Больше пагод богу пагод!Часть вторая
Сейчас бы пива да к бабам,а не вот это вот всё.1943 год.Линкор Фусо на заднем плане.
Сейчас бы пива да к бабам,а не вот это вот всё.1943 год.Линкор Фусо на заднем плане.
В конце XIX века собранная в единое государство Италия закономерно попыталась принять участие в колониальной гонке великих держав, хоть и находилась в положении догоняющей. Содействовать достижению этой цели должен был соответствующий по силе военно-морской флот, который с 1913 года стал пополняться собственными дредноутами. И нельзя сказать, что итальянцы здесь не преуспели. Факт участия Италии в Вашингтонской морской конференции и в «Договоре пяти держав» это убедительно демонстрирует. Подписав это соглашение, Италия вполне официально была включена в пятёрку ведущих морских держав, а её линейный флот был приравнен по силе к французскому.
В начале Второй мировой войны итальянский флот представлял серьёзнейшую угрозу для Союзников, особенно после выхода из войны Франции летом 1940 года. Однако ряд успешных операций британского флота постепенно склонил чашу весов на сторону антигитлеровской коалиции. Самым чувствительным для итальянцев стало поражение в бою у мыса Матапан в марте 1941 года, где ими были потеряны сразу три тяжёлых крейсера. Оправиться от этого удара итальянский флот уже не смог: вплоть до конца войны он практически не предпринимал активных действий.
Линкор Giulio Cesare в начале своей службы
В конце 1943 года между Союзниками был поднят вопрос о разделе итальянского флота. С окончанием Второй мировой войны заканчивалась и эпоха крупных артиллерийских кораблей — линкоров и линейных крейсеров. Однако для современников описываемых событий это утверждение ещё не носило характер абсолютного. Многими линкоры по-прежнему рассматривались в качестве важной составляющей военно-морского флота государства, претендующего на весомое положение в мире. Хотя бы на какое-то время. Поэтому и СССР, и западные союзники были весьма заинтересованы в пополнении своих флотов за счёт бывших итальянских кораблей. Советский Союз стремился хоть в какой-то степени восполнить потери своего ВМФ в годы войны. Британцам же итальянские корабли могли пригодиться во всё ещё продолжавшейся войне с Японией.
Но Советскому Союзу не удалось добиться удовлетворения своих пожеланий в полной мере. Вместо разработанного в преддверии войны линкора типа Littorio, Союзники были готовы передать СССР лишь старый Giulio Cesare. Это был линкор, принадлежавший ко второй серии дредноутов Королевского флота Италии, начавшейся кораблём Conte di Cavour. Giulio Cesare, вступивший в строй до Первой мировой войны, в межвоенный период прошёл ряд модернизаций. Несмотря на это, на момент начала Второй мировой корабль уже безнадёжно устарел. Его вооружение составляли десять 320-мм орудий. В прошлом это были пушки калибра 305 мм, но ещё в 30-е годы они были расточены для увеличения оного. Неплохая мощь орудий компенсировалась совершенно неудовлетворительной точностью стрельбы. Максимальная толщина бронепояса доходила до 250 мм., а башен и боевой рубки — до 280 мм.
Состояние, в котором Giulio Cesare в конце 1948 года передали Советскому Союзу, было ужасным. Начиная с 1943 года корабль фактически не обслуживался, безвылазно находясь в порту в течение пяти лет. В этот период численность личного состава была сведена к минимуму, экипаж квартировал на берегу, и даже текущий ремонт почти не проводился. Камбуз находился в нерабочем состоянии, вследствие чего матросов приходилось поначалу кормить из полевых кухонь, размещённых на палубе. Также имелась масса технических неисправностей, требовавших немедленного устранения. Трубопроводы, обслуживающие механизмы, аварийные дизель-генераторы и многое другое оборудование частично или полностью вышло из строя. Почти не работала радиосвязь. Удовлетворительным было лишь состояние корпуса и основного вооружения.
Линкор «Новороссийск» после своего прибытия в Севастополь, 1949 год
В мае 1949 года корабль разместили в Северном доке в Севастополе. Большую часть своей службы в составе Черноморского флота линкор, получивший в 1949 году имя «Новороссийск», провёл на переоборудовании, в модернизациях и ремонте. Всего же с 1949 по 1955 годы корабль проходил заводской ремонт восемь раз. Стоит заметить, что за эти шесть лет был проведён колоссальный объём работ: корабль явно намеревались сделать образцовой учебной платформой для подготовки будущих экипажей новых линкоров.
Прежде всего думали о замене 320-мм орудий главного калибра на отечественные 305-мм пушки. Впрочем, от этой идеи быстро отказались: было решено наладить выпуск собственных снарядов нужного калибра. Важнейшим шагом стала установка новых паровых турбин производства Харьковского завода. Вследствие этого мощность силовой установки выросла до 93 000 л. с., и корабль смог развить скорость 27 узлов на ходовых испытаниях. Также был значительно увеличен состав зенитной артиллерии, установлена радиолокационная станция, модернизированы приборы управления огнём и проведён общий ремонт изношенных механизмов.
Линкор активно участвовал в манёврах в качестве флагманского корабля. Несмотря на свой возраст, на тот момент он являлся самым мощным артиллерийским кораблём Черноморского флота. Первые выходы в море «Новороссийск» совершил уже летом 1949 года, хоть и был в этот момент ещё далёк от полной боеготовности. Сроки приведения линкора в порядок постоянно затягивались. Наконец, с весны 1955 года экипаж «Новороссийска» приступил к активной боевой подготовке, включавшей выходы в море и стрельбы из орудий главного калибра. Немаловажное значение отводилось и политической составляющей: черноморские манёвры вблизи турецких берегов были ещё и демонстрацией силы СССР перед лицом НАТО.
Флагман Черноморского флота СССР линейный корабль «Новороссийск»
Какое-то время после войны советское флотское командование действительно предполагало постройку современных артиллерийских кораблей, для которых «Новороссийск» должен был готовить личный состав. Однако этому не суждено было случиться. Двадцать восьмого октября линкор вернулся из очередного похода и встал на якорь в бухте Севастополя. Часть экипажа при этом сошла на берег. В половине второго ночи 29 октября под носовой частью корабля с правого борта прогремел взрыв, который унёс жизни почти 200 моряков. После объявления боевой тревоги экипаж занял места согласно расписанию, однако действия по спасению корабля оказались безуспешными. Отбуксировать линкор на мелководье не удалось, и около четырёх часов утра он накренился на левый борт и перевернулся.
Памятник погибшим морякам «Новороссийска» на кладбище Коммунаров, Севастополь
В результате этой трагедии погибли более 800 советских моряков, включая аварийные команды других кораблей. Сразу же появились несколько версий произошедшего, вплоть до самых фантастических. Дискуссии продолжаются до сих пор: виновата ли в этой трагедии оставшаяся ещё с войны донная мина, или же это был результат диверсии? Кто-то называл в качестве причины и взрыв боезапаса, однако, как выяснилось, погреба боеприпасов остались нетронутыми. Свои доводы «за» и «против» есть у каждой из точек зрения, но наибольшую поддержку получила версия именно о немецкой мине.
Материал подготовлен волонтёрской редакцией WoWS.
Линейные корабли типа Ise являлись одними из крупнейших кораблей, построенных в годы Первой мировой войны. Так и не приняв участия в этой войне, к началу Второй мировой линкоры Ise («Исе») и Hyuga («Хюга») устарели как морально, так и технически. Японские кораблестроители, которые известны своим необычным подходом к строительству кораблей, решили дать устаревшему линкору новую жизнь в качестве авианосца.
Состав «8-4»
Линейные крейсеры типа Kongō, первый из которых был построен в Великобритании, стали весьма удачными. На базе этих кораблей японцы спроектировали линкоры типа Fusō с шестью двухорудийными башнями главного калибра. Эти корабли превосходили американские аналоги в скорости, бронировании и огневой мощи.
Однако по причине отсутствия финансирования строительство остальных линкоров типа Fusō было заморожено. За два года «паузы» японцы усовершенствовали первоначальный проект. В итоге финальный проект имел множество отличий от первоначального. Построенные по новым чертежам корабли было решено отнести к новому типу — будущему «Исе».
Схема линкора IJN Ise до перестройки в авианесущий линкор
Принятая в 1907 году программа «8-8» предусматривала постройку 8 линкоров и 8 линейных крейсеров. Однако бюджет данной программы превосходил весь государственный бюджет Японии. По этой причине японцы решили утвердить программу «8-4», но из-за начала войны в Европе и она была отменена.
Несовершенный идеал
Так или иначе, строительство двух новых кораблей типа «Исе» началось в мае 1915 года, на воду корабли спустили в конце 1916 — начале 1917 гг. Обзор тактико-технических характеристик линкора «Исе» сделать несколько затруднительно, так как корабль практически непрерывно модернизировался.
Линкор Ise в первой половине 20-х годов
К 1917 году линкор «Исе» имел длину 216 метров и полное водоизмещение 40 000 тонн. Сама броня представляла собой цементированную английскую броню, которая была усовершенствованным вариантом крупповской.
Главный бронепояс, простирающийся до крайних орудий ГК, имел максимальную толщину 305 мм, минимальную — 102 мм. Бронирование оконечностей снижалось до 76 мм. Верхняя часть борта была защищена 203-мм поясом. Общая толщина горизонтальной защиты над машинным отделением превосходила 100 мм. В последующих модернизациях бронирование лишь усиливалось.
Энергетическая установка «Исе» имела суммарную мощность 56 000 лошадиных сил. На испытаниях корабль сумел развить скорость 23,6 узла. Запасы угля и мазута обеспечивали запас хода почти 18 000 километров на скорости 14 узлов. Позже были установлены нефтяные котлы, мощность которых составляла 80 000 л.с.
Башни главного калибра линкора Ise уже после затопления, октябрь 1945 года
Главный калибр состоял из шести двухорудийных башен калибром 356 мм. Эти пушки ничем не отличались от орудий предшественников — линкоров типа Kongō и Fusō. Перезарядка орудий занимала 30-40 секунд. Максимальная дальность стрельбы в процессе модернизации была увеличена и в конечном итоге составляла 35,5 км. Обновлённые бронебойные снаряды, появившиеся в 1933 году, имели вес 670 кг и начальную скорость 770 м/с. Фугасы весили 625 кг, из которых 30 кг занимала взрывчатка.
Вся вспомогательная артиллерия состояла из двадцати 140-мм орудий и находилась в передней части корпуса. ПВО обеспечивали четыре 76-мм зенитных орудия, установленных в 1921 году. В последующих модернизациях средства противовоздушной обороны подвергались изменениям. Так, на корабль установили ракетные установки, которые, однако, оказались бесполезны.
На кораблях также имелись подводные торпедные аппараты калибром 533 мм, три ТА на каждый борт.
Отголоски «Мидуэя»
Линкор «Исе» и его систершип «Хюга» вступили в строй в декабре 1917 года и в апреле 1918 года соответственно, однако принять участие в баталиях Первой мировой им не довелось. До Второй мировой войны корабли занимались многочисленными совместными патрулированиями берегов Китая. В декабре 1941 года «Исе» и «Хюга» были задействованы для прикрытия авианосного соединения, которое совершило атаку на американскую военно-морскую базу в Пёрл-Харборе, после чего Соединённые Штаты объявили войну Японской империи.
Кильватерный строй японских линкоров в ходе боевой подготовки и стрельб в мае 1942 года. В строю линкоры Fusō, Yamashiro, Ise, Hyuga и Nagato. Снимок сделан с крыши третьей башни линкора Nagato
В конце мая 1942 года старые японские линкоры в составе Алеутского соединения поддержки отбыли для обеспечения прикрытия основных сил адмирала Ямамото, которым предстояло уничтожить американский флот у атолла Мидуэй. Итоги этого сражения стали для японского флота катастрофическими. Для возмещения потерь четырёх тяжёлых авианосцев японцы утвердили план, по которому предполагалось строительство новых авианосцев и реконструкция кораблей других классов в авианесущие корабли.
Работы по переоборудованию линкоров «Исе» и «Хюга» в авианесущие линкоры начались в феврале 1943 года. В ходе перестройки были демонтированы две кормовые башни, вместо которых была установлена 70-ти метровая взлётная палуба и ангар. Кормовая часть была удлинена. Четвёртая и третья башни ГК могли стрелять лишь по бортам, так как сзади углы обстрела полностью закрывала полётная палуба.
Линкор-гибрид после переоборудования в авианесущий корабль
Авиагруппа «Исе» состояла из дюжины трёхместных пикировщиков Yokosuka D4Y Suisei, которые несли полутонные бомбы, и из десятка гидросамолётов-разведчиков Aichi E16A. Группа бомбардировщиков считалась «одноразовой» — длина палубы была недостаточной для взлёта и посадки, запуск авиагруппы осуществлялся только с катапульты. Дальнейшая посадка пикировщиков предполагалась на авианосцы и аэродромы. Гидросамолёты поднимались на борт с помощью крана.
Авианесущие корабли без авиации
После поражения при атолле Мидуэй вся палубная авиация Императорского флота находилась, мягко говоря, не в лучшем состоянии. Недостаток самолётов и отсутствие опытных пилотов вынуждали японцев максимально бережно использовать имеющиеся силы. Поэтому было решено оставить самолёты авианесущих линкоров на суше для противодействия вражеским авианосцам. Так, «Исе» и «Хюга» полностью лишились авиагрупп.
Авианосец IJN Zuikaku, потерявший ход. Справа совершает манёвр линкор IJN Ise
Во время сражения у мыса Энганьо в октябре 1944 года американцы совершили пять массированных авиаударов по соединению адмирала Одзавы, который и рассчитывал отвлечь на себя авианосцы противника. В ходе воздушных атак «Исе» получил незначительные повреждения, так как всё внимание американцев было сосредоточено на японских авианосцах. Авианосцы Zuikaku и Zuihō, получив множество бомбовых и торпедных попаданий, погибли. Тем не менее адмирал Одзава выполнил поставленную задачу.
Под градом бомб
Спустя месяц после сражения у мыса Энганьо с авианесущих линкоров были демонтированы катапульты. Принять участие в битвах в качестве авианосцев гибридам так и не удастся.
Прибыв на остров Лингга индонезийского архипелага, японский флот подвергся авианалёту американской авиации. В результате атаки японцы лишились пары танкеров и других структур снабжения. На линкоры «Исе» и «Хюга» погрузили тонны бензина и других материалов. Также они приняли на борт более тысячи рабочих.
Союзники, перехватив радиосообщение, задействовали больше десятка субмарин для уничтожения соединения. Однако из-за малых сроков подготовки операции большинство подлодок не были готовы к боевым действиям. После нескольких безуспешных атак, японская #эскадра в целости и сохранности прибыла в военно-морскую базу в Куре. Линкоры-гибриды были переведены в резерв.
Разрыв близ линкора IJN Ise во время второй воздушной атаки, июль 1945 года
В марте 1945 года союзники спланировали массированный авиаудар по Куре. В результате атаки бомбардировщиков 58-й ударной авианосной группы «Исе» получил два бомбовых попадания. В июле Куре вновь подвергся авианалёту. Линкор получил серьёзные повреждения: был разрушен ангар, повреждены надстройки, вышла из строя башня ГК. Разрывы и прямые попадания бомб вызвали многочисленные деформации корпуса.
В ходе повторной воздушной атаки линкор получил больше десятка попаданий полутонных бомб, которые стали для него смертельными. «Исе» набрал воду, получил крен в 15 градусов и затонул на мелководье. Спасательные операции не принесли результата. А несколькими днями ранее затонул и систершип, «Хюга».
IJN Ise, затопленный у заводской стенки военно-морской базы Курэ. Снимок сделан с самолёта американского авианосца USS Siboney
20 ноября 1945 года авианесущие линкоры «Исе» и «Хюга» были вычеркнуты из состава Императорского флота. В последующие годы большая часть корпусов была поднята и разобрана на металл. Таким образом, два авианесущих линкора так и не сумели проявить себя в качестве авианосцев, а их эффективность в качестве линкоров была сомнительна. Тем не менее они вошли в историю как единственные полноценные линкоры-гибриды, способные нести боеспособную авиагруппу.
Материал подготовлен волонтёрской редакцией WoWS.
Конец 1945 года французский линкор застал возле Сайгона (ныне Хошимин) на стоянке у городка Мыс Сен-Жак (ныне Вунгтау). Позади были оставление Франции в 1940 году, месяцы неопределённости в африканских колониях, модернизация линкора в США в 1943 году и последовавшие затем операции против японцев в Индийском океане. Теперь же линкор находился в составе группировки, заданием которой было восстановление французской администрации в Индокитае. На этой службе «Ришелье» в том числе обеспечивал огневую поддержку высаживающимся колониальным войскам Республики. Впрочем, вскоре после прибытия новых французских кораблей присутствие линкора перестало быть необходимым, и он получил возможность наконец-то отправиться домой. В конце декабря 1945 года корабль покинул Сайгон и 11 февраля 1946 года прибыл в Тулон.
Однако та Франция, в которую вернулся линкор и его экипаж, уже не была Францией 1939 года. Военно-морская инфраструктура освобождённой от нацистов страны находилась в упадке. Гавани главных морских баз — Шербура, Тулона и Бреста — были завалены искорёженными обломками кораблей. Портовые сооружения, которые не были разрушены французами в 1940 году, пострадали от союзных бомбардировок. Кроме того, имела место постоянная нехватка финансов. Стране были нужны деньги на поддержание критически важных отраслей, к которым флот не отнесли. Сказывалась и катастрофическая усталость людей от войны: личный состав экипажей и портовые работники в большинстве своём жаждали поскорее перейти к мирной жизни, получить новую работу, начать всё с чистого листа. В итоге о восстановлении могущества флота на довоенный уровень не могло идти и речи.
«Ришелье» возвращается в Тулон, 11 февраля 1946 года
Вскоре корабль проследовал из средиземноморской базы в Шербур для проведения ремонтных работ. В частности, был заменён один из винтов, произведён ремонт гребного вала и паровых котлов, а на место повреждённого взрывом сегмента корпуса встал новый. Осенью 1946 года был предпринят поход в ряд североафриканских портов с конечной остановкой в Дакаре. Там «Ришелье» получил новую камуфляжную расцветку, утверждённую французским адмиралтейством. Если в более раннем американском варианте основными были голубой и синий цвета, то новая французская расцветка состояла из сочетаний серого и была более равномерной. Она даже получила прозвище «Три оттенка серого».
Линкор «Ришелье» в камуфляже 1946-1951 гг. «Три оттенка серого». Тулон, точная дата неизвестна
В начале 1947 года все французские военно-морские силы были разделены на четыре группы, три из которых составили ударное соединение флота. Помимо «Ришелье» в это соединение вошли три эсминца, два лидера, два лёгких крейсера, авианосец, а также ряд вспомогательных кораблей. Флагманом соединения стал наш линкор, на котором и поднял свой вымпел вице-адмирал Жожар. Однако, к неудовольствию вице-адмирала и его окружения, посты управления и система связи корабля были совершенно не предназначены для командования такой крупной группировкой. Как ни пытался Жожар исправить положение, он наталкивался на всё ту же проблему: средств хватало, чтобы поддерживать линкор в рабочем состоянии, но не более того.
Нехватка финансирования выражалась в самых разных аспектах, как мелких, так и более значимых. По понятным причинам имелись сложности с запчастями для британских и американских радаров. В этом отношении было проще с почти достроенным систершипом «Ришелье» — линкором «Жан Бар» (Jean Bart), на который установили радары уже французского производства. Ещё, к примеру, отсутствовали мишени для учебных стрельб установок ПВО. И, наконец, численность экипажа была ниже даже штатной для мирного времени: не 1375, а лишь 1100 человек. Тем не менее даже в таких условиях морякам линкора и обслуживающему персоналу французских верфей удалось добиться весомых результатов. Так, после доработок в Шербуре учебные стрельбы в Мерс-эль-Кебире весной 1948 года продемонстрировали качественные улучшения: на дистанции в 25 км получилось достичь среднего рассеивания снарядов главного калибра в 300 метров. При предыдущих же испытаниях этот показатель составлял целых 950 метров.
Постепенно всё более необходимым становилось проведение капитального ремонта корабля. Многие системы были изношены и нуждались в серьёзном обслуживании. Перед тем, как встать на длительный ремонт, корабль прошёл докование в конце лета — начале осени 1948 года. Но время шло, а капитальный ремонт постоянно откладывался. Уже и адмирал Жожар спустил с «Ришелье» свой флаг, и экипаж корабля сократили до 750 человек — но сроки все равно продолжали сдвигаться. 1 апреля 1949 года линкор был переведён в вооружённый резерв. В условиях стеснённого военного бюджета предпочтение отдавалось не приведению в полную боеготовность «Ришелье», а достройке линкора «Жан Бар». Считалось, что именно на нём будут отработаны многие системы французского производства и что в конечном итоге он, а не «Ришелье», станет площадкой для испытаний нового оборудования и кузницей кадров флота.
И вот, наконец, 1 января 1950 года начались работы в Шербуре, куда был переведён линкор. Фактически, это было первое масштабное обслуживание корабля после американской модернизации в 1943 году. Прежде всего осмотру подверглись механизмы и энергетическая установка. Частично были заменены электрокабели. Было решено, что орудия главного калибра уже сильно изношены и не могут удовлетворительно выполнять свою функцию. Орудия первой башни были сняты и заменены частично на новые, частично на возвращённые из-за границы и стрелявшие меньше. Затем у орудий первой башни заменили лейнеры и установили их во вторую башню. Также были усовершенствованы механизмы заряжания, вследствие чего заметно возросла скорострельность.
Линкор «Ришелье» в последние годы службы. Здесь виден последний вариант окраски корабля — почти сплошной светло-серый цвет. В таком виде линкор закончил ремонт в Шербуре в 1950-1951 годах
Сложнее обстояло дело с орудиями ПВО дальнего действия. Универсальные 100-мм пушки хорошо себя зарекомендовали во время боевых действий Второй мировой, но для борьбы с современными самолётами ни они, ни система управления их огнём уже не подходили. В качестве возможных вариантов предполагалась замена этих орудий на немецкие 105-мм зенитки, либо на 100-мм пушки образца 1945 года, которые ставили на «Жан Бар». Однако в итоге было решено отремонтировать имеющиеся зенитные орудия, а не заменить их. Вместо этого внесли некоторые изменения в состав средне и малокалиберной зенитной артиллерии, а также спасательных средств и радаров.
В целом, можно утверждать, что после окончания ремонтных работ в октябре 1951 года «Ришелье» находился в том же состоянии, что и после модернизации в США. На учениях в феврале 1952 года он уверенно держал скорость 29-30 узлов, а также в течение двух часов выдавал максимальную скорость в 31,5 узла. Тем не менее уже сразу после ремонта стало ясно, что необходимо дальнейшее усовершенствование корабля. Особенно это было видно на примере вспомогательной универсальной артиллерии и её системы управления. Она уже не могла отвечать требованиям времени и быть эффективной в бою, изобилующем современными летательными аппаратами.
Линкор «Ришелье» перед разделкой на металлолом в 1968 году
Последующая служба линкора была предопределена ещё до окончания ремонтных работ. В мае 1952 года он был передан Национальной военно-морской школе в качестве флагмана учебного соединения с припиской в Тулоне. Данным соединением командовал контр-адмирал Шампийон, который и поднял на «Ришелье» флагманский вымпел. Теперь кораблю предстояло готовить новое поколение французских морских офицеров. С 1958 года на нём проходили обучение уже офицеры-резервисты. В этом качестве служба линкора «Ришелье» продолжалась до осени 1967 года, после чего он был продан на металл итальянской фирме Cantieri Navali Santa Maria из Генуи.
Материал подготовлен волонтёрской редакцией WoWS.
Автор: Павел Румянцев.
Данная заметка навеяна очередным постом и очередным срачем про линкоры РИ и СССР, и я решил вставить свои 5 копеек по данному вопросу.
Вообще, российские линкоры типа "Севастополь" - однозначно наиболее противоречивые и "дискуссионные" корабли за всю историю российского флота. Едва ли кто-то может поспорить с ними по количеству генерируемых срачей в интернетах. Дополнительной проблемой в оценке этих кораблей являются и более глобальные вопросы, которые эти линкоры поднимают, например, промышленной мощи создавшей их страны. Но самое главное - их оценки предельно полярны, а люди их дающие чётко разделены по идеологическому признаку.
Традиционно в "научно-популярной" литературе, ну во всяких там "Энциклопедиях линкоров" и т.п. даются весьма негативные оценки "Севастополей". Однако в последнее время имеется и "обратный" тренд, что они были не так уж и плохи. И правы одновременно обе этих точки зрения.
В 1909 году, когда заложили "Севастополи", это были реально отличные корабли с множеством инноваций, главными из которых были трёхорудийные башни (а до этого их ещё никто не делал) с 12-дюймовыми орудиями, которых было аж 4, что обеспечивало на тот момент просто потрясающую огневую мощь. Плюс к этому линейное расположение башен и большое количество орудий обеспечивало ещё и быстроту пристрелки (опять-таки, на момент их закладки).
Но проблема этих кораблей заключалась в долгострое, который в общем-то их и погубил. Как это ни печально, но факт - срок постройки российских линкоров был самым большим среди дредноутов всех прочих крупных держав того времени. Например, австро-венгры заложив свой первый дредноут, "Вирибус-Унитис" на год позже "Севастополя", но ввели его в строй на 2 года раньше. Темпы строительства российских линкоров уступили даже итальянским. В результате первые российские дредноуты вошли в строй уже в конце 1914 года, а Российский Императорский флот стал единственным, который встретил Первую Мировую вообще без линкоров.
Австрийские линкоры класса "Вирибус Унитис"
И это главная беда русских линкоров - волей-неволей на них смотрят именно как на "линкор 1914 года", а не, скажем, "линкор 1912 года". Учитывая, что в то время дредноутная гонка шла совершенно безумными темпами, и реально каждый год появлялись всё более мощные и совершенные дредноуты, к моменту ввода в строй они выглядели весьма уныло. А к тому моменту уже, по сути, начали появляться первые сверхдредноуты и "Севастополи" сравнивают именно с ними, и тут русские линкоры выглядят совсем грустно.
Если бы "Севастополи" вступили в строй году эдак в 1912, а в 1916 году российский флот получил бы уже сверхдредноуты класса "Измаил" (как и предполагалось перед Первой Мировой) то мы бы, скорее всего, знали их как "передовые, прогрессивные и одни из лучших кораблей своего времени". А с британскими, американскими и немецкими сверхдредноутами сравнивали бы "Измаилы" (которые так и остались недостроенными), что явно не генерировало бы таких срачей, как в случае с "Севастополями". Можно сколько угодно говорить, что на момент закладки "Севастополи" были прекрасными кораблями, но уйти от восприятия их как "линкоров 1914 года" едва ли возможно. Всё же слов из песни не выкинешь, как говорится.
Другим вопросом, с которым неизбежно переплетены дредноуты Российской Империи, является само восприятие Российского Императорского флота до и во время Первой Мировой. В Первой Мировой он безусловно играл во "втором дивизионе" и в общем то был в своём, можно сказать "традиционном" и "историческом" состоянии - то есть достаточно сильного, но "регионального" флота. До своей гибели Российская Империя успела ввести в строй 7 дредноутов, и по этому показателю фатально уступает всем передовым морским того времени, но на 1917-й год российский флот как минимум оспаривал роль сильнейшего флота среди флотов "второго эшелона" того времени - французского, австрийского и итальянского. И тут проблема, что на постсоветском пространстве привыкли воспринимать российский флот как флот "великодержавный", который находится на "пьедестале" мощнейших флотов мира. Соответственно, мысль о сравнении Русского Императорского с флотами австрийцев и итальянцев у определённой части аудитории вызывает сильные боли. И одна из сторон срачей за российские дредноуты смотрит на ситуацию именно под этим углом, из-за чего усилия Российской Империи по постройке флота и достигнутые в Первой Мировой результаты автоматом обесцениваются.
Другая сторона же справедливо вспоминает географию, стратегическую ситуацию, концепции и задачи под которые строились русские дредноуты и флот в целом. Правда, обычно, с лёгкостью забывает всё вышеперечисленное и обесценивает флот другого периода в истории России.
Линкор "Императрица Мария"
И тут действительно всё очень неплохо. Надо понимать, что все построенные русские дредноуты - это исключительно "линкоры внутренних морей" и создавались они для весьма уникальной по сравнению с другими флотами задачи - боя на минно-артиллерийской позиции - и с этих точек зрения были очень хороши. "Хейтеры" "Севастополей" этот факт обычно начисто игнорируют.
Имей Российская Империя более развитую промышленность, очевидно, Российский Императорский флот времён Первой Мировой вполне мог реализовать свой немалый "потенциал роста", и быть и более многочисленным и более сильным. Не оспаривать роль лидера во "втором эшелоне", а скорее наступать на пятки лидерам. И с наших современных позиций воспринимался бы куда более позитивно. А точка зрения, что дредноуты и прочие крупные боевые корабли РИФ были совершенно никчемными была бы "маргинальной". И в "научно-популярном" изложении более позитивно оценивались и действия Российского флота в Первую Мировую. В которой, учитывая масштаб РИФ, и его роль как "регионального" флота, он проявил себя более чем достойно.
Автор: Павел Румянцев.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_325211
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!
Автор: Алан Цаликов.
Читайте ранее: Король семи морей. Часть 1
Оставалась одна проблема. Англичане не знали, как конкретно «Бисмарк» собирался выйти в Атлантику. Было два варианта. Либо пройти в Датском проливе то есть, между Исландией и Гренландией, либо же пройти чуть южнее, между Шотландией и Исландией.
Командующий Флотом Метрополии, адмирал Джон Тови, учитывая опасность противника, выслал крейсера-разведчики во все возможные места прорыва – те самые два варианта отданные Лютьенсу на выбор. Тяжелому крейсеру «Саффолк» под флагом адмирала Уэйк-Уокера достался северный вход в Датский пролив, а чтобы корабль мог дозаправиться в Исландии, не оставляя проход без внимания, к нему в пару добавили другой тяжелый крейсер – «Норфолк».
Адмирал Джон Тови
Радиограмма от «Норфолка» об обнаружении двух кораблей противника поступила 23 мая в половине восьмого вечера. «Норфолк» обнаружил корабли противника в Датском проливе. Была собрана группа перехвата состоящая из гордости британского флота линейного крейсера «Худ» или как его называли матросы «Старина Худ» и новейшего линкора британского флота «Принц Уэльский».
Линейный крейсер «Худ» 1920 года постройки. 46850 тонн водоизмещения, 8 орудий калибром 381 мм, на момент столкновения с «Бисмарком» - 24 мая 1941 года, один из крупнейших в мире военных кораблей
Линкор «Принц Уэльский»
Командир соединения адмирал Ланселот Холланд, державший флаг на «Худе», дал полный ход кораблям, надеясь настичь немецкое соединение на выходе из пролива и навязать ему бой на параллельных курсах.
24 мая в 5:52 утра «Худ» и «Принц Уэльский» нагнали «Бисмарка» и «Принца Ойгена» корабли уже просматривались очень отчетливо – дистанция между врагами составляла 13,5 миль. В 5:53 немцы увидели первый залп с головного корабля. Яркость выстрела и густой черный дым пороховых газов поставили все на свои места – крейсера так стрелять не могут – по немцам бьют тяжелые орудия линкоров. Специалист по силуэтам на корабле уверенно заявил – первый корабль являлся «Худом», а второй – линкор класса «Кинг Джордж V» или линейный крейсер класса «Рипалз».
Изначально англичане приняли «Принц Ойген» за «Бисмарк», так как Ойген шёл первым (из-за более качественного радиолокационного оборудования). Так что, огонь был изначально сконцентрирован на «Принце Ойгене».
Немцы же сразу сосредоточили огонь по одному кораблю – «Худу». Первое удачное попадание получилось нанести «Принцу Ойгену», он из своих 203-мм орудий умудрился попасть в запас зенитных ракет располагающихся на верхней палубе, чем вызвал пожары.
Именно этот бой стал последним для «Старины Худа». До конца не понятно, что именно вызвало гибель «Худа». Предполагают, что один из выпущенных линкором снарядов «Бисмарка» описал дугу, пробил верхнюю палубу и попал в камеру хранения 100-мм снарядов, чем и вызвал детонацию боекомплекта. Существует так же и альтернативная версия, что точку в истории «Худа» поставил всё же «Принц Ойген», своим выстрелом по боекомплекту зенитных ракет. По предположению, это попадание и дальнейшая детонация зенитных боеприпасов спровоцировали череду пожаров и взрывов, которые в свою очередь, перекинулись на камеры хранения крупнокалиберных боеприпасов.
Взрыв, разорвавший гордость британского флота на части, произошел в 6:01 утра. Из-за грохота орудий и гула механизмов на других британских кораблях не сразу обратили внимание на белый гриб взрыва, поднявшийся над «Худом». Свидетелями катастрофы стали и немцы, следившие за ходом боя в мощные оптические системы. Немцы даже сделали парочку фотографий тонущего «Худа». Они видели, как взрыв поднял в воздух орудийную башню и отшвырнул ее в сторону. Потом, корма и носовая часть «Худа» поднялись торчком над поверхностью океана, и медленно погрузились в большое пятно разлившегося мазута. «Принц Уэльский» резко отвернул в правую сторону, чтобы не врезаться в обломки флагмана. Из 1419 моряков спасли троих.
Фотография горящего «Худа». На борту «Бисмарка» находился фотограф из министерства пропаганды. Именно он заснял этот снимок.
После гибели «Худа», «Принц Уэльский» продолжил бой, но под напором орудий «Бисмарка» принял решение отходить. В 6:19 командир «Принца Уэльского» приказал поставить дымовую завесу и вышел из боя.
По результатам боя «Принц Ойген» остался невредим, а вот «Бисмарку» повезло меньше. Один из снарядов «Принца Уэльского» угодил в нос корабля, повредив топливный насос и топливную цистерну. Нос корабля набрал какое-то количество воды, но команде корабля в кратчайшие сроки удалось залатать пробоину стальными листами. Несмотря на все усилия, максимальная скорость хода упала до 20 узлов. Быстрее идти было просто опасно.
Казалось бы, потопить «Худ» было огромной удачей, но действие, как известно, вызывает противодействие. Англичане настолько были озлоблены потерей гордости своего ВМФ, что решили уничтожить «Бисмарк» любой ценой. Это было делом чести. Неизвестно, кто отдал приказ об уничтожении любой ценой, это мог быть либо адмирал Тови, либо лично Уинстон Черчилль.
К охоте на такого зверя как «Бисмарк» были привлечены вообще все доступные силы в Атлантике. Из далёкого Гибралтара даже вызвали авианосец «Арк Роял». Каждый пилот на «Арк Роял» уже успел получить боевой опыт в Средиземном море. Всего к охоте на «Бисмарк» были привлечены 50 судов различных классов. От линкоров до эсминцев.
Авианосец «Арк Роял»
После боя с «Худом» Лютьенс принял решение разделить силы. «Принц Ойген» должен был продолжить рейд самостоятельно, изображая из себя «Бисмарк», а настоящий «Бисмарк» в это время должен был прорваться к берегам Франции – под прикрытие люфтваффе.
Сразу после гибели «Худа» из Скапа-Флоу вышел линкор «Кинг Джорд V» с адмиралом Тови на борту. Тови рассчитывал настичь «Бисмарк» к 9 часам утра 25 мая.
Чтобы уменьшить скорость «Бисмарка» и не дать ему шанса ускользнуть от британского флота, Джон Тови дает приказ авианосцу «Викториос» атаковать немецкий линкор. «Викториос» находился на расстоянии 120 миль к северо-востоку от «Бисмарка» и это значило полтора часа ночного полета для не совсем опытных экипажей – авианосец вступил в строй недавно.
До 1938 года палубная авиация находилась в ведении RAF – Королевских военно-воздушных сил. RAF больше волновало развитие авиации наземного базирования и как бывает в таких случаях, качественный перекос произошел не в пользу военно-морской авиации. Ударное авиакрыло авианосцев формировалось из бипланов «Суордфиш» еще в середине 20-х годов выделявшихся своей старомодной конструкцией, (хотя, английские военно-исторические фильмы говорят, что самолёт был ещё очень даже ничего). Самолет разгонялся до 200 км/ч. в час, его каркас обтягивался полотняной обшивкой. Теперь на эти самолёты возлагалась задача атаковать «Бисмарк».
Но сначала самолеты надо было оторвать от полетной палубы. К 10 часам вечера ветер достиг штормовой силы. Палуба авианосца поднималась и проваливалась вниз на 15-17 метров. Но несмотря на волны, с авианосца смогли подняться 9 «Суордфишей»
«Суодфиш»
Один за другим они повернули на юго-запад и, сопротивляясь встречному ветру, исчезли в дождевой пелене. Цель появилась через полтора часа, но порывы ветра, низкие тучи и волнение сорвали почти все атаки «Суордфишей». Лишь один самолет вышедший в атаку с правого борта смог выпустить торпеду точно в цель. Торпеда ударила в броневой пояс, не пробив борт, но взрывная волна прошла по корпусу линкора, вызвав хаос во внутренних помещениях. По заверениям британской стороны, «Суордфиши» заходили на цель с высоты 4-5 метров над уровнем моря. Углы вертикальной наводки ПВО «Бисмарка» не позволяли опустить орудия столь низко. Но данное заявление достаточно спорно. Историк Федор Лисицын, например, сомневается в правдивости этих заявлений. Погода была слишком плохой и волнение моря слишком слишком сильным для осуществления такого маневра.
Не смотря на позднее время – часы показывали пол-второго ночи, повреждения, первого погибшего и шестерых раненых, настроение экипажа все равно остается приподнятым. Линкор идет во Францию.
День 25 мая выдался для «Бисмарка» спокойный – ни корабли Гранд Флита, ни вражеская авиация не беспокоили. Немцы даже не догадывались, что британцы их потеряли. Ах да! У Лютьенса сегодня день рождения, ему исполнилось 52 года. Весь день шли поздравительные телеграммы – поздравлял Гитлер, поздравлял Редер. В 8:52 утра Лютьенс, видимо в приподнятом настроении от поздравлений, передает в Берлин длинную – 36 минут в эфире – радиограмму. В частности в сообщении упоминается о сражении в Датском проливе, о большом радиусе действия британских радаров, о потоплении «Худа» и о намерении идти на ремонт в Брест.
После налета «Суордфишей» с авианосца «Викториос» англичане потеряли «Бисмарк». Самолеты береговой охраны искали его все утро 26 мая, но не добились каких-либо результатов. Наконец, один из высокопоставленных офицеров предположил, что линкор идет не в Брест, а к ближайшей точке французского побережья – мысу Фенистер. Район поисков тут же скорректировали, отправив на разведку две «Каталины». Вылетев в 3 часа ночи, самолеты более семи часов обследовали океан, пока в 10:30 с одного из самолетов не заметили военный корабль. «Каталина» направилась к нему, корабль большой - без сомнения класса линкор, но незнакомый силуэт (немцы соорудили вторую фальшивую трубу) и плохая погода не позволили сразу установить название и национальную принадлежность корабля. Впрочем, то, что под ними немцы пилотам было ясно и так – «Каталину» встретил плотный зенитный огонь.
Полученные координаты «Бисмарка» передали Джону Тови. Теперь ему ясно – уйдя на север, догнать немецкий линкор он уже не может – их разделяют 130 миль. К тому же на британских кораблях, четвертый день преследующих «Бисмарк», ощущается нехватка топлива. Черчилль, политическая репутация которого во многом зависит от дальнейшей судьбы «Бисмарка», приказывает Тови продолжать погоню, «даже если весь флот придется вести домой на буксире». К счастью для англичан прибыл их главный козырь. Авианосец «Арк Роял» в составе соединения «H».
26 мая в 14:50 к месту обнаружения линкора вылетели «Суордфиши» с «Арк Рояла». В ходе этого вылета англичане чуть не потопили свой собственный корабль. Крейсер «Шеффилд» отправленный в этот район следить за перемещениями «Бисмарка» с безопасного расстояния, попал под несколько торпедных атак союзных «Суордфишей». Только после пуска третьей торпеды до эскадрильи дошло, что перед ними не «Бисмарк». «Шеффилду» же невероятно повезло, крейсер чудом смог уклониться от всех трёх торпед.
Следующую атаку, на этот раз уже против настоящего «Бисмарка», повторили через несколько часов. В 19:15, 15 торпедоносцев снова поднимаются с «Арк Ройала» и на этот раз, пройдя над "Шеффилдом" и получив с него точные пеленги, в 20:47 выходят на немецкий линкор. Часть свободного от дежурства экипажа «Шеффилда» вышла на палубу, чтобы посмотреть на такое редкое зрелище – атака британской авиацией немецкого линкора.
Немцы встречают самолеты плотным зенитным огнем, против них задействована вся артиллерия «Бисмарка» кроме орудий главного калибра. Линкор сильно качает, точность зенитного огня падает, и попаданий в английские торпедоносцы нет. Торпеда одного из «Суордфишей» попадает в броневой пояс линкора, не причинив ему большого вреда. Но роковой удар нанёс последний самолет, вынырнувший из-за туч по правую сторону корабля. Линкор как раз отворачивал влево, и рули оказались повернутыми под углом 12 градусов. Торпеда, ударив в корму и заклинила рули в этом положении.
Рули «Бисмарка»
С «Шеффилда» видели, как после взрыва торпеды линкор описал дугу, уклоняясь на северо-запад, а потом остановился. «Шеффилд» тут же передал радиограмму, сообщая о странных маневрах немецкого корабля.
На «Бисмарке» тем временем оценивали размеры повреждений. Торпеда, попав в борт, повредила не только рули. Часть отсеков затоплена. В них спустили водолазов, но привести в рабочее состояние рулевое управление они не могут: мешает низкая температура воды и водовороты в рулевом отсеке. Работа снаружи вообще невозможна из-за сильного волнения моря.
К половине десятого вечера Лютьенсу уже понятно, что «Бисмарк» обречен – ни возможности управляться, ни лишних запасов топлива, а англичане уже дышали в спину. В 21:40 командующий отсылает Гитлеру радиограмму, сообщая, что линкор не в состоянии управляться, и что экипаж будет «драться до последнего снаряда». Линкоры «Кинг Джордж V» и «Родней» к тому времени уже соединились и движутся прямо на «Бисмарк». Тови, учитывая невысокую скорость «Роднея», рассчитывает встретиться с немецким линкором на рассвете. Ночью к «Бисмарку» пребывает одна из подлодок Кригсмарине. Задачей подлодки было забрать фотографа из отдела пропаганды и все материалы о походе «Бисмарка», включая кадры взрыва «Худа». Какого-либо существенного вклада в предстоящее сражение подлодка внести не могла, так что с полученными материалами вскоре отбыла в Германию.
27 мая в 8:33 наблюдатели немецкого линкора заметили показавшиеся на горизонте мачты. Хотя море все еще штормило – сила ветра доходила до 8 баллов, погода стояла более-менее ясная. Показавшиеся над горизонтом мачты, принадлежали линкору «Родней», немного спустя появились и мачты «Кинг Джорджа V» – флагманского линкора Джона Тови.
Первый выстрел пришелся на 8:47 часов. Его сделал «Родней». Противников разделяло чуть больше 10 миль. Лишенный возможности маневрировать, идущий на невысокой скорости, один против двух неповрежденных линкоров, «Бисмарк» был обречён.
Немцы дрались, как и обещал Лютьенс, «до последнего снаряда». Сам он, заперся в боевой рубке, приказав, когда закончится боезапас, открыть кингстоны. Скорее всего, адмирал, не дожил до гибели «Бисмарка» – уже в полдесятого боевая рубка была вся охвачена огнем.
В 9:31 «Бисмарк» делает последний выстрел из орудия главного калибра. Ни один из выстрелов «Бисмарка» так и не достиг результата. «Родней» подходит на дистанцию 1,3 мили и начинает в упор расстреливать немецкий линкор. Гордость немецкого флота представляет печальное, даже ужасное зрелище: линкор весь избит тяжелыми британскими снарядами, надстройки разрушены, над кораблем поднимается густой, отгоняемый ветром дым. Обшивка правого борта в районе машинного отделения раскалилась до малинового цвета, верхушки волн, облизывая это пятно, поднимаются к верху паром. Внутри «Бисмарка» бушуют пожары, но он продолжает двигаться. Такая живучесть не укладывается в сознании англичан. Хотя «Бисмарк» потерял значение как боевой корабль – он не больше чем руина, но эта руина движется. Джон Тови подавляет в себе желание искромсать линкор снарядами – топливо на британских кораблях заканчивается, и командующий отдает приказ поворачивать на базу.
Добивать «Бисмарк» оставляют крейсер «Дорсетшир», почти сутки шедший с юга на соединение с эскадрой Тови. «Дорсетшир» расстрелял линкор торпедами: две он выпустил в правый борт «Бисмарка», еще одну, обойдя линкор с кормы, в левый. В это время «Бисмарк» начинает крениться на левый борт и через несколько минут кормой вперед начинает уходить под воду. Долгие годы британцы – так требовали национальные амбиции – утверждали, что «Бисмарк» погиб от торпед «Дорсетшира», лишь одна из последних экспедиций Балларда доказала – линкор все-таки затопил экипаж, открыв кингстоны.
Их открыли когда «Дорсетшир», готовясь к торпедной атаке, подходил к левому борту линкора. Тогда же поступила команда – «покинуть корабль». Впервые за три дня боев и погони англичане увидели своих врагов – серые людские потоки, побежавшие к бортам «Бисмарка».
Линкор затонул в 10:36, оставив в волнах 800 человек, перепачканных мазутом. «Дорсетшир» совместно с эсминцем «Маори» приступили к спасательной операции, подняв на борт 117 человек из экипажа «Бисмарка». Но в воде оставалось еще около 700 человек, когда «Дорсетшир» вдруг запустил машины и, развив большую скорость, начал уходить с места катастрофы.
После войны капитана крейсера пытались судить, за то, что покинув место гибели «Бисмарка», он погубил несколько сотен человек. Но капитан оправдался, доказывая, что с крейсера видели перископ подводной лодки.
Гибель линкора «Бисмарк»
После детального обследования «Бисмарка» на дне океана выяснилось, что в корабль попало более 400 снарядов различных калибров. От 406-мм до 120-мм орудий.
«Бисмарк» на дне океана
Заключение
«Бисмарк» строили для другой войны и для других задач. Линкор оказался безумно дорогим и принес сравнительно небольшую пользу. Но экипаж корабля в своей последней битве покрыл «Бисмарк» бессмертной славой и оставил огромный след в массовой культуре.
ИСТОЧНИКИ
1. «Линкоры фюрера. Главный калибр кригсмарине»
2. «Корабли второй мировой войны. ВМС Германии»
Автор: Алан Цаликов.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_313251
А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.
При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!
Подробный список пришедших нам донатов вот тут.
Подпишитесь, чтобы не пропустить новые интересные посты!
Автор: Алан Цаликов.
Зачем Германии надводный флот
К окончанию Первой мировой войны германский кайзеровский флот насчитывал в своем составе 19 дредноутов, 5 линейных крейсеров, 21 устаревший броненосец, 44 крейсера, 137 эсминцев и 227 подводных лодок. Подписанный 28 июня 1919 г. Версальский мирный договор не оставил от былого величия и следа. Германии разрешалось сохранить 6 линкоров додредноутного типа, 6 легких крейсеров и по 12 эсминцев и миноносцев, общим тоннажем не свыше 108 000 т (в 1920 г. было разрешено держать в резерве еще 30% от этого числа). Численность личного состава флота ограничивалась 15 000 человек, из них не более 1500 офицеров.
Положение вещей стало меняться с приходом к власти нацистов. Германии за максимально короткий срок необходимо было решить несколько важнейших задач.
Задача первая: обеспечить тотальное превосходство немцев на Балтике. Необходимо было достичь превосходства над странами Скандинавии и Советским Союзом. Требовалось обезопасить Балтийское море от любых посягательств.
Задача вторая: максимально сократить количественный и качественный разрыв с флотом Франции, как наиболее вероятного соперника в новой войне. Немецкий флот как максимум должен был иметь возможность сойтись с силами французов в лоб, а как минимум повторить успех рейдерских операций первой мировой войны, а лучше превзойти его.
А вот с Англией планировалось договориться. Верхушка нацистов изначально мечтала о нейтралитете Англии в следующей войне, а господство Англии над морем не планировалось оспаривать. Следует понимать, что идея превзойти английский флот рассматривалась, но в глубокой перспективе. Немецкий план под кодовым названием «Z» предусматривал строительство огромного флота, но его постройка даже при самых лучших обстоятельствах не могла быть завершена раньше 1947-1948 года. Но, как мы уже знаем, Англия вмешалась в конфликт, а мечты нацистов о битве «раз на раз» с французским флотом так и остались мечтами.
Но опять же, вернемся к 1933 году. Германии нужен сильный, мобильный и достаточно многочисленный флот, который мог бы прикрыть Балтийское море, осуществить рейдерские операций в тылу противника, а при сильной необходимости сразиться на равных с линейным флотом Франции. Также крайне желательно было не спровоцировать Англию своей программой строительства флота.
Именно эти задачи определили дальнейший вектор развития немецкого надводного флота. Это объясняет дальнейший «компромисс» в виде постройки серии карманных линкоров «Дойчланд».
Но, карманные линкоры не могли противостоять на равных своим старшими коллегам. Необходимость строительства столь огромных и современных кораблей как «Бисмарк» стала вполне понятна после получения в 1933 году информации о том, что французы строят линкор «Дюнкерк». Настоящий монстр по немецким меркам, с полным водоизмещением в 34 тысячи тонн. У немецкого ВМФ не было адекватного ответа на такое, не было ни единого корабля, который мог бы хотя бы сравняться с «Дюнкерком». Примерно так и зародилась необходимость в линкорах серии «Бисмарк», как достаточно быстроходных, тяжелых рейдеров, которые в случае чего могут дать сражение линкорам класса «Дюнкерк» и выйти из боя победителями.
«Дюнкерк»
Строительство такого гиганта как «Бисмарк» и его брата-близнеца «Тирпица» стало возможным только благодаря грамотным политическим ходам нацистов. 16 марта 1935 года Гитлер официально объявил об отказе Германии соблюдать условия Версальского договора, так что формальных препятствий для постройки более крупных кораблей больше не было. Отказ Германии от Версальских ограничений вызвал естественное беспокойство в других странах, и во время дипломатических контактов с aнгличанам Гитлер дал понять, что желает добровольно ограничить свой ВМФ уровнем 35 процентов от британского. Дальнейшие переговоры привели к заключению 18 июня 1935 года в Лондоне англо-германского морского соглашения, закрепившего эту норму и, кроме того, обязавшего Германию соблюдать ограничения морских договоров, заключенных Великобританией с другими странами. Этот договор был заключен слишком поздно для того, чтобы повлиять на проект «Шарнхорста» и «Гнейзенау», но снял беспокойство по поводу политических осложнений из-за возможного роста водоизмещения кораблей по сравнению с проектным. Теперь Германия должна была следовать условиям Лондонских морских соглашений, ограничивавших лишь водоизмещение судов, а не их количество. А выйти за ограничения в 35% даже при большом желании для Германии было проблематично.
Что из себя представлял «Бисмарк»
Проект линкоров «F» и «G» утвержден 16 ноября 1935 года. По существовавшей в Германии традиции, корабль при закладке получал литерное обозначение, при этом в каждом классе велась своя «буквенная» линия. А официальное название ему присваивалось при спуске на воду. Так что, в нашем случае линкор «F» это Бисмарк, а линкор «G» это Тирпиц.
Согласно Лондонским соглашениям водоизмещение линкора не могло превышать 35 тысяч тонн. И изначально действительно, планировали уложиться в 35 тысяч. Но на практике оказалось, что стандартное водоизмещение итогового проекта составляет 41 тысячу тонн (это при том, что броню и так сделали тоньше чем планировали). Полное же водоизмещение достигло чудовищных 50 тысяч тонн. Сэкономить было уже никак, поэтому проект был утверждён. В рамках секретности во всей проектной документации была указана цифра в 35 тысяч. Максимальная скорость хода составляла 29 узлов, максимальная дальность плаванья составляла около 8500 миль, при скорости хода в 15 узлов.
Итак, давайте по пунктам разберем, почему же «Бисмарк» являлся грозной силой и гордостью Кригсмарине.
Броня.
Общий вес брони на «Бисмарке» составлял 18 700 метрических тонн или 40% от проектного боевого водоизмещения. Только японский суперлинкор «Ямато» превосходил немецкий корабль по суммарному весу бронирования (22 895 метрический тонн), но при этом существенно уступал по его процентному отношению к водоизмещению — всего 33,2%.
Схема бронирования линкора
Горизонтальная броня
Горизонтальная защита состояла из двух броневых палуб – верхней и главной (броневой). Верхняя палуба простиралась на 213,5 метров, что составляло около 85% длины корабля. Она была равномерно бронирована 50-мм плитами, утолщаясь до 80 мм в районе барбетов. Основным назначением палубы было инициирование взрывателей бомб, с тем чтобы взрыв происходил выше главной броневой палубы. Швы и кромки верхней палубы крепились при помощи сварки. Вес этой палубы составлял 2 248,053 т.
Вертикальная броня
Жизненно важные отсеки защищала броневая цитадель, прикрывавшая 68% длины корпуса по ватерлинии (70,7 м в длину и 7 м в высоту) и замыкавшаяся в носу и в корме броневыми траверзами. Вся вертикальная броня толще 100 мм изготавливалась из закаленной стали. Главный пояс состоял из верхнего и нижнего рядов плит. Нижний ряд плит (главный пояс) имел толщину 320 миллиметров. Верхняя кромка главного пояса располагалась на 100 мм ниже батарейной палубы, нижняя кромка – на 7800 мм выше киля. По верхней кромке пояс имел желоб и уступ для соединения с плитами верхнего ряда плит. Верхний пояс имел толщину 145 мм и доходил по высоте до верхней палубы. По замыслу германских конструкторов, этот пояс должен был служить защитой от снарядов крейсеров и эсминцев при стычках на ближних дистанциях.
Главный калибр
Выбор калибра для капитальных кораблей всегда являлся основным вопросом при составлении технического задания, а в случае с линкором «Бисмарк», постоянные перемены мнений относительно их артиллерии заставляли одновременно прорабатывать несколько вариантов эскизных проектов для разных калибров. При этом требовалось найти компромисс между скорострельностью орудий сравнительно небольшого калибра, позволявшей увеличить число попаданий, и разрушительным воздействием менее скорострельных крупнокалиберных орудий. По мнению немецких специалистов, наиболее полно этой задаче отвечали 380-мм орудия. Увеличение калибра при сравнимой начальной скорости снаряда вело к снижению живучести стволов, меньший же калибр считался малоэффективным по разрушительному действию боеприпасов, не обеспечивая при этом заметного преимущества в скорострельности. 380-мм орудия послужили хорошим компромиссом мощности и скорострельности. Всего на линкоре было размещено 8 орудий главного калибра, попарно в четырех башнях.
Зенитная и вспомогательная артиллерия
Артиллерия вспомогательного калибра линкора «Бисмарк» состояла из 12 орудий калибра 150-мм SKC/28, размещённых попарно в башнях. Над выбором вспомогательной артиллерии долго думать не пришлось, был взят обычный для тех времён средний калибр.
150-мм орудия.
«Бисмарк» и «Тирпиц» несли по шестнадцать зенитных 105-мм орудий LC/37. Восемь спаренных установок размещались на первом ярусе надстройки, по четыре с каждого борта. Изначально планировалось поставить 88-мм орудия, но потом поняли, что лафет под орудия 88-мм вполне спокойно выдерживает калибр побольше. Именно эти орудия должны были стать надежным щитом «Бисмарка» от самолетов противника. По проекту, противовоздушную оборону вблизи корабля обеспечивали шестнадцать 37-мм пушек C/30 и двенадцать 20-мм автоматов C/30 или С/38. Боекомплект для зенитных автоматов по штатам германского флота состоял из 2000 выстрелов на ствол.
зенитное орудие LC/37
Авиационное оборудование
В окончательном проекте «Бисмарк» получил две поперечных катапульты производства кильской «Дойче Верке». Они располагались позади дымовой трубы. Общая длина жестко закрепленного участка составляла 32 метра, но каждая катапульта могла телескопически раздвигаться еще на 16 метров. Был возможен одновременный пуск сразу двух гидросамолётов. Линкоры имели по три авиационных ангара.
Ангар номер 1 на два самолета находился под грот-мачтой. Ангары номер 2 и номер З располагались на корабле слева и справа от дымовой трубы и использовались для предполетной подготовки гидросамолетов. Их площадь составляла 60 квадратных метров, что позволяло разместить в них по одному самолету со сложенными крыльями. Рельсовые пути обеспечивали перемещение самолетов от ангаров к катапульте, а с помощью кранов, установленных побортно в районе дымовой трубы самолеты перемешались на пусковую тележку катапульты. Линкоры типа «Бисмарк» использовали гидросамолеты только одного типа – «Арадо» Аг 196.
Гидросамолёт «Арадо» при погрузке на корабль.
Энергетическая установка
Первоначально линкоры типа «Бисмарк» предполагалось оснастить турбоэлектрической силовой установкой с 3 агрегатам и по 46 000 л .с. Она должна была занимать три отсека: котлы побортно, генераторы – в середине корабля, между продольными переборками. Преимуществом такой установки были более простая конструкция турбин, вращавшихся в одном направлении с постоянной скоростью, короткие гребные валы, возможность быстрого изменении скорости и реверса с переднего хода на задний. Тем не менее, в окончательном проекте была принята более традиционная паротурбинная главная энергетическая установка (ГЭУ) на паре высоких параметров. Это увеличило физический размер самой установки, но такой вариант был дешевле.
Электрическая система
Стоит отметить, немцы электрифицировали всё что могли, начиная от механизма поворота и наведения орудий, заканчивая подъемными кранами для гидросамолётов. На «Бисмарке» даже были кондиционеры. Всё это нуждалось в огромном количестве энергии.
Для обеспечения электроэнергией на линкорах имелось по четыре главных электростанции (E-Werk). Отделения генераторов NQ I и NQ 2 располагались в отсеке V111 на нижней платформе по правому и левому борту соответственно. В каждом из них находилось по четыре 500-кВт дизель-генератора. Генераторные отсеки NQ3 и NQ4 размешались по аналогичной схеме в отсеке XIV, но в них было установлено по 3 турбогенератора (всего пять по 690 кВт и один 460 кВт). Генераторы производились фирмой «Гарбе-Ломайер». Основное оборудование и освещение питались от постоянного тока напряжением 220 В. Нормальная нагрузка электросети корабля составляла 3910 кВт, но с учетом суммарной производительности всех генераторов в боевой обстановке эта величина могла быть доведена до 7910 кВт, чем обеспечивалось более чем двойное резервирование по мощности. Стоит отметить, что даже когда «Бисмарк», в конце своего похода начал непосредственно тонуть, всё электрооборудование корабля продолжало работать в штатном режиме.
Вентиляция и кондиционирование
Кондиционерами оснащались корабельный лазарет, фотолаборатория для проявления снимков с гидросамолетов и офицерская кают-компания. Всего на кораблях имелось по 230 электрических вентиляторов, из которых 33 обслуживали котельные и машинные отделения. Вентиляционные шахты оснащались водонепроницаемыми шторками, так что водонепроницаемость помещений должна была сохраняться до уровня батарейной палубы. Под ней вентиляционные шахты располагались вертикально и не проходили через главные водонепроницаемые переборки. В отсеках энергетической установки вентиляционные шахты были оснащены также газонепроницаемыми шторками на случай возгорания нефти. Главная холодильная установка находилась в отсеке на нижней платформе. Установка была электрической.
Экипаж корабля.
По проекту экипаж линкора состоял из 1927 человек. Увеличиваясь до 2106 при использовании в качестве флагманского корабля. При вступлении в строй экипаж Бисмарка состоял из 103 офицеров и 1962 матросов.
Цена
Цена линкора «Бисмарк» составила 198 миллионов рейхсмарок. Курс к доллару тогда был 1 к 2. То есть, стоимость линкора «Бисмарк» составляла примерно 100 миллионов долларов. Для сравнения, например, самоходная установка «Штуг 3» стоила 100 тысяч рейхсмарок. Только американский серийный линкор «Айова» 1945 года выпуска, несопоставимо более мощный, с несопоставимыми по дороговизне радарами и оборудованием смог сравняться с «Бисмарком» по стоимости. Линкоры «Айова» тоже стоили 100 миллионов долларов за штуку. «Тирпиц» и «Бисмарк» обошлись Германии безумно дорого.
Боевое применение «Бисмарка». Операция «Учения на Рейне»
Корабль сошёл со стапелей 14 февраля 1939 года. При спуске на воду присутствовали Адольф Гитлер и внучка князя Бисмарка Доротея фон Левенфельд, по традиции «окрестившая» корабль бутылкой шампанского.
Окончательно «Бисмарк» был введен в состав Кригсмарине 24 августа 1940 года.
После введения корабля в строй встал традиционный вопрос. А что делать дальше? Как применять эти 198 миллионов? Франция уже пала. Англия не осталась нейтральной, а очень даже активно воюет. Ни о каком лобовом сражении с силами Англии и речи быть не могло. Выход был найден после фантастического успеха рейдерской операции «Берлин» (она достойна отдельной статьи, так что если хотите, то пишите в комменты).
Доротея фон Левенфельд готовится разбить бутылку с шампанским
Рейдерская операция линкоров «Шанхорст» и «Гнейзенау» окончилась просто безумно удачно. Два этих линкора потопили английских кораблей на 150 тысяч тоннажа и вернулись обратно в Германию. Пропаганда Геббельса буквально вопила об успехе. «Впервые немецкие линкоры вышли в открытое море и громят англичан». Операция «Берлин» послужила неким триггером для руководства Германии, операция показала буквально, что «так делать можно», немецкий линейный флот не будет бездельничать в портах, а может приносить ощутимую пользу в дальних рейдах. Других вариантов применения «Бисмарка» кроме рейдерских операций не было. Вообще и никаких.
Торжественный спуск «Бисмарка» на воду.
Итак, Бисмарк планировалось использовать как рейдерскую единицу в Атлантике, но по опыт прошлых лет показал, что эффективнее действуют рейдерские соединения в составе двух, а лучше трех судов. Необходимо было послать линкор «Бисмарк» и кого то ещё подходящего под дальнее плаванье. Решено было вместе с «Бисмарком» отправить тяжелый крейсер «Принц Ойген».
«Принц Ойген»
Командовать рейдерским соединением назначили адмирала Гюнтера Лютьенса. Ему же принадлежали лавры за проведение операции «Берлин». Лютьенс планировал повторить успех.
Гюнтер Лютьенс
Операция под кодовым названием «Учения на Рейне» состояла в том, что «Бисмарк» и «Принц Ойген» выйдут из Норвегии, пройдут через Датский пролив в Атлантику, нанесут максимальный ущерб торговому флоту союзников, а дальше по обстоятельствам. Либо возвращаться обратно в Норвегию, либо во французский Брест. Начало операции было назначено на 18 мая 1941 года.
Выход из Готенхафена назначили в ночь с 18 на 19 мая.
Корабли вышли поодиночке – сначала «Принц Ойген», потом «Бисмарк». Проливом Большой Бельт в ночь с 19 на 20 мая удалось пройти незамеченными. Но день 20 мая выдался ясным и солнечным, после полудня на встречном курсе показался «Готланд» – авианесущий крейсер нейтральной Швеции. Почти сразу после встречи немцы перехватили радиограмму. Шведский корабль сообщал о «больших немецких кораблях». Радиограмма не попала к англичанам , но англичане всё равно узнали о появлении «Бисмарка», правда, достаточно любопытным образом.
Из-за особенностей шведского нейтралитета на её территории находились военные атташе как Германии, так и Англии. И обстановка была достаточно милой, по вечерам шведские офицеры вместе с английским и немецким атташе могли перекинуться в карты и выпить бокал виски. Именно в тот вечер один шведский полковник в ходе игры в карты сообщил английскому атташе информацию об обнаружении «больших кораблей», после чего эта информация была немедленно передана в Лондон.
Эту информацию следовало подтвердить. Все, конечно, ожидали повторения операции «Берлин», но этот выход кораблей мог быть простыми учениями. Все опасения подтвердились после воздушной разведки. «Бисмарк» дозаправлялся. Это могло означать только одно – он готовился к дальнему походу.
Автор: Алан Цаликов.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_313251
А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.
При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!
Подробный список пришедших нам донатов вот тут.
В следующей части: охота на «Бисмарк».
Подпишитесь, чтобы не пропустить!
Продолжение: Король семи морей. Часть 2. Охота на "Бисмарк"
Италия, как и Германия, относилась к числу «молодых» европейских держав, возникнув как единое государство только в 1861 году, когда, как казалось, все сферы влияния уже давно были поделены между Англией и Францией, а также сохраняющими часть своих владений Испанией, Португалией и Нидерландами. Но итальянские элиты, вспомнив о великом прошлом Рима, стремились включиться в раздел мира и превратить Италию в серьезную морскую державу. Это стремление было вполне понятным и реальным, поскольку Италия омывается Средиземным и Адриатическим морями. В Риме надеялись, что Италия получит контроль над частью Средиземноморья, в том числе над Адриатическим побережьем Балканского полуострова и над североафриканскими территориями.
К концу XIX века Италия стала все сильнее заявлять о своих геополитических амбициях. Поскольку Алжир и Тунис уже давно находились под контролем Франции, а Египет превратился в британского сателлита, итальянское руководство обратило внимание на «бесхозные» земли на севере и северо-востоке Африки – на Ливию, которая оставалась в составе ослабевшей Османской империи, и на побережье Красного моря – Эритрею, Эфиопию и Сомали. Итальянцам удалось установить контроль над Эритреей, но первая итало-эфиопская война 1895-1896 гг. была итальянской армией бесславно проиграна. Зато Рим отыгрался в 1911-1912 гг., победив в итало-турецкой войне и вынудив Османскую империю уступить Италии Ливию и Додеканесские острова.
Для обеспечения своих имперских амбиций Италии требовался сильный военно-морской флот. Но конкурировать с Великобританией, имевшей к этому времени лучшие военно-морские силы в мире, и даже с Германией или Францией Италия не могла. Зато итальянцы стали первопроходцами в направлении подводных диверсий. В 1915 году Италия вступила в Первую мировую войну на стороне Антанты. Как известно, прежде Италия входила в Тройственный союз и считалась союзником Германии и Австро-Венгрии. Все изменила победа в итало-турецкой войне 1911-1912 гг., после которой Италия стала соперничать с Австро-Венгрией за влияние на Балканском полуострове. В Риме с большим аппетитом посматривали на принадлежавшее Австро-Венгрии Адриатическое побережье – Хорватию и Далмацию, а также на Албанию, которая в 1912 г. освободилась от османской зависимости. Вступив в Первую мировую войну на стороне Антанты, Италия рассчитывала, что победа в войне позволит ей добиться контроля над Хорватией и Далмацией и превратить Адриатическое море во «внутреннее море» Италии.
Между тем, именно Адриатическое побережье Хорватии и Далмации было местом базирования австро-венгерского флота. Само вхождение этих земель в состав империи Габсбургов делало Австро-Венгрию морской державой. В адриатических портах базировались австро-венгерские корабли, в Фиуме находилась и Австро-Венгерская военно-морская академия, которую в разное время заканчивали практически все выдающиеся флотоводцы империи Габсбургов.
На протяжении 1915-1918 гг. Италия сражалась на море с австро-венгерским флотом. Хотя по своей мощи итальянский флот в то время уступал австро-венгерскому, итальянцы стали очень большое внимание уделять именно подрыву вражеских судов. Так, Италия очень активно использовала торпедные катера. Например, в ночь с 9 на 10 декабря 1917 года итальянские торпедные катера лейтенанта Луиджи Риццо совершили беспрецедентный рейд в гавань Триеста. В результате нападения австро-венгерский флот потерял броненосец «Вин».
После вступления в Первую мировую войну внимание итальянского военно-морского командования было приковано к городу Пула, расположенному на самой оконечности полуострова Истрия и являвшемуся в то время одной из главных военно-морских баз Австро-Венгерской империи. Причины такого внимания были вполне понятны. Во-первых, Пула на протяжении 600 лет принадлежала Венецианской республике, а во-вторых – играла стратегическую роль с точки зрения военно-политического контроля над Адриатикой. Итальянские военные изучали возможности проникновения в гавань Пулы, рассчитывая нанести серьезный удар по австро-венгерскому флоту. Однако такая возможность у итальянцев появилась лишь в 1918 году.
Было установлено, что австро-венгерский флот тщательно охраняет подступы к Пуле, а главное – выставил многочисленные препятствия, которые мешали бы кораблям противника войти в гавань. Поэтому итальянское военно-морское командование приняло решение организовать в Пуле специальную диверсионную операцию. Осуществить ее должны были с помощью специальной управляемой торпеды «миньята» (итал. mignatta — пиявка), которая бы крепилась к днищу корабля.
Авторство этой торпеды принадлежало итальянскому военно-морскому офицеру майору Раффаэле Россетти (1881-1951). Выпускник Туринского университета, Россетти уже после его окончания отучился в Военно-морской академии в Ливорно и в 1906 г. был произведен в лейтенанты Корпуса морских инженеров. В 1909 г. ему присвоили звание капитана. Россетти участвовал в итало-турецкой войне, а во время Первой мировой войны в звании майора стал начальником военно-морского арсенала в Специи.
С предложением проникнуть в главный австро-венгерский военно-морской порт и подорвать какой-нибудь крупный корабль, к командованию обратился молодой лейтенант медицинской службы Раффаэле Паолуччи. Офицер упорно тренировался в качестве боевого пловца, проплывая по 10 километров, буксируя специальную бочку, которая в его тренировках изображала мину. Для осуществления диверсионной операции в Пуле было решено воспользоваться именно изобретением Россетти, а рейд был назначен на 31 октября 1918 года.
29 октября 1918 года на обломках Австро-Венгрии было создано Государство словенцев, хорватов и сербов, включившее в свой состав прежде принадлежавшие Австро-Венгрии Королевство Хорватия и Славония, Королевство Далмация, Боснию и Герцеговину, Краину. Поскольку ГСХС приняло власть над Адриатическим побережьем Хорватии и Далмации, руководство Австро-Венгрии передало новому государству и австро-венгерский флот, базировавшийся в Пуле. 31 октября 1918 года главнокомандующий австро-венгерским флотом адмирал Миклош Хорти (будущий диктатор Венгрии) передал командование флотом хорватскому морскому офицеру Янко Вуковичу-Подкапельскому, который в честь нового назначения был произведен в контр-адмиралы. В тот же день 31 октября 1918 года Государство словенцев, хорватов и сербов приняло решение о выходе из Первой мировой войны и сообщило представителям Антанты о своем нейтралитете.
Вечером 31 октября, когда в Пуле адмирал Хорти передавал контр-адмиралу Вуковичу бывший австро-венгерский флот, из Венеции в сторону Истрии выдвинулись два быстроходных катера, которые сопровождали два миноносца. На катерах находились торпеды – «пиявки» и два офицера Королевского флота Италии – Раффаэле Россетти и Раффаэле Паолуччи. Командование операцией осуществлял капитан 2 ранга Костандо Чиано, находившийся на миноносце 65.PN.
Таким образом, инженер Россетти, бывший автором проекта «пиявки», сам вызвался и опробовать свое изобретение в действии. О том, что 31 октября 1918 года Государство словенцев, хорватов и сербов объявило о своем нейтралитете и переданный ему флот уже не являлся противником Италии, отправившаяся в сторону Пулы экспедиция не знала. Катера доставили «пиявки» на назначенную дистанцию в несколько сот метров от порта Пулы, а итальянские вспомогательные корабли отошли к условному месту, в котором им предстояло забрать группу боевых пловцов после успешного проведения диверсии.
Линейный корабль «Viribus Unitis»
Россетти и Паолуччи около 3:00 1 ноября 1918 года подплыли к стоянке кораблей. Лишь в 4:45, проведя к этому времени более шести часов под водой, итальянские пловцы смогли вплотную приблизиться к большому линейному кораблю «Viribus Unitis». С 31 октября этот корабль уже носил новое название – линкор «Югославия», но итальянцы об этом еще не знали. SMS Viribus Unitis был непростой корабль. На протяжении Первой мировой войны он числился флагманским кораблем австро-венгерского флота. Его строительство в 1907 г. инициировал начальник военно-морской секции Генерального штаба Австро-Венгрии контр-адмирал Рудольф Монтекукколи, а 24 июля 1910 года линкор был заложен. Его строили по проекту инженера Зигфрида Поппера в течение 25 месяцев. Австро-венгерской казне строительство линкора обошлось в 82 млн золотых крон, а церемонию спуска на воду в 1911 году принимал наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд Габсбург.
Viribus Unitis стал первым в мире линейным кораблем, имевшим артиллерию главного калибра в 4 трехорудийных башнях. Однако во время Первой мировой войны, несмотря на свою мощь, линкор не принимал участия в боевых действиях. После провозглашения независимости Государства словенцев, хорватов и сербов линкор Viribus Unitis, как и другие корабли флота Австро-Венгрии, был передан новому государству. Командир линкора капитан 1 ранга Янко Вукович-Подкапельский по представлению адмирала Миклоша Хорти стал командующим флотом ГСХС.
Итальянское командование считало, что взрыв флагманского корабля окажет сильнейшее деморализующее воздействие на австро-венгерский флот. Поэтому именно он был выбран в качестве мишени для боевых пловцов. В 5:30 утра 1 ноября 1918 года Россетти и Паолуччи прикрепили к корпусу флагманского корабля 200 кг взрывчатки. Время срабатывания часового механизма было установлено на 6:30 утра. В течение часа итальянские офицеры должны были покинуть гавань Пулы и добраться до своих кораблей. Но как раз в момент установления времени луч прожектора осветил корабль.
Патруль захватил итальянских офицеров и доставил их на борт «Viribus Unitis». Здесь Россетти и Паолуччи и были проинформированы о том, что австро-венгерский флот более не существует, австрийский флаг с линкора спущен, «Viribus Unitis» называется теперь «Югославия», то есть минировали итальянцы линкор нового нейтрального государства. Тогда боевые пловцы в 6:00 сообщили командиру линкора и командующему флотом ГСХС Вуковичу, что корабль заминирован и может взорваться в течение ближайшего получаса. У Вуковича было тридцать минут на эвакуацию корабля, чем он немедленно и воспользовался, приказав команде покинуть линкор. Но взрыв так и не произошел. Экипаж линкора и сам командир Вукович решили, что итальянцы просто врут для дезорганизации деятельности флота, после чего команда вернулась на корабль.
Взрыв прозвучал в 6:44 утра 1 ноября 1918 года – на 14 минут позже установленного времени. Линкор стал стремительно погружаться в воду. Погибли около 400 человек – офицеров и матросов экипажа линейного корабля «Югославия» / «Viribus Unitis». В числе погибших был и 46-летний командир линкора Янко Вукович-Подкапельский, которому лишь одну ночь удалось побыть в статусе главнокомандующего военно-морским флотом новой страны и в звании контр-адмирала.
Россетти и Паолуччи вскоре были освобождены и вернулись в Италию. Россетти был награжден золотой медалью «За воинскую доблесть» и произведен в звание полковника инженерной службы. Однако вскоре военно-морская карьера этого талантливого изобретателя прервалась. Когда к власти в Италии пришла Национальная фашистская партия, Россетти, недовольный новым политическим курсом страны, перешел на сторону антифашистской оппозиции. Он стоял у основ антифашистского движения «Свободная Италия». Опасаясь репрессий фашистов, в 1925 г. Россетти выехал во Францию, где до 1930 г. руководил антифашистским движением «Справедливость и свобода», а затем возглавлял движение «Молодая Италия». Россетти активно поддерживал испанских республиканцев во время Гражданской войны в Испании. Итальянское руководство, стремясь наказать офицера - эмигранта, лишило его медали «За воинскую доблесть». Ее вернули полковнику Россетти только после окончания Второй мировой войны.
Раффаэле Паолуччи за участие в диверсии в Пуле получил медаль «За воинскую доблесть» и был произведен в капитаны. Затем он дослужился до подполковника и ушел в отставку, а во время Второй итало-эфиопской войны 1935-1941 гг. вновь вернулся в строй, получив полковничьи погоны. В отличие от Россетти, Паолуччи верно служил в армии фашистской Италии, в том числе в годы Второй мировой войны занимал руководящие должности в медицинской службе ВМФ. После ухода в отставку занимался политической деятельностью, умер в 1958 г.
Между тем именно в фашистской Италии продолжилось дальнейшее развитие подводных диверсионных сил итальянского военно-морского флота. В 1930-е – 1940-е годы итальянские боевые пловцы достигли настоящего совершенства, справедливо считаясь одними из лучших в мире специалистов по подводным диверсиям.
Но действия итальянских диверсантов в годы Второй мировой войны и последующий период – это уже другая история.