"Кровью и потом". Глава 4. "Наши хомяки сбежали"
Когда Антон проснулся Аглая уже спала. В этом была вся загвоздка. Антон был человеком, поэтому бодрствовал преимущественно днём, а ночью ему было необходимо спать. Аглая же была вампиром. С первымы лучами рассвета она вырубалась как от лошадиной дозы барбитуратов и пребывала в мёртвом сне до самого заката. Такое несоответствие биоритмов, знаете, выматывало.
Антон слез с кровати и прочёл оставленную Аглаей на прикроватной тумбочке записку, в которой был список необходимых покупок, среди которых были: билеты на вечерний поезд до Недержинска, карманное зеркало для связи с её прапрабабкой, новая одежда для Аглаи, потому что прежняя была рваной и в пятнах крови (Аглая даже написала свои размеры), и отдельным пунктом стояло: "Решить проблемы с ЕДОЙ!!!" Три восклицательных знака, как бы намекали на то, что под "ЕДОЙ!!!", Аглая имеет ввиду кровь для себя. Да, она, после того как стала вампиршей, пищу и воду больше не употребляла. Ниже стоял постскриптум:
"Я немного перекусила. Прости. Целую."
Антон посмотрел на свои руки и сразу увидел две свежие маленькие красные точки на сгибе локтя, оставленные, очевидно, её клыками. "Ну конечно". Он вздохнул, поцеловал спящую вампиршу в холодную щеку, и принялся одеваться.
А вдали от глаз, за высоким глухим забором, в роскошном особняке, на богато обшитом кресле сидел мужчина в пальто из зелёной шотландки. Перед ним, на ковре, лежал труп, в шею которого впивалась невысокая худенькая девушка с густой косой чёрных волос переплетенных серебряной лентой.
- Ты закончила, Рененет?
Девушка встала, и с клыков её текла кровь, изгибами проходя по шее и спускаясь в ложбинку бюста.
- Эта девчонка оказалось проворней чем ты думал, да, Деметриус? - Сказала она облизываясь и нежно проводя когтями по его щеке. - Пора вступать в дело?
- Пора. - ответил он не сводя глаз с одной точки. - Нассер, избавься от тела.
И из подвала послышался рык.
- Я не стану это есть. - Твердо сказала Аглая. Вечером Антон вернулся в номер со своего вынужденного шоппинга и сейчас тряс перед ней клеткой.
- Но почему?
- Потому что это хомяки, нет? Я не собираюсь пить хомячью кровь, это просто неправильно.
- Но вдруг они вкусные? Просто посмотри какой он пухленький. - В чёрных бусинках глаз сирийского хомячка читалось: "Ребята, я на это не подписывался." - Кроме того ты не можешь постоянно пить мою кровь, я не хочу превратиться в Джонатана Харкера.
- Да знаю я, знаю. - Аглая помассировала свои виски, затем расставила руки в стороны, ловко меняя тему и как бы ставя немой вопрос: "А во что я, блядь, вообще одета?"
А одета Аглая была в то, что ей днем купил Антон. На ней были высокие ботинки на шнуровке, красные кожаные обтягивающие штаны, белая майка с довольно глубоким вырезом, и черная косуха, на спине которой стразами была вышита рука с выставленным средним пальцем.
- Мы же едем надирать задницы адским тварям, разве нет? - оправдывался Антон. - А в таком прикиде ты выглядишь так, словно драть задницы для тебя - это такая пустячковая рутина, вроде как собаку выгулять.
- Не забывай что я тоже, формально, адская тварь. - Сказала она, игриво выставляя клыки на показ, словно рычащая кошка. Подмигнула и театрально повернулась, так, чтобы перед Антоном предстал вышитый стразами недвусмысленный жест.
И они отправились в путь. План их был прост. До Недержинска ехать чуть более 18 часов, значит приедут они как раз на закате следующего дня, что удобно. Аглая, при помощи своей прапрабабки из зеркала, сразу же отправится на поиски пещеры с артефактом, Антон же подыщет им место где можно остановиться (к отцу Антона они решили не являться, по крайней мере пока), после чего они найдут Деметриуса и Рененет, устроят им, в первую очередь конечно Аглая, кровавую баню, ну а дальше будут ориентироваться по ситуации. У них вообще-то куча денег. Просто маленькая победоносная война.
Знаете, если вы хомяк, то жизнь ваша незамысловата. Спать, жрать, срать, трахаться, грызть клетку, повторить. И так до тех пор пока вас не сожрёт какой-нибудь хищник, или даже собственная мать, а такое среди хомяков бывает, увы, не так уж редко: "Мамочка, что ты прячешь в своих щёчках? Твоих братьев и сестёр, сынок. И ты следующий." Одно вы можете знать наверняка - шанс того, что вами закусит сексуальная вампирша ничтожно мал, на уровне погрешности. Но так или иначе этот шанс существует.
Сейчас, на столике купе поезда до Недержинска, хомяки как раз остановились на этапе: "Грызть клетку", пока Антон пытался заснуть, а Аглая в сотый раз обдумывала как именно ей придётся расправляться с нечистью, которая убила её прапрабабку.
Спал Антон неспокойно. Он волновался. Ещё он не любил поезда. А кроме того несколько раз за ночь он вздрагивал от неприятного писка. Поэтому открыл глаза он ещё до рассвета.
- Наши хомяки сбежали. - Первым делом произнесла Аглая.
- Правда?
Она кивнула.
- У тебя тут, кажется, остались клочки шерсти. - И Антон показал на себе место в уголках губ.
- Да? - Аглая достала карманное зеркало и посмотрелась в него. - Ничего не вижу.
- Аглая.
- Что?
- Ты не отражаешься в зеркалах.
- Ой, точно. - Сказала она, затем с облегчением воскликнула: "Смотри, рассвет!", и сиюсекундно же и отключилась.
О, Недержинск, о, славный град!
Сирени запахом обьят
И благовоньем по ветру
Летят флюиды там и тут
И мёда липового цвет
Согреет душу, горя нет.
И солнцем залиты мосты
И розами цветут кусты
И наслажденьем для очей
Пройдут здесь тысячи ночей.
Не написал ни один поэт. Ну потому что вы вообще Недержинск видели, нет? Мысли о суициде здесь посещают умы гораздо чаще чем мысли о поэзии. Депрессивный рабочий городишко над которым возвышаются гряды труб, от выхлопов чьих Недержинск круглый год серого цвета. Но не романтично-серого как Петербург, а серого, скорее как содержимое мешка пылесоса. Когда серость душит особенно сильно, всегда можно пойти в кабак, потому что других развлечений в городе и нет. Если вы недержинец, то жизнь ваша незамысловата. Дом, завод, кабак, дом, повторить...
Прибыли они как раз на закате. Аглая проснулась ("Хомяки? Какие хомяки?"), и они сошли на недержинский перрон, а затем на такси добрались до восточной границы городка, где располагался гаражный кооператив. Аглая когтем сделала себе тонкий разрез на ладони, сцедила кровь, словно чернила, затем достала карманное зеркальце и вызвала свою прапрабабку, которая тут же сформировалась вместо отражения, с фирменными кровоточащими глазницами, которые неизменно производили впечатление:
- Здаров, голубки. Чего, идём отжаривать пердогрызов?
- Здравствуй, бабушка. - ответила Аглая.
"А прапрабабка её была огонь" - в который раз подумал Антон.
И они разделились. - Будь осторожна. - Сказал Антон.
- Обещай хоть чуть-чуть поспать. - ответила Аглая. - Я позвоню когда вернусь обратно. А затем она его горячо поцеловала, что было оксюмороном вообще-то, потому как губы ее всегда холодны как январское утро.
- Давай, налегай на него детка! - отозвалось зеркало.
Аглая улыбнулась, и больше не оборачиваясь, словно тень умчалась в сумрачный лес.
И Антон побрел по грязноватым, знакомым до боли улочкам ночного Недержинска. Городка, из которого он совсем недавно сбежал. Размышлял о том как сильно изменилась его жизнь с момента отъезда, и о том что ещё ждет его дальше. За Аглаю он тоже переживал. Она, конечно, и так была уже мертва, потому что была вампиршей, а убить вампиршу окончательно почти невозможно, но все равно. Кто знает что за хрень водится в этих дрянных болотистых лесах.
От раздумий его оторвал оклик. Он обернулся и перед ним посреди пустынной улицы стояли двое: невысокая брюнетка с длинной косой густых волос, и мужчина средних лет в пальто из зелёной шотландки, красных сапогах и длинной серьгой в виде наручников. Антон сразу понял кто перед ним, Аглая описывала ему их внешность без единой ошибки. Деметриус и Рененет.
- Мне пиздец, да? - сглотнул Антон.
Абсолютный. - спокойно кивнула брюнетка. - Но не сразу.
Затем Деметриус сделал взмах рукой и Антон потерял сознание провалившись в темноту.