас лекарства. Тогда еще можно было без проблем с законом достать многие ныне запрещенные вещества. Но, конечно, самое интересное, вроде кокаиновых капель, еще доступных в 50-е, в мое время оказалось под запретом. Однако, если немного подмазать Лепилу (аптекаря - мы переняли это слово от уже сидевших пацанов), то открывались сказочные возможности достать качественный и, в отличии от уличной дряни, всегда соответствующий описанию, товар. Многие даже не заморачивались с экстрагированием, а ширялись непосредственно драгой, предварительно выпивая горсть таблеток от побочек. "Лечитесь в молодости, чтобы не болеть в старости" - часто приговаривала моя знакомая Маза во время этого процесса. Фамилия у нее была Тычировская, а имени настоящего никто не знал. Выглядела она лет на 30, хотя ходили слухи, что она родилась в конце войны. У нее были связи в драге, поэтому все хотели ходить с ней в кентах. Халявы, однако, от нее никто не видел. Цену Маза не задирала, но и бесплатно ни с кем не делилась. Пусть даже к ней иногда и приползали на порог, умирая от тяги. Такие, за глаза, называли ее Маза Тетчер, созвучно с фамилией. Я сам к ней частенько захаживал, до того, как мы нашли своего Лепилу.
Меня, видя к чему это идет, родители скоро отдали в Суворовское училище. Домой я приезжал буквально на месяц в году и вмазаться толком уже не мог ввиду тотального контроля старших и нестабильной ситуации в стране.
Выйдя через несколько лет с училища, я не нашел большинства своих предыдущих друзей. Лепила мотал срок в Матросской тишине. Гера уже не мог связать двух слов и не узнавал меня, катаясь по подземным переходам в коляске с табличкой "Подавайте воинам Афгана". Проще всего было узнать о судьбе прошлых знакомых бродя по кладбищу и читая таблички на свежих могилах. Там я и узнал настоящий возраст Мазы, обнаружив резко выделяющийся на фоне деревянных крестов мраморный белый монумент с надписью Радомира Тычировская 1947-1991. В относительном здравии я нашел только Дезика, который держал небольшой логистический бизнес по доставкам между новообразованной Российской Федерацией и Казахстаном и с неохотой вспоминал о том, как сам мотался между этими точками в душных прокуренных поездах.