История VDP обычно начинается с даты 26 ноября 1910 года, когда в Кобленце представители нескольких региональных союзов собрались в зале торговой палаты и подписали устав нового объединения под названием Verband Deutscher Naturweinversteigerer. Для того чтобы понять, почему это событие является настолько важным для современного профиля немецкого вина, нужно отмотать время немного назад, к концу XIX века, когда в Рейнгау, Рейнхессене, на Мозеле и в Пфальце начали появляться первые союзы производителей так называемого «натурального вина».
Немецкий рынок того времени был переполнен вином крайне неоднородного качества. Шаптализация (добавление сахара в сусло для повышения крепости) с одной стороны, воспринималась как технический прогресс, а с другой быстро превратилась в инструмент грубой фальсификации. Виноград порой собирали не дожидаясь даже самой минимальной зрелости и безо всякой меры сыпали сахар. На этом фоне группа наиболее амбициозных владельцев лучших хозяйств решила противопоставить массовому продукту совсем другое вино: виноград, доведённый до максимально полной зрелости на винограднике, минимальные вмешательства и никаких искусственных «улучшений». Так в Рейнгау и Рейнхессене, затем на Мозеле и в Пфальце появляются ассоциации Naturweinversteigerer — производителей, которые не только делали такие вина, но и продавали их через публичные аукционы, подчёркивая прозрачность и престиж.
К 1908 году сеть этих союзов уже была достаточно плотной, и логика подталкивала к следующему шагу: нужен был общий федеральный "зонтичный бренд", способный юридически защитить термин «Naturwein» и объединить все региональные инициативы в единое движение, понятное покупателям. Эту роль и взял на себя VDNV. В Кобленце в 1910 году встретились представители Рейнгау, Рейнхессена, Пфальца и объединения Мозель-Саар-Рувер. Первым президентом избрали обер-бургомистра Трира Альберта фон Бруххаузена — он был не только управляющим ключевого винного города, но и влиятельным прусским политиком: юрист, обер-бургомистр, член Палаты господ и провинциального сейма, связанный с католической партией Центра. Он был фигурой, способной говорить с администрацией и законодателями на одном языке. В уставе прямо фиксировалась ключевая идея: Naturwein — это вино без добавления сахара, и задача союза — защитить это понятие от размывания, а потребителя — от вводящих в заблуждение практик.
Уже в первые годы после основания союз становится не просто клубом по интересам, а организацией регулирующей и контролирующей качество вина. Разработка собственных норм урожайности, введение строгих допусков к аукциону, присоединение новых региональных ассоциаций, включая Наэ, закрепляют за VDNV репутацию гаранта того, что можно считать «верхним этажом» немецкого виноделия. Аукционы, проводимые союзом, становятся не только экономическим инструментом, но и сценой, где формируется представление о стилях, ценах и иерархии участков. В 1925–1926 годах появляется символ, который до сих пор остаётся визуальным концентратом этой истории, — Traubenadler, орёл с гроздью винограда, разработанный художником Фрицем Квандтом и зарегистрированный как товарный знак. С этого момента орёл на капсуле становится по сути дела гербом, своеобразной печатью союза.
Межвоенные годы приносят союзу и успех, и проблемы. С одной стороны, вина Naturweinversteigerer котируются на международном рынке, оказываясь в винных картах лучших ресторанов рядом с ведущими бордоскими хозяйствами. С другой — национал-социалистический режим включает VDNV в структуру Reichsnährstand (Имперское продовольственное хозяйство), сделав его частью сельскохозяйственной бюрократии. Формально союз продолжает работу, аукционы проходят вплоть до конца 1930-х, но автономия и набор прав сильно сокращаются. С началом Второй мировой войны ситуация радикально меняется: часть винных коллекций реквизируется для нужд армии и оккупационных властей, вина используются в системе натурального обмена, а к 1940 году регулярные аукционы фактически прекращаются.
После 1945 года VDNV приходится собирать практически с нуля не только инфраструктуру, но и саму идею. В 1949 году проходят первые послевоенные аукционы в Трире и Рюдесхайме, постепенно возвращаются довоенные члены. Ранее не входившая в состав союза Франкония официально присоединяется к нему. Однако, процесс идет медленно - правительства союзнической коалиции конфискуют вино для снабжения своих войск, а также используют отдельные партии в межзональной и внешней торговле в качестве средства обмена на товары первой необходимости. В итоге - к середине 1950-х годов количество активных хозяйств союза по-прежнему значительно ниже довоенного уровня. При этом качество и престиж вин позволяют VDNV быстро выйти на экспортные рынки, а урожай 1959 года, ставший для Германии одним из эталонных в XX веке, закрепляет за аукционными лотами репутацию коллекционного продукта мирового класса.
Следующий вызов, который подготовит следующую фазу эволюции, приходит уже не со стороны войны, а со стороны законодательства. Новый винный закон 1969/1971 годов вводит систему Qualitätswein mit Prädikat и фактически запрещает использование термина «Naturwein» в юридически значимом смысле. Для союза, десятилетиями строившего идентичность вокруг этого слова, это удар по самой основе. В этот момент у VDNV есть два очевидных пути: либо превратиться в исторический клуб, либо радикально переформатировать себя под новые реалии. Выбирается второй вариант.
В начале 1970-х годов союз принимает новую редакцию устава и новое имя: Verband Deutscher Prädikatsweingüter. Теперь речь идёт уже не о защите одного термина "натуральность", а о создании общности для лучших хозяйств страны в целом. Региональные группы переформатируются, появляются новые, такие как VDP.Nahe и VDP.Württemberg. Одновременно создаётся и Mainzer Weinbörse (Майнцская винная биржа) — профессиональная площадка, где производители VDP представляют новые вина торговле и прессе. Постепенно центр тяжести смещается: аукционы остаются важным инструментом, но главной ареной становится рынок премиальных тихих вин и ресторанная сцена.
К этому времени в немецком виноделии всё больше ощущается внутреннее напряжение между законодательно закреплённой моделью, где качество вина привязано к сахаристости сусла, и представлениями о том, что истинная иерархия должна строиться по происхождению, как в Бургундии. Внутри VDP эта дискуссия приводит к формированию принципиально новой стратегии. В 1990-е годы союз уже открыто заявляет о намерении компенсировать слабые места винного закона собственной терруарной классификацией. Старые практики вроде использования крупных зональных Großlagen на этикетке сознательно отвергаются. На передний план выходит вопрос: какие конкретные участки исторически дают лучшие вина и как это зафиксировать в понятной для рынка форме.
Поворотным моментом становятся решения, принятые в замке Кастель в 2001 году. Именно там VDP формулирует Casteller Beschlüsse — манифест, провозгласивший принцип «происхождение важнее степени зрелости сусла», согласно которому главным принципом системы становится терруар, а не уровень сахара в винограде. Для практической реализации идеи требуется несколько лет, но уже с урожая 2002 года появляются первые вина, маркируемые как сухие из винограда лучших участков — Grosses Gewächs. На протяжении 2000-х союз оттачивает структуру классификации, обсуждает критерии, экспериментирует с обозначениями и в итоге приходит к четырёхступенчатой пирамиде, официально введённой в 2012 году: Gutswein как вина хозяйства, Ortswein как уровень деревни, Erste Lage как отборные участки и Grosse Lage как вершина иерархии.
Эта система сопровождается не только терминологическими, но и очень жёсткими техническими требованиями. Для вин из Erste Lage и Grosse Lage союз предписывает ручной сбор, более плотную посадку лоз, ограничение урожайности, строгую сортировку и традиционные методы винификации. Для Grosses Gewächs, сухих вин из Grosse Lage, лимит урожайности устанавливается примерно на уровне 50 гектолитров с гектара, что радикально ниже того, что допускает федеральное законодательство. При этом Prädikate остаются, но их роль меняется: они удерживаются прежде всего за сладкими стилями, тогда как лучшие сухие вина выводятся в отдельную, сильную и для рынка более прозрачную категорию.
Всё это происходило параллельно с ещё одним важным сдвигом — усилением экологической повестки. Начиная с 1990-х годов VDP всё настойчивее говорит о необходимости устойчивого виноградарства. К 2010-м доля хозяйств с органической или биодинамической сертификацией растёт, и союз уже не ограничивается рекомендациями. Объявляется цель: в обозримой перспективе все члены должны работать по сертификатам устойчивости, будь то био, органика или признанные национальные стандарты. Это решение вписывается в общую философию «вино рождается в винограднике», которая стала своего рода лозунгом VDP и рамкой для всех последующих реформ.
Отдельная глава в современной истории союза — возвращение к игристым винам на совершенно новом уровне. Принятие в 2018 году VDP.Sektstatut фактически создаёт параллельную пирамиду для традиционного немецкого зекта, с уровнями Gutssekt, Ortssekt, Erste Lage и Grosse Lage, собственными требованиями к срокам выдержки на осадке и строгим акцентом на происхождении винограда. Тем самым VDP ставит перед собой задачу сделать немецкий традиционный метод сопоставимым по статусу с ведущими мировыми регионами игристых.
К началу 2020-х годов союз объединяет около двух сотен хозяйств во всех тринадцати официальных регионах Германии. На долю этих производителей приходится лишь небольшая часть национального виноградника, но именно они производят более половины бутылок с ценой более 20 евро. Аукционы в Мозеле, Наэ, Рейнгау и Пфальце, ежегодная Weinbörse в Майнце, система онлайн-карт виноградников и подробные отчёты о состоянии отрасли делают VDP не только клубом элитных виноделен, но и де-факто институтом, задающим стандарты качества и дискуссионную повестку.
В этом смысле путь от ассоциации Naturweinversteigerer начала XX века до современного Verband Deutscher Prädikatsweingüter можно рассматривать как последовательную серию адаптаций к внешним вызовам: запрет ключевого термина, изменения в законодательстве, трансформация рынка, экологические и социальные ожидания. Каждый раз союз выбирал не консервацию прошлого, а переопределение собственных критериев — сначала в защиту натуральности против шаптализации, затем в пользу терруара против формального счёта градусов, сегодня — в сторону устойчивости против краткосрочной выгоды. Поэтому Traubenadler на капсуле воспринимается не просто как исторический знак, но как символ этого постоянно обновляемого уровня качества и гарантий от производителей потребителем
