Это фундаментальный закон природы, закон обращения стада.

Стоит стаду выйти на сочные пажити, на бескрайние луга и поля, где вдоволь травы и воды, нагулять жир и почувствовать ленность и негу, расслабиться - происходит нечто удивительное.

Волкодавы шалеют от безделья, им становится скучно и они теряют смысл своего бытия - рвать волков, пришедших жрать стадо.
И они от скуки и бессильной, не находящей применения злобы начинают рвать друг друга и рвать свое вечно перепуганное стадо.

И стадо чувствует - так надо. Это цена за эту траву, это небо, эту воду, воздух, жир и шерсть на боках.
Стадо испуганно блеет, когда играющие волкодавы растаскивают, урча от распирающего их счастья и чувства силы и успеха, парящие на утреннем воздухе внутренности очередного барана.
Это всегда самый сочный, самый аппетитный баран или овца, от сытости и невыносимой легкости бытия пошедшие против своего овечьего страха.

Овцам свойственно забываться, что даже в ореоле своего величия и ощущения правильности своих овечьих желаний, в праве быть овцами и гордиться этим - они все равно мясо, шерсть и кишки.

И их можно рвать и пожирать, а остальное стадо будет испугано жаться и на всякий случай одобрительно блеять. Чтобы, если что, волкодавы знали - они, стадо - "за".

Только стадо в своей бесконечной стадной глупости, в которой есть огромная мудрость, способно верить в разницу между волками и волкодавами.
Это право овцы - выбрать, чьи зубы ее порвут. Чужие, волчьи или свои, родные, собачьи.

Это сакральная цель стада - верить, что можно большинством овечьих голосов управлять волкодавами.
Верить, что они, овцы, могут распоряжаться своими кишками и мясом по своему усмотрению.
Волкодавам такая вера только на руку.

А потом приходит осень и капли дождя стучат по выбеленным солнцем черепам сожранных овец.
Трава жухнет.
Ягнята требуют пищи.
Волкодавы, изрядно потрепанные и уставшие, жмутся к стаду и ищут в нем тепла и укрытия от непогоды.

По ночам, когда облака рассеиваются, становится видно огромную, плоскую и равнодушную луну.
И волкодавы воют и скулят на нее, жалуясь на усталость от жизни охотника, на странную, тревожащую любовь к стаду, на неизбывную тоску по рукам хозяина, по его ногам под боком, по теплу очага и запаху человеческой еды в миске у порога.
- Оуууууу...

Им кажется, что луна их понимает.
Дает им надежду, что их грезы однажды сбудутся, что они снова станут щенками, будут спать в корзине, играться и засыпать под боком матери или на руках у людей, в тепле и безопасности.
Они чувствуют, что так однажды и будет - просто надо сдохнуть, околеть - и будет новый круг.
Если луна возвращается, то и все остальное тоже может вернуться однажды.

Когда появляются молчаливые волки, очень похожие на волкодавов, такие же, но не видно где их стадо и непонятно, что они говорят, волкодавы рвут их. Иногда волки рвут псов.
Без разницы.

Псы слышали волчий вой. Луна одна на всех.
Они где то в потаенных глубинах своего сердца знают, что волчьи желания такие же.
Просто волки не умеют и не хотят служить, у них нет стада, но есть стая.
У волков нет хозяина, но есть волк-вожак.
У волков нет собачьей свадьбы, у них есть любовь и верность своей любви.

Каждый пес в сердце своем мечтает побыть волком. Но боится потерять хозяина.

Приходит утро, над овцами поднимается пар и пахнет сырой шерстью.
Ночь им было страшно. Лай, вой, рычание, жалобные вопли, запах крови.
Овцы видят волчьи тела. Овцы чувствуют странное, щемящее родство с тем, что видят - кровь, мясо.
Овечьи сердца наполняются страхом и пониманием, которое ужасает.
Овцы не хотят этого чувства. Овцы хотят понять.
Такова природа овец - всю свою жизнь они хотят понять.
И живут в недоумении.
Те, кто что то понимает однажды - или съедаются волкодавами и волками или в ужасе бегут из стада.
Понявшие пытаются объяснить, но - овечий язык не приспособлен для таких дел и даже баран рано или поздно постигает разницу между знанием и объяснениями.

Тревога и тоска наполняет овечьи сердца и они смотрят в равнодушное небо, с которого течет холодная вода и падает снег.
Там когда то был теплый раскаленный шар, который так приятно грел бока и спину. Теперь его нет.
Что то пошло не так.
- Грееееееех ! - блеет старый баран.
- Грееееееех ! - отвечает стадо.
Это все из за них. Они что то не так сделали. Свернули не туда. Слишком много ели. Слишком сладко спали.
Они прокляты и потеряны.

Природа пугает овец.
Они отделяют чувство и знание, которое оно несет, от себя и хотят понимания и цели.
Они почти перестают двигаться под холодным небом.
Они хотят объяснения.
Понимания.
Слов.
Надежды.
Лжи.
Они готовы поверить в любую ложь, лишь бы не ощущать себя тем, кем они являются от рождения.

В той лжи, которую они придумывают для себя - всегда есть черная дыра, поглощающая их ложь, их объяснения и догадки и концепции и их овечью науку.
Они начинают бродить. Искать.
Волкодавы сопровождают их. Волкодавы не понимают.
Им то всегда было все ясно с самого начала.
Эта ясность и вызвала вой на Луну, они знают.
Что еще надо ? Все и так ясно. Жри и стань однажды сожранным, когда силы оставят тебя.
Овцы хотят кого то, кто покажет им путь к счастью под этим ужасным свинцовым небом.
Кто все-все объяснит и накормит чудесами и покажет им все и они, овцы, перестанут бежать от своего овечьего страха и овечьего страдания.
Они хотят волкодавьей ясности, но словами и пониманием.
Кто то.
Покажет им смысл их бытия.

Когда в одной слепящей вспышке осознания все станет ясным и простым.
Овцы откуда то знают, что такое возможно.
Помнят.
Запах крови  им напоминает об этом. Поэтому они всего этого так боятся.
Этого пустого, бессмысленного, не дающего никакого выбора и не предусматривающего никакой воли знания.
И не зная как - стадо всегда выходит на этот запах.
Или волкодавы выводят их ?

Запах все сильнее и берет оторопь. Волнение. Возмущение.
Все становится яснее и понятнее.
От гнева и ярости в овцах закипает кровь.
Дух общности и сплочения покрывает стадо как плотное сырое коричневое облако.
Они уже не блеют - они ревут от чувства, заполняющее их жалкие души.
Они чувствуют, что все не зря. Что есть их овечье счастье и они близко.
Только вот волкодавы не рады. Они ощетинились и рычат.
Что то грядет.
И вот появляется он.
Бодрый.
Стройный.
Гладкий, сытый.
Уверенный в себе.
Полный силы и необоримой правоты.
Сакрального знания.
Смысла и предназначения.
Его шерсть блестит.
От него разит кровью, но этот запах почти не слышен за дорогим парфюмом.
Он дерзок и неподражаем.
Он маскулинен и запах его мужской силы переплетается с ароматом дорого шампуня от его бороды.
Он вызывает рвущее душу уважение и теплое согласие у баранов.
Над стадом несется теперь какой то восторженный шум. Так звучит удивление чудом.

- Ме ? - спрашивает козел. Его борода реет в утреннем бризе, как флаг непобедимой империи.
- Беееееееее ! - вопит стадо.
- Мееее ? - переспрашивает козел.
- Бэээээээ ! - это уже не ропот, не отдельные выкрики, а экстатический стон.
Козел замолкает. Кажется, что он думает и кажется, что его мысли исполнены смысла.
А на самом деле он пытается сообразить, где его кормушка и много ли там корма. Он проголодался. Опять. Он вечно голоден. Ему страшно так давно, что он уже не различает своего томного ужаса, как рыба не различает воду, а птице нечего сообщить рыбам о воздухе.

Стоит ему отвлечься от еды, питья и битв с такими же как он работающими на бойне козлами - нечто наваливается на него и он засыпает.
А если не может - жует траву, от которой все расплывается и делается хорошо.
Он чувствует себя козленком под теплым родным брюхом матери - он этого не помнит, просто чувство. Иногда он смутно вспоминает, что были и другие.
Иногда ему кажется, что другие таковы же по природе своей, но этот бред он отгоняет от себя сразу же.

Другие превращаются в фарш и красные куски. А он - нет. Как он может быть той же природы с этим мясом ?
Сомнение гложет его и желудок привычно начинает щемить.

Вспоминает что у него полно того, что те, кому он служит, называют странным мекеканьем. "Меееееб" - думает козел. Не. Не так, но похоже. Много этого сладчайшего, не имеющегося в обычной козлиной природе "меба".
И он знает, что те, кто его кормит - любят его. Расчесывают. Гладят. Приводят к нему козочек. Хорошо быть козлом на бойне. Он особенный, да. Избранный.
Неприятное сомнение его покидает. Он знает что это было - надо поесть.

Волкодавы тоже вспоминают.

Так каждый цикл.
Всегда так.
Так и должно быть.
Как будто щелкает выключатель.
- Мэк.. - говорит козел, - Мэ.
Он решил.
Надо заканчивать тут.

Он вспоминает, что когда приводит на бойню очередную толпу этих глупых, восторженных и безликих существ - его кормят очень вкусно.
И не глядя на стадо исчезает бодрой рысцой в здании, откуда густо разит запахом крови и слышны истошные вопли существ, постигших бытие до самого дна.
Стадо устремляется за ним, толкаясь. Они обрели смысл, цель и ясность. Им есть за кем идти.
Все просто.
Ясно.
Легко.

Волкодавы отсекают маток и ягнят. Не всех. Часть исчезает в бойне, но это уже не важно.
Дело сделано.

Так всегда было, есть и будет.

Самый старый из волкодавов думает о хозяине.
О тех хозяевах, которые живут в этом большом доме, полном запахов боли и смерти.Но он просто старый пес и скоро забывает всё из за боли в прокушенной лапе. Чертова рана не желает затягиваться.
Особенно больно вблизи этого жуткого дома. Больно и ему кажется, что эта боль не пройдет. В его мозгу смутно мелькает вопрос - что же сперва ? Сперва возникает стадо, а потом оно создает из ничего своего козла или это козел делает так, что появляется стадо ? Что первое ? Что главнее ? Почему это  бородатое рогатое существо так магически влияет на стадо ? И почему волкодав знает, что может вырвать козлу горло в любую секунду, но не делает этого.
Потому что так сделать - нечто невероятно мерзкое.
А потом перед глазами старого волкодава мелькает образ хозяина, его запах, руки - это имеет какую то связь с болью в лапе, с счастьем и луной, всегда так - боль, стадо и стая, хозяин, все неразрывно и...

Старый волкодав скулит от неизбывной боли в сердце.
Кто то из молодняка подбегает к нему, заглядывает в его желтые слезящиеся глаза, полные боли и песьей мудрости. Лижет его в нос, подбадривая.
Старый пес встряхивается и прибавляет шагу. Он оказывается сильно отстал.
Все это не имеет смысла.
Он просто слишком старый.
Скоро Луна его притянет совсем и он снова все забудет и будет слепым и маленьким.
Он это вдруг вспомнил. Он знал это всегда, просто было не до этого.

Это фундаментальный закон природы, закон обращения стада.

Ночь разорвет далёкий вой. Близкий и далёкий.
Волк нашел свою волчицу.

Будет стая.