Надо сказать, что изучением личности маньяка Чикатило, биографией, мотивации его преступлений, делом “Лесополоса”, заключением экспертов, я занимаюсь давно, ещё с середины 90х, по мере так сказать доступности и поступления информации. Сейчас, спустя 30 лет, накопился некий массив данных, хотя давно прошел ток первый шок, поражавший воображение своей новизной и дикостью преступлений.
Начиналась эта история для меня с “анонса” газеты МК, откуда я впервые узнал об этом деле, и, хотя в действительности это был не анонс, а полноценная статья, кажется из двух страниц, но по сути это анонс, потому что такие преступления, невозможно ни понять, ни оценить, в одной статье.
Как-то изучая биографию Чикатило, узнаю о нескольких психологических экспертизах, которые проводились советскими психиатрами и которые в значительной степени приблизили следственную группу к его поимке.
Тогда я задался вопросом сравнения точности психологического портрета с реальной биографией и поведением Чикатило. И был поражён, насколько точно психологи смогли прочесть внутренний мир маньяка и его поведение. Удивительно было видеть, как имея на руках следы преступлений Чикатило, описанные в уголовных делах, они смогли понять его суть. Увидеть те тревожные сигналы обществу, кстати не зафиксированные тем самым обществом, которые подавал своим странным поведением маньяк. Так например Чикатило должен бы быть осужден за развращение и домогательства к малолетним, но как можно было тогда, в советское время, сказать что на такое способен советский учитель.
В этом посте я буду брать оригинальные части заключения психиатра-эксперта и соответствующие части из биографии Чикатило, которые показывают правдивость мнения врача.
Биографические данные о Чикатило взяты отсюда: http://www.serial-killers.ru/
Заключение психиатра тут: https://yadi.sk/i/PBcdr8Wn2PDKUA
В.Е. Пелипас, эксперт-психиатр, старший научный сотрудник ВОТКЗНИИС и СП им. В.П. Сербского
На основании анализа 20 уголовных дел можно выделить три главных вопроса, требующих разрешения:
1. Каково психическое состояние преступника и его возможное поведение в ближайшее время?
2. Что представляет собой преступник как личность, его характерные черты?
Материалы уголовных дел позволяют лишь предположительно, с большей или меньшей вероятностью ответить на эти вопросы.
…напавший представляется личностью с комплексом сексуальных извращений: гомосексуализм, педофилия (влечение к детям), мастурбация, садизм (получение полового удовлетворения от причинения мучений объекту полового влечения), некросадизм (влечение к трупам или агонирующим жертвам), фетишизм (получение полового удовлетворения от созерцания или манипулирования предметами, принадлежащими объекту полового влечения). Формирование такого комплекса обычно начинается с детского возраста, происходит медленно и постепенно, параллельно с нарастанием черт психопатизации личности. Последние могут проявляться эгоцентричностью, замкнутостью, обособленностью, трудностями в установлении межличностных отношений, сверхценным отношением к половым вопросам, склонностью к колебаниям аффективного фона с тоскливой раздражительностью, суицидальными попытками, чаще демонстративными, в идеях собственной неполноценности или, наоборот, исключительности.
Из биографии Чикатило:
Прямая речь. Андрей Чикатило
«В сентябре 1944 года я пошел в 1 класс, голодный и оборванный. В школе от голодных обмороков я падал под парту. Ходил в лохмотьях. Был предметом насмешек и не мог защититься. Был слишком стеснительным, робким, застенчивым. Если у меня в классе не было ручки или чернил, я просто сидел за партой и плакал. Иногда ученики говорили об этом учительнице. Та удивлялась: «Да что, у Андрея нет языка?!» Если мне надо было в туалет — я боялся отпроситься.
Я плохо видел написанное на доске — врожденная близорукость, сейчас у меня очки: — 4,0. Я боялся спросить, что написано на доске, плохо различал — нервничал, плакал. Очков у нас и не было в те годы, нас не проверяли на зрение, а потом с возрастом боялся клички «очкарик». Очки я стал носить только с тридцати лет, когда женился.
Так как в школе я не усваивал материал со слов учителя — по рассеянности, а с доски — по слепоте, то усиленно занимался дома самостоятельно, по учебникам. Так появились у меня скрытность, уединенность, отчужденность.
…всю жизнь меня унижали, топтали, я отчаялся, я бесхарактерный, не мог защититься от ребят. Они меня били из-за моей неуклюжести, замедленности действий, рассеянности, называли растяпой, размазней, бабой, не мог я дать им сдачи. Слезы обиды душили меня всю жизнь. Я стеснялся даже того, что появился на свет. Помню, прятался в бурьяне, пока не придет мать…»
В.Е. Пелипас, эксперт-психиатр:
Такой субъект мог обращаться к урологу, сексопатологу (дерматовенерологу, психоневрологу) с жалобами на отсутствие влечения к женщинам, неспособность к совершению нормального полового акта, колебания настроения. Мог быть замечен в совершении развратных действий с мальчиками и привлекаться за это к уголовной ответственности. Не исключено увольнение с военной службы по ст.ст. 7, 8, 9. Появление агрессивных, садистских наклонностей возможно у такого субъекта на отдаленных этапах существования гомосексуально-педофильного комплекса (10–15 лет), скорее в зрелом возрасте, чем в молодом.
Из биографии Чикатило
Прямая речь. Андрей Чикатило
«… после свадьбы гости разошлись поздно, и в ту ночь я не решился на интимную близость, так как очень сильно волновался и боялся опозориться перед ней… Во вторую ночь я попытался совершить половой акт, но ничего не получилось. Примерно на девятые сутки во время интимной близости Феня помогла мне и удалось совершить половой акт.»
Прямая речь Феодосия Чикатило
«До свадьбы никаких интимных отношений между нами не было… С первой же брачной ночи я почувствовала у него половую слабость, он не мог совершить половой акт без моей помощи. Тогда я воспринимала это как застенчивость или скромность с его стороны. Но такое состояние продолжалось 15 — 20 лет нашей совместной жизни… он совершал половые акты не чаще одного раза в 2—3 месяца…».
Из биографии Чикатило
В трудовой книжке Андрея Романовича соседствуют две записи: 15 августа 1970 г. принят завучем в школу-интернат №32 г. Новошахтинска; 1 сентября 1970 г. переведен учителем русского языка и литературы. Может быть, сразу не нашлось вакансии учителя словесности, а через две недели, когда учебный год начался, кто-то из словесников на работу не вышел. Или была какая-то другая причина… Так или иначе, это первые записи в его трудовой книжке на новом поприще.
Первое время Чикатило работал с большим интересом и желанием, тщательно готовился к занятиям, однако не мог обеспечить порядок на уроках, ученики издевались над ним, открыто курили в классе. От острых на язык ребят он получил прозвище “Антенна” за то, что мог простоять целый урок, заложив руки за спину и ничего при этом не говоря. Конечно же дети серьезно его не воспринимали. По отзывам коллег, был “какой-то странный”, вяловатый, замкнутый, друзей практически не имел, за исключением нескольких человек дома у него никто не бывал, был малоразговорчив. Чикатило очень сильно переживал из-за того, что не справляется с педагогической деятельностью, плохо спал по ночам, испытывал чувство «внутреннего напряжения и дискомфорта». Были даже случаи, когда он, возвращаясь после урока в учительскую, терял сознание.
Прямая речь. Андрей Чикатило
«…я стал замечать, что сильные мальчики совершают акты с более слабыми детьми. Сам я влечения к этому тогда не имел. Бывали случаи, когда мы заставали их в одной постели, и мне становилось как-то не по себе от того, что дети уже знают то, что я видел и испытал чуть ли не в 30-летнем возрасте. Естественно, и это могло наложить какой-то отпечаток на мое последующее поведение. Во время работы воспитателем у меня действительно были попытки вступить в связь с воспитанницами, которые, несмотря на возраст, уже тогда жили половой жизнью: в интернате было много ребят из неблагополучных семей…».
Теплым майским днем 1973 года воспитатель школы-интерната Андрей Романович Чикатило повел своих воспитанников купаться на водоем у Кошкинской плотины. Одна из девочек, довольно хорошо уже оформившаяся, уплыла от всех и там, вдали, плескалась, нежилась. Он поплыл к ней, громко, чтобы слышали другие, выговаривал ей, что опасно так далеко заплывать, что он не хотел бы отвечать за каждого, кто так и норовит утонуть. Изображая разгневанного воспитателя, призванного следить за поряд¬ком и, делая вид, что прогоняет к берегу, стал всю ее грубо ощупывать. Она закричала. «Я почувствовал, — говорил он на суде, — что закричи она громче, и у меня начнется это… наслаждение… Я стал ее больно щипать… Она, вырываясь, причала неистово… И сразу у меня все началось». В этот момент он требовал, чтобы она кричала громче. Когда она закричала, он вскоре от нее отстал. На мелководье ее, плачущую, подхватили подруги и увели от воды. Она лежала на согретой солнцем траве и стонала от боли, размазывала слезы по лицу. Он вышел из воды минут через десять. Ни на кого не обращая внимания, быстро оделся и исчез.
Заплыв этот, более чем необычный, видели все Любины одноклассники. О происшедшем в тот же день узнали родители. Девочка получила серьезную травму, когда ее терзали жилистые руки педагога. Однако на многое в его поступках закрывали глаза. Закрыли бы и на этот раз. Посчитали бы мелкой шалостью, но весенний месяц май сыграл с ним злую шутку. Накатила на Андрея Романовича злая похоть, лишила его разума, и пошел он в разнос.
Через несколько дней, в самом конце мая, педагог и воспитатель Чикатило оставил в классе после уроков свою ученицу Тоню Гульцеву, чтобы проверить ее не очень прочные знания русского языка и литературы. В педагогической практике дело обыденное, внимания не привлекающее. Трудно сказать, собирался ли он и в самом деле заниматься русским языком или заранее планировал ублажить свою похоть, но не вышло ни того, ни другого.
Прямая речь. Андрей Чикатило
«…Занимаясь с ней, я обратил внимание на то, что у нее задралось платье и видны были трусики и голые ноги… Эта картина меня возбудила и… появилось страстное желание потрогать руками ее груди, ноги, бедра, половые органы. Она сопротивлялась, отталкивала и кричала. Когда она стала кричать… я оставил ее… Об этом факте узнал директор интерната, и я вынужден был уйти с этой работы. Какой-либо другой мысли по отношению к Гульцевой, кроме как совершения в отношении нее развратных действий и получения от этого полового удовлетворения, я не имел…»
Чикатило ушел с этой работы тихо и незаметно: написал заявление «по собственному желанию». Так и записано в его трудовой книжке. И сразу устроился на работу в очередное учебное заведение – Новошахтинское ГПТУ–39. Правда не для того, чтобы сеять разумное, доброе, вечное, не учителем русского языка и литературы и не воспитателем, а мастером производственного обучения. Вспомнил, наверное, свои познания в области дальней и ближней связи.
Чикатило, по свидетельству тогдашних его коллег, стал более замкнутым, держался в стороне от коллектива, что прежде было ему не свойственно. Но по работе замечаний не имел, даже производственная практика у черта на рогах, в Якутии, куда он вывозил свою группу, прошла без сучка, без задоринки. Он по-прежнему писал статьи и заметки в газету «Знамя шахтера», предпочитая темы морали и патриотического воспитания молодежи, параллельно учился в университете марксизма-ленинизма. В это же время он становится внештатным сотрудником управления внутренних дел. Бойцом невидимого фронта осведомителей.
Осенью 1973 года во дворе своего дома номер 12 по улице Зои Космодемьянской он подозвал Мариночку, шестилетнюю племянницу собственной жены. Девочка оторвалась от игры и подошла к доброму дяде. Он всегда такой ласковый. Вот и сейчас принялся гладить ее, что-то приговаривал, и зачем-то полез к ней под трусики. В этот момент кто-то вышел на крыльцо, добрый дядя с неохотой отпустил девочку. Но мысли о ней не оставил.
Позже Марина Одначева вспоминала о странной дядиной любви. В 1976 году она осталась ночевать в доме Чикатило, легла спать в одной кровати с Людой и Юрой, их детьми. Поздно вечером ее разбудила полоса света, упавшая внезапно на лицо из приоткрытой двери. Она увидела своего дядю, совершенно раздетого. Он что-то говорил ей шепотом, девочка не разобрала, что именно, но ужасно перепугалась и стала будить других детей. Голый дядя Андрей поспешно вышел комнаты и затворил дверь.
Он и позже, когда Марина подросла и стала красивой девушкой, не потерял к ней интереса: старался уединиться с нею, возил на машине в лесополосу, напрямую предлагал вступить с ним в интимные отношения, совал деньги.
Новошахтинск – городок небольшой. Всякие новости, а особенно скандальные, распространяются быстро, как их ни пытаются скрыть. Феодосия Семеновна очень скоро узнавала о шалостях своего супруга. Хорошо зная на собственном опыте о его далеко не пылком темпераменте, она была поражена. Она не верила.
Зациклившись на поиске все новых и новых сексуальных партнеров, Чикатило, казалось, совсем забыл о своей педагогической работе. В училище за Чикатило снова, как на прежних местах работы, закрепилась репутация стран¬ного человека. На виду у всех он постоянно ощупывал себя. Одна из свидетелей так и сказала: «он все время проверял, на месте ли его мужские достоинства». Со многими он и не пытался сблизиться. Идет, бывало, утром, взгляд блуждающий, отрешенный. Стоят ребята из его группы, а он будто не видит. Сгорбившись, пройдет мимо, и не остановится, не кивнет. За эту сутулость еще «оглоблей» прозвали. А случалось и похлеще.
Из показаний бывшего учащегося ГПТУ-33 В. Бабанского
«Как-то утром мы стояли возле училища. Шел дождь. Смотрим, Чикатило приближается к нам. Какой-то рассеян¬ный. Плащ грязный, руки в грязи. Мы спросили, что случилось. Он оглядел себя. Подошел к луже, в которую текла всякая дрянь из канализационной трубы, и начал умываться. Обмылся и пошел, уже не обращая на нас внимания».
Прямая речь. Педагог ГПТУ-33 И.А. Гуляк
«В профессиональном отношении Чикатило к воспитательной работе был непригоден. Уважением ни у коллег, ни у учащихся не пользовался. Всерьез его как-то не воспринимали. Он на учеников не обращал никакого внимания как педагог, но ходили упорные слухи, что он пристает к мальчикам, однако этим слухам мы как-то не придавали значения. Директор училища часто ругал Чикатило за просчеты в работе, но тот все время отмалчивался…»
В.Е. Пелипас, эксперт-психиатр:
Отсутствие следов сокрытия преступления может быть отражением наличия у преступника известного чувства вины и косвенным образом выраженного «согласия» на разоблачение. Нельзя исключить возможность его самоубийства или покушения на него. Однако каких-либо признаков, указывающих на то, что убийства в ближайшее время могут спонтанно прекратиться, в материалах дела нет.
Анализ материалов уголовных дел по убийствам мальчиков позволяет отметить у преступника главным образом сексопатологические и личностные нарушения. Действия его носят крайне антисоциальный характер, жестокий, но достаточно цельный, последовательный и мотивированный.
Имеется ряд обстоятельств, указывающих на вероятность наличия у преступника душевного заболевания. Прежде всего, обращает внимание эмоциональная холодность, парадоксальность (тупость?) преступника, его особая, бессмысленная жестокость, полное пренебрежение к моральным нормам, закону, равнодушие к последствиям, отсутствие чувства вины или реакции на содеянное. В этом плане можно рассматривать и такие характерные черты его криминальных действий, как явная «избыточность» (нерациональность) наносимых жертвам повреждений, чрезмерных как для целей убийства, так и осуществления половой агрессии,
малопонятный, внешне случайный выбор жертв в широком возрастном диапазоне (от 8 до 45 лет), отсутствие адекватных (в общепсихологическом смысле) мотивов совершения убийств и частота их совершения (от 1 в 1,5–2 месяца до нескольких в месяц).
Следует также отметить внезапность перехода в действиях преступника от мирного контакта с жертвами до яростного нападения на них, наличие у жертв в ряде случаев ранений глаз, что может говорить о своеобразном, символическом отношении преступника к этой области тела, а также извращенный, противоестественный интерес преступника к внутренностям человека в сочетании с отсутствием брезгливости и равнодушием к обильному крове выделению из тела жертвы (возможно, даже особое удовольствие при виде обилия крови). Такой интерес к внутренностям и крови также может иметь символическое значение или быть следствием выраженных патологических изменений личности, перестройкой на почве болезни инстинктивно-биологических основ.
Представляется, однако, что для преступника имеет значение соблюдение известных этапов криминальных действий в указанной (или близкой к этому) последовательности. Это придает убийствам характер вычурного и нелепого ритуала, которому трудно найти аналогию в нормальной психике. Такие ритуалы убийства могут вытекать из стойких, систематизированных бредовых переживаний, фабула которых содержит, скорее всего, идеи реформаторства. Сексуальная патология здесь, по-видимому, имеет вторичное значение, но, наслаиваясь на бредовые переживания, она маскирует истинные мотивы убийства. Наиболее реальное диагностическое предположение – параноидная шизофрения на паранойяльном этапе, затем эпилепсия (бессудорожная?) с пароноидным синдромом.
Из биографии Чикатило:
Чикатило ходил по училищу с рассеянным видом, не обращал внимания на шалости ребят, не призывал их к порядку. Его группа окончательно распустилась. Да и как требовать дисциплины, если ученики над тобой смеются, чуть ли не в лицо зовут тебя онанистом и голубым…
Однажды учащиеся профтехучилища решили его проу¬чить. Домогательства Чикатило уже «сидели и печен¬ках» у мальчиков, насмешки учащихся не действовали. И тогда его просто избили. Этот случай на поведении наставника никак не отра¬зился. Чикатило только понял: все может повториться, надо быть осмотрительнее. Он купил складной нож и стал носить его в кармане или в портфеле. Для защиты. Когда он в давке в общественном транспорте прижимался к женщинам или пытался залезть к ним под платье, его иногда просто вышвы¬ривали на улицу. Но, подумал он, когда-то могут крепко побить. И с ножом уже не расставался никогда.
В этот период извращенное сексуальное влечение у Чикатило сочеталось с аффективными (эмоциональными) колебаниями – подавленностью, погруженностью в переживания, связанные с неудовлетворенным влечением. Таким образом, на этом этапе формировались выраженные нарушения сексуального влечения – извращенность, потеря контроля и критического отношения к себе – на фоне нарастания эмоциональной холодности и диссоциации. Чикатило постоянно искал случайные знаком¬ства, когда скорое же расставанье могло «списать» любую физиологи¬ческую слабость. Постепенно промысел этот стал как бы второй, мало кому известной его профессией.
Сослуживцы часто видели его на железнодорожном вокзале, однако он проходил мимо, делая вид, что не узнавал их. В поезде и на вокзале никогда не стоял на месте, все время ходил, как бы в поисках кого-то. В электричках, Чикатило ходил по вагонам, было впечатление, что он кого-то ищет.
Домашние хотя и отмечали некоторые странности в его поведении, об истинной подо¬плеке даже не догадывались. Так он и приближался к последней сте¬пени деградации. В условиях жизненных неурядиц постепенно сформировалась отрешенность, злоба на людей, он томился своей неполноценностью и унижением. Личная жизнь не налаживалась, между мужем и женой про¬легла тень неудовлетворенности и непонимания, возрастало раздражение, все чаще проявлялись психические срывы как на работе, так и дома.
В.Е. Пелипас, эксперт-психиатр:
Относительно характерных черт преступника, представляется субъектом в зрелом возрасте (35–40 лет), выше среднего роста (около 180 см), астенического телосложения, с малопримечательной интеллигентной внешностью. Работает или совмещает, (скорее всего) в одном из детских учреждений преподавателем в школе, институте, воспитателем в санатории, тренером, так как должен стремиться быть ближе к объекту своего полового влечения. Имеет значительный опыт общения с детьми, знает интересы детей, умеет их подогреть. Холост, с женщинами не встречается, друзей не имеет. В обыденной жизни неприметен, формален в контактах, нелюдим. Живет одиноко или с близкими родственниками, на изолированной жилплощади. Может иметь увлечения (книги, филателия, телевизор, шахматы, фотографирование). Интересуется порнографией.
Дома где-то хранит коллекцию фетишей педофильно-гомосексуальной ориентации, включая отрезанные у жертв части половых органов в законсервированном виде. Ходит с портфелем, в котором находятся предметы, необходимые для завлечения жертв и совершения преступления. Возможно, имеет собственный транспорт. Должен быть фиксирован на состоянии своего здоровья и обращаться в поликлинику с соматическими жалобами. Не исключено, что на половом члене у преступника имелись повреждения, по поводу которых он обращался к урологу, хирургу, дерматовенерологу.
Физически очень сильный (способный удушить руками крупную девушку, перенести труп без волочения, наносить сквозные ножевые ранения туловища). Предполагаемое душевное заболевание с учетом его возможной длительности (не менее 3–4 лет) и темпа прогредиентности должно препятствовать интеллектуальной и творческой деятельности преступника. Однако он может работать, в том числе сменно, по рабочим специальностям, водителем, в сфере обслуживания, на неквалифицированных работах.
Из биографии Чикатило:
Прямая речь. Феодосия Чикатило.
«С 1981 – 1982 годов в интимном плане муж стал еще слабее. Я здоровая женщина и хотела быть с ним в интимной близости. Он, правда, пытался что-то делать, но не возбуждался. Последние 6–7 лет, когда я предлагала ему побыть со мной, он отказывался… В ответ на мое возмущение говорил: «Бездельница, зажирела. Тебе что, жеребца подать?» Таким образом, последние 6–7 лет мы с ним почти в половой близости не были.
…изменял ли он мне, я не знаю, хотя мой брат говорил, что Андрей состоял в интимных отношениях с его женой, но я не поверила. Позже жена брата рассказывала мне сама, что вступала с ним в половую связь после развода с братом. Еще она рассказывала, что половой акт у них прошел быстро и без каких-либо отклонений…
…мне говорили, что Андрей совершает развратные действия в отношении соседских детей в г. Шахты, но я этому не поверила и смеялась над этим, потому что знала, что у него половое бессилие… В 1979 году меня вызывали в милицию в связи с убийством девочки 3акотновой. Тогда я узнала, что муж втайне от меня купил небольшой домик…
На его одежде я часто замечала кровь, но муж объяснял это тем, что он во время погрузки грузов поцарапался или порезался. У меня это сомнений не вызывало, так как снабженцу часто приходится работать как грузчику. Вещи его с пятнами крови и грязи я стирала… Отсутствие дома ночами он объяснял работой, командировками, тем, что приходится задерживаться из-за получения товаров. Я ему верила… Чтобы ему не верить, у меня оснований не было… Деньги он всегда приносил домой… на командировочные даже покупал продукты, экономил и покупал. Ограничивал себя в еде и одежде…
… был обычным мужем. Не пил, не курил, со мной был, конечно, вежливый, но больше потому, что боялся меня… никогда не могла себе представить, что муж мог совершать такие преступления: он был тихоня и не мог вообще никого обидеть…
Много раз я его колотила скалкой. Он даже ночевать не приходил – убежит и нету. Он даже мне сдачи не давал, ни разу руку на меня не поднял. Я могла бы предотвратить совершенные им преступления, могла бы, например, заставить его уйти со снабженческой работы и устроиться на такую работу, чтобы он был на виду… он меня боялся и достаточно было бы предупреждения…
Как только я узнала о том, какие убийства он совершал… я вычеркнула его из своей жизни, как будто его никогда и не было. Взаимной любви между нами никогда не было, и поженились не по любви. Вышла замуж за него, потому что он показался мне скромным, застенчивым…»
После свадьбы, которая, тогда казалась Чикатило избавлением от всех юношеских бед и неудач, прошло 20 лет и вот когда-то нежная, «ластившаяся, как кошка» недалекая Фенечка, превратилась в краснощекую крикливую бабищу, просто-таки ненавидящую своего неуклюжего недотепу. И когда потянулся за ним уже кровавый след, возвращаясь домой из страшных своих «командировок», встречал он на пороге, когда-то такую очаровательную Фенечку, упершую руки в крутые бока: «Ты с чем пришел?» — спрашивала она его, имея в виду, предстоящую ночь. Потупив голову, выслушивал Чикатило приговор: «ну и иди туда, откуда пришел…» и шел снова на вокзал.
Из биографии Чикатило:
В марте 1981 года Андрей Чикатило уволился из ГПТУ-33. Увольнение в такое время, кажется, немного странным, ведь еще не кончился учебный год, и терять опытного преподавателя накануне итоговых экзаменов было бы со всех точек зрения неправильно. И, тем не менее, администрация училища его отпускает, без требований доработать всего лишь пару месяцев. В том же марте 1981 Чикатило был зачислен в отдел материально-технического снабжения и сбыта Шахтинского производственного объединения «Ростовнеруд» на должность старшего инженера, с тем, чтобы исполнять обязанности начальника отдела. Пост не последний на предприятии. Вместе с ним поступает на работу в «Ростовнеруд» и Феодосия Семеновна, тоже по снабженческой части – экспедитором.
Все, кто работал с ним вместе в «Ростовнеруде», говорят примерно одно и то же: он не знал производства и абсолютно им не интересовался. Как мягко выразился один из свидетелей, «он витал в облаках». Его сослуживцам казалось, что все происходящее на большом предприятии, где работают сотни людей, не имеет к нему никакого касательства. Скажут – сделает, если не забудет. Отчего же терпели его на руководящем посту заводского снабженца? Просто не было другой подходящей кандидатуры. Так, по крайней мере, объясняют руководители «Ростовнеруда».
На совещаниях у директора Чикатило сидел молча, неотрывно глядя куда-то в пространство. Дым столбом, кипят страсти, кого-то разносят, а кого-то возносят, решают, кому идти на повышение, выносятся взыскания, распределяют материальные блага, ругаются, тыкают друг другу, не глядя на должности, – а он сохраняет полнейшее спокойствие в этом кипении мелких страстей. Иногда, вспоминают бывшие его сослуживцы, он зевал во весь рот, и тогда крупные желваки играли под гладко выбритой кожей, судорожно раскрывал рот, будто ему не хватало воздуха.
После планерки у директора Чикатило шел к себе в отдел. С подчиненными был неизменно ровен и корректен, но дать им конкретные задания чаще всего затруднялся. Претензий к себе не запоминал. Даже когда записывал, не мог восстановить, что же от него требуется. Отзываясь о нем как о человеке спокойном и уравновешенном, сослуживцы вспоминают, что он мог часами, не вставая из-за рабочего стола, что-то чертить в блокноте. Один раз подсмотрели: он рисовал крестики.
Тогда и решили – витает в облаках.
Он действительно думал о своем – как бы побыстрее уехать отсюда хоть в недалекую командировку, хоть на пару дней – в Ростов, Батайск, Новочеркасск, Новошахтинск, Красный Сулин. Куда угодно, лишь бы подальше от директорских выволочек, от надоевшего кабинета, от подчиненных, которые подкладывают ему кирпич в портфель.
Он оживлялся, когда приходил выправить командировку в канцелярию к Тамаре Александровне Жуковой. По ее словам, был отменно вежлив – через слово «спасибо», «пожалуйста». По всему видно, что командировка для него очень важна и не терпит отлагательств. Оформив бумаги, тут же исчезал. Потом, случалось, его, числящегося в командировке, сослуживцы встречали то на автовокзале, то в электричке. Он делал вид, будто не узнал, и исчезал при первой возможности. На худой конец, переходил в соседний вагон. За ним вообще замечалось, что он любит шастать по вагонам – от головы до хвоста и обратно.