Тс, а что удивляешься. Это це Украина, западная страна, часть Европы. Эльфы, святые люди. Так как они считают себя западом - и тактику берут западную. На Израиль равняются. Думал недавно, а кто такие украинцы. Без обид только. Ведь они же почти как мы. Кухня - спорим чей борщ. Самогонка. Мамочки и у нас и у них фигачат оливье и шубу на новый год. А котлета по-киевски? А языки наши? Итд итп. Только есть что-то такое в них, уже почти ушедшее у нас. Хотел написать - деревенщины - да я сам деревенщина, тоже не то. Деревенщины - молодцы и красавцы👍 Есть какая-то селюковость в них. И не просто разухабистость, не "колхозность" нормальная, а злобная, гнилая селюковость. Гротеск. Абсурд. То, что у нас смешно было бы - у них на серьёзе. И дикая ущемленность на национальном уровне. Какие к черту копания Черного моря? Ахаха просто. Какой язык у вас не славянский, а европейский? Да вы чё, ржете?)) И вот эта вот вся сущность, чтобы показать свою нетакусичность. Поэтому и террору радуются. Вроде без оскорблений, мистер модератор - поправь если что.
Над Белгородом множество дронов, центр города оцеплен военными, слышны звуки стрельбы и взрывов, прилёты по многоквартирным домам и гражданским автомобилям. Утром бпла подбил гражданский автомобиль в центре города, водитель и двое пассажиров госпитализированы с ранениями, автомобиль полностью сгорел. По многоквартирному дому в Ростове ударили беспилотником типа "Аэропракт" - "Летучая лисица". Ранения получили 13 человек, двое в критическом состоянии. На месте происшествия введён режим ЧС. Моменты ударов по городам попали на видео, передают российские новостные агенства.
Щирые и свидомые террористы используют свою излюбленную тактику, уже ставшую классикой, атаковать мирное население, а когда прилетит ответка, под крики "а нас то за що!!!", взвопить на весь мир о том, что Россия не хочет мира.
Собственно, любое установление своих норм и правил основывается на страхе: страхе наказания,: страхе боли, страхе смерти. И установление государства и государственных законов тоже сопровождается террором. Везде и всегда.
Но это мы слишком глубоко копнули. Поэтому остановимся на ситуации, когда государства уже сформированы, большинство населения считает их легитимными и соблюдает установленные законы. И тут возникает конфликт интересов двух государств. Если не удалось договориться, то для решения конфликта начинаются военные действия, то есть попытка решения конфликта силой.
И вот тут есть один нюанс. Сильные державы приняли правило, что применение военной силу оправдано только против вооружённых сил государства, но не против мирных жителей. А применение военной силы против мирного населения называется "терроризм" и порицается. Такое положение вещей выгодно именно для сильных государств: им проще разгромить вооружённые силы более слабого противника, а потом уже, как бы, взятая под контроль территория принадлежит другому государству, а к населению применимы законы победившего государства, то есть это уже не терроризм, а установление законности. Хотя на деле всё то же самое: страхом заставляют соблюдать законы.
Более слабое государство, не имея возможности победить более сильного военной силой, может начать наносить исподтишка удары по любым объектам более сильного, до которых сможет дотянуться, стремясь вынудить сильное государство уйти обратно. Как правило, под удар попадают гражданские объекты, потому что военные объекты лучше защищены. По сути, это тоже стремление страхом (террором) навязать свою волю другим людям. Но поскольку правила игры определяют сильные, то ведение боевых действий вооружёнными силами против вооружённых сил считается допустимым, а вот целенаправленное применение военной силы против мирного населения называется словом "терроризм" и порицается.
Естественно, на практике случается так, что и "хорошие" государства занимаются терроризмом: та же атомная бомбардировка японских городов Хиросима и Нагасаки даже по официальной версии (запугать власти Японии, чтобы они сдались) является актом терроризма, но в целом определения работают.
Итого... По существующим в настоящий момент определениям, не является терроризмом нанесение ударов по военнослужащим, воинским частям, боевой технике, военным складам, предприятиям оборонной промышленности, объектам энергетической и транспортной инфраструктуры, обеспечивающим вооружённые силы. А вот целенаправленные удары по мирным жителям и объектам, никак не связанным с деятельностью вооружённых сил, считаются терроризмом (военными преступлениями) и порицается.
P.S. На всякий случай уточню, что этап установления государственности на территории страны я из рассмотрения в рамках данного сообщения исключил, но он есть. Имейте в виду, что силы, захватившие власть в Киеве в 2014 году, не на всей территории бывшей Украинской ССР добились безоговорочного признания населением своей легитимности.
Когда города обстреливают каждый день, а мирные жители гибнут — речь уже не о юридических тонкостях. Будь то оккупация, интервенция или кампания по «денацификации» — вопрос в том, почему это до сих пор не называют террором.
Террор — не сбой и не крайность. Это метод. А метод — часть плана. Это и есть война.
Сотни тысяч погибших. Разрушенные города. Ежедневное насилие. Но для многих — это всё ещё не война, не вражда. Когда войну не называют — исчезает и сам конфликт. А с ним и всё, что он порождает: — не атака, а «реакция»; — не запугивание, а «демонстрация решимости»; — не смерть мирных, а «сопутствующий ущерб».
Так работает язык отрицания. Он подменяет суть происходящего. И тогда насилие перестаёт восприниматься как то, чем оно является.
Что считается террором
Чтобы не утонуть в эмоциях — важно понять, что вообще называется террором. Начнём с терминов.
Теракт (террористический акт)
Теракт — это конкретное насильственное действие, совершаемое в рамках террористической деятельности. Его цель — запугать население и оказать давление на органы государственной власти или международные организации.
В российском законодательстве (ст. 205 УК РФ) теракт определяется как действие, создающее угрозу гибели и совершаемое с целью давления на власть. Здесь ключевое — страх как инструмент достижения цели.
Терроризм
Терроризм — это не просто лозунг. Это стратегия. Система, где страх — инструмент давления. Она включает теракты, их организацию, финансирование, подстрекательство.
Таким образом: Теракт — это действие. Терроризм — стратегия.
Международное право не исключает, что террор может исходить от государств — особенно если применяются непропорциональные силы, систематически страдают гражданские, и наблюдается цель запугивания населения.
Как понять, что это террор
Слово «теракт» часто вызывает споры. Одни уверены, что для такой оценки нужна юридическая процедура. Другие считают, что достаточно факта жертв. Но главное часто упускается: в международной практике терроризм — это не только мотив, но и восприятие. Признание теракта зависит не от формулировок нападающей стороны, а от того, как насилие воспринимается обществом, ставшим его целью.
Когда право и восприятие сходятся — возникает ясность: это террор.
Когда они расходятся — появляется возможность отрицания.
Но не исчезают ни страх, ни гибель.
Даже если нападающие говорят, что целились «по военным», решающим становится то, что видят и чувствуют жертвы. Если удары приходятся по гражданской инфраструктуре, вызывают страх и гибель мирных — пострадавшие вправе воспринимать это как террор.
При этом цель запугивания не обязательно должна быть озвучена. Террор распознаётся по действиям: если атаки наносятся по жилым домам и социальным объектам; если они повторяются, образуя устойчивую угрозу; если к тому же распространяются угрозы через медиа и анонимные каналы — всё это указывает на использование страха как инструмента давления, независимо от того, как это называет агрессор.
Террор — это не ярлык, который присваивается только по решению суда. Это переживание насилия — в том виде, в каком его ощущают те, против кого оно направлено. Конечно, восприятие требует обоснования: важны масштаб ущерба, характер цели, повторяемость атак. Без этого слово «террор» может превратиться в пустую риторику.
Но когда извне навязывают: «это недостаточно страшно», «это не террор» — это игнорирование реального опыта. Попытка рационализировать насилие. А там, где насилие начинают объяснять и оправдывать, начинается соучастие.
Не тот, кто стреляет — решает, что это не террор. А тот, кто прячется от ракеты.
Когда в 1999 году в России взрывали жилые дома, это сразу называли терроризмом — ещё до суда и следствия. Потому что страх и массовая смерть были очевидны.
В реальности никто не звонит агрессору с вопросом:
— Вы случайно попали в жилой дом? Или хотели нас запугать?
И уж точно никто не принимает на веру ответ:
— Нет, мы не хотели пугать. Просто не туда попали. — А, ну тогда всё в порядке. Это не терроризм.
На практике всё иначе: каждая сторона даёт свою трактовку. Но именно пострадавшая сторона — та, по которой пришёлся удар — оценивает это по последствиям: жертвам, страху, разрушениям.
Это не значит, что любое насилие автоматически приравнивается к террору. Но если атака направлена на гражданскую инфраструктуру, приводит к панике, гибели мирных жителей и вызывает системный страх — пострадавшая сторона вправе квалифицировать это как террор.
Этот механизм работает повсеместно:
11 сентября 2001 года, США. США не уточняли, что именно хотела «Аль-Каида» — обрушить здания или запугать. Были жертвы, был страх — это сразу теракт. Намерения вторичны, решает восприятие и последствия.
Обстрелы Израиля. Израиль почти всегда квалифицирует ракетные атаки как террор, даже если нападавшие заявляют, что били «по военным». Оценка строится не на словах атакующей стороны, а на последствиях для мирного населения.
Удары по Украине. С 2022 года Россия наносит систематические удары по украинской территории. Даже без официальной цели «запугать», постоянные сирены, взрывы и страх делают это похожим на террор — в восприятии самих украинцев.
РДК*, Россия. (*запрещенная организация на территории РФ) «Русский добровольческий корпус» признан террористической организацией на территории РФ. Не по самоидентификации, не по решению международных структур — а по внутренней квалификации ущерба и угрозы для граждан.
Террор — это не то, что называют. А то, что ощущают.
Это не риторика — это международная практика. Сторона, по которой нанесён удар, вправе назвать происходящее террором, если налицо признаки: – умышленная направленность на гражданских, – устрашение, – масштабный вред и страх.
Пострадавшая сторона не обязана верить в объяснения агрессора — и тем более не обязана отказываться от слова «терроризм», если цель запугать очевидна.
Конечно, юридическая квалификация требует процедуры. Но восприятие — это не приговор, это сигнал. И когда таких сигналов слишком много — молчание становится позицией.
Когда стороны видят разное
Украинские медиа описывают «Операцию „Паутина“» как пример асимметричной тактики — не просто атаки, а действия, достойного учебников по военному делу. Российская сторона, напротив, называет это «терактом с применением FPV-дронов».
И здесь возникает ключевой разрыв: украинские комментаторы искренне утверждают —
Это не терроризм, это эффективная диверсия.
Возможно, действительно эффективная. Но Россия вправе интерпретировать события на своей территории согласно своим критериям: исходя из масштаба разрушений, страха, восприятия угроз. И вправе называть происходящее терроризмом — независимо от того, как это оценивают за её пределами.
Именно поэтому признание террора всегда отражает точку зрения жертвы. И это работает в обе стороны.
Украинская сторона называет террором системные удары по своей территории — особенно когда они приходятся по жилым домам и социальным объектам. Даже если Россия заявляет, что целилась в «военные склады» или «объекты управления», восприятие пострадавших не обязано этим формулировкам соответствовать.
Если обстрелы повторяются, вызывают страх, разрушают инфраструктуру и лишают жизни гражданских — это воспринимается как системный террор. А системный террор — это не случайность, а стратегия.
Восторг одной стороны не отменяет страха и боли другой.
И тем более — не обязывает разделять её оценку.
Пример того, как происходит подмена понятий, когда моральные категории насилия подменяются идеологическими — «кто за кого», а не «что происходит».
Когда переборщил с «этодругином»
Как вытесняется сама война
Но самый коварный эффект террора — это то, как он со временем исчезает из сознания. Его перестают называть. А потом — замечать.
Когда общество не называет войну своим именем, запускается вытеснение. Всё происходящее получает новые, удобные названия: — не теракт, а «инцидент»; — не убийство, а «ошибка наведения»; — не страх, а «реакция на угрозу».
Так война теряет имя. А террор — смысл. Трагедия объясняется. Насилие становится нормой. И каждый следующий взрыв просто часть фона — в шуме оправдываний.
Киевский режим до сих пор удерживает 30 россиян, похищенных в Курской области, заявила уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова.
Она подчеркнула, что Россия борется за их возвращение.
"Сегодня [на Украине] остается еще 30 человек [из Курской области]", – сказала Москалькова в беседе с ТАСС.
Омбудсмен также подтвердила, что в рамках сегодняшнего обмена из Сумской области Украины были возвращены двое жителей Курской области.
"Двоих мы забрали курян, супругов, мирных жителей, которых переместили в Сумы <…> Мы сейчас их будем провожать. Посмотрим, как их состояние здоровья, нужна ли какая-то помощь", – рассказала она
Ранее появилась информация, что в рамках обмена между Россией и Украиной были возвращены два мирных жителя, захваченных во время вторжения ВСУ в Курскую область.
Один из задержанных украинских военнослужащих дал признательные показания
МОСКВА, 31 января. /ТАСС/. СК установил причастность нескольких украинских военнослужащих в преступлениях простив мирных граждан в селе Русское Поречное Курской области, один из них задержан. Как сообщила ТАСС официальный представитель СК РФ Светлана Петренко, задержанный дал признательные показания в убийстве вместе со своими сослуживцами 22 мирных граждан.
"Главным военным следственным управлением СК России в рамках уголовного дела об убийстве мирных жителей села Русское Поречное Курской области установлена причастность ряда украинских военнослужащих из 92-й отдельной штурмовой бригады. Среди них старший солдат Евгений Фабрисенко, командир 11-й роты 4-го батальона с позывным Кум и трое военнослужащих с позывными Мотыль, Проводник и Художник. Они подозреваются в совершении террористического акта, изнасилований и насильственных действий сексуального характера группой лиц по предварительному сговору. <...> В период с 28 сентября по 24 ноября 2024 года, исполняя приказы своего командира, в селе Русское Поречное они убили 11 мужчин и 3 женщин. Кроме того, украинские военнослужащие совершили изнасилования и насильственные действия сексуального характера в отношении 8 женщин, которых после этого убили. Затем соучастники перенесли тела убитых ими 22 граждан в подвальные помещения частных жилых домов села", - сказала Петренко.
По ее словам, Фабрисенко и его сослуживцы в сентябре 2024 года незаконно пересекли границу РФ и вторглись на территорию Курской области. "В ходе боевых действий в Суджанском районе Курской области Фабрисенко задержан военнослужащими Вооруженных сил РФ. Во время допроса он полностью признал вину и дал подробные показания о совершении им и другими военнослужащими ВФУ изнасилований, насильственных действий сексуального характера и убийств. К настоящему времени следователями при взаимодействии с военнослужащими Министерства обороны РФ из мест, указанных обвиняемым, извлечены тела убитых мирных жителей. По ним назначены необходимые экспертизы. Уже проведенные следственные действия в Русском Поречном говорят о массовом характере преступлений, совершенных украинскими боевиками", - отметила Петренко.
Следователи обращаются ко всем, кому что-либо известно о преступлениях украинских вооруженных формирований в отношении жителей села Русское Поречное, и призывают связаться с представителями следственной группы по телефону 8 (4712) 54 83 26. "В ходе предварительного следствия будут установлены командиры украинских вооруженных формирований, отдававшие преступные приказы, иные соучастники этих преступлений и дана уголовно-правовая оценка их действиям", - добавила представитель СК.
Житель Дзержинска рассказал, что ВСУ стреляли в горожан как в тире
Местный житель покидает город Дзержинск (Торецк). Архивное фото
ДОНЕЦК, 17 дек — РИА Новости. Боевики ВСУ в Дзержинске стреляли в гражданских как в тире, рассказал РИА Новости пострадавший житель Богдан Ч., которому удалось спастись.
Богдан Ч. с семьей жил в пригороде Дзержинска, у них было свое хозяйство и магазин. С приближением линии фронта они бесплатно раздавали односельчанам продукты, пока к ним в дом не пришли военнослужащие ВСУ.
"Украинские военные пришли к нам домой, там, где мы находились, взяли, связали моих родителей, мать и отца. И хотели их расстрелять, если найдут какие-нибудь связи или какие-нибудь российские номера в телефонах. После чего они отошли ловить связь, мы сбежали от них, потому что испугались за нашу жизнь, потому что мы общались с нашими родственниками, которые находятся здесь (в России)", — рассказал собеседник.
После этого боевики подожгли все имущество семьи, пока Богдан прятался с родными в подвале.
"После того, как мы сбежали, украинские военные подожгли наш дом, подожгли магазин, подожгли каждую технику, каждую машину, они ходили и поджигали. Все автомобили и всю технику сожгли. На момент, когда подожгли дом, мы перебежали в соседний подвал, который находился в метрах ста от этого места", — вспоминает пострадавший.
Через двое суток семья решила вернуться и забрать уцелевшие вещи. В этот момент боевики которые разместились рядом в недостроенном здании, открыли огонь по мирным жителям.
"На момент, когда переносили, украинские военные увидели нас и начали вести огонь. Меня, получается, ранили, я даже изначально не услышал уже очередь автомата. <...> После того, как я упал, они сразу переключились на Артема, который был рядом, на отца, который был, и Илья — возле сарая. <...> Автомат, я думаю, Калашникова, потому что удары были... я по себе чувствую, что удар был хороший, по выстрелам понимали, после чего закидывали с подствольных гранатометов, гранаты кидали, и когда я уже перебежал с момента ранения, они подняли два дрона и пытались в Артема попасть, по нему дронами, но ни разу не попали", — описал произошедшее пострадавший.
Раненому удалось вернуться в подвал, пока бойцы ВСУ перезаряжали оружие. Там родители оказали ему первую медицинскую помощь.
Как отметил Богдан, это не единственный случай террора мирных жителей со стороны ВСУ.
"У нас дедушка тоже выходил с соседнего подъезда. Они его застрелили на следующий день после моего ранения. Но они видели, что гражданские. Видели, что женщины тоже выходили. После того, как застрелили соседа, они передали по рации, что минус один гражданский. Саладонников Николай. Отчество не знаю. А жена (Николая) сгорела заживо в доме. Она была маломобильная. Она не могла выйти. Мы знаем отчетливо, что его расстреляли украинцы. Мы слышали. Когда он упал, кряхтел. Выйти помочь не могли, потому что я был ранен и велся огонь постоянно там", — добавил очевидец.
Богдан Ч. уверен, что подобные действия ВСУ связаны с ненавистью к жителям ДНР и ЛНР.
«
"Они нас расстреливали, убивали, ну и, собственно, кошмарили. Играли в тир. <...> Я думаю, ненависть к народу Донецкой области и Луганской. У нас разные менталитеты и понятия", — объяснил пострадавший.
СК России ранее сообщил, что с начала СВО в сотрудничестве с военными и всеми силовыми структурами фиксирует и расследует преступления киевского режима. По данным ведомства, уже возбуждено более 5,7 тысячи уголовных дел в отношении свыше 1,2 тысяч лиц, в их числе военные, наемники и политическое руководство Украины. Из них более 450 человек уже приговорены к длительным срокам лишения свободы, в том числе 59 — к пожизненному заключению.
Президент России Владимир Путин ранее заявил, что все преступления киевского режима в России должны быть зафиксированы, а преступники найдены и наказаны.
