Ведущая в битву
Старые боги растворились во тьме веков, боевые подруги погибают одна за другой, а святые новой веры забирают всё внимание людей себе.
Скольких сестёр она больше не увидит? Но лучше подумать о себе, ведь вторую смерть не пережить.
Страх и азарт затаившегося молодого воина растекались по пространству, влекли и манили к себе. Дребезжащие волны едва сдерживаемого жара обещали так много. Рука девы протянулась вперёд и коснулась шеи воина. Он не заметил этого. Азарт нарастал, сердце билось всё сильнее, а звук дыхания становился всё громче и в итоге заглушил все остальные звуки.
С диким воплем воин первым выпрыгнул из засады на проходящих мимо саксов. Дева не отставала, держась рядом. Остальные норманны повыпрыгивали из своих укрытий — из-за большого валуна, кустов, поваленного ствола дерева и из-за холма, что возвышался над тропой. Путь к отходу был отрезан. Воин не видел своих, даже не помыслил действовать сообща. Вокруг только враги. Славный муж насадил на клинок одного, второго, ударил щит третьего так сильно, что тот раскололся. С рёвом он откинул свой щит и сорвал шлем с разгорячённой головы. И снова кинулся на застигнутый врасплох отряд. Всадник, что выкрикивал приказы дрогнувшим воинам, упал поражённый запущенным в него топором. Натиск северян заставил сбиться саксов в кучу. Молодой герой не ощущал ударов, которые ему наносили, ловко уворачивался от каждого или принимал прямо на свою неуязвимую кожаную броню. Самые сильные удары едва достигали его плоти, оставляя небольшие царапины. Дева ступала за ним, получая наслаждение от каждого его удара. Энергии с его клинка текли рекой! Каждый удар взрывался яркой вспышкой ощущений, которые текли от острия его клинка в её руку. Вибрируя они растекались по всему телу. А каждый удар по воину отзывался в ней изысканной приправой ощущений и отражался резким ответным ударом. Одному из саксов повезло попасть в голову героя и опрокинуть его, но тот, упав, резко крутанулся, поражая ноги саксов вокруг. Кровь — неизвестно чья, стекала по его лицу, кожаной броне и клинку. Усталость подкралась незаметно и поразила все мышцы тела. С трудом поднявшись на ноги, он окинул взглядом поле боя, только сейчас начиная понимать что происходит.
Норманны почти победили и начали играть с врагами. Поток от уставшего воина прервался, оставляя изнывающую пустоту, жаждущую наполнения. Голод быстро усиливался и дева с рёвом погнала воина вперёд! Берсерк сшиб своих же и прорвался в гущу оставшихся врагов, разя и не замечая ответных ударов. Саксы побросали мечи и молили о пощаде, но воин не видел этого. Руки воительницы раскинулись, и оставшиеся души саксов потекли в её тело. За наслаждением она не заметила последнюю угрозу. Умирающий муж единственным последним движением всадил длинный нож в тело норманна, снизу вверх. Умирая рядом с телами врагов, сознание берсерка окончательно прояснилось. Он увидел то, что не видели его друзья и братья. Чего не должен был видеть сам.
– Она... дева... она здесь... – норманны столпились вокруг умирающего героя, прислушиваясь к его последним словам.
– Ва, – он собрался с духом, что бы выкрикнуть свои последние слова, – Валькирия! Я буду пировать в Вальгалле!
Он умер под победный рёв соратников, а невидимая для смертных дева забрала его душу. Но не для Вальгаллы, а для своего питания.
***
Холод родных берегов пробирал до костей. Тяжесть кольчуги, неудобство шлема и беспощадный ветер напоминали о смертном бытие. Но все эти неудобства меркли перед её голодом. Редкие ссоры да драки — всё, что питало деву во время поздней осени и зимы. Пройдя длинный путь через сосновые леса, она вопреки своей жажде забрела в самые тёмные, удалённые от людей места. Сосны расступились, открывая взору сотни огромных раскиданных камней. Ступая между ними, по ним, и иногда под ними, дева вышла к хлипенькой хибаре. Два могучих камня помогали ветхому строению нести замшелую крышу, покрытую первым снегом. Без предупреждения валькирия распахнула дверь и вошла внутрь.
– Так рано? Я ожидала, что приду первой, – она удивилась присутствию другой валькирии. Та молчала.
Она закрыла за собой дверь, прислонила к стене копье и села за стол, напротив поникшей девы – её грязные чёрные волосы скрывали лицо и ложились прямо на старый корявый стол. Она отвела руками волосы назад и подняла голову. Морщины древней старухи покрывали заплаканное молодое лицо. Они шли от щеки к носу и перекидывались на противоположную часть лба. Под линией морщин угадывался шрам, которого раньше не было. Шрам от лезвия клинка. Резкие перемены облика не пугали воительницу, но такого она давно не видела.
– Кто это сделал с тобой? – Дева не ответила, взгляд её не двигался. Тогда воительница нагнулась над столом и прикрикнула, – отвечай!
Взгляд наконец сфокусировался, и она ответила:
– Святой.
Валькирия откинулась назад и в раздумьях окинула взором хибару. Тесный дом едва бы мог вместить много. Но вмещал. Все выступы камней, все выбитые в них ниши были заставлены горшочками и мешочками. С больших железных гвоздей и с широких колец на них свисали покрывала, плащи, ремни и кольчуги. Рядом стояли копья и бочка, набитая мечами и топорами. Хватило бы на целый отряд. Пара узких и почти ровных брёвен оставались свободными от вещей. Только накиданные шкуры скрывали деревянную поверхность.
Валькирия давно прислушивалась к слухам о новой вере. Века, когда она с другими девами сеяла смерть по всему известному норманнам миру, прошли. Потомки старых героев покорили саксов и правили ими. И уж не было тех диких битв. Перестали ходить драккары к южным берегам, а русы стали забывать свою родню.
Былая вера всё ещё теплилась в отдалённых деревнях, но и этот огонь угаснет. Земля предков всё менее походила на ту дикую, свирепую страну, что она помнила с тех пор, когда ещё была живой. А теперь священники и монахи новой веры всё чаще творили чудеса. Святой. Скольких сестёр она больше не увидит?
– Где он?
Раненая дева испуганно вскрикнула:
– Ты не справишься! Ты видишь, что он со мной сделал?! – Крик стих и сменился отчаянием, когда она добавила, – я едва дошла сюда, рассыпалась на ходу.
Она вновь опустила голову, скрывая своё лицо.
– Я принесу тебе поесть, – ответила воительница и уже собралась уходить, когда обернулась и добавила, – ему не справиться с нами обеими. Агнес, мы сразим его, я клянусь.
Дева ничего не ответила, и воительница ушла. Вечером она вернулась с обещанным. Её лицо и кольчуга были вымазаны в свежей крови, но небольшой, молодой олень был жив и здоров. Он покорно вошёл в хибару не в силах сопротивляться той силе, что вела его. Валькирия осторожно подвела его прямо к столу, крепко схватила за тело и отвернулась.
Чем сильнее он пытался вырваться, тем сильнее она его держала. Нечеловеческие завывания и стоны, чавканье и треск костей, запах тёплой льющейся крови и свежего мяса — всё это манило её, обещало утолить голод прямо сейчас. Дева битвы сосредоточилась на ощущении мерзости происходящего, лишь бы не сорваться и позволить своей бедной подруге вкусить плоть и дух оленя целиком. Сейчас она сдерживалась, поскольку в лесу не совладала с собой и утолила голод пойманным песцом. Олень перестал дёргаться, и она отпустила его. Туша упала на земляной пол. Валькирия вышла во двор, но мельком увидела, что делает её подруга. На мгновение она ощутила себя смертной девицей, которая увидела этот кошмар. Редкий проблеск ясного, человеческого мышления. Она отбежала подальше и упала к большому валуну, закрыла глаза ладонями и разрыдалась. Ужасающая суть подруги показывала, кем на самом деле является и она сама.
***
Святого найти оказалось несложно. Окрестный люд собирался на службу, и увязавшись за ними, девы быстро дошли до церкви. То тут, то там они замечали людей с плохо скрытыми амулетами и знаками старых богов. Люди набивались в церковь, выстроенную на небольшом холме из стоячих брёвен, каждое из которых было украшено древними узорами. Приколоченный сверху крест смотрелся несуразно. Валькирия помнила те времена, когда тут поклонялись совсем другому богу.
Отойдя подальше, за сосны, валькирии наблюдали и ждали. Темнело. В конце концов, люди побрели по домам. Но не все. Некоторые остались ждать чего-то вне церкви. Тревожное ощущение нарастало и накрыло дев, как только святой ступил наружу. Его свет обращался к стоящим вокруг людям, но задевал и валькирий. Старушка благодарно закивала священнику и крепко поцеловала большой золотой крест, что он протянул ей. Она резво ушла прочь, то и дело касаясь головы. Будто что-то, что терзало её, ушло. Вот дружинник конунга размотал повязку со своей руки, что скрывала чёрную плоть и гниль. Святой встал на колени и усердно молился несколько минут, прежде чем резко схватил больную руку. От неожиданной боли дружинник скорчился и упал на землю, а монах продолжал крепко его держать. Когда он отпустил руку воина, чёрная плоть и гниль исчезли. Обессиленный дружинник с трудом поцеловал крест, и его утащили товарищи.
Святой давал советы, лечил, а иногда и бил по голове просящих. Таким ударом он вылечил от дурости юношу, пришедшего просить славу конунга, и девушку, посмевшую просить его о привороте.
– Смотри внимательней, смотри на них, на каждого кого он коснулся, – Агнес шептала, хотя их речи никто не мог услышать.
Присмотревшись, валькирия увидела, как люди изнутри светились радостью обретения здоровья, получению важного совета или просто приобщению к божественному. Их восхищение и радость, их поклонение сформировали чёткую связь. Их чувства и ожидания лились потоком в тело святого, питая его, позволяя ему творить чудеса. Душевный подъем, что испытывал каждый проситель, был отражением энергии самих людей.
– Он ведь...
– Нет, он живой, я точно знаю.
Последние люди разошлись, и больше не заслоняли собой тело святого, с доброй улыбкой взирающего на расходящуюся паству. Большой золотой крест на скромных одеждах был не единственной выделяющейся вещью. На его поясе висели ножны, скрывающие меч с длинной рукоятью и небольшой, едва заметной гардой.
Только он скрылся в дверях, девы выдвинулись вперёд. Жители деревни были заняты своими делами и не замечали древней силы, идущей среди них. Вдруг, справа вспыхнула ярость, к ним в ноги рухнул мужчина, а второй набросился на него сверху.
– Остановись, у нас другая цель, – Валькирия толкнула Агнес в сторону, но одновременно боролась и с собой. Голод пульсировал, превращаясь в боль, толкал к действиям. Прямо сейчас можно было разбудить жажду крови людей и тем самым утолить свою жажду. Нельзя. Святой обязательно заметит и убьёт в момент слабости.
Войдя в церковь, девы не обнаружили священника. Резные лики старых богов выглядывали из-за наброшенного на них тряпья. Церковная утварь — всевозможные глиняные и серебряные сосуды, несколько подсвечников, даже маленькая икона в чеканной оправе, всё это грудой лежало на единственном столе в конце зала. На стоящем позади стола большом кресте крепились две занавеси, скрывающие ещё одно помещение. Медленно пройдя к ним, валькирия дала знак Агнес стоять, а сама аккуратно отодвинула одну из занавесей.
В тот же миг Агнес крикнула своей подруге:
– Брюнхильд!
Длинный, сияющий меч вырвался, прорезав вторую занавесь и вошёл в живот Агнес. Её руки выпустили копье, а сама она осталась стоять. Только валькирия бросилась к ней, как ткань занавеси вздулась и обратилась летящим вперёд плечом, что столкнуло её с ног. Меч, прорезал раненную деву ещё сильнее. Агнес упала рядом с воительницей.
Её лицо, в последние дни вернувшее себе красоту молодости, быстро покрывалось морщинами, серело и начало осыпаться в прах.
– Мерзкие отродья, как посмели вы войти в святое место?!
Брюнхильд увернулась от рубящего удара, вскочила на ноги и отбежала. Мужчина увернулся от выпада копья и широким взмахом ударил снизу. Блестящий хрусталём клинок вспорол кольчугу, но не тронул плоть. Мелкими шагами дева пятилась назад, пока не вышла из церкви. Уверенными шагами святой последовал за ней и широко замахнулся для удара сверху вниз. Но удар копья настиг его грудь быстрее. Он уронил меч и сам упал на колени. Одной рукой он сжал крест, не тронутый текущей кровью, и упал на землю.
Собственноручное убийство смертного давало лишь временное облегчение и никогда не утоляло голод. Но сейчас голод исчез, хотя никаких волн диких страстей не исходило от святого. Она подобрала его меч, оставив копье в бездыханном теле.
С мечом в руках она стояла перед церковью и не могла, не хотела сдвинуться с места. Её дух окреп, а тёмная от грязи и старой крови кольчуга очистилась и засияла. Оглядевшись она увидела людей, смотрящих на неё. Северное сияние переливалось на кольчуге и шлеме, а хрустальный меч источал свет. Порыв ветра поднял длинные светлые волосы над её шлемом будто крылья. Брюнхильд подняла клинок, и во вспышке света исчезла с глаз людей.
***
Эскадроны рейтар шли в очередную атаку к линии ощетинившихся редутов. Громким топотом копыт они ненадолго заглушили звуки выстрелов и свист пуль. Рядом ровным строем солдаты в синих мундирах шли вперёд. Быстро, но без той поспешности, которая может сломать строй. Пули падали на траву и под ноги, проносились над головами. Некоторых солдат подкашивало и они падали на землю, чтобы больше никогда с неё не подняться. Мгновение и брешь в строю вновь закрыта. Рейтары, доскакав до промежутка между редутов, начали кружить, стреляя, как только оказывались напротив противника. Русские драгуны, защищавшие пространство между редутов, стреляли в ответ. Шведские рейтары отошли, давая возможность своей пехоте стрелять без помех.
Находясь среди наступающего батальона, валькирия забирала их страх и сдерживала себя и их от преждевременных порывов. Редуты вместе с драгунами вновь осыпали их пулями. Офицер дал команду, и батальон резко остановился. Пикинёры, шедшие среди солдат, выдвинулись вперёд и опустили пики. Две шеренги приготовились к огню и выстрелили, после чего достали шпаги и весь батальон пошёл в быстрое наступление. Неожиданно весь фронт русских обратился в бегство. Всё ещё находясь под обстрелом из редутов, войско возликовало! Шведская кавалерия бросилась в погоню. Рядом пронеслись всадники во главе с фельдмаршалом Рёншильдом, несущим шпагу словно ветер — ею он торжественно указывал на бегущего врага.
Уже близко. Брюнхильд предвкушала пиршество, десятки, а может и сотни жизней, что вольются в неё дребезжащим теплом и сдавливающим душу холодом. Перейдя на быстрый шаг, батальон наконец вышел из-под обстрела и последовал за конницей, вместе с остальными батальонами шведов. Вскоре раздался гром пушек. Ядра где-то впереди врезались в эскадроны рейтар, а некоторые долетали и до пехоты. Раздались команды отступить к опушке леса. Дева злобно зарычала от обманутых ожиданий и с трудом заставила себя уйти вслед за солдатами.
Тянулись часы томительного ожидания. Радостные офицеры поздравляли друг друга со скорой победой и наводили порядок в своих рядах. Солдаты чистили оружие, бинтовали раны и жадно пили воду. Видя их беспечное спокойствие, Брюнхильд копила злость, её нетерпение сказывалось на тех, кто оказывался рядом. Из-за холмов впереди, с разведки возвращался сам Рёншильд и начал командовать перестроение. Обрадованная воительница встала прямо посередине строя и подстёгивала азарт солдат. Но приказа наступать не было слишком долго. Не выдержав, она вышла на несколько шагов вперёд из строя, обнажила хрустальный меч и плашмя нанесла удар по своей груди. Второй, третий, всё сильнее и сильнее. С каждым ударом рёв валькирии разносился по полю и трогал душу каждого шведа. Приказ не успел прозвучать до конца, как весь фронт двинулся вперёд гонимый древней жаждой.
Десятки пушек обрушили шквал огня на шведские ряды, но солдаты этого не замечали. Русский фронт вырос перед ними — солдаты стояли неподвижно и ожидали удобного момента для выстрела. Шведы дошли на расстояние огня и первыми выстрелили. Не обращая внимания на ответный огонь, они понеслись вперёд
Удар строя об строй высвободил сдерживаемые чувства девы. Чудовищный боевой клич пошатнул неприятеля и раззадорил шведов. Они ловко уворачивались от ударов, а сами рубили и кололи быстро и точно. Те удары, что достигали их мундиров, даже самые сильные, оставляли едва опасные царапины. Пульсирующая паника врага сладко приправляла те сильнейшие энергии, что текли в тело Брюнхильд с клинков шведов. Хрустальным мечом, неуловимо быстрая, она отводила русские шпаги от своих воинов.
Вспышки ощущений и волны энергий захлёстывали её всё сильнее. Усилив натиск, она довела батальон до пушек врага. Уверенные в победе солдаты ликовали и оборачивали захваченные пушки против их прежних владельцев. В брешь по центру устремились соседние батальоны, стремясь развить преимущество. Но эту же брешь заметили и русские. Громкий голос раздавал команды позади дрогнувшего батальона. В миг насыщения, поглощения душ, дева перестала обращать внимание на битву. Она забылась не более чем на минуту, но этого хватило, что бы неприятель отбросил её солдат. Оказавшись одна посреди врага, она огляделась и увидела необычайно высокого всадника. Громким и уверенным голосом, широкими жестами он отдавал приказы. Офицер, стоящий подле царя Петра, посмотрел валькирии в глаза. Её взору открылся истинный облик молодого красавца — обтянутый серой старческой кожей скелет, с золотой короной и золотым мечом. Он подошёл не торопясь, занеся меч для удара. Брюнхильд парировала, но хрусталь её клинка разлетелся на тысячи осколков. Золотой клинок прошёл сквозь кольчугу и ранил деву в бок. Скелет ударил её ногой и отбросил прочь от царя.
Она не успела подняться — меч вспорол кольчугу и поразил её сердце. Она ощутила, как вместе с мечом, скелет вырывает и часть её души.
Мир померк. Валькирия пала.
***
Поле уже давно забыло подковы коней и солдатские сапоги. Не осталось на нём ни шрамов боев, ни редутов, ни ядер. Полтавская битва уже успела обрасти легендами и понемногу уходила из памяти людей. Трава качалась вокруг головы, величественные облака плыли по небу. Валькирия вспомнила, как клинок ломал клинок, как кольчуга порвалась и золотой меч вонзился в её грудь. Она поднялась на ноги. Последние истлевшие звенья кольчуги осыпались с тела девы. Лишь длинные волосы теперь могли скрыть её наготу. Осколок хрусталя, сверкающий, как сверкал только после смерти святого, треснул в руке валькирии и рассыпался чёрной пылью. Осторожно ступая по полю, она шла туда, где, как она помнила, текла река. Каждый шаг дарил давно забытые ощущения. Влага росы, приятный холод земли. Трава, что щекочет ноги. Солнечное тепло и мягкий ветер. И никакого голода.
Спускаясь к реке, она проголодалась. И захотела пить. Пить и есть. Она гнала от себя мысли, чувства радости и страха. Вдруг это всё не правда и тут же кончится? А что если правда? Уже у воды она остановилась не в силах сделать шаг, что даст ей все ответы.
Стоя и смотря на воду, она вспоминала, как когда-то давно прыгнула в костёр вслед за своим мужем. Но жестокие боги лишь посмеялись над её порывом. Тогда, очнувшись, вместо возлюбленного она увидела брошенную много лет назад деревню. Вода, ягоды и грибы не утоляли ни голод, ни жажду. Они стали одним, целым, страшным чувством, которое требовало намного больше, чем пищу и воду.
Шаг в воду. И ещё. Холод воды отталкивал так сильно, как это было только при жизни. Преодолев себя, она села в реку, набрала в ладони воды и утолила жажду.
***
Дева, больше не валькирия, радостно плавала в воде, и её смех услышал странник. Спрятавшись за деревьями на берегу, Зигфрид совсем забыл о своих делах в этих далёких от дома краях. Он смотрел на необыкновенную девушку так, будто знал её вечность. Неожиданно она встала на дно и посмотрела ему в глаза. Муж не отвёл взгляда.
Спасибо, что прочитали мой рассказ! Ссылки на другие платформы с рассказами - в моём профиле.
Встреча Кощея и Волан-де-Морта
Кощей Бессмертный и армия вторжения
О решительности (сказочная история, но в целом, похожа на правду)
Зябкая свежесть, словно ноющая зубная боль тянула в реальность. Он зашарил руками в поисках одеяла и что-то жесткое словно древесный корень или сучок воткнулось в спину, сдувая остатки сновидений. Ладно, одеяло могло упасть с кровати, но откуда дерево? Он повернулся на бок зажмурился от нестерпимого солнечного света, и вдруг замер, покрывшись мурашками. Он понял, что лежит не в своей кровати, так-как во-первых, его квартира была не на солнечной стороне, а во-вторых, никогда у него дома не пахло лесом, настоящим тяжелым и густым ароматом хвои, смешанным с запахом травы или мокрой земли, запах был пугающий и незнакомый, поэтому он не открывал глаза в надежде, что все-таки это сон.
-Исполать тебе, добрый молодец! – скрипучий женский голос заставил зажмуриться еще больше – ты глазоньки-то ужо открывай, поднимайся, уважь бабушку.
Он открыл глаза и сел, но сразу же захотел снова лечь, так как мозг отказывался воспринимать увиденное.
Перед ним на засыпанной сосновыми иглами поляне полукругом стояли несколько очень странных личностей: могучий мужик, с курчавой бородой, одетый в сетчатую рубаху до колен (он не сразу понял, что это кольчуга) с огромным мечом на поясе, рядом с ним тощий высокий человек неопределенного возраста, закованный в черные рыцарские латы, громадная серая собака и старушка.
Старушка, как старушка, если бы не череп какого-то очень зубастого животного насаженный на верхушку длинной палки, на которую она опиралась, да большой черный кот, сидящий у нее на левом плече
Несколько секунд они рассматривали друг друга.
- Вот молодец! – прервала паузу старушка- пришел в себя, давай тогда знакомиться.
- Это вот-она указала на бородача – Илья, богатырь из города Мурома, защитник земли Русской, рядом Кащей-бессмертный, злодей каких поискать, Серый Волк-она кивнула на серую собаку-ну и я грешная, Баба-Яга и кот мой Васенька, а как тебя звать-величать?
- Ермолай-просипел он- Ермолай Николаев.
-Ермолай!- обрадовалась Баба-Яга-хорошее имя! От древних ромеев идет, и значит не оплошал Серый- она кивнула на волка- это он тебя выбрал и к нам доставил- она запнулась и оглядела его- правда вид у тебя не нашенский, порты коротки, да и рубаха тоже, но это не беда, одежу найдем!
Он оглядел себя и мысленно пожал плечами, нормальные семейные трусы светло-синего цвета в мелкий зеленый огурчик, футболка с изображением Бэтмена, ничего особенного, но сейчас было не до этого, он собрался с силами и спросил ни к кому конкретно не обращаясь- Где я?
- Ты, добрый молодец, в Тридевятом Царстве-ответила Баба-Яга, словно ждала этого вопроса
- А зачем? – весть о Тридевятом Царстве замкнула все процессы в мозгу, и ничего, кроме невнятного «зачем» в голову не пришло.
- А затем, что случилась у нас беда неминучая, горе горемычное! – нараспев начала Баба-Яга- все тебе, добрый молодец поведаю, ничего не утаю. Есть у нас в Тридевятом Царстве царь, как же без царя? Зовут его царь Роман, хороший царь, грех жаловаться, простых людей не обижает, боярам волю не дает, от ворога разного защищает, живи да радуйся. Да только холостой. Почитай четвертый десяток пошел, а все никак под венец не идет. И каких только писаных раскрасавиц ему не сватали, и нашенских, и с соседних царств, а он все нос воротит. Чуть до войны пару раз не дошло, когда сваты несолоно хлебавши уехали. А все мечтательность его, да пустые фантазии. Ходил он по молодости еще в дружине батюшки своего покойного царя Ерофея в набег на Ширванского хана, да когда в столице ихней в Шемахе оказался, то увидел ханскую дочку, она совсем еще девчушкой была, но запала видать нашему Роману в душу, да и не отпускает. Он когда на царство сел, первым делом послов к хану отправил, чтобы дочку замуж отдал, да только хан уперся и сказал, что не может ханская дочь, идти за северного варвара, послов правда не тронул, проводил с честью, помнил, как Шемаха ихняя горела с четырех концов, да ведь от этого не легче. С тех пор наш царь и горюет холостой, а нам от этого сплошные бедствия.
-Ккакие бедствия?- поток информации заставил Ермолая заикаться.
-Как какие?- всплеснула руками Баба-Яга – Ну ты сам подумай, милай! Царь холостой, дитев у него нет, ни мужеска, ни женска пола, значит ни Ивана, скажем Царевича, ни какой-там Марьи-Царевны или Василисы тоже нет, а нам что делать? Раз царевны нет, то Кащеюшке похищать некого, а раз так, то и Илье-богатырю с ним сражаться резона нет. А если Ивана-царевича нет, то и за молодильными яблоками или там волшебным конем или мечом-кладенцом ехать некому, и мне старой советы умные, да клубочки волшебные тоже некому давать, да и Серый Волк без дела сидит.
В общем, если царь наш не женится, то захиреем мы окончательно. А раз так, то надобно царю эту самую ханскую дочку добыть, раз иначе нельзя. Понятно теперь?
-Ппонятно-продолжил заикаться он - А я зачем?
-Тут, милай, такая закавыка вышла, за принцессой той Ширванской ехать надо, а некому. Илья-муромец отлучиться никак не может, он границы от ворога стережет, я стара уже, и к избушке своей привязана-Баба-Яга махнула рукой себе за спину, он посмотрел в ту сторону и заметил переминающюся на двух мощных куриных ногах избушку- Кощей-бессмертный патриот-продолжила Яга- он вишь ты, только на Руси сильномогучий, а на чужбине его сила злодейская пропадает, а Серый Волк по ихнему не понимает ничего, да и робеет один в чужих краях-она перевела дух и тоном бизнес-тренера продолжила- а я вас с Серым Волком в избушке до самых Святых гор довезу, моргнуть не успеешь, а там уж Змей Горыныч поджидает, он вас по воздуху домчит до Ширванского ханства и обратно привезет, с ним Кощей про то уговорился, они дальние сродственники.
- А уж царь-батюшка отблагодарит не сумлевайся! – заговорщически понизила голос Яга – коня там из царской конюшни, иль казны отсыплет, а то и боярским чином наградит, а уж шубой с царского плеча точно пожалует! Да и мы от себя тоже добавим, отблагодарим как положено, не сумлевайся! Так что ты уж расстарайся, душевно тебя просим на тебя вся надежда, добрый молодец!
-На меня? А почему? – он был сломлен напором Бабы-Яги
- Добрый молодец, как там тебя, Ермолай, ты пока к нам добирался, головушкой не ударялся ли случаем ? – с тревогой спросила старушка и строго посмотрела на Волка.
- Как можно, бабушка!- волнуясь ответил Волк – доставлял со всем бережением, разве же я без понятия?
- Тогда непонятно – Баба-Яга задумчиво посмотрела на Ермолая – может ты головой скорбный?
- Ннет – помотал упомянутой головой Ермолай, он не понимал о чем его спросили, но чувствовал, что ответил верно.
- Так что ж ты прикидываешься? – стала сердиться Яга – ты там у себя и замки всякие брал, колдунов да волшебников побеждал, и принцесс спасал да похищал без счета, и не отпирайся, Волк слышал как ты перед своими товарищами похвалялся подвигами ратными, поэтому именно тебя он к нам и доставил, а теперь ты значит не понимаешь ничего?
- Никого я не побеждал и не спасал! – начал было он, но осекся и вспомнил, что пару дней назад после работы курил с коллегами у офиса и рассказывал как проходил третьего “Ведьмака” – так это игра такая – облегченно сказал он – на компьютере, не по-настоящему, это сидишь и за персонажа играешь – он снова замолчал, заметив, что все слушают его внимательно, но ничего не понимают.
- Как не спасал? – упавшим голосом спросила Яга – а что-же тогда похвалялся? Брехал что-ли?
- Нет! – его почему-то обидели слова старушки- не брехал, я правда все это делал, но не по-настоящему, в игре, понимаете?
- Точно, брехун – подал вдруг голос молчавший все время Кащей – видали мы таких, сначала по базарам да корчмам похваляются как самого Кащея в полон взяли, а как встретишь так сразу портки обмочат и сбежать норовят, одно хорошо, суп из них обычно наваристый получается и сытный.
- Это, да – согласилась Яга – ладно, делать нечего, и вроде не оплошал ты Серый, а привез не пойми что, ну вины твоей нет, в другорядь не один пойдешь, а сейчас раз такое дело и отобедать не грех – она почесала за ухом кота все еще сидящего на ее левои плече – Васенька, беги в избушку, печку затопи, да котел принеси побольше – кот тяжелым плавным движением спрыгнул на землю и не торопясь отправился выполнять приказание.
- А я поеду пожалуй раз такое дело – подал голос Илья-муромец - трапезничать с вами мне не с руки да и хазары обещали подойти к вечеру, может на этот раз не обманут – он взмахнул рукой в прощальном жесте и удалился куда-то за избушку, откуда послышалось радостное ржание, видимо там ждал богатырский конь.
- Хороший человек Илья, и богатырь каких поискать, а все хазарам верит – задумчиво протянул Кащей – он ведь в прошлый раз ихнего хана на сосну закинул, потом всей ордой снимали до заката, придут они после такого, держи карман шире! – говоря это он направился в сторону Ермолая, доставая из-за спины кривой нож, и пробуя его лезвие пальцем.
Ермолай вдруг понял, что его сейчас съедят. То есть сначала зарежут, затем разделают, сварят и съедят, но от осознания этой последовательности стало только хуже.
Никто ему не поможет. Волку откровенно все равно, кот в сговоре с этой психованной бабкой и Кащеем, а богатырь, тоже мне защитник, просто уехал. Ноги отнялись, тело покрылось липкой испариной страха, не в силах пошевелиться он следил за своим отражением в приближающемся ноже, вдруг солнечный зайчик прыгнул в лезвие, отскочил Ермолаю прямо в глаз, он инстинктивно зажмурился, дернулся назад, крепко приложился затылком о твердую сосну и с облегчением потерял сознание.
Очнулся словно от толчка в спину и что было мочи рванул в ванную, трясущимися руками закрыл за собой дверь на щеколду привалился к ней всем телом и замер задыхаясь от ужаса и напрягая слух, пытаясь за грохотом в ушах расслышать металлические шаги Кащея.
Падали капли секунд, ничего не происходило, и вдруг до него дошло, что он держит дверь ванной комнаты в своей собственной квартире и никакого леса вокруг нет, и никто за ним не гонится и это был просто сон.
От неимоверного облегчения ноги подкосились, он сьехал спиной по двери на прохладный кафель пола и засмеялся откинув голову назад.
Затылок отозвался тупой болью, он осторожно потрогал большую шишку и пальцы прилипли к чему-то в волосах, при внимательном осмотре это оказалось древесной смолой, а босые ноги были в земле и налипших сосновых иголках вперемешку с мелким лесным мусором.
Он не знал сколько времени просидел на полу в ванной пытаясь переварить все, что с ним произошло. Может быть час, а может и больше, в результате замерз и полез принять горячий душ, а после душа выпил кофе, выкурил сигарету и как-то подуспокоился.
Он не то, чтобы поверил в произошедшее, просто в принципе не был склонен к рефлексии и поэтому решил не заморачиваться, мало ли откуда шишка на затылке и смола в волосах, может гулял, стукнулся о сосну и не заметил, а ноги в земле, так пылесосить надо чаще, ничего особенного.
Когда он подходил к метро, то убедил себя, что зря отказался от предложения Бабы-Яги, ведь это был сон, а во сне можно все, что угодно провернуть, тем более, с помощью Серого Волка и Змея Горыныча, а если учесть его опыт в многочисленных стратегиях и квестах задача представлялась не такой уж и сложной опять же царская награда по безлимитному тарифу будоражила воображение.
Он остановился недалеко от хода в метро и закурил в восторге от принятого решения. Огляделся по сторонам в поисках урны и увидел, сидящего на лавочке напротив очень худого высокого пожилого человека, одетого, несмотря на солнечное утро, в черный костюм-тройку, черные лаковые туфли с острыми носами и черную шляпу с небольшими полями. В руках человек сжимал массивную черную трость с серебряным по виду набалдажником в виде человеческого черепа. Рядом с человеком в черном и тоже на лавочке сидела огромная серая собака в черном ошейнике с блестящими шипами. Они просто сидели неподвижно, словно ждали чего-то.
Он, все еще пребывая в некоей эйфории подошел к ним и сказал небрежным тоном – ладно, так и быть я согласен, достану принцессу вашему царю.
Вместо ответа собака скользнула с лавочки, не торопясь подошла к нему, подняв заднюю ногу оросила его брюки мощной струей, после чего вернулась на лавочку в исходное положение.
Онемев от возмущения он посмотрел на человека в черном, пытаясь взглядом призвать его к ответу.
- Вот всегда так – произнес человек в черном, обращаясь к сидящей рядом собаке – Как брехун меня встретит, сразу портки обмочит – он взглянул на Ермолая и у того заледенел живот, а ноги привычно обмякли – Беги домой, брехун, портки меняй, и скажи спасибо, что не съели.
Кощей Бес|смертный
Кощей из комикса бес|смертный от koriandr.
Ответ на пост «Горько!»
Друзья, я не мог остаться равнодушным к великолепной работе художника Станислава Щербакова, опубликованной @ltomme. Филигранная техника напоминает полотна золотого века русской живописи, кажется, что Суриков и Билибин одобрительно кивают, глядя на картину, а Гоголь с Босхом спорят о том, кто же вдохновил художника.
Первая ассоциация, которая возникает при взгляде на центральные фигуры композиции - жених и невеста, своего рода переосмысление "Неравного брака" Василия Пукирева. Есть нечто общее, не так ли? Помещение, где разворачивается действие, весьма похоже на церковь - это и арочные своды, и фрески на стенах, напоминающие декор православных храмов, и некое подобие алтаря за "молодыми". Даже кадило справа от невесты ( для нас - в левой части картины) наводит на мысль о религиозном характере происходящего действа. Кстати, о кадиле. Если присмотреться, то мы можем увидеть на цепочках звонцы - полые шарики, внутри которых есть бусины, производящие мелодичный звук при размахивании кадилом. То есть оно предназначено не для висения на гвозде, а для каждения руками служителя культа. А это значит, что церемония только что закончилась, кадило минуту назад повесили на гвоздь, даже угли не успели затухнуть, и фимиам ещё источает ароматный дым.
Теперь давайте посмотрим, кто же главный герой картины. Видно, что сей муж уже вышел из поры беспечной юности. Несмотря на скелетообразный лик, он не производит впечатления бесплотного иссушенного костяка. Его поступь уверенна, рука твёрдо сжимает посох, богато вышитый золотом кушак повязан явно не вокруг позвоночного столба. Он уверенно доминирует над всеми собравшимися, затаившими дыхание и тянущимися в ожидании некоего чуда, глядя на них свысока. Его одежда выдаёт в нём одного из сильных мира сего (или того?), на расшитый золотом кафтан накинут богатый охабень с меховым воротником, горлатная шапка свидетельствует о родовитости и богатстве её обладателя. Особый интерес представляет собой жезл, увенчанный навершием в виде двуглавой птицы. На орла её силуэт никак не похож, скорее, это ворон - символ мудрости, осмотрительности и ... долголетия. Не здесь ли кроется ключ к разгадке? Если один ворон - символ долгой жизни, то второй, ему противостоящий, символизирует другую жизнь, вступившую в непреодолимое противоречие с первой? Ту после-жизнь, которую и жизнью-то не назовёшь?
Обратим внимание на второстепенные фигуры: стоящий наверху у некоего подобия алтаря рогатый скелет с книгой в руках, несомненно, жрец, служитель неких могущественных сил. Он только что закончил чтение мистических текстов из книги/, главные герои успели сделать лишь два шага по лестнице вниз, и рука с напутствующим жестом не успела опуститься вниз. На первый взгляд, его жест напоминает старообрядческое двоеперстие, где два пальца, средний и указательный, символизируют Христа, соединявшего в себе человеческое и божественное начала и спустившегося в ад, чтобы спасти грешников. Но в дониконианской церкви символическое значение несло также и сложение большого, безымянного пальца и мизинца - это обозначало святую троицу, бога в его полноте. У жреца эти пальцы не соединены - значит, там бога нет! Место действия - некое подобие Лимба, между раем и адом, там, где нет ни мук, ни покоя, а одно лишь бесконечное, изматывающее ожидание. Об отсутствия бога или дьявола в реальности картины говорит и пустота алтаря - там нет никаких предметов, кроме свеч, ни символизирующих бога, ни относящихся к его противоположности. И также в пользу этой версии говорит дневной свет, пробивающийся из окна слева - это некое пограничное место на рубеже миров, где ад и рай бессильны пред лицом закона.
Теперь к остальным. Весьма разношёрстная компания - рогатые скелеты, карга, кутающаяся в истлевшую шаль, уродец, сочетающий в себе черты антропоморфа и летучей мыши, и, наконец, роскошный див, прямиком из татарских легенд. Взгляните на них - они все тянутся к центральным фигурам композиции в молитвенном ожидании, в их лицах (если это лица) и позах нет ни агрессии, ни злых намерений. Их лица выражают надежду и благоговение, как будто бы верующим христианам явилась дева Мария. Вглядитесь в лицо летучемышечеловека - вот же он, на картине Сурикова, смотрит вслед той, которая приносит себя в жертву во
имя религиозных убеждений!
Скорее всего, они не дышат, но их позы и мимика говорят о том, что если бы они могли, то они затаили бы дыхание в ожидании чуда.
На фоне истлевших костей особняком стоит один весьма не бесплотный персонаж - да-да, я про этого парня восточной наружности. Он, кажется, объединяет в себе бОльшую часть смертных грехов - здесь и сребролюбие (посмотрите на роскошное монисто, браслеты и серьги, правда, они золотые), и лень с чревоугодием, и похоть, тщеславие и гордыня, читаемые в выражении его лица. Единственное, чего тут нет - так это уныния, по-моему, совершенно не тот психотип. Он смотрит на происходящее с явным неверием в результат, так и читается его реплика: "Кретины, у вас ничего не выйдет!". Кстати, если предположить, что реальность этой картины имеет точки соприкосновения и перехода в реальность существующего мира, то этот парень -главный претендент на должность амбассадора, в самом деле, стоит ему немного переодеться и замаскировать остроконечные уши, как он уже не будет смотреться как иномирное существо.
Справа почти не на кого смотреть, кроме лысого мужчины с тёмным цветом кожи. Мы видим только его затылок, но даже он передаёт нам впечатление стиснутых челюстей, закаменевшей спины. Он, несомненно, находится в ожидании очень важного момента.
И вот, мы переходим к главной героине полотна - невесте. Да полно вам, а невеста ли она? До прихода всех этих ваших европейских веяний невеста выходила замуж в КРАСНОМ платье. Да-да, вот в таком:
Но здесь нет красного цвета, здесь нет места радости !Белый цвет - жизнь, праведность, невинность, близость к божеству. На лице девушки нет ужаса и отвращения к собравшимся чудовищам, там, скорее, чувство робости и страха перед предстоящим делом. Она напоминает не невесту, а искупительную жертву, непорочного агнца, которому предстоит нелёгкое, но необходимое дело. Золотая вышивка её одеянмий наполнена тёплым солнечным светом и контрастирует с бледным золотом одежд её спутника. Она принадлежит Солнцу и дню, а не ночной Луне. Но всё-таки она по своей воле спускается к этим несчастным созданиям и готовится свершить нечто важное, что страшит её, но вселяет надежду во всех собравшихся. Может быть, она сможет разбить оковы псевдо-жизнми и отправить их всех навстречу их участи, чего так жаждут их измученные души?
P.S. Кто тусуется на Патреоне, позовите автора, пожалуйста. это одна из лучших его работ, но не единственная, и мне хотелось бы услышать, что он сам скажет по этому поводу. https://www.artstation.com/artwork/D5dz3n Станислав Щербаков, ты восхитителен в своей ебанутости! Твоми работы несовместимы со здравым рассудком, но так хороши. Я хочу видеть альбомы твоих работ, как у Бориса Вальехо.