Инцидент "Холодной войны"
10 марта 1964 года самолет-разведчик RB-66 54-451 19 TRS ВВС США, выполнявший "рутинный тренировочный полет" нарушил границу ГДР и был сбит истребителем МиГ-19 ВВС СССР капитана Зиновьева у н.п. Магдебург.
События, имевшие место 10 марта 1964 года, похоже, развивались столь стремительно, что экипаж американского разведчика RB-66 не успел даже осознать происшедшее. В тот день на полигоне около Магдебурга в ГДР проводились крупные учения ГСВГ.
Видимо, на фоне предполагавшейся суеты американский разведчик надеялся незаметно пройти над интересовавшим его объектом и благополучно вернуться домой. Однако расчеты эти не оправдались. Сначала самолет был перехвачен МиГ-19С капитана Ф.М. Зиновьева из 33-го иап, взлетевшим с аэродрома Виттшток. Зиновьев обстрелял нарушителя из пушек. Затем на американскую машину навели пару МиГ-19 из 35-го иап. На самолете Б. Сизова отказало вооружение, но капитан В.Г. Иванников сначала дал залп реактивными снарядами С-5, а затем добил разведчик из пушек. Троим членам экипажа удалось катапультироваться ( штурман л-т Харольд Велч получил при этом травму руки и ног, а летчик к-н Дэвид Холланд и штурман-инструктор к-н Мэлвин Кесслер не пострадали). Все трое были взяты в плен и позже освобождены.
Долгое время считалось (на основании ходивших слухов из-за тотальной секретности), что эту победу одержали на МиГ-21Ф-13, которые полк начал получать осенью того же года. Однако время расставило все по своим местам, и в первую очередь благодаря публикации в журнале «Мир авиации».
"ДОНЕСЕНИЕ
Доношу, что 10 марта 1964 года, находясь на боевом дежурстве в готовности №2, в 16.46 (по московскому времени) получил команду с КП ИАД на занятие готовности №1 и запуск. В процессе запуска получил команду на выруливание, взлет на форсаже с отворотом после взлета на курс 330°. Взлет произвел в 16.49 с курсом 249 с последующим отворотом на курс 330°.
В наборе, на высоте 5000 м получил информацию о реальном самолете-нарушителе, следующим с курсом 90° на высоте 10000 м. Продолжая набор высоты, приготовил прицел и оружие к стрельбе. На высоте 8000 м получил информацию: «Цель слева, выше 2000 м, с ней самолет-перехватчик».
В 16.53 слева под углом 80° на дальности 10 км выше 2000 м по хорошо видимой инверсии обнаружил самолет- нарушитель, а на дистанции 500-600 м и интервале 300-400 м от него самолет- истребитель капитана ЗИНОВЬЕВА. Не теряя из поля зрения самолет-нарушитель и самолет капитана ЗИНОВЬЕВА, выполнил энергичный левый разворот для выхода на цель с задней полусферы. В процессе разворота и последующем сближении с целью на догоне наблюдал команды капитана ЗИНОВЬЕВА самолету-нарушителю на принуждение к посадке, а также ведение капитаном ЗИНОВЬЕВЫМ предупредительного огня.
После предупредительного огня цель выполнила левый разворот на курс 270°, в процессе которого капитан ЗИНОВЬЕВ вел огонь на поражение из пушек. Результаты стрельбы капитана ЗИНОВЬЕВА не наблюдал.
Во второй половине разворота занял исходное положение для атаки: интервал 400-500 м, дистанция 300-400 м при угле визирования 70-75°. В последующем с выпуском самолетом-нарушителем воздушных тормозов дистанция сократилась до 200 м.
В 16.57 после выхода из атаки капитана ЗИНОВЬЕВА влево во внутреннюю относительно разворота сторону и получения команды с КП ИАД открыл огонь на поражение из неуправляемых реактивных снарядов С-5 с дальности 150 м под ракурсом 0/4. Отчетливо наблюдал сход PC и попадание в цель, в результате которого появился дым из области левого двигателя. В результате малой дальности стрельбы и малого временного интервала непроизвольно влетел в разлет осколков, вследствие чего имел пробоину в правом подвесном баке, обнаруженную после посадки.
Ввиду скоротечности воздушного боя и быстрого сокращения дальности стрельбы дальнейшую стрельбу из PC не производил, так как при выходе на дальность менее 110 м не обеспечивалось взведение взрывателя В-3 снаряда С-5 и дальнейшая стрельба из PC была не эффективна.
С дальности 80-100 м произвел стрельбу из пушек НР-23. Наблюдал отдельные попадания в области стабилизатора и нижней части фюзеляжа – тормозные щитки. О результате атаки доложил на КП ИАД. Выход из атаки произвел вправо с набором высоты.
В последующем цель с увеличивающимся левым креном перешла в глубокую спираль. Наблюдал раскрытие трех парашютов. После доклада на КП о парашютистах и взрыве самолета-нарушителя получил команду на уход из зоны воздушного боя и посадку на аэродроме АЛЬТЕС-ЛАГЕРЬ.
В 17.15 произвел посадку на аэродроме АЛЬТЕС-ЛАГЕРЬ.
НАЧАЛЬНИК ПДС – СТАРШИЙ ЛЕТЧИК
КАПИТАН- /ИВАННИКОВ/"
Холодная война
Учения советских десантников, 80-е.
Советские морские пехотинцы 7 рмп 810 полка морской пехоты в Латакии (Сирия), октябрь 1973.
Польский, советский и восточногерманский танкисты во время совместных учений.
Тайная швейцарская армия P-26 «Projekt 26»
Тайная швейцарская «армия P-26», созданная в Конфедерации при помощи иностранных, прежде всего британских, спецслужб, стала сенсационным разоблачением 28 лет назад. Теперь, как пишет цюрихская газета «Tages Anzeiger», обнаружена пропажа важнейших источников по истории этой «армии», создававшейся на случай оккупации Швейцарии Советским Союзом для «поддержания на должном уровне воли к сопротивлению в случае оккупации Швейцарии»
Ровно 28 лет назад в Швейцарии была разоблачена и распущена тайная «армия P-26», созданная в Конфедерации при помощи иностранных, прежде всего британских, спецслужб, на случай оккупации Швейцарии Советским Союзом. Скандал, связанный с этой структурой, был в 1990 году едва ли не самой главной темой в обществе и прессе. Создавалась она с целью организации подпольной работы и партизанского сопротивления в Швейцарии, захваченной войсками Варшавского договора.
С этой целью к работе в этой «армии» были привлечены до четырех сотен граждан Швейцарии, прошедших спецподготовку. По всей стране ими были организованы сотни «схронов» с оружием, боеприпасами и продовольствием. Никакой законодательной основы «армия» не имела, парламентского и гражданского контроля за ее деятельностью не осуществлялось.
B 1950-1970-е годы Швейцария всерьез готовилась к советской оккупации, готовя и армию, и население к возможной необходимости перейти к методам партизанского сопротивления. В 1957 году в стране вышло руководство «Der totale Widerstand. Kleinkriegsanleitung für Jedermann» («Тотальное сопротивление: популярное руководство по организации и ведению индивидуальной партизанской войны в условиях оккупации»), за которым в 1969 году последовал справочник «Книга гражданской обороны» («Zivilverteidigungsbuch»). По мнению цюрихского историка Филиппа Саразина (Philipp Sarasin), такого рода издания стали отражением самой настоящей «Культуры повседневной жизни в условиях внешней угрозы».
«Товарищеская война» в тропическом раю.
Кратковременную гражданскую войну конца 1950-х годов в Индонезии нередко именуют «товарищеской». Во-первых, потому, что в ней сражались бывшие товарищи по антиколониальной борьбе. Во-вторых, тому причиной характер ведения боевых действий: здесь не было кровопролитных битв и репрессий. Но ни один локальный конфликт времён холодной войны не обходился без вмешательства мировых лидеров. Операция ЦРУ, направленная на поддержку повстанцев, получила название «Хейк», а на Суматру посыпались посылки с американским оружием.
На пути к «направляемой демократии»
Первые годы независимого существования Индонезии стали периодом «либеральной демократии». В стране была установлена парламентская республика, ознаменовавшаяся политической нестабильностью: за семь лет сменилось семь правительств, пышно расцвела коррупция, уровень жизни населения резко упал. Обширные сельские районы на западе и в центре Явы контролировали исламистские повстанцы, провозгласившие создание «Исламского государства» (Дарул Ислам).
Президент Сукарно в этот период сосредоточился на внешней политике. Он стал одним из отцов-основателей движения неприсоединения, много ездил по миру и вёл борьбу за возвращение западной части Новой Гвинеи, которую продолжали контролировать голландцы. К середине 1950-х годов, используя всеобщее разочарование в демократических институтах, Сукарно всё чаще начал вмешиваться во внутреннюю политику, призывать избавиться от «партийной болезни» и «похоронить все партии».
Президент Сукарно выступает на митинге, 1950-е годы
Вернувшийся к руководству армией генерал-майор Абдул Харис Насутион, главный военачальник индонезийской Войны за независимость, в это же время предпринял решительные меры по наведению порядка в армии, её сокращению и профессионализации. Но он столкнулся с сопротивлением многих региональных командиров, особенно на наиболее важных островах за пределами Явы — Суматре и Сулавеси.
Занимая свои посты с самого получения независимости, эти командиры фактически превратились в самовластных хозяев огромных территорий, держали в своих руках выгодную торговлю с другими странами, были тесно связаны с местными политическими элитами.
Политика Насутиона усиливала контроль центра над регионами, что вызывало недовольство жителей других островов, опасавшихся доминирования яванцев. К середине 1956 года противостояние генерал-майора с региональными командирами разрушило единство армии.
Одновременно в ситуации острого кризиса стремительно набирала популярность Коммунистическая партия Индонезии, собиравшая в столице на митинги сотни тысяч своих сторонников.
В феврале 1957 года, опираясь на армию и коммунистов, президент Сукарно объявил о восстановлении конституции 1945 года и переходе к «направляемой демократии».
Региональные командиры на Суматре и востоке Индонезии не замедлили с ответом: они сместили назначенных из столицы губернаторов и объявили о переходе власти к военным советам, которые сами и возглавляли. Экономические связи с Джакартой были разорваны.
2 марта 1957 года мятежные офицеры изложили свои притязания в «Хартии основных требований», вошедшей в индонезийскую историю как Перместра. Под этим же именем стало известно и само движение, и его участники. Хартия требовала федерализации Индонезии с передачей широких прав регионам, восстановления в должности вице-президента Хатты, борьбы с коррупцией, отказа от «направляемой демократии» и запрета на деятельность коммунистов.
Подполковник Венджи Сумуал зачитывает декларацию Перместры, 1957 год
В ответ 14 марта 1957 года президент ввёл в стране военное положение, назначив генерала Насутиона «главным администратором военного положения». Против мятежных регионов была начата экономическая блокада.
Разрыв
Остаток 1957 года прошёл в переговорах сторон. Две состоявшиеся национальные конференции по примирению не привели ни к каким результатам. Экономическое положение продолжало ухудшаться, цена риса за полгода удвоилась, из-за высокой инфляции повсеместно расцвела бартерная торговля.
Тем временем многие известные политики правого и центристского толка, против которых армейское командование выдвигало обвинения в коррупции, перебирались из Джакарты в городок Буккитинги на Суматре, ставший «неофициальной столицей» мятежных военных, возглавляемых полковником Ахмадом Хуссейном.
В рамках борьбы за Новую Гвинею в декабре 1957 года индонезийские власти санкционировали захват и последующую национализацию собственности бывших колонизаторов (плантаций, заводов, шахт, нефтепромыслов, банков и прочего), дававшей 65% налоговых поступлений страны.
Эти действия в обстановке коррупции и отсутствия подготовленных кадров для замены голландских специалистов привели к обрушению производства. А угон голландцами на Западную Новую Гвинею большей части паромов компании ПЕЛНИ парализовал морское сообщение, игравшее значительную роль в экономике островной страны.
Члены Временного революционного правительства Индонезии, 1958 год
10 февраля 1958 года полковник Хуссейн предъявил ультиматум правительству. Заявив, что Сукарно и коммунисты ведут страну к катастрофе, он потребовал сформировать в течение пяти дней правительство национального единства во главе с Хаттой и султаном Джокьякарты. Сукарно отверг ультиматум. Насутион 12 февраля издал приказ об увольнении мятежных старших офицеров из армии с лишением всех чинов.
15 февраля 1958 года на Суматре было провозглашено Временное революционное правительство Индонезии. На Сулавеси мятежников возглавил герой Войны за независимость, харизматичный полковник Алекс Кавиларанг, покинувший пост индонезийского военного атташе в Вашингтоне. Гражданская война началась.
Ставший главой Временного правительства директор Центробанка Шафруддин Правиранегара одним из последних бежал из Джакарты на Суматру, прихватив с собой несколько чемоданов с золотым запасом страны из хранилищ Центробанка.
Но по прибытии на Суматру он обнаружил, что мятежники в деньгах не нуждаются — у них появились богатые иностранные спонсоры.
Тайная война ЦРУ
В течение 1957 года в Вашингтоне со всё нарастающим опасением следили за новостями из Индонезии. Казалось, подтверждались самые худшие опасения: одно из важнейших государств третьего мира может стать частью коммунистического лагеря. 23 сентября президент Эйзенхауэр подписал директиву Совета национальной безопасности (СНБ) о проведении тайной операции «Хейк».
Как он заявил на заседании СНБ: «Лучше, конечно бы, было сохранить всю Индонезию в составе Свободного мира, но если Ява пойдёт коммунистическим путём, надо удержать Суматру».
Ещё с весны 1957 года ЦРУ установило связи с мятежными офицерами на Суматре и Сулавеси, а с осени начались массированные поставки оружия. Мятежники получали автоматы, пулемёты, зенитную артиллерию, базуки.
Оружие сбрасывали по ночам «неопознанные» С-54, прилетавшие из Сингапура. В начале 1958 года жители Суматры даже жаловались иностранным журналистам, что боятся выходить по ночам на улицу, опасаясь попасть под посылки с базуками. Помимо американцев, активную поддержку мятежникам оказывали также спецслужбы Великобритании, Австралии, Нидерландов.
Солдаты Временного революционного правительства Индонезии, 1958 год
А вот у правительственной армии с оружием и боеприпасами дела обстояли гораздо хуже. Военное сотрудничество с США и Голландией было заморожено, другие западные страны также не стремились продавать оружие режиму Сукарно. Лишь небольшие закупки удалось осуществить в Италии и Западной Германии. Министр иностранных дел Субандрио даже жаловался американскому послу, что в то время как повстанцы прекрасно вооружены, у правительственных войск одно ружьё на троих солдат.
Выход нашёлся в странах Восточного блока. Уже в конце февраля 1958 года Индонезия получила первую партию стрелкового оружия из Чехословакии и Польши, а в начале апреля было объявлено о покупке 30 чехословацких МиГ-17. Устанавливались контакты и с Москвой.
У Джакарты были проблемы не только с оружием, но и с лояльностью размещённых на Яве военных подразделений, многие из которых не горели желанием воевать против своих товарищей. Всё это вселяло в мятежников, успокоенных поддержкой со стороны американцев, уверенность в том, что центральное правительство просто не сможет пойти на полномасштабные военные действия. Но они ошибались.
Падение Суматры
На Суматре мятежники контролировали западные и центральные районы острова, и прежде всего нефтяные месторождения в районе Пеканбуру — главный источник экспортных доходов страны. Нефть на них добывала американская компания «Калтекс», и к Суматре уже направилось с Филиппин 75-е оперативное соединение ВМФ США с подразделениями морпехов на борту.
Вероятность прямой американской интервенции «для защиты американских граждан и имущества» была очень высока. Это и привело к решению Насутиона нанести первый удар по Пеканбуру.
Карта боевых операций правительственных сил против мятежников, 1958 год. Красным обозначены территории, контролируемые Временным революционным правительством Индонезии
Город брали комбинированной операцией: спецназовцы высаживались на аэродроме, а два пехотных батальона двигались по суше из Думая. Перед самым рассветом 12 марта 1958 года было предпринято первое боевое десантирование в истории индонезийской армии.
Девять стареньких «Дакот» сбросили на аэродром роту армейского спецназа РПКАД (Особый армейский полк коммандос) и роту спецназа ВВС ПГТ (силы быстрого реагирования) под общим командованием молодого лейтенанта Леонардуса Беньямина (или просто Бенни) Мурдани, происходившего из семьи яванских католиков. Мятежники разбежались без единого выстрела, а десантники захватили большое количество западного оружия, сброшенного повстанцам всего несколькими часами ранее.
Уже в середине дня во взятый без боя Пеканбуру прилетел генерал Насутион. В городе поддерживался образцовый порядок, о чём говорили как проживавшие здесь иностранцы, так и многочисленные иностранные журналисты. Поэтому 75-му оперативному соединению ВМС США пришлось возвращаться на базу Субик-бей на Филиппинах.
От Пеканбуру правительственные силы двинулись на запад. Единственное крупное столкновение произошло 3 апреля в Лубукджамби, где две роты повстанцев заняли оборону на берегу реки Индрагири, разрушив мост через реку.
Но райдерский батальон дивизии «Дипонегоро» и рота спецназа РПКАД, изготовив с помощью местных жителей плоты, переправились через реку и ударили повстанцам во фланг. После короткого боя мятежники бежали. В этом бою погиб командир роты РПКАД майор Фадиллах, став первым индонезийским спецназовцем, павшим в бою за родину.
Следующий удар наносился по главному городу мятежной Суматры — Падангу. Возглавил операцию 36-летний полковник Ахмад Яни — первый индонезиец, окончивший американский штабной колледж в Форт-Ливенворте.
Полковник Яни награждает отличившихся в операциях на Суматре спецназовцев, 1958 год
Операция, получившая название «17 августа», была проведена 17 апреля.
Сначала парашютный десант спецназовцев захватил аэродром Табинг в 8 км севернее города, после чего пять пехотных батальонов высадились с моря. Для проведения операции были привлечены все силы флота и мобилизованные гражданские корабли — всего 80 штук. К 9 часам утра, после незначительных перестрелок, повстанцы отступили из города. Погибло всего три человека.
4 мая правительственные силы, продвигавшиеся из Паданга, заняли повстанческую столицу Буккитинги. Отряды мятежников ушли в горы, перейдя к тактике партизанской войны.
Революционные ВВС Индонезии
Стремительное поражение мятежников на Суматре стало неприятным сюрпризом для их западных спонсоров. Как ехидно заметил один из сотрудников ЦРУ: «Мы сбросили им всё, кроме желания сражаться».
Было решено подкрепить силы мятежников на Сулавеси иностранными военными специалистами. Сюда прибыли десятки опытных офицеров с Филиппин и Тайваня. 15 апреля 1958 года директор ЦРУ Аллен Даллес издал распоряжение об использовании в операциях в Индонезии «американского военного персонала, временно не работающего на американское государство», то есть «отпускников» с американских военных баз на Филиппинах.
Были сформированы «Революционные военно-воздушные силы Индонезии», в состав которых вошли девять бомбардировщиков В-26 «Мародёр», два истребителя Р-51 «Мустанг» и два транспортных С-45. Индонезийцев среди их пилотов не было: самолётами управляли нанятые ЦРУ военные лётчики, горевшие желанием сражаться с «мировым коммунизмом» — китайцы, филиппинцы, американцы, поляки. Ставший базой ВВС аэродром Манадо прикрывала батарея 90-мм американских зенитных пушек М-2, прибывшая из состава гоминьдановских войск на Тайване. Один из командиров повстанцев на Сулавеси, полковник Венджи Сумуал, уговаривая своего знакомого старшего армейского офицера присоединиться к повстанцам, заявил ему хвастливо, что «нам надо только попросить — и мы получим любое оружие, которое пожелаем».
В-26 Революционных ВВС Индонезии, 1958 год
К концу апреля ВВС мятежников контролировали воздушное пространство над Центральной и Восточной Индонезией, регулярно совершали налёты на Амбон, Бали и порты Калимантана и даже потопили фрегат индонезийских ВМС «Ханг Туа». Повстанцы уже начинали планировать поход на Джакарту.
Индонезийские ВВС к тому времени находились в плачевном состоянии. Подавляющее большинство машин американского производства, оставшихся со времён Войны за независимость, стояли на земле по причине отсутствия запчастей из-за американского эмбарго. 6 мая 1958 года в Индонезию прибыли первые чехословацкие МиГ-17, но их вступление в бой оставалось делом достаточно отдалённого будущего.
В начале мая 1958 года командование ВВС смогло собрать на острове Флорес группу из боеспособных машин под командованием майора Лео Ватимены: четыре бомбардировщика Б-25 «Митчелл», пять истребителей Р-51 «Мустанг» и одну летающую лодку «Каталина». 15 мая они нанесли внезапный удар по аэродрому Манадо, выведя из строя большую часть авиации мятежников.
Утром 18 мая над гаванью Амбона «Мустанг», управляемый капитаном Игнатиусом Деванто, пулемётным огнём сбил «Мародёр» мятежников. Пилотировавший его американец Аллен Поуп спрыгнул с парашютом и был взят в плен.
При нём имелся контракт, согласно которому майор ВВС США, служивший на базе Кларк-Филд, нанимался на службу авиакомпанией «Гражданский авиатранспорт» (САТ — одной из контор ЦРУ) с зарплатой 10 тысяч долларов в месяц. Поуп предстал перед индонезийским судом и был приговорён к смертной казни. Позднее, в 1962 году, индонезийцы освободили его, получив от США десять военно-транспортных С-130 «Геркулес».
Майор Поуп перед индонезийским судом, 1958 год
Инцидент с Поупом, ставший новостью № 1 во всём мире, оказался поворотным пунктом всей войны. К тому времени госдеп США и командование американского флота всё активнее выступали против индонезийской авантюры ЦРУ. Новый американский посол в Джакарте Говард Джонс докладывал, что индонезийская армия во главе с Насутионом является «надёжной антикоммунистической силой», поэтому разумнее поддерживать именно её, а не повстанцев.
Всего через несколько дней после пленения Поупа все иностранные наёмники вместе со своими самолётами без каких-либо объяснений внезапно покинули Сулавеси. В конце мая США подтвердили свои слова делами, разрешив поставку в Индонезию запчастей для боевой техники американского производства. Госдеп США сообщил своим союзникам, что американцы полностью прекратили поддержку повстанцев, так как «решение коммунистической проблемы в Индонезии будет найдено на Яве».
Штурм Манадо
Лишившись западной поддержки, повстанцы Сулавеси всё же не собирались сдаваться. Правительственные силы готовили операцию «Мердека» по захвату Манадо. В состав сил под командованием полковника Рукмито Хендранингарата вошли все боеспособные силы ВМС и ВВС, спецназ, 16 батальонов армии и морской пехоты.
18 мая 1958 года два батальона индонезийской армии захватили Горонтоло. До конца месяца правительственные десанты заняли острова восточнее Сулавеси.
С 9 июня корабли и самолёты обстреливали и бомбили Манадо. Загорелось большое нефтехранилище, и чёрный дым пожара окутал город.
В ночь на 14 июня с лодок севернее Манадо высадилась рота спецназа РПКАД под командованием лейтенанта Мурдани. Совершив переход по джунглям, рано утром 16 июня они внезапной атакой захватили аэродром Манадо. В коротком бою погибли двое спецназовцев и 33 повстанца.
Тем же утром два армейских батальона и батальон морпехов высадились с моря на восточном побережье в 30 км от Манадо и захватили порт Бинтунг. На захваченный аэродром и в порт воздухом и морем перебрасывались подкрепления.
24 июня группировка правительственных сил, доведённая до пяти с половиной тысяч человек, с несколькими десятками броневиков, после массированного артобстрела пошла на штурм Манадо с двух сторон. Два дня спустя город пал. Большинство повстанцев отступили на 70 км южнее, в горный район Тондано.
21 июля, после трёх дней боёв, три батальона индонезийской армии взяли Тондано. К концу сентября армия установила контроль над всеми главными населёнными пунктами на севере Сулавеси.
Около 3 тысяч повстанцев сложили оружие, но большинство перешло к партизанской борьбе.
Партизанская война
В результате молниеносных операций в апреле и июне 1958 года правительственные войска взяли под контроль города Западной Суматры и Северного Сулавеси. Но отступившие в сельскую местность повстанцы продолжали партизанить, совершая нападения на посты и конвои индонезийской армии. В результате за полтора года партизанской войны армия потеряла больше солдат, чем за три месяца «классических» военных операций в начале конфликта.
Индонезийские морпехи в ходе контрпартизанской операции в джунглях Сулавеси, 1959 год
Повстанцев первое время продолжали снабжать оружием британские спецслужбы из Сингапура и голландские с Западной Новой Гвинеи. Но индонезийцы предприняли решительные шаги по перекрытию этих каналов поставок.
В ноябре 1958 года армия разместила на прилегающих к Сингапуру островах батареи 12,7-мм зенитных пулемётов и пригрозила сбивать все самолёты, летящие в строну Индонезии. Британские поставки прекратились.
Суматранские повстанцы в конце 1959 года объединились с ачехскими и молуккскими сепаратистами, а также с исламистами из «Дарул Ислам», создав «Альянс против коммунизма и диктатуры Сукарно». Но для Кавиларанга и его сподвижников на Сулавеси союз с сепаратистами и исламистами был неприемлем. Повстанческое движение раскололось.
В начале 1960 года сторонники повстанцев в составе дивизии «Силиванги» пытались устроить военный переворот в Джакарте. Заговорщики были арестованы. 9 марта один из первых индонезийских пилотов МиГ-17, лейтенант Даниэль Маукар, связанный с повстанцами, атаковал на своей машине президентские дворцы в Джакрате и Богоре. Президент Сукарно не пострадал.
В партизанской войне наметился перелом. На Суматре и Сулавеси армия вооружила тысячи местных коммунистов. Ополчение местных жителей существенно повысило эффективность военных операций. Партизанские отряды несли серьёзные потери, распадались, теряли связь друг с другом, постепенно скатываясь к обычному бандитизму. В октябре 1960 года в стычке между двумя отрядами повстанцев погиб полковник Варув. Узнав об этом, Кавиларанг сказал: «Если мы начали убивать друг друга, то значит, пора заканчивать с этим».
Сдавшиеся повстанцы на Сулавеси, 1961 год. Wikiwand.com
3 марта 1961 года генерал Насутион призвал мятежников «вернуться в лоно Республики» и объявил всеобщую амнистию. Повстанцы во главе со своими командирами начали сдаваться. Первым 4 апреля сложил оружие Кавиларанг. Последний отряд повстанцев сдался на Суматре 21 октября. Шафруддин Правиранегара передал властям остатки увезённого им золотого запаса в размере 29 кг.
Итоги
За три года войны правительственные войска потеряли 2 499 человек убитыми и 198 пропавшими без вести. Погибло также 956 проправительственных ополченцев. Потери повстанцев и мирного населения составили примерно 22 тысячи человек.
Из 43 тысяч сдавшихся повстанцев 8 тысяч вернулись в состав армии после курсов «перевоспитания» с понижением в звании. Лидеры повстанцев были помещены под домашний арест и освободились из-под него в конце 1960-х годов.
Ни в армию, ни в политику им не было позволено вернуться. Однако после смерти все они, во главе с Кавиларангом и Правиранегарой, как герои Войны за независимость были похоронены на национальном кладбище в Джакарте.
Крупнейшая «тайная война» ЦРУ завершилась полным фиаско и вызвала в Вашингтоне серьёзные дискуссии о перспективах подобных операций.
Руководивший операцией «Хейк» Фрэнк Уизнер, опытный ветеран ЦРУ, прославившийся успешными свержениями антиамериканских режимов в Иране и Гватемале, угодил в психиатрическую больницу и через несколько лет покончил с собой.
Гражданская война укрепила авторитарный режим Сукарно и на десятилетия покончила с сепаратизмом регионов. В её ходе было выковано единство индонезийской армии. Началось активное сотрудничество Индонезии с СССР, организовавшим широкомасштабные поставки оружия в страну. Одновременно окрепли и позиции коммунистов: они не только сформировали собственное ополчение, но и заняли множество должностей в органах власти страны.
Армия и коммунисты стали главными факторами индонезийской политики, между которыми лавировал президент Сукарно. Как и писал в разгар конфликта в Вашингтон посол Говард Джонс, столкновение между двумя этими силами было неизбежным. Развязка наступила осенью 1965 года.
Вадим Трещев.http://warspot.ru/
Сломанный коготь «Дельты»
Американское спецподразделение «Дельта», специализирующееся на антитеррористических операциях, существует уже 40 лет и известно своими многочисленными операциями по всему миру. Его боевой дебют вышел весьма эффектным, вот только эффект этот был отрицательным.
Все началось 4 ноября 1979 года, когда охрана посольства США в Тегеране была смята и разоружена «революционными студентами». В заложниках оказалось 66 сотрудников посольства, но потом их осталось чуть более 50 – иранцы освободили женщин и чернокожих. Основным требованием захватчиков стало возвращение в страну бывшего шаха Ирана Мохаммеда реза Пехлеви.
Главной проблемой для администрации президента Картера стал тот факт, что пытаться договариваться с «временным правительством» было бессмысленно – реальная власть в стране принадлежала не им, а исламистам аятоллы Хомейни. Кроме внешнеполитических факторов имелся ещё и сильный внутренний стимул. Картер не рискнул использовать американские войска, чтобы поддержать режим Пехлеви, зато советские лидеры «недрогнувшей рукой» ввели воинский контингент в соседний Афганистан. Между тем, соперником Картера на предстоящих выборах должен был стать герой вестернов Рональд Рейган. В этой ситуации главе Белого дома было весьма соблазнительно продемонстрировать избирателям – он тоже парень не промах и умеет решать проблемы страны в классическом ковбойском стиле. Бах-бах-бах – и все враги США лежат мёртвыми в уличной пыли.
План, не гладкий даже на бумаге
Подходящий инструмент вроде бы тоже имелся – 1-й оперативный отряд специального назначения США «Дельта», как раз незадолго до этого созданный полковником Беквитом. Чарльз «Атакующий Чарли» Беквит в начале 60-х прошёл в рамках обмена опытом стажировку в британском 22-м полку САС и загорелся идеей создать аналогичное подразделение в США. «Зелёный свет» он получил 19 ноября 1977 года. По его оценке, требовалось не менее 24 месяцев, чтобы создаваемое с нуля подразделение стало готово к выполнению боевых задач.
По стечению обстоятельств, именно 4 ноября 1979 года стало датой завершения формирования «Дельты». Формально подразделение было готово к выполнению боевых задач, на деле же Беквит наверняка понимал, что начинать стоило бы с операции попроще.
Иранские демонстранты на ограде захваченного американского посольства в Тегеране
Впрочем, на бумаге в Вашингтоне предстоящая операция выглядела не очень сложной. «Дельтовцам» всего-то надо было перелететь с базы США в Омане на аэродром подскока в иранской пустыни, там пересесть на вертолёты, перелететь в следующую точку около Тегерана, там пересесть в грузовики, которые должны были обеспечить заранее заброшенные агенты ЦРУ, и взять штурмом захваченное посольство. Последний пункт особых опасений не вызывал – вряд ли иранцы были готовы отражать полномасштабную атаку посреди собственной столицы.
Затем в планах освобождённых заложников и «дельтовцев» вновь подбирали вертолёты и доставляли на следующий аэродром, в полусотне километров от Тегерана, который к этому моменту должны были захватить рейнджеры из 75-го полка. Там все рассаживались по транспортным самолётам и благополучно разлетались по домам, а в овальном кабинете открывали шампанское за победу «Дельты» и заодно – Джимми Картера на будущих выборах.
Можно предположить, что создатели этого плана вдохновлялись рейдом на Энтеббе, проведённым израильским спецназом в 1976 году. Однако, по сравнению с планами янки, израильская операция выглядела простой, как схема кирпича. Помимо прочего, необходимость задействовать различные роды войск, каждый со своим «интересом», делала операцию с громким названием «Орлиный коготь» (Eagle Claw) похожей на иллюстрацию к басне Крылова про лебедя, рака и щуку.
Проблемы начались ещё на стадии подготовки. «Вертолётную» составляющую было решено укомплектовать палубными машинами RH-53D. Эти вертолёты, вариант в виде тральщика хорошо известного СH-53, имелись на борту находящихся поблизости авианосцев, так что их вылет не привлёк бы особого внимания – в отличие от факта появления на борту сухопутных машин. Но штатные экипажи назначенных для операции машин имели опыт в поиске и тралении морских мин – задача, мягко говоря, отличающаяся от высадки десанта в глубине враждебной страны. По настоянию Беквита их заменили на пилотов однотипных десантных CН-53 из Корпуса морской пехоты США. Это было уже чуть лучше, но и эти пилоты обучались главным образом высадке с кораблей в светлое время суток. По плану же, вертолётам предстоял дальний полет в ночное время и на малой высоте.
Ещё одним сомнительным моментом был выбор места временного аэродрома, получившего название «Пустыня-1». В этом качестве было решено использовать заброшенный британский аэродром времён Второй мировой войны. По данным спутниковой разведки, никакой активности иранцев в этом районе не фиксировалось. Окончательную доразведку аэродрома было поручено провести майору ВВС Джону Карни совместно с ЦРУ. На лёгком двухмоторном самолёте DHC-6 «Твин Оттер», рассчитанном на использование с небольших неподготовленных грунтовых площадок, они высадились на будущей «Пустыне-1». По воспоминаниям Карни, это был «большой самолёт для трёх человек, но не в том случае, когда в него впихнут мотоцикл и дополнительный резиновый бак с топливом».
Бойцы «Дельты» в «полугражданском» и с отпущенными бородами в ходе подготовки к операции
У высаженного в пустыне Карни был час, чтобы взять пробы грунта и расставить инфракрасные маяки, которые должны были включиться по радиосигналу с подлетающих транспортников. Опоздать на самолёт ему не хотелось. Альтернативой была система, состоящая из троса и воздушного шара. Шар должен был поднять человека в воздух, где его подхватывал специально оборудованный C-130 «Геркулес». Карни очень не хотелось проверять, как это будет работать – так что, на самолёт он успел.
Анализ проб подтвердил, что старый аэродром вполне способен принять C-130. Это была хорошая новость. Плохая же заключалась в том, что прямо через аэродром проходило шоссе, по которому в ночь визита Карни проехало два автомобиля. Но, поскольку перекраивать весь план операции было сложно и долго, а из Белого дома требовали провести операцию как можно скорее, командование решило поступить по принципу «если факты не соответствуют теории, тем хуже для фактов». Появление иранских машин было наречено «аномалией» и не отразилось в расчётах.
Пыль и контрабандисты – враги спецназа
Вечером 24 апреля 1980 года с базы США в Омане стартовали транспортные «Геркулесы». Три самолёта взяли на борт «Дельту» и рейнджеров, ещё три самолёта были загружены горючим в резиновых баках. На борту первого С-130 находились Чарли Беквит, Карни и командир транспортников Джеймс Кайл. Чуть позже с палубы авианосца «Нимиц» стартовала восьмёрка вертолётов – операция «Орлиный коготь» началась.
Чтобы избежать обнаружения радарами, пилотам RH-53D было приказано держаться у самой земли. Учитывая, что в это же время в небе над ними летели гораздо более заметные С-130, это была не самая разумная идея. Впрочем, сам по себе низковысотный полет был не так уж страшен для опытных пилотов – пусть даже пилотировать приходилось в очках ночного виденья.
Члены 8-й эскадрильи специальных операций перед самолетом MC-130E незадолго до участия в операции «Орлиный коготь». Майор Лин Макинтош (четвертый справа) был одним из погибших в ходе миссии
Настоящая проблема из кабины головного С-130 выглядела как лёгкая дымка над пустыней. На самом деле это были пылевые тучи. Летящим высоко над землёй «Геркулесам» песчаная буря не угрожала, а вот вертолётам…
Однако предупредить пилотов вертолётов напрямую Беквит и Карни не могли – имевшаяся на «Геркулесах» аппаратура спутниковой связи не совпадала с частотами вертолётчиков. Предупреждение через штаб операции в Египте запоздало – вертолёты влетели в пылевую бурю. Видимость, в ночное время и без того не лучшая, стала почти нулевой, в кабинах поднялась температура. Затем техника начала «сыпаться».
Первым вышел из строя вертолёт №6: контрольные приборы сообщили об ударе о лопасти. Осмотр севшего на вынужденную RH-53D дал неутешительные результаты – на одной из лопастей появилась трещина. Уничтожив секретные документы, экипаж перебрался в другую машину. Следующая жертва была серьёзнее – вышла из строя часть оборудования в машине №5 полковника Питтмана, командира вертолётчиков. Оценив обстановку, тот принял решение возвращаться на авианосец.
В итоге из восьми стартовавших RH-53D до «Пустыни-1» добралось шесть машин. При этом ещё у одного вертолёта отказала резервная гидравлическая система. Пилот готов был рискнуть и продолжить миссию без неё, но заменивший Питтмана офицер морпехов категорически запретил поднимать неисправную машину в воздух.
Один из вертолётов RH-53D, перекрашенный «под пустыню» и лишенный опознавательных знаков, на палубе авианосца «Нимиц»
Остальным участникам «Когтя» тоже не пришлось долго скучать. Едва «Геркулесы» начали приземляться, как на дороге, проходящей через аэродром, показался автобус. Вряд ли садившиеся в него иранцы могли предположить, что через несколько часов их судьба будет решаться на самом высоком уровне, включая советника президента по национальной безопасности Збигнева Бжезинского и самого Картера. Было решено, что иракцев придётся взять собой в одном из транспортников и затем депортировать обратно в Иран.
Следом за автобусом на дороге появился бензовоз в сопровождении пикапа. Вероятнее всего, в нём перевозили краденое или контрабандное горючее, поскольку при попытке его остановить водитель попытался уйти в пустыню. В итоге, бензовоз «остановили» гранатомётом. Водитель погиб, его напарник успел перебраться в пикап и удрать. Как иронически отмечают почти все описания произошедшего, «после этого нужды в очках ночного видения уже не было!» Следующие С-130 и RH-53D садились на площадку, освещённую громадным костром. В ответ на недоуменный вопрос одного из прилетевших о том, что происходит, последовала мрачная шутка: «Третья мировая война».
Провал операции
Надо отдать должное «Атакующему Чарли»: это была первая миссия «Дельты», и, учитывая «политические аспекты», он понимал, что под угрозой не только его собственная карьера, но и судьба всего нового подразделения. Однако арифметика была явно не в его пользу. Для выполнения задания требовалось шесть вертолётов, а на «Пустыне-1» исправными их оставалось только пять. Не было никакой гарантии, что и эти RH-53D дотянут до конца операции. В плане «Когтя» после слов «…меньше шести вертолётов» стояло «ПРЕКРАТИТЬ», и это было единственное слово на странице, напечатанное заглавными буквами. Беквит принял решение прервать миссию и вернуться.
Схема расположения приземлившейся техники на аэродроме «Пустыня-1»
Разочарованные десантники начали рассаживаться по «Геркулесам» – прямо на полупустые резиновые баки из-под горючего. Транспортникам предстояло взлетать первыми, но манёвру одного из них мешал вертолёт №3 майора Шефера. Перекатить его по земле мешала лопнувшая шина, поэтому было решено перелететь на другое место. Элементарная операция в обычное время – но, сосредоточившись на управлении, Шефер не разглядел, что дававший ему указания контролёр отступил к крылу «Геркулеса», спасаясь от поднятой лопастями пыли. Тот не знал, что его фигура была практически единственным, что различал пилот – и Шефер, ориентируясь по ней, тоже повёл вертолёт вперёд.
Через несколько секунд лопасти «Морского жеребца», словно гигантская циркулярка, вспороли обшивку «Геркулеса». Раздался лязг раздираемого металла, полетели снопы искр – и на «Пустыне-1» полыхнул новый костёр, едва ли не ярче первого. Взвод находившихся на борту «дельтовцев» успел покинуть горящий С-130, прежде чем в хвосте самолёта начали рваться боеприпасы. Пятеро членов экипажа «Геркулеса» и трое вертолётчиков погибли, ещё несколько человек серьёзно обгорели. Разлетевшимися обломками повредило соседние вертолёты.
Бойцы в остальных самолётах после взрыва решили, что «Пустыня-1» атакована иранцами и, рассредоточившись, открыли огонь – просто в темноту вокруг. Дополнительную сумятицу внесли оставшиеся С-130, пытавшиеся укатиться подальше от полыхавшей лужи топлива, и некоторые солдаты решили, что лётчики струсили и бросают их посреди Ирана. Беквиту с трудом удалось навести хоть какое-то подобие порядка, но все равно отлёт с «Пустыни-1» больше напоминал паническое бегство. Пленным иранцам приказали ждать утра в автобусе, перерезав провода зажигания и выдав наспех сочинённую байку о снайперах, которые будут следить за ними.
Сгоревшее крыло «Геркулеса», за которым виден один из брошенных вертолётов
В останках «Геркулеса» время от времени продолжали рваться боеприпасы, и американцы даже не рискнули взорвать оставшиеся вертолёты. Вместо этого через штаб в Египте был подан запрос на бомбово-штурмовой удар по «Пустыне-1», однако штурмовики так и не прилетели – в штабе решили, что риск гибели находящихся на полосе гражданских слишком велик. Возможно, решение было бы другим, если бы на базе знали, что в RH-53D осталось нетронутым не только снаряжение, включая секретную аппаратуру, но и документы – полное описание операции, вплоть до данных о сотрудничавших с ЦРУ иранцах.
Итогом операции «Орлиный коготь» стала потеря восьми человек, одного транспортного самолёта С-130 и семи вертолётов RH-53D, часть из которых иранцы впоследствии восстановили. Захваченные в посольстве заложники были возвращены в США после долгих дипломатических переговоров уже при следующем президенте, которого звали Рональд Рейган. Создатель «Дельты» Чарльз «Атакующий Чарли» Беквит после провала иранской миссии ушёл в отставку.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Загадка "Черного принца"
На рассвете 25 октября 1983 года Соединенные Штаты Америки начинают секретную боевую операцию против дружественной Советскому Союзу республики Гренада.
30 октября, в разгар боев, в районе перемещения военно-морских сил США неожиданно всплывает советская подводная лодка К-324. В СССР атомоходы этого класса называют "щукой", в Америке - "Черным принцем". Появление "Черного принца" шокирует Пентагон. Лодка К-324 вооружена самыми современными крылатыми ракетами с атомными боеголовками. 10 дней в центральной Атлантике шла локальная война, которая грозила перерасти в 3-ю мировую.
В картине рассказывается история тех самых 10-ти дней осени 1983 года, которые вполне можно назвать Карибским кризисом-2. Им предшествовали события жаркой политической осени: был сбит корейский "Боинг", США начали размещать в Европе ракеты "Першинг-2", СССР строил аэропорт на острове Гренада в Карибском море, войска НАТО атаковали остров.
Осень 1983 года можно считать одним из высших пиков "холодной войны". От катастрофы мир спасли выдержка и героизм наших подводников.