Телеграм - Три мема внутривенно

Погремуха эта прилипла к Тоньке, наждачнице нашего цеха, из-за созвучия с фамилией и благодаря её широкому одутловатому лицу с тяжелой нижней челюстью.
Но назвать так Антонину народ решался лишь "за глаза", т.к. не раз наша героиня в спорах прибегала к рукоприкладству.
Но, в основном, Харитонова брала на голос.
Сама затевала бучу, или влезала в чужие разборки, вдохновенно, с азартом.
Любила это дело.
Как-то в нашу цеховую столовую приняли новую работницу. Совсем молодую деваху. Видно, вот прям только что с техникума.
И то ли в альма-матер вложили в молодую неокрепшую голову превратное представление о работе в сфере общепита, то ли новые наставницы подсказали, но принялась эта барышня, шустренько так, на счетах по пятачку, да по копеечке на каждую позицию накидывать.
С мужиками этот фокус прошел. Да и бригада крановщиц чухнулась лишь когда расселась за столами и принялась, бормоча и загибая пальцы, складывать борщи с кашами, и беляши с компотами.
Счет не сошелся.
Бабы окружили плотной толпой кассиршу, и давай её морально убивать. Громче и визгливей всех выступала Тонька, хотя находилась еще в очереди на подходе к кассе, и никто её обсчитать не успел.
Бедная девочка, молча, максимально втянувшись в пространство между кассой и креслом, пережидала бурю. Никто из товарок ей на помощь не спешил. Но, к её чести сказать, смогла разрядить обстановку самостоятельно, обращаясь к Тоньке, она тихо произнесла: - А вы, наверное, и есть та самая Харитонова? Возмущенная Антонина еще только набирала воздуха для гневной отповеди, а бабы вокруг уже колыхались животами в дружном хохоте: - Да, девочка, это и есть "та самая Харитонова". Бойся её.