В Дж.Р.Р. В великом эпосе Толкина «Властелин колец» лишь постепенно становится очевидным, что силы тьмы объединились. Саурон, с его зловещим всевидящим оком, предстает лидером огромной оси зла: Черные Всадники, испорченный волшебник Саруман, орки-недочеловеки, злобный придворный Гнилоуст, гигантский ядовитый паук Шелоб — они все в нем. вместе, и Мордор — их штаб-квартира.
Толкин знал, о чем писал. Ветеран Первой мировой войны, он с тревогой наблюдал за приближением второго великого пожара. Потягивая пинты горького напитка и попыхивая трубкой в «Шире» — своей идеализированной Средней Англии — он мог только содрогаться, когда нацистская Германия, фашистская Италия и империалистическая Япония объединились, чтобы сформировать свою Ось в 1936-37 годах, и бормотать: «Я говорил вам Итак», когда Гитлер и Сталин объединили свои силы в 1939 году.
Мы тоже являемся свидетелями формирования и консолидации Оси. О Толкине мне живо напомнил твит, опубликованный во вторник консервативным телеведущим Марком Р. Левином. Стоит процитировать: «Умиротворение – это эскалация. Наши враги в движении. Наши союзники окружены и атакованы или вскоре подвергнуться нападению. … Консерватизм и МАГА не связаны с изоляционизмом или пацифизмом. Они не о умиротворении или национальном самоубийстве. … Мы, патриотичные американцы, должны вмешаться и сделать это сейчас».
Значение вмешательства Левина, подготовленного из Израиля, который он посещал, заключается в том, что оно явно ставит его на путь столкновения с изоляционистскими элементами внутри Республиканской партии, такими как представитель Марджори Тейлор Грин, которая на прошлой неделе угрожала отстранить Палату представителей от власти. Спикер Майк Джонсон, если он будет продвигать законопроект, который восстановит помощь США Украине. «Мы собираемся отстаивать свободу и следить за тем, чтобы Владимир Путин не маршировал по Европе», — заявил Джонсон. «Мы должны продемонстрировать Путину, Си Цзиньпину, Ирану, Северной Корее и всем остальным, что мы будем защищать свободу».
Для таких, как бывший коллега Грина и Левина по Fox News Такер Карлсон, война на Украине — это всего лишь «ссора в далекой стране между людьми, о которых мы ничего не знаем», как печально сказал в сентябре премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен о Чехословакии. 1938. Они, похоже, совершенно не стесняются выступать в роли «полезных идиотов» российского президента Владимира Путина, являясь прямыми преемниками апологетов Гитлера и Сталина в 1930-е годы.
И не только Путина. Ведь, как отметил на прошлой неделе официальный представитель Госдепартамента Мэтью Миллер, за военными усилиями России стоят огромные экономические ресурсы Китайской Народной Республики. «За последние месяцы мы увидели, что из Китая в Россию перемещаются материалы, которые Россия использовала для восстановления [своей] промышленной базы и производства вооружений, которые появляются на поле боя на Украине», — заявил Миллер журналистам во вторник. «И мы невероятно обеспокоены этим». Ранее в этом месяце в Пекине министр финансов Джанет Йеллен предупредила своего китайского коллегу, что будут «значительные последствия», если Китай продолжит поддерживать российские военные усилия в Украине.
Несмотря на свои протесты о том, что они хотят действовать в качестве миротворцев, лидеры Китая накануне благословили вторжение на Украину – что еще означало взаимное обещание о «безграничном» партнерстве? — и поддержка президента Си Цзиньпина имела решающее значение для выживания Путина с тех пор, как два года назад его силы вторжения были отброшены с окраин Киева.
Точно так же нельзя рассматривать войну Ирана против Израиля изолированно. Тегеран поддерживает войну России против Украины, поставляя тысячи беспилотников и ракет, подобных тем, которые были развернуты против Израиля в минувшие выходные. Россия, в свою очередь, вероятно, помогает усилить противовоздушную оборону Ирана. Китай является не только одним из основных покупателей иранской нефти; Министр иностранных дел Китая Ван И позвонил в Тегеран сразу после нападения на Израиль, чтобы похвалить, а не осудить своих иранских коллег. Китайская пропаганда последовательно была антиизраильской после кровавых нападений Хамаса 7 октября прошлого года.
Появление этой новой оси предвидел Збигнев Бжезинский, советник президента Джимми Картера по национальной безопасности, еще в 1997 году. В своей книге «Великая шахматная доска» Бжезинский писал:
Потенциально самым опасным сценарием могла бы стать большая коалиция Китая, России и, возможно, Ирана, «антигемоничная» коалиция, объединенная не идеологией, а взаимодополняющими обидами. Это будет напоминать по масштабу и размаху вызов, когда-то брошенный советско-китайским блоком, хотя на этот раз Китай, скорее всего, будет лидером, а Россия – последователем.
Бжезинский был пророческим. Однако, оглядываясь назад на последние три года, трудно не прийти к выводу, что его преемники в администрации Байдена сделали очень многое, как невольно, так и сознательно, чтобы эта коалиция стала реальностью, начиная с того, что бросили афганцев на милость афганцев. Да, Байден активизировался, чтобы помочь Украине и Израилю, когда они подверглись нападению, но раньше демонстрация силы могла бы избежать обеих аварийных ситуаций.
Левин и Джонсон осознали, как уже давно утверждал бывший госсекретарь Майк Помпео, что некоторые ссоры в далеких странах в конечном итоге должны беспокоить нас. Они являются частью единой войны, которую ведет новая ось против фундаментальных ценностей, которыми мы дорожим: демократии, верховенства закона, свободы личности. Я предсказываю, что контраргументы изоляционистов не устареют.
На данный момент, к счастью, мы находимся во Второй холодной войне, а не в Третьей мировой войне. Однако Вторая холодная война развивается гораздо быстрее, чем Первая. Если российское вторжение в Украину было для нас эквивалентом Корейской войны 1950-53 годов, то мы (до сих пор) миновали второй кубинский ракетный кризис – из-за Тайваня – и уже вступили в период разрядки, который в прошлый раз занял два десятилетия. После президентского саммита в ноябре прошлого года в Вудсайде, штат Калифорния, китайцы, похоже, искренне стремятся избежать разборок и хотят вступить в серьезный, хотя и холодный, диалог со своими американскими коллегами, напоминающий 1969-72 годы.
Но внезапное нападение Хамаса на Израиль в октябре прошлого года подтолкнуло нас к 1973 году. И стоит напомнить, что разрядка ненадолго пережила успешное утверждение Генри Киссинджером превосходства США на Ближнем Востоке после Войны Судного дня в том году. Короче говоря, во Второй «холодной войне» мы, похоже, сжимаем 1950-е, 1960-е и 1970-е годы в несколько сбивающую с толку смесь.
Тогда, как и сейчас, холодная война имеет идеологическое измерение: по крайней мере, некоторые республиканцы вернулись к разговорам о защите свободы. Для Путина и Си Цзиньпина это всего лишь код «цветных революций», поддерживаемых ЦРУ. Тогда, как и сейчас, холодная война — это технологическая гонка, хотя сегодня границами инноваций являются искусственный интеллект и квантовые вычисления, а также ядерное оружие и «звездные войны» (противоракетная оборона).
Тогда, как и сейчас, холодная война является инфляционной и вызывает внутренние разногласия. Тогда, как и сейчас, очень важно, будут ли Китай и Россия едины, а не вцепятся друг другу в глотку. Их нынешнее единство является настоящей головной болью для США и их союзников, которые оказались в ситуации (представленной более века назад) «Римленда» Николаса Спайкмана, пытающегося сдержать обширный евразийский «Хартленд» Хэлфорда Маккиндера. Тогда, как и сейчас, существует не две группировки, а три, потому что значительное число стран предпочло бы быть неприсоединившимися, а не выбирать сторону.
Так в чем же самые большие различия между первой и второй холодной войной?
Во-первых, Китай является гораздо более крупным экономическим соперником, чем когда-либо был Советский Союз. Во-вторых, Запад экономически связан с Китаем через обширную сеть цепочек поставок так, как никогда не было с СССР. В-третьих, мы гораздо слабее с точки зрения производственных мощностей. Поскольку Китай наводняет мир дешевыми «зелеными» продуктами, у Запада нет другого выбора, кроме как возродить протекционизм и промышленную политику, также поворачивая часы экономической стратегии обратно в 1970-е годы. Советник по климату Джон Подеста ясно дал это понять на прошлой неделе на саммите Bloomberg BNEF. Министр финансов Джанет Йеллен пожаловалась в прошлом месяце, что китайские «избыточные мощности… в «новых» отраслях, таких как солнечная энергия, электромобили и литий-ионные батареи» «наносят ущерб американским фирмам и работникам, а также фирмам и работникам по всему миру».»
В-четвертых, фискальная политика США находится на совершенно неустойчивом пути. Иметь дефицит в размере 7% в период полной занятости – это, мягко говоря, не то, что рекомендуют учебники по макроэкономике. Что еще более важно, как только что отметило Бюджетное управление Конгресса, неустанный рост федерального долга в руках государства по отношению к валовому внутреннему продукту — с 99% в этом году до прогнозируемых 166% к 2054 году — неизбежно будет сдерживать будущие администрации, поскольку Причина проста: неумолимо растущая доля доходов будет идти на обслуживание долга.
Мой единственный вклад в свод законов историографии — то, что я называю законом Фергюсона — гласит, что любая великая держава, которая тратит больше на обслуживание долга (выплату процентов по государственному долгу), чем на оборону, не останется великой надолго. Верно для Габсбургской Испании, верно для старого режима Франции, верно для Османской империи, верно для Британской империи, этот закон вот-вот подвергнется испытанию со стороны США, начиная с этого же года, когда (по данным CBO) чистый процентный доход расходы составят 3,1% ВВП, расходы на оборону - 3,0%. Экстраполируя расходы на оборону, исходя из предположения, что они по-прежнему составляют 48% от общего объема дискреционных расходов (среднее значение за 2014–2023 годы), разрыв между обслуживанием долга и обороной будет быстро увеличиваться в ближайшие годы. По прогнозам CBO, к 2041 году процентные выплаты (4,6% ВВП) превысят вдвое оборонный бюджет (2,3%). Для сравнения: в период с 1962 по 1989 год процентные выплаты составляли в среднем 1,8% ВВП; защита 6,4%.
Как недавно заявили Майкл Боскин и Киран Шридхар, предложенный администрацией Байдена оборонный бюджет на 2025 год уже «крайне неадекватен». Министерству обороны необходимо тратить больше, если мы хотим сдержать наших противников. Судя по текущим тенденциям, похоже, что расходы будут меньше.
В-пятых, наши альянсы могут оказаться слабее, чем во время Первой холодной войны. В Европе Германия относится к лидерству США в Атлантическом альянсе даже более двойственно, чем во времена восточной политики. В Азии США могут думать, что «Квад» превратил Индию в азиатского союзника, но я очень сомневаюсь, что премьер-министр Индии Нарендра Моди взял бы трубку, если бы Вашингтон обратился за помощью в тайваньском кризисе.
По всем этим причинам нам не следует быть слишком самоуверенными в исходе Второй Холодной войны. В частности, как постоянно предупреждал Элбридж Колби, к тайваньскому кризису (если бы Китай ввел блокаду или вторжение в этом году) США оказались бы плохо подготовленными. И Пекин может не согласиться с оценками американской разведки, согласно которым он будет ждать до 2027 года, чтобы сделать свой шаг.
И все же есть еще одно сходство с Первой холодной войной, которое я упустил выше. Сейчас, как и тогда, в Вашингтоне существует двухпартийный консенсус относительно того, что коммунистическая сверхдержава представляет собой серьезную угрозу. Политический вопрос, на который еще предстоит ответить в этом году, заключается в том, кто лучше всего сможет противостоять этой угрозе.
В каком-то смысле Джо Байден и Камала Харрис олицетворяют подход поствьетнамской Демократической партии, которая проходила от Джимми Картера через Билла Клинтона до Барака Обамы. Этот подход почти всегда отдает приоритет «деэскалации» над сдерживанием (даже в Украине это было правдой) и имеет тенденцию к сокращению оборонного бюджета. Напротив, Дональд Трамп колебался между воинственностью и изоляционизмом, явно предпочитая торговые войны «огню и ярости» реальных войн. Но по темпераменту он хорош в сдерживании — хотя бы потому, что наши противники находят его непредсказуемым. При Трампе расходы на оборону выросли.
Запустив свой рой беспилотников и ракет по Израилю, иранцы невольно дали многим республиканцам разрешение следовать за Помпео по пути ястребиной позиции, которая совсем не изоляционистская. Прочтите новое эссе по международным делам уходящего представителя штата Висконсин Майка Галлахера и бывшего советника Трампа Мэтта Поттинджера, чтобы получить представление. «Китай, — утверждают они, — поддерживает экспансионистские диктатуры в России, Иране, Северной Корее и Венесуэле». Чтобы остановить это, потребуется «усилить трения в американо-китайских отношениях» и «быстро увеличить оборонный потенциал США». Они принимают мой давний аргумент о том, что мы находимся во Второй холодной войне, но отвергают разрядку как вероятную лишь для того, чтобы «укрепить убежденность [китайцев] в том, что они могут безнаказанно дестабилизировать мир». Короче говоря, Поттинджер и Галлахер хотят перенести эту новую холодную войну в 1980-е годы.
Прислушается ли сам Трамп к советам ястребов? Если он решит придерживаться изоляционизма, я подозреваю, что это может снизить его шансы на переизбрание. Но если он отбросит это заблуждение, в его году внезапно может появиться атмосфера 1980 года — и не только потому, что Трамп заново открыл для себя смертельный вопрос Рональда Рейгана: «Вы стали лучше, чем были четыре года назад?» Несмотря на то, что Байден проводил политику технологического сдерживания Китая, которая во многих отношениях была более жесткой и эффективной, чем политика Трампа, Байден сейчас выглядит слабым. Он не только плохо справлялся с сдерживанием врагов Америки. Он не может даже заставить близкого союзника США — Израиля — сделать то, что он просит.
Поэтому вполне возможно, что окончательное историческое значение иранского нападения на Израиль будет заключаться в его влиянии не на Ближний Восток, а на республиканские настроения в США.
Хоббиты Толкина тоже в своем роде изоляционисты. Однако, несмотря на свое сильное предпочтение тихой жизни, Фродо и Сэм понимают, что им придется пробиться в Мордор и рискнуть своей шеей, чтобы уничтожить Кольцо Власти Саурона. Вернувшись в Шир, они обнаруживают, что он тоже захвачен Врагом. Но еще не поздно спасти ситуацию. Символично, что злой волшебник Саруман погибает на самом пороге любимого дома Фродо:
«И это конец», — сказал Сэм. «Плохой конец, и мне бы не хотелось его видеть; но это скатертью дорога.
— И самый последний конец Войны, я надеюсь, — сказал Мерри.
— Надеюсь на это, — сказал Фродо и вздохнул. «Самый последний удар. Но подумать только, что оно должно упасть здесь, у самых дверей Бэг-Энда! Среди всех моих надежд и страхов я, по крайней мере, никогда этого не ожидал».
— Я не назову это концом, пока мы не разберемся, — мрачно сказал Сэм. «А это потребует много времени и труда».
Слова, над которыми изоляционистам стоит задуматься в 2024 году.
https://www.bloomberg.com/opinion/articles/2024-04-21/china-...
