Славянский Бестиарий
Частично уже выкладывал. Теперь полный пак.
Какой год, такие и сказки
Однажды вечером, нам на глаза попался сборник старых добрых сказок. Каково же было наше удивление от мельком прочитанного! Там были просто жуткие описания персонажей и событий, которым позавидуют все зарубежные ужастики. Мы настолько впечатлились этим открытием, что в детстве казались добрыми сказками, что решили сделать серию по знакомым персонажем из наших сказок. Встречайте, собственной персоной Кощей Бессмертный и Баба Яга в старых добрых визуальных традициях Гильеромо Дель Торо и немножко Bloodborne/DS приправленные нашим стилем.
Вот Баба Яга
Девочка вошла в избушку:
— Здравствуй, бабушка!
— Здравствуй, девица! Зачем на глаза явилась?
— Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться.
— Садись покуда кудель прясть.
Баба-яга дала ей веретено, а сама ушла. Девочка прядет — вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ей:
— Девица, девица, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу.
Девочка дала ей кашки, мышка ей сказала:
— Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоет-выпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается.
А тут у нас Кощей Бессмертный
На море на океане есть остров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо, в яйце — игла, — смерть Кощея
Кащей Бессмертный
В роли Кощея Бессмертного: Георгий Милляр
Эта сказка снималась в годы Великой Отечественной войны. Главными персонажами сказки являются русские богатыри Никита Кожемяка и Булат Балагур.
Проявляя смелость и мужество, используя свою силу невиданную, они освобождают и спасают русскую землю от жестоких вражеских полчищ Кащея Бессмертного.
Режиссёром этого фильма стал великий режиссёр-сказочник Александр Роу, фильмы которого и до сих пор с интересом смотрят дети.
Эпилог
(финальная история из серии "Трое, которых пятеро")
– Проходной двор какой-то, – раздраженно замечает фея, наблюдая, как из открывшейся двери спальни, крадучись, чтобы не отвлекать меня, пробирается парень, одетый в красную рубаху с крупными белыми горошинами. – Ваня, ну что ты как дитё малое!
Парень испуганно дергается, замирает на месте и заискивающе объясняет:
– Да я, это, водички попить, – указывает он увесистой дубиной в сторону кухни.
– Ну так иди, пей, – предлагает фея. – Красться-то зачем?
– Дык это, я же чтобы этому, – теперь он указывает дубиной на меня, – покой не нарушать, чтобы.
– Ой, он привык уже, – отмахивается фея. – Иди спокойно. Думаешь ты один тут такой?
– Ага, – соглашается Ваня и направляется на кухню, уже не крадучись.
Фея, закинув ногу на ногу, продолжает объяснять:
– Так вот. Сюжетные линии твоих героев заканчиваются тогда, когда читатели к ним привязываются. Думаешь это не обидно?
– Ну, вообще-то они сами решают, чего делать.
– Не ври! И вообще, верни мне возможность путешествовать между мирами.
– Я у тебя её не забирал.
– Ну врешь ведь?
– Не вру, – я отталкиваюсь руками от стола и вместе с креслом отъезжаю от компьютера. – Это тебе со стороны кажется, что я придумываю всё за них. А ведь я на самом деле просто записываю. Ты думаешь, я Ваньку с Волком хотел разлучать? Это Серого решение было. Я его несколько раз пытался обратно вернуть, так нет же. Он разворачивался и бежал куда угодно, только не навстречу Ивану. Да и Яга с середины второй книги очень уж хотела домой. В каждой второй сказке об этом говорила. Думаешь, я её заставлял это говорить?..
В туалете раздается треск электрических разрядов, я слышу, как распахивается дверь, словно от пинка, и кто-то, матерясь, отряхивает одежду. В следующее мгновение в комнату входит Кащей. Его плащ покрыт пылью, борода всклокочена. В руках у него та самая игла бессмертия.
– Нитки есть? – спрашивает он, не здороваясь.
– На верхней полке, – я киваю на шкафчик в углу комнаты. – Шкатулка деревянная.
– Ага, – кивает он. – Как бабка к себе в измерение вернулась, я всё сам. Всё сам. Тяжело. – По-хозяйски распахивает дверцу, берет всю шкатулку, не открывая и не выбирая катушку нужного цвета, разворачивается и, не поблагодарив, уходит.
Хлопает дверца туалета. Раздаётся треск разрядов. А я, уже не так эмоционально, продолжаю объяснять фее:
– Ты ж пойми, я только записываю то, что вы и так делаете. Ты вон, тоже у меня в квартире по собственному желанию появилась. Не сам же я тебя звал. Треснула по голове палочкой своей, наехала…
Фея грустно смотрит на сломанную волшебную палочку, занявшую свое место на полке, между моделью танка «Maus» и дипломом «Академии придурков», который мне когда-то подарили друзья.
– Ты думаешь, мне улыбается вот это вот всё, – обвожу руками комнату. – В нашем мире такое состояние шизофренией называют.
– Так! Стоп! – протягивает фея руку ладонью вперед, прерывая меня. – Подожди! Ты хочешь сказать, что Волк оказался alter ego Вани не потому, что ты так решил?
Отрицательно мотаю головой.
– Тогда почему сейчас их двое? – недоумевает она.
– В смысле, двое? – моя очередь недоумевать.
– Серый! – кричит фея в сторону кухни.
Несколько секунд ничего не происходит, и она зовет снова.
– Волчара, едрить твою шапочку!
В дверном проеме появляется здоровенный волк.
– Чо? – спрашивает он и наклоняет голову на бок, как это умеют делать только собаки.
– Ну вот, пожалуйста, – указывает в его сторону фея.
– Да я откуда знаю?! – взрываюсь и негодую. – Я ж тебе говорю, я вас не придумывал! Вы все уже были! И каждый из вас – личность со своим характером, переделать который я не могу!
Волк наклоняет голову на другой бок, наблюдая за тем, как я эмоционально жестикулирую, а потом спрашивает у феи:
– Может ему сто грамм налить? А то он нервный какой-то.
– Оставьте коньяк в покое, сволочи! – кричу я, думая о том, что соседи точно скоро вызовут на мой адрес психиатрическую бригаду. – Это – мой коньяк!
Белый кот на подоконнике приоткрывает один глаз, смотрит на меня, тяжело вздыхает и вновь закрывает его.
Завидую этой белой пушистой падле. Всё ему нипочём. И ничего его не удивляет.
– Да никто твой коньяк не трогает, – раздаётся голос Ивана из кухни. – Мы и прошлый раз не трогали, правда, Машка?
– Да, – скромно потупив взгляд, соглашается фея. – Просто в кофе добавили.
– В кофе? – я останавливаю себя, чтобы не кричать, потому что понимаю: бесполезно. Беру себя в руки и спокойно заканчиваю мысль: – Тот еще вопрос. У меня сложилось впечатление, что вы не кофе с коньяком пили, а наоборот – коньяк с кофе.
– Коньяк, кстати, говно! – кричит Иван из кухни. – Потому он его и в кофе добавляет, чтоб привкус перебить.
– Кстати, да, – поднимает указательный палец вверх фея. – Коньяк – говно.
– А говорите, что не трогали.
– Не трогали, вот те крест! – уверенно заявляет Волк. – Я б даже перекрестился, но у меня лапки.
– Лапки, это у кота моего. Да, Дэй?
– Мрррк, – отзывается кот, не открывая глаз.
– А у тебя – лапищи!
– Так вы меня зачем звали-то? – пытается уточнить Серый Волк.
– Чтобы этот, – фея кивает в мою сторону, – убедился, что ты никуда не пропал и не второе я Ваньки Дурака.
– Я? Не, я не второе, – довольно скалится Серый. – Я первое. Нужно ж мозгу человеческому иногда отдыхать. Вот я и резвлюсь. А так-то Ванька у нас умный.
– Да?
– Ну по крайней мере, не дурнее некоторых.
Серый Волк разворачивается и вновь уходит на кухню.
– Ладно. Ты тут пиши, а я в библиотеку, – сообщает мне фея. – Потому что надо, в конце концов, понять, кто такой Гендальф, что за Франкенштейн, Сальватор, Герцог Икторн и прочие, с кем мне пришлось пересекаться за последнее время.
Фея хлопает дверью и наступает тишина.
Некоторое время я тупо пялюсь в монитор, а затем вновь пододвигаю кресло вместе с собой к компьютеру и продолжаю набирать текст. Но спустя буквально пару абзацев из кухни доносится удивленный голос Ивана:
– Серый! Этот белый ящик открывается! И свет внутри!
Интонации настолько дурацки-радостные, что я невольно улыбаюсь, прислушиваясь.
– О! Да тут котлетки! Будешь котлетку, Серый?
– Проходной двор какой-то, – тяжело вздыхаю я и возвращаюсь к клавиатуре.
©VampiRUS
Технологии без приставки
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
– Я увольняюсь, – заявил царь.
– Вот те новость, – притворно округлил глаза Кащей. – С какого такого перепугу?
– Утомило.
– Что именно?
– Всё утомило и ничего не радует. Хочется тишины и покоя. Цветочки в саду выращивать, на закат медитировать.
– А кого ж вместо себя на царскую должность?
– Да кого угодно.
– Василису? – не то предположил, не то посоветовал Бессмертный.
– Нет-нет-нет, – замотал головой Златофил.
– Ты ж говоришь, кого угодно.
– Кого угодно кроме Василисы.
– А почему не её?
– Потому что баба.
– Так себе аргумент, конечно, – пожал плечами Кащей. – Она может и баба, но баба умная.
– А то ты соседей наших не знаешь. Как дойдет новость, что девка незамужняя государством управляет, так либо свататься побегут, либо войну объявят.
– Она вообще-то замужняя.
– Таких мужей, за хуй и в музей.
– В музей-то зачем? – удивился Кащей.
– А в качестве наглядного антипримера, каким супруг быть не должен. Я, кстати, распоряжение уже дал.
– Какое распоряжение?
Царь набрал воздуха в грудь и позвал:
– Кирилл Мефодьевич!
Дверь открылась и в зал, непрерывно кланяясь, вошел перепачканный чернилами писарь.
– Слушаю вас, царь-батюшка.
– Как работа? Движется?
– Заканчиваю уже, царь-батюшка.
– Долго еще?
– Историю о том, как вы Ивана послали Дракулу укрощать, заканчиваю.
– Молодец, – похвалил царь. – Свободен.
Продолжая кланяться, летописец покинул зал.
– А книгу-то про Ивана писать зачем?
– Хе-хе, – потирая ладони, сказал царь. – Я Мефодьевичу указание дал, писать так, чтобы вся дурость Ванькина видна была. Чтоб знали будущие поколения, что был такой. Дурак по фамилии и призванию.
– Ну ты… – растерялся Кащей. – Ну ты и… Это ж запрещенный прием!
– Запрещенный, – кивнул Златофил. – Но действенный. Вон Изабелла Захолмская, думаешь, как в королевы выбилась, хотя всё благородное, что в ней было, это только хер предыдущего короля?
– Как?
– Подговорила писарей, да паяцев уличных, непотребные истории о любовнике своем сочинять, да на площадях рассказывать-показывать. А им-то что? Платят, они и рады стараться, – и наставительно подняв указательный палец вверх, Златофил подытожил: – черный пиар, называется.
– Ладно, – отмахнулся Бессмертный, – если не Василиса, тогда кто?
– А я уже всё придумал. Выйду во двор, пущу стрелу. И куда стрела упадет, там и будем нового царя искать.
Кащей поперхнулся вином. Откашлялся, отставил бокал.
– Так, вроде бы, невест таким способом ищут.
– Народу принцип понятен? Это главное. Чтоб в подтасовках не обвинили.
– Эм… а если стрела попадет куда-нибудь не туда?
– Куда, например?
– Ну, знаешь ли… были прецеденты в паре-тройке королевств.
– Ой, да какие прецеденты, я тебя умоляю. Нешто ты думаешь, что я стрелять совсем наугад буду?
– Хитер, – оценил Бессмертный. – А куда ж тогда?
– А вот для того, чтобы обсудить приглянувшуюся мне кандидатуру, я тебя и позвал.
– Ну, давай обсуждать. Хотя, честно говоря, не представляю себе, кто бы мог занять трон кроме Василисы.
– Например, ты, – сообщил царь и ткнул пальцем в Кащея.
Бессмертный оторопело замолчал. По его лицу было видно, что он перебирает варианты ответа и ни один из приходящих в голову не находит правильным. В конце концов, Кащей не нашел ничего лучше, чем спросить:
– Это почему?
– Ну а кого еще, Кащеюшка? Ты мужик бошковитый. Наукой занимаешься. Да к тому же бессмертный. А значит, и планы можешь строить на много лет вперед и в жизнь их претворять.
– Ну да. Осталось только у меня спросить, нужно ли мне это.
– Нужно, Кащей. Нужно.
– Я себя и у себя на болотах прекрасно чувствую. Времени валом, кроплю над книжками потихоньку. К тому же, ни одного лука я не встречал, чтобы такое расстояние мог преодолеть.
– Хорошо, давай тогда так. Если я в твой замок стрелой попаду, то ты смиришься и примешь царство.
– А если не попадёшь?
– Тогда скажем, что стрела в пути сгинула. И второй тур выборов объявим.
– Да ты, я смотрю, тот еще аферист.
– Не аферист, а человек, грамотно пользующийся этими, как их… политтехнологиями. Во!
– Ну, дело твоё. Но только, не долетит стрела.
– Спорим?
– Да чего спорить-то? Знаю, что не долетит. Я, почитай, каждый день пешком хожу сюда.
– На что спорим?
– Ну, – замялся Кащей, – даже не знаю. А что, есть варианты?
– Если долетит, – предложил Златофил, не задумываясь, – ты не только в цари пойдешь, но и мне иголку сделаешь, как у тебя.
Кащей снова поперхнулся вином.
– Нифига себе заявки. А если всё-таки не долетит?
– А тогда я тебе все артефакты из подвала отдам в личное пользование. Навсегда!
– Готовь артефакты, – кивнул Бессмертный, соглашаясь.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
– Смотри, Кащей, это блочный лук.
– Я так вижу, – иронично усмехнувшись, кивнул Бессмертный и постучал по ролику на одном из концов лука пальцем, – что ты не стрелять собрался, а на этом своём луке стрелу к цели как на велосипеде везти?
– Ты это зря, Кащеюшка. Потому что не у одного тебя в замке умных книжек полно.
– Ну-ну?
– А чего ты нукаешь? Вот смотри, пока народ на потеху собирается посмотреть, я тебе объясню кое-чего.
– Внемлю.
– Лук этот не простой. А, как я уже сказал, блочный. За счет этих всех прибамбасов на нем, – царь постучал по оружию, – прикладываемых усилий хватит, чтоб запустить стрелу втрое, а то и вчетверо дальше, супротив обычного лука.
– Всё равно мало, – развел руками Бессмертный.
Проигнорировав замечание Кащея, Златофил продолжил:
– Стрелять я буду оттуда, – и указал на площадку на крыше замка. – Это, конечно, немного дальше от предполагаемой цели, но на целых четыре этажа выше. Смекаешь?
– Ну, допустим, я почти засомневался, – кивнул Кащей, произведя в уме какие-то расчеты. – Но всё равно не хватит. Метров, я так думаю, триста-четыреста. А то и больше.
– После обеда, а раньше я стрелять не планирую, ветер усилится. Он всегда усиливается, ты ж знаешь. И всегда в это время дует в сторону болот.
Бессмертный на несколько мгновений посерьезнел и принялся загибать пальцы, вновь что-то мысленно подсчитывая. А потом сказал:
– Ну, допустим.
– А вот тебе, Кащеюшка, еще один козырь, – победно заявил царь и протянул Бессмертному стрелу. – Возьми в руки, оцени шедевр!
Кащей взял стрелу в руки и в первое мгновение удивился. Она была вдвое легче тех стрел, которые Бессмертному доводилось держать в руках за свою жизнь. А держал он их в своих руках немало. Древко было почти невесомым, а вот наконечник, слегка утяжелен. Кащей постучал ногтем по наконечнику и вернул стрелу Златофилу.
– Ну? – с ноткой злорадства спросил царь. – Чего теперь скажешь?
– Посмотрим, – буркнул Бессмертный.
– Посмотрим, конечно, – ухмыльнулся царь.
Народ прибывал и вскоре перед замком собралась приличная толпа, которая монотонно гудела, делясь новостями, что-то обсуждая, о чем-то споря. Двери замка отворились и оттуда вышло несколько поварят с лотками, на которых были навалены сладости.
– А это на кой? – поинтересовался Кащей, кивая на бесплатную раздачу провизии.
– Ну как это на кой? Ты, Бессмертный, книжки читаешь, да видать не те. Я заранее объявил, что бесплатно кормить будут. А иначе, кто б пришел-то сюда? Думаешь им, – царь кивнул вниз, на толпу, – важно, кто править будет? Им важно, чтоб налоги не поднимались, на халяву урвать чего-нибудь, да чтобы повеселили их. Кстати, на сегодня еще и паяцев пригласил. Так что, можешь не переживать, свидетелей будет валом. Не отвертишься, – похлопал Кащея по плечу царь. – У нас же, знаешь, что при свидетелях произошло, от того отказаться никак нельзя.
До самого начала действа царь время от времени подзуживал Бессмертного, отпуская различные шутки о недальновидности и всячески демонстрируя, какой он расчетливый. Бессмертный терпеливо улыбался в ответ даже на самые неудачные каламбуры Златофила.
– Ладно, – хлопнул в ладоши царь. – Думаю, пора.
Он подошел к парапету, ограждавшему крышу, и прокричал:
– Дорогие мои крестьяне, вы – основа государства, фундамент, на котором держится вообще всё. И армия, и все ветви власти, и благополучие царской семьи. Спасибо вам за это.
В толпе непонятно зашумели. То ли одобрительно, то ли не очень. Даже вцепившийся когтями в башню Горыныч, увлеченно наблюдавший за вращением лопастей флюгера, оторвался от своего занятия и посмотрел вниз, на толпу. Златофил поднял ладонь вверх, призывая к вниманию. И шум внизу стих.
– Я устал. Я ухожу, – сообщил царь. – Вам нужен новый лидер. Молодой и инициативный. Ну а дальше, как получится. И выберем мы его максимально непредвзято! Сейчас мне завяжут глаза и я, по старой традиции, пущу стрелу наугад. Где она упадет, там и будет вам новый правитель.
– Ох и жук, – едва слышно прокомментировал Кащей.
– Не жук, а политтехнолог.
– Ну, если обманщик и политтехнолог – слова-синонимы, то да, – усмехнулся Бессмертный.
Царь отошел от края крыши и приказал стоящему наготове стражнику:
– Приступай.
Тот шустро подошел к Златофилу и принялся завязывать тому глаза.
– Ты, ежели переживаешь, что я направление не найду вслепую, то зря, – сообщил царь, когда его принялись раскручивать. – Когда меня раскрутят, я остановлюсь так, чтобы тепло солнца левой щекой чувствовать, а ветер чтобы ровно в спину дул. Как ты понимаешь, это – то самое направление.
– Угу, – уже в который раз согласился Бессмертный.
– Стрела пролетит как раз над башней Василисы и прямиком в сторону твоего замка, – предупредил Златофил. – Ну, это я, чтоб ты знал, в какую сторону смотреть.
– Угу.
Царь действительно остановился лицом туда, где находился кащеев замок. Наложил стрелу, поднял лук, натянул тетиву, сказал:
– Мне заморские ученые угол полета стрелы, силу натяжения тетивы и всё остальное два месяца рассчитывали. Так что, хош не хош, а готовься меня в бессмертные посвящать.
И отпустил тетиву.
Взвизгнув, облегченная стрела рванулась туда, куда ее направила рука лучника, но – вот чудеса, – внезапно изменила траекторию и встряла прямо в подоконник окна василисиной комнаты.
Царь еще снимал повязку, когда внизу нестройным хором, крестьяне завопили:
– Василису на царство!
По этим словам он и понял, что что-то пошло не так.
– Что при свидетелях произошло… – развел руками Кащей и улыбнулся. – Свидетелей навалом. Не отвертишься! Кстати, дашь почитать, что там твой писарь про Ваньку наваял?
МЕЖДУ ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ
– Вот такие пироги, Василиса, – закончил рассказывать Бессмертный. – До сих пор удивляюсь, как он всё ненавязчиво к бессмертию подвёл. И где только насобачился так разговоры вести?
Они сидели в башне, которая была кабинетом Василисы. Кащей выглядывал в окно в ожидании Горыныча. Снаружи давным-давно стемнело. Небо, затянутое тучами, обещало непроглядную ночь.
– Это всё его визиты дружеские, – принялась рассуждать вслух Василиса. – Он как в соседнее государство съездит, увидит там чего-нибудь, так сразу у себя давай вводить. Бесит невероятно.
– Я, конечно, мог бы ему и просто отказать, без изысков. Но он бы тогда ещё какую-нибудь блажь придумал, – пожал плечами Кащей. – Вот и решил подыграть. Пусть думает, что это судьба так распорядилась.
За окном несколько раз хлопнуло, будто влажная простыня на ветру, и через пару мгновений в окно просунулась голова Горыныча, разжала зубы и положила на пол походную кащееву сумку. Затем уступила место второй, добавившей к сумке здоровенный моток медной проволоки. Третья осторожно положила на пол цилиндрическую металлическую болванку и сообщила:
– Неудобно через окошки всё собирать. Ты в замке у себя, наверное, двери-то побольше сделай, ага? А то пока морду в окошки твои узенькие просунешь, пока найдешь, чего ты там назаказывал, пока вытащишь…
– Перевернул, небось, всё, зараза? – строго посмотрел Кащей на Горыныча.
– Ну а как я тебе… – начал было оправдываться тот, повысив голос.
Но Бессмертный прервал его, приложив палец к губам и прошипев:
– Тс-с-с-с.
– А двери пошире я б на твоем месте всё-таки сделал, – заметил Горыныч и высунув голову из оконного проема.
Бессмертный достал из сумки запчасти и принялся собирать их в единое целое.
– То, что папанька у тебя увлекается всякой фигнёй, это от безделья. Потому ему и на покой захотелось. Цветочки выращивать, да за садом ухаживать. Разнообразие в рутину внести.
– А иголку у тебя зачем запросил?
– Я ж говорю: всякая блажь от безделья, – наставительно повторил Кащей.
Взял собранный только что флюгер, состоящий из двух слоев тонких, прозрачных лопастей, перекинул походную сумку через плечо и полез на крышу.
Спустя несколько минут вернулся и принялся наматывать медный провод на металлическую болванку, аккуратно укладывая виток за витком.
Когда справился, вновь полез на крышу, потянув за собой концы проволоки, намотанной на железный цилиндр.
Когда Бессмертный вернулся, то аккуратно пристроил под подоконником цилиндр с уходящими на крышу проводами. Василиса, наконец, решила поинтересоваться:
– Для чего хоть конструкция твоя мудрёная?
– Ветер будет флюгер крутить, электричество вырабатывать и на катушку подавать, – пояснил Кащей. – Ученые заморские вокруг папки твоего уже которую неделю вертятся. Всё ему посчитали, видать. А значит, стрелять он, скорее всего, с крыши будет. А с крыши только над твоей башней стрелу пускать надо, чтоб в сторону болот. Тут ее катушка к себе и притянет. Электромагнит называется. Вот такие они, технологии без приставки «полит».
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
– Забавно ты придумал, – похвалил Бессмертного Горыныч. – Эдак, ежели болванку покрупнее, да проволоки с избытком, так и вражеских латников прямо на поле боя можно в кучу собирать. Гуманное оружие получается.
– Ага, – согласился Кащей, отрываясь от книги.
– Чего читаешь?
– То, что про Ваньку Кирилл Мефодьевич насочинял.
– Интересно?
– Любопытно, должен признать.
– Кстати, – сменила тему рептилия, – а ты обратил внимание, что в момент царёва выстрела ветер как раз затих?
Кащей нахмурился, вспоминая, а потом кивнул.
– Ну да, было такое.
– И ни на какие мысли не наводит?
– А на какие должно?
– Не странно разве, что стрела всё равно примагнитилась куда надо?
– Не странно. Думаю, тут нам просто повезло. Стрельни царь на пару секунд позже, не примагнитилась бы.
– Примагнитилась бы! – уверенно заявила средняя голова.
– Даже если б ветра совсем не было, – заверила правая.
– Это откуда ж такая уверенность?
– Оттуда! – хором ответили все три морды, расплываясь в довольной улыбке.
– Ты думаешь, тебе со временем выстрела повезло? – спросила средняя голова. – Хрен бы у тебя чего примагнитилось…
– Если б мы в три глотки на флюгер твой не дули.
Бессмертный посмотрел на Горыныча, переваривая услышанное, а затем расплылся в благодарной улыбке:
– Ну, спасибо, чешуйчатый. Не такой уж ты и глупый. Притворяешься только.
– Да на кой мне твоё спасибо. Ты лучше, знаешь что, – Горыныч кивнул на книгу, которую держал в руках Кащей Бессмертный. – Почитай вслух, а? А то ведь, ни тебе, ни мне Ваньку не довелось застать. А интересно до жути, чем он таким запомнился, что про него даже книжки пишут.
Кащей открыл книгу с начала и принялся читать:
«– Через два проёма вправо, – задыхаясь, сказал Волк. Иван бежал рядом со зверем, мысленно проклиная полцарства, царёву дочку, не к месту появившегося Кащея и те самые молодильные яблочки…»
Весь сериал -> Тынц
Добро пожаловать в реальность
(восемнадцатая история из сериала "Трое, которых пятеро")
– Наркотического эффекта не гарантирую, – Кащей положил колбу из тонкого стекла, закупоренную пробкой, на стол, – но срубить должно так же, как и то, что тебе в самогонку братец мой подсыпал.
Глаза Яги загорелись азартным огоньком. Она протянула руки к колбе, полупрошептав, полупрошипев:
– Моя прелес-с-сть.
– Только, ты смотри, – предупредил Кащей, – я ж ни на ком не проверял.
Старушка пожала плечами, откупоривая пробку.
– Я тебе доверяю, – сообщила она. – А на счет эффекта, мне и без наркотиков жизнь кажется живописной во всех её проявлениях.
Взболтав серебрящуюся в емкости жидкость и в два глотка выпив её, Яга провела по верхней губе языком, несколько раз причмокнула и спросила:
– Вот почему всё полезное всегда невкусное?
С улицы раздалось глухое «бумц». Кащей дернулся, оглядываясь в сторону окна, и выругался:
– Черт чешуйчатый! Никак не привыкну.
– Ты хоть в замке большую часть времени проводишь, – заметила Яга, – а у меня за окном круглосуточно «бумц, бумц, бумц». Невыносимо.
– Что, и ночью?
– И ночью, – кивнула Яга и, выглянув в окно, прокричала: – Щучий хер тебе в чешую!
– А спит же когда?
– А у него головы по очереди спят, – развела руками Яга. – Он всё время долбит. Как дятел. Я уже его и просила, и угрожала, и объяснить пыталась, что он не дух бесплотный и у него, как у призрака, не получится сквозь преграду пройти. Но он долбит, продолжает.
– Говорит что-нибудь?
– Ага, говорит, – кивнула Яга. – Говорит, что почти понял, как это работает.
– Почти – не считается, – хмыкнул Кащей.
«Бумц» – раздалось с поляны.
– Вот в том-то и беда, что он точно так же думает, – зевнула Яга. – Я ему говорила, мол, прекращай. Почти получилось же. А он: «почти не считается».
– Зеваешь? – спросил Кащей.
– Да, вроде бы, – кивнула та и снова зевнула.
– Это с микстуры.
– Сработает – с меня магарыч.
– Маловероятно, что я смогу его получить, – ухмыльнулся Кащей. – Если твоя история не плод старческого маразма и ты, засыпая, появляешься в придуманной кем-то истории, а заснув в истории, просыпаешься в следующей, и так сотни раз, то когда зелье сработает, ты проснешься в обратную сторону. И нас не станет. Ведь получается, что мы – это всего лишь твой сон.
– Ну, ты лишнего задвинул, – возразила Яга. – Сам же с автором общался. Значит, эта история существует вне зависимости от того, сплю я или нет. Просто так совпало, что я в неё попала. Так что, со мной или без меня, вот это вот всё, – она обвела рукой комнату, – продолжит существовать.
«Бумц» – раздалось из-за окна.
– И этот трехголовый дятел, тоже, – зевая, Яга махнула рукой в сторону окна.
* * *
Вечерело. Солнце скрылось за вершинами деревьев, окрасив небо в алый цвет, а Яга всё продолжала зевать.
– Чего-то как-то странно твоя микстура действует, – сообщила она Кащею. – Рот от зевания уже порвался, а уснуть не могу.
«Бумц» – гукнуло на другом краю поляны.
– Лучше б Горыныча напоили. Глядишь, угомонился бы.
– Доза маловата для Горыныча, – хмуро пробормотал Бессмертный. – Да и для тебя, видать, маловата.
– Это да. Я ж только за эту жизнь всяких грибов и прочей дряни немерено съела. Организм, видать, иммунитет выработал. Вот и борется с микстуркой всеми имеющимися средствами, – предположила Яга. – Но тогда почему в прошлый раз, когда мне ее братец твой в облике рыцаря подсыпал, всё так гладко прошло? Бац – и в сон. А? Может дело в алкоголе, в котором зелье размешано было?
Кащей покачал головой.
– Да ну нет. Я на составляющие остатки из твоей кружки всё четко разложил и дважды перепроверил. А прежде чем готовить, половину библиотеки своей перерыл и усовершенствовал. Всё должно сработать.
– Ну, вот пока оно только собирается, пойду-ка я разведу костерок, да поставлю котелок.
Яга провозилась у избушки около получаса. Кащей же выложил из походной сумки на стол несколько книжек, блокнот, карандаш, зажег свечу и принялся читать, делая время от времени пометки в блокноте. Вдруг его позвала Яга:
– Кащей, к тебе пришли!
Бессмертный отложил книгу и выглянул из избы.
– Кто?
– Здравствуйте, – поздоровалась стоящая рядом с Ягой девушка.
– Здравствуй, – кивнул Бессмертный, выходя из избушки. – Кто такая, с чем пожаловала?
– Мне сказали, что вы можете мне помочь, – начала девушка.
– Чем? – удивленно поинтересовался Кащей.
– Понимаете, у меня братец козленочком стал, мне бы его расколдовать.
И только тут Бессмертный заметил в полутьме козленка, щиплющего травку.
– А почему именно я? – поинтересовался Бессмертный.
– Да а кто ж еще? Вы на всё Тридевятое царство самый известный волшебник.
– Слыхала новость? – повернулся Кащей к Яге. – Я, оказывается, волшебник. – И уже обращаясь к девушке: – Послушай, как тебя…
– Алёнушка.
– Так вот, послушай, Алёнушка, я тебя впервые вижу и понятия не имею, как тебе помочь, к тому же я сейчас занят…
– Ну пожалуйста, – дрожащим голосом попросила девушка, готовая вот-вот расплакаться.
Кащей, настроившийся отказать в просьбе, вдруг смягчился. Посмотрел на Алёнушку, затем на мирно пасущегося козленка и спросил:
– А как так получилось, что он козлом стал?
– Понимаете, мы шли, а он пить хотел. Я говорю, потерпи, не пей из лужи, а он всё не унимается. Я ему объясняю, мол, что колодец скоро, что там вода чистая, свежая, а он всё ноет, что пить хочется, что терпение лопается. Мы так одну лужу прошли, вторую, третью. А потом, вдруг, козьи следы водой наполненные. Он вырвался, я и среагировать не успела, припал к следу копытца, сделал глоток, и козликом стал.
– Из следа от копытца попил, говоришь?
– Ну да. Прямо у меня на глазах. Наклонился, глотнул и уже козленочек.
– Погоди минутку, – сказал Кащей и ушел в избушку, из которой почти сразу же вернулся с ковшом воды. – Зови козла своего.
Пока Алёнушка подводила испуганного козлика к Кащею, тот топнул ногой, что было сил, и плеснул воды в образовавшуюся на земле вмятину.
– Пей, – сказал он козленочку.
Животное недоверчиво принюхалось к воде.
– Да чего ты её нюхаешь? Пей, давай! – гаркнул Бессмертный. – Когда из козлячьего копыта пил, не нюхал, небось. А тут он, видите ли, эстетствует.
– Бе-е-е, – жалобно подал голос козленок.
– Пей, падла рогатая, пока я тебя Горынычу не скормил!
Козленок испуганно ткнулся мордочкой в след от кащеевой ноги, наполненный водой, сделал глоток и с громким хлопком превратился в маленького Кащея.
– Во как! – хмыкнула Яга.
– Ну да, – согласился Бессмертный. – Недочёт. Выпил из козлиного копытца – стал козлом, выпил из кащеева копытца – стал Кащеем.
– И что же мне делать? – растерянно спросила Аленушка.
– Ну, главное, система работает. Короче, смотри, вот тебе волшебная вода, – Кащей протянул ковшик девушке. – Как домой придете, найди, где этот мелкий пиздюк топтался, воды туда вылей и выпить его заставь. Он из своего следа воды отопьёт и тут же сам собой станет.
– Спасибо, дяденька Кащей, век вас не забуду…
– Иди-иди, – прервал Алёнушку Бессмертный. – Дяденьке Кащею некогда, ему работать надо.
И не дожидаясь, пока девушка скажет что-то еще, развернулся и пошел обратно в избушку. А уже оттуда крикнул Яге:
– Ну что, старая, в сон клонит?
– Да нихрена! – раздраженно ответила старушка. – Бодра как Горыныч.
И будто в подтверждение её словам с другого края поляны донеслось глухое «бумц».
– Странно, – пробормотал Кащей. – Очень странно.
И вернулся к чтению фолианта и пометкам в блокноте. Но уже совсем скоро Яга вновь прервала его занятие, еще раз прокричав:
– Бессмертный! Тут опять к тебе!
– Блин! – выругался Кащей.
«Бумц» – донеслось с дальнего края поляны.
* * *
– Акуна матата, епта! – помахал лапкой сурикат, сидящий верхом на каком-то странном, явно не местном, кабане.
Яга оторвалась от штопки кащеева плаща и удивленно посмотрела на странную парочку.
– Бессмертны-и-и-й! – позвала она. – К тебе странная белочка на странной свинке приехала!
– А почему это сразу ко мне? – раздался голос из-за избушки.
Кащей, обложившись книгами, принесенными из своего замка, не отрываясь от чтения, делал пометки в блокноте.
– Ну не к Горынычу ж! Он бы уже сожрал обоих.
– Вот почему? – Кащей заложил страницу фолианта блокнотом, в котором писал. – Почему, как только я сяду заниматься чем-то действительно нужным, меня обязательно кто-нибудь находит? И обязательно с какой-нибудь хуйней.
Кащей встал, вышел из избушки, посмотрел на вновь прибывших. Обошел их с одной стороны, затем с другой. Наклонил голову на бок, пытаясь припомнить, пересекался ли раньше с этой странной парочкой и, наконец, спросил у них:
– С хуйнёй же, да?
– Я не хуйня, – взревел странный кабан. – Я бородавочник! Бо-ро-да-воч-ник! И меня не устраивает, что каждый встречный норовит назвать меня свиньёй!
Сурикат, сидевший на бородавочнике, зажал уши. А когда бородавочник, наконец, проорался, грустно спросил, не отпуская лапок от ушей:
– Можно ему что-нибудь сделать, чтоб он не таким дурным голосом орал? Мы, собственно, за этим и пришли.
– Так. Для начала скажите-ка, кто вы, блять, вообще такие?
– Я – Тимон, – комично приложив руку к груди, представился сурикат. – А это – мой верный спутник и друг, Пумба. Мы пришли из далёкой африканской саванны, прознав о бессмертном кудеснике по имени Кащей, способном на многие чудеса.
– Вот это поворот, – округлил глаза Бессмертный, повернувшись к Яге. – Я ж вроде бы тихо тут сижу, лишнего не отсвечиваю?
– А у меня-то ты чего спрашиваешь? К тебе ж пришли.
Кащей еще раз посмотрел на бородавочника, оседланного сурикатом. И спросил:
– Тембр голоса, говоришь, жить мешает?
– Абсолютно не мешает! – хрипло заорал странный кабан, замотав головой так, что чуть было не сбросил своего наездника. – Но все остальные так не считают. Говорят, что голос у меня противный и обещают набить морду.
Кащей поморщился, представив, каково это, когда такой громкий компаньон находится рядом всё время. Ухмыльнулся своим мыслям и принялся размышлять вслух:
– Кузнец у нас по этим делам, вроде бы. Петушку голос ковал. А я этим вопросом не задавался. Я тут сейчас немного с другими вещами работаю, – сообщил Кащей, показывая книгу с блокнотом вместо закладки.
Сурикат скривил грустную мордочку. Бородавочник громко не то хрюкнул, не то всхлипнул, глаза его налились слезами, и он уже открыл рот, чтобы запричитать. Кащей внутренне съежился, представив, на что будут похожи кабаньи вопли и чтобы не случилось насилия над барабанными перепонками, сказал:
– Можно, конечно, без кузнеца обойтись, но такой способ я не пробовал ни разу. Поэтому всякую ответственность с себя заранее снимаю.
Бородавочник захлопнул пасть и закивал. Все, кто находился на поляне, облегченно выдохнули.
– Яга, есть у тебя мед и мята?
Наказав регулярно полоскать горло медово-мятной настойкой, Тимона и Пумбу отправили обратно в африканскую саванну.
***
Двое суток, не давая сосредоточиться, сменяя один другого, к избушке выходили странные люди, звери, какие-то совсем невероятные существа. Словно сговорившись, они просили Бессмертного помочь, решить какую-то проблему, расколдовать, подсказать, направить. И уже к вечеру второго дня у Кащея от этого многообразия начал дергаться глаз.
Близнецы, представившиеся мастерами на все руки, спрашивали, где найти ларец, в котором будет удобно ждать, пока их вызовут. Странное существо, наводившее на мысль о том, что медведь и слон смогли совокупиться с приезжавшим в первый день сурикатом. Невысокое, поросшее коричневой шерстью, с огромными круглыми ушами по бокам головы, оно спросило, как ему завести друзей или хотя бы крокодила.
Какой-то неместный лис интересовался, где взять бочку без дна.
Дёрганный, словно на шарнирах, пират явился, чтобы просто уточнить, как называется человек, делегированный донести до противника выдвигаемое предложение:
– Прлему..? Паралеу..? – пытался выговорить он, кривляясь.
– Парламентёр? – спросил Кащей.
– Точно! – обрадовано кивнул пират, похлопал Кащея по плечу, сказал: – Благодарю, – и шарнирно покачивая при ходьбе руками, словно пытаясь удержать равновесие, удалился.
И чем дальше, тем абсурднее были просьбы этих странных посетителей.
Женщина, представившаяся Анной, попросила масла – Кащей, недолго думая, выделил ей целый бидон из запасов Яги. Странная компания, состоявшая из маленькой девочки с собакой, железного существа с топором, огородного пугала и льва, просили мозгов, храбрости и сердце – пугалу Кащей напихал в голову иголок, железному человеку вручил фигурную шелковую подушечку, заверив, что это и есть сердце. А льва напоил самогоном, после чего долго уговаривал не ходить драться с Горынычем.
Кудрявый коротышка с кольцом, которое было исписано незнакомыми письменами и висело на шее, продетое в цепочку, просто спросил:
– Скажите, я правильно иду?
Растерявшийся Бессмертный брякнул:
– Да.
Коротышка сказал:
– Спасибо, – и побрел дальше, скрывшись в кустах.
И на протяжении всего этого безумия с дальнего края поляны доносилось регулярное «бумц» безуспешно пытавшегося пройти сквозь дуб Горыныча.
* * *
Дуб рухнул на третий день.
– Долго ж ты его бодал, – заметила Баба Яга, вытирая руки о фартук. – Чем теперь займешься?
Горыныч посмотрел на Ягу как на дурочку.
– А что, обязательно заниматься чем-то надо?
– Нет-нет-нет, – замахала руками та, – что ты! Это я так, для поддержки разговора. Не нужно ничем заниматься. Поляна у нас вроде бы просторная, а дубов на ней и без того мало. Так что ты сиди себе, грейся на солнышке.
– Ну-у-у, не зна-а-аю, – задумчиво протянула средняя голова. – Сквозь дерево-то я так и не смог пройти.
– Слушай, – спросила Горыныча старуха, – ну вот мы же тебе с самого начала объясняли разницу между материальным телом, как у тебя, и нематериальным, как у призрака?
– Объясняли, – согласилась средняя голова. – Ну а вдруг это не так работает?
– Кащей приводил тебе в пример дым, воду, солнечный свет?
– Приводил, – кивнула левая.
– А ты продолжал долбить?
– Ну да! – радостно кивнула правая морда. – Я ж говорю, вдруг бы и у меня получилось?
– Получилось? – продолжала напирать Баба Яга.
– Нет, – грустно выдохнули все три пасти Змея.
– И какой вывод надо сделать?
Головы Горыныча переглянулись между собой и средняя сообщила:
– Это дерево неправильное.
– На другом пробовать надо, – поддержала правая.
Яга укоризненно покачала головой, махнула на змея рукой и поставила диагноз:
– Усрусь, но не покорюсь.
– Хорошо, Яга, что призрак Миши не сквозь твою избушку просачивался, – заметил Кащей. – А то не было б у тебя сейчас избушки.
– Факт, – согласилась старуха. – Мне вот знаешь чего непонятно, Кащей?
– Даже гадать не буду, сразу рассказывай.
– Вот вроде бы и беззлобная рептилия, вроде бы и в некоторых ситуациях адекватная, но иногда, как найдет на неё блажь, так ничем не остановишь, ни на что внимание не переключишь. Почему?
– Я ж говорил, это гены, – пояснил Кащей и, немного подумав, добавил: – плюс безделье. – Спать ещё не хочется?
Яга отрицательно помотала головой и Бессмертный вновь погрузился в книгу.
* * *
– Каще-е-е-е-ей! – прокричала Яга. – К тебе художники пришли!
– Какие, блять, еще художники? – спросил Бессмертный, закипая. – Мне вообще поработать дадут?
– Зелё-о-оные! – скатываясь в зевок, уточнила старушка.
– Что?!!
– Зеленые художники. Итальянцы, наверное! – расширила свой ответ Яга.
– Да еб твою мать! – пробормотал Кащей, уже в который раз откладывая книгу. – Какие итальянцы? Почему итальянцы?
– Потому что Рафаэль, Микеланджело, Донателло и Леонардо. В странных латах, – пояснила старушка и, немного подумав, добавила: – Да и морды не подарок.
– Это ж черепахи, – изумленно воскликнул Бессмертный, разглядывая гостей и их амуницию. – Вооруженные.
– Ничего не знаю, – отмахнулась Яга. – Тебя спрашивают, значит к тебе пришли.
Кащей обреченно вздохнул и спросил:
– Ну а вы с чем пожаловали, зеленые?
Черепахи синхронно выставили вперед правые передние лапы, сжав их в кулак, накрыли левыми ладонями и также синхронно поклонились.
– Мастер Сплинтер сказал, что вы сможете нам помочь. Дело в том...
– Стоп! – прервал говорившего Кащей, выставляя ладонь в останавливающем жесте. – Я не знаю никаких спринтеров, марафонцев и вообще бегунов-спортсменов. Поэтому, ответьте мне на вопрос: вы видите где-нибудь на поляне баннер с надписью "Бюро добрых услуг"?
Гигантские черепахи принялись удивленно оглядываться.
Кащей выждал немного и спросил:
– Может быть, вы видите надпись "Бюро добрых услуг" где-то на избушке? – он медленно повернулся, давая гостям разглядеть себя повнимательнее: – или, может быть, где-то на моей одежде вышита эта надпись?
Черепахи-переростки отрицательно помотали головами.
– А знаете, почему вы не видите надписи "Бюро добрых услуг" ни на поляне, ни на избушке, ни на одежде? – радостно хлопнув в ладоши, поинтересовался Бессмертный.
– Потому что ее там нет? – предположила черепаха-переросток, державшая в руках боевой шест.
– Ну епт! – обиделся Кащей. – Это была моя фраза.
– Мастер Сплинтер предупредил, что Вы будете грубы и велел соглашаться с любыми вашими условиями, – сообщил переросток, стоявший слева и вертевший в руках тонкие кинжалы. – Мы готовы.
Кащей растерялся, но Яга быстро сообразила, куда применить внезапно появившуюся рабочую силу.
– Кащеюшка, – позвала она, – может пускай сломанный Змеем дуб на дрова порубят и в поленницу сложат?
– Да погоди ты, – остановил её Кащей, – пусть сначала скажут, чего от меня-то хотели.
– Мы кое-кого ищем и надеемся на вашу помощь.
– Кого? Мне что, клещами из вас каждое слово тянуть? Ребят, ну серьезно, вы хотите помощи, а ходите вокруг да около.
Первый потупился в землю и грустно вздохнул.
– Черепаху, – сказал тот, у которого в руках были соединенные куском цепи короткие палки.
– Тортиллу, – продолжил вертевший в руках шест.
– Маму, – дополнил четвертый и тоже грустно вздохнул.
Кащей, мысленно считая от десяти до нуля и обратно, чтобы не сорваться и не закричать, спокойно объяснил, что для начала черепахам-переросткам нужно найти Буратино, а уж тот покажет дорогу. Затем, вежливо попрощавшись, сел прямо на землю, обхватил голову руками и, грустно вздохнув, спросил:
– Кто все эти твари? Откуда они лезут? Почему ко мне?
И вдруг его осенило. Он вскочил, побежал за блокнотом. Вернулся. Что-то посчитал. Нарисовал какую-то схему, сделал какие-то пометки, заглянул сначала в одну из принесенных книг, затем в другую. И наконец, сообщил Яге заговорщицким тоном:
– Яга, а они ведь не ко мне идут.
– Здравствуйте-не кашляйте! А к кому?
– Это твои проекции, Яга.
– Какие такие проекции? Не надо на меня наговаривать!
– Работает зелье, понимаешь? – радостно потряс Ягу за плечи Бессмертный. – Работает!
Яга замерла, осознавая сказанное Кащеем. В глазах ее заплясала радость, разбавленная смятением.
– Работает?
– Ну да. Все, кто приходил просить помощи – абсолютно мне незнакомы. Но идут. Знаешь почему? Твоё подсознание начало сортировать сюжеты, в которых ты успела поучаствовать. А ко мне обращаются за помощью, потому что ты ждешь помощи именно от меня. Понимаешь? Это ты направляешь свои проекции ко мне.
– Да ладно?
– Серьезно. И у меня есть еще один довод в пользу этой теории – Горыныч.
– А что не так?
– Он всё это время на поляне дерево бодал и ни разу не прибежал узнать, кто это тут шастает, – продолжал объяснять Бессмертный. – Почему? Да потому что он никого из этих странных гостей не видел. Ты их видишь, потому что у тебя в голове есть знания об этих персонажах, я вижу, потому что ты направляешь проекции в мою сторону, а Горыныч тупо бодает дерево. Тебе сейчас надо уснуть.
– Так я уже третьи сутки пробую! – возмутилась Яга.
Кащей почесал затылок и предложил:
– Кажется, я знаю, кого надо пригласить, – встал с табурета, подошел к окну и, свистнув, позвал: – Эй, дурилка чешуйчатая, лети сюда, дело есть!
* * *
О том, что Горыныч возвращается вместе с Баюном, Кащей и Яга поняли по истеричным воплям, начавшим раздаваться над лесом.
– Отпусти! – визжал зажатый в зубах средней пасти Горыныча Баюн. – Я ж тебе в лапти трижды нагажу! По количеству голов!
– Дурное животное, – успокаивала его левая голова, – я лаптей не ношу.
– А ежели тебя отпустить, – подхватила правая, – то ты в лепешку и разобьёшься с такой высоты.
– Не разобьюсь! – орал Баюн. – Коты всегда падают на лапы.
– Так то коты, – терпеливо объясняла левая голова Горыныча, закладывавшего вираж над поляной, – а ты больше похож на разожравшегося поросенка пушистых пород. Средняя голова сейчас пасть разожмет и всё. Не будет у нас Баюна. А мне тебя велено в целости и сохранности доставить.
– Отпусти! – продолжал вопить кот.
– Сейчас приземлимся и отпущу, – заверила его правая голова.
Приземлившись на поляну, Горыныч осторожно разжал челюсть и поставил гигантского, ростом с овчарку, только очень толстого кота на землю.
– Ну здравствуй, Баюн, – поздоровался Кащей. – Эка тебя разнесло-то.
– Да-а-а-а, – протянула Яга, – растолстел котейка на казенных харчах.
– Я нормальный, – буркнул кот обиженно. – Это у меня шерсть от страха дыбом.
– Да ладно, не заливай! – подала голос средняя голова, отплевываясь от шерсти. – Я тебя от жбана с молоком еле оторвал.
– Там такая бадья! – сообщила правая голова. – Двух младенцев утопить можно.
– Еще и для третьего место останется, – подтвердила левая.
– Ладно, – перешел на деловой тон Баюн, – рассказывайте, с какой целью эта образина меня от еды оторвала?
– Усыпить кое-кого надо, – объяснил Кащей.
– Меня! – добавила Яга.
Баюн оценивающе посмотрел на старушку и заявил:
– Ведро сметаны.
– Чего? – округлила глаза Яга. – Ведро? Ты знаешь, котик, исходя из твоих запросов, не страдающих скромностью и выходящих за какие-либо рамки приличия, предусмотренные в обществе разумных существ, я склонна сделать вывод, что волосяной покров, вставший дыбом от страха, звучит как нелепое оправдание. Ты, сука, на самом деле толстый! Харя твоя усатая по швам не разойдется от ведра сметаны?
– Нет у меня никаких швов на морде! – возмутился кот.
– А будут, – заверила Яга, доставая из огня кочергу. – Сначала раны и ожоги, потом швы. И, если выживешь – шрамы.
Старушка сделала два шага по направлению к Баюну и замахнулась раскаленной кочергой.
– Я понял! Я всё понял! – испуганно заверещал кот, прикрывая голову передними лапами. – В честь нашей многолетней дружбы…
Яга опустила кочергу.
– …усыплю всего за литр сметаны!
Яга собралась было вновь замахнуться своим импровизированным орудием, но тут с рациональным предложением выступила правая голова Горыныча:
– Может я его просто сожру?
– Вместе с шерстью, – добавила левая.
– И всем, что у него в потрохах, – радостно кивнула средняя. – Молоко-то, небось, еще не переварилось.
– Я всё понял! – вновь заорал кот. – Вот сейчас вообще всё понял!
– Ну и славненько, – кивнул Кащей. – пойдем в избушку.
Когда Яга удобно расположилась на кровати, кот принялся мурчать, вплетая в мурчание завораживающе-гипнотизирующие, не присущие кошкам звуки. Уже через пару минут Кащей поймал себя на том, что в глаза ему будто насыпали песка. Хотелось махнуть на всё рукой и, не дожидаясь результата эксперимента, окунуться в объятия морфея. Мотнув головой, он прогнал сон и, сосредоточившись, принялся наблюдать за Ягой. Та, уже в который раз сладко зевнув, смежила веки. Кащей еще какое-то время держал себя в руках, но вскоре, завороженный урчанием кота, стал упускать нити, связывающие его с реальностью. И он не был уверен, снится ему, как тело Яги становится прозрачным и растворяется или это происходит на самом деле.
Запутавшись в песне Баюна, Яга не понимала, спит она или еще бодрствует. И когда старушка решила, что всё еще бодрствует, дверь открылась, и на пороге появился высокий, неестественно бледный мужчина средних лет с полностью седыми, словно молоко, волосами. Его она знала. Помнила зрачки его глаз - желтые и вертикальные, как у кошки или змеи.
Мужчина протянул ей руку:
– Пойдем со мной, если хочешь жить – на мгновение замялся, и добавил: – …а не спать.
Яга вложила изъеденную морщинами ладонь в руку беловолосого и окружающая реальность, свернувшись в разноцветную спираль, завертелась и исчезла.
Кащей, с которого дрёма слетела в тот самый миг, когда Баюн перестал напевать свою песню, посмотрел на пустую кровать и пробормотал:
– Добро пожаловать в реальность, старушка.
* * *
Юля открыла глаза и сладко потянулась, зацепив рукой лежащую в изголовье кровати книгу, на черной обложке которой было написано название и имя автора: «Уильям Шекспир. Полное собрание сочинений в одном томе».
– Блин, – пробормотала сонная девушка, – приснится же.
Она вспомнила, как взяв вчера вечером в руки пролежавшую две недели на прикроватной тумбочке книгу, обнаружила, что крайний срок сдачи в библиотеку завтра. То есть, уже сегодня. И читала, читала, читала, пока её не сморил сон.
Снилось что-то странное, многослойное, яркое. Девушка помнила, что события причудливо переплетались, что космические просторы сменяли сказочные леса, а на их место приходили городские трущобы, полные тайн и приключений, которые в свою очередь вытесняло киберпространство, в конце концов, уступающее место сказке. А еще, она помнила, что большую часть сна была очень-очень старой.
Но сновидение выветривалось из головы, заменяемое реальностью. И уже совсем скоро в голове оставалось только ощущение чего-то глобально-бесконечного, состоящего из несопоставимых деталей, каждая из которых тускнела и исчезала из памяти, стоило только переключиться на другой осколок сновидения.
– Приснится же, – еще раз повторила она, перекладывая книгу на тумбочку, даже не осознавая, что забывает ночные видения одно за другим.
– Не дочитала. Жаль, – подумала Юля. – Ну да ладно, если не забуду, то обязательно скачаю на телефон. Зачем вообще в библиотеку ходить, когда в интернете всё под рукой? В чем прелесть того, чтобы переться через полгорода, ради сдачи книги в хранилище, из которого их достают всё реже и реже? Вот зачем мне это вообще нужно?
На самом деле она кривила душой – причина посещать библиотеку регулярно была. И у этой причины были имя и фамилия – Илья Зеленый – выдававший ей книги организатор потоков и массивов документов, который уверял, что именно так официально называют библиотекарей.