Собственно, вот мы и вернулись к тому, с чего начали нашу историю. Гай Марий и Луций Корнелий Сулла, два героя недавно отгремевшей Союзнической войны, очень влиятельные, талантливые и честолюбивые люди. Ненавидели они друг друга до зубового скрежета, а соперничество их началось ещё во времена войны с Нумидией (112-105г до н.э.), где Сулла был у Мария в подчиненных. Затем отражение нашествия германских племен на Италию (105-101г до н.э.), где Марий, де-факто, управлял Республикой как кризисный менеджер. Но, после того как вторжение захлебнулось, республиканская знать отодвинула Мария от власти, и на более чем десятилетие он уходит в тень (много путешествует и встречается с интересными людьми, в том числе и с Митридатом), а Сулла, наоборот, набирает политический вес. Когда полыхнула Союзническая война (91-89г до н.э.), они были уже примерно одинаково тяжеловесны, а по её итогам приобрели такое влияние, что не было в Республике людей более могущественных. Римское общество было расколото, и разные группы ставили кто на Мария, кто на Суллу, рассчитывая с их помощью получить преимущество. Особенно критически встал этот вопрос в 89 году, когда Митридат начал свою войну. Против него необходимо было послать армию. Но кто ей будет командовать? Ведь победа над Митридатом даст тому человеку, который её осуществит, такое богатство и влияние, что хрупкий баланс сил будет безнадежно переломан. Тот, кто будет командовать армией — будет править Римом. Неудивительно, что в этот раз Марий и Сулла сцепились насмерть, и никто не был намерен уступать. А Митридат пока что спокойно дожевывал Азию и планировал войну на Балканах.
Несмотря на противодействие Мария, Сулла, благодаря поддержке старой аристократии, получает пост консула на 88г до н.э., наместничество в провинции Азия (которую ещё предстояло отвоевать) и командование армией. И, сложись всё, как и планировалось, уже весной этого года римляне бы высадились в Греции, одновременно с Митридатом, и тогда шансов у последнего было бы немного. Но Марий с таким раскладом был категорически не согласен, поэтому организует государственный переворот и проводит законы о снятии Суллы со всех должностей, переподчинении себе армии и инициирует перевыборы консула. В ответ на это Сулла отбывает к войскам, поднимает их и ведет на Рим, берет его, отменяет все марианские эдикты, Мария и его сторонников объявляет вне закона и наводит в городе относительный порядок. Митридат к этому моменту уже подчинил себе Грецию и подзавяз в Македонии, но и там чаша весов медленно склонялась в его сторону. А потеря Македонии — это конец. Ещё год топтания на месте и понтийцы высадятся непосредственно в Италии, пока в Риме всё ещё будут решать, кто тут должен быть консулом. Кроме того, несмотря на первоначальный успех, Сулла начал проигрывать в политической борьбе, а его армия устала от столь долгого простоя. Начало пахнуть очередным государственным переворотом, на этот раз марианским. Сулле недвусмысленно указали на Грецию, мол: "свали ты уже на войну, мы тут сами разберемся". Он намек понял, поднял армию, погрузил на транспортники и, осенью 87 года, высадился в Эпире с пятью легионами ветеранов. Через два года после того, как Митридат начал с Римом войну, Рим сделал свой первый ход.
На Балканах на момент прибытия Суллы сложилась интересная ситуация. Понт плотно завяз в Македонии, а греки, несмотря на первый порыв, не спешили помогать Митридату, устранившись от конфликта, и Архелай сейчас тратил время и силы на их «уговаривание». Однозначно на понтийскую сторону встали только Афины и их союзники из Пелопоннеса, а в той же Беотии аборигены колебались в зависимости от причуд военной удачи и просто очень старались выжить между молотом и наковальней. Севернее, в Македонии, римляне с одной стороны обладали существенными силами, но с другой — Македония была проблемной провинцией ещё до войны с Митридатом, так как имела протяженную и откровенно «дырявую» границу с племенами фракийцев, которые сейчас, под патронажем Митридата, начали просачиваться на римскую территорию и грабить. Чего там конкретно творилось — непонятно, но есть свидетельства что варвары умудрились разграбить и сжечь храм Зевса в Додоне (это в Эпире, я туда метку высадки войск Суллы поставил), что косвенно говорит о том что фракийцы были существенной проблемой.
Из интересного можно отметить приключения македонского легата Квинта Бруттия Суры в 88 г до н.э. Опять таки, достоверность их крайне сомнительна, но что есть то есть. Легат летом-осенью дал морское сражение понтийскому полководцу Метрофану, потопил у него два корабля и, по словам Аппиана, «убил всех бывших на них на глазах у Метрофана, отчего последний, испугавшись, обратился в бегство», лол. Затем Сура высадился на острове Скиатос (восточнее острова Эвбеи), захватил его, распял там всех рабов, а всем свободным мужчинам отрубил правую руку, не спрашивайте зачем. Но и это ещё не всё. Где-то ближе к зиме 88-87гг до н.э. он выступил в Грецию, и при Херонее (есть на карте выше) происходит сражение, длившееся три дня, о котором мы вообще ничего не знаем. По официальной версии стороны понесли большие потери, но не добились решительного превосходства. Понтийцы вроде как отступили (а значит Рим вроде как победил), после чего отошли и римляне. Секретных документов нам не завезли, но можно предположить, что Архелай просто занял сильную позицию и не давал сражения, заблокировав Суре путь на юг, к Афинам. И ждал подкреплений. Именно этим можно объяснить трехдневность сражения. Скорее всего, сражения вообще не было, были вялые попытки римлян сковырнуть понтийцев, окончившиеся неудачно, при этом обе стороны не готовы были рисковать и перестраховывались. После чего Сура понял, что так можно и армию потерять, и отошел обратно в Македонию. И всё, больше мы о Суре не знаем вообще ничего, он выпадает из истории, и что творилось в регионе между первой битвой при Херонее (зима 88-87г до н.э) и высадкой Суллы (осень 87г до н.э.) — неведомо.
Но вернемся в осень 87г до н.э. Несмотря на то, что судьбу войны должна была решить борьба за Македонию, Сулла решает не контактировать с римскими силами на севере, а идти напрямую на Афины. На то были причины:
1. Отсутствие тыла. Фактически, его отправили в Грецию с наказом "всё что тебе понадобится -добудешь в бою", а Македония это дружественная территория, которую нежелательно подвергать разграблению. Афины и греки в целом — другое дело, их сам бог велел показательно разграбить.
2. Зависимость от логистики. Сулла не мог действовать в полной автономке, ему нужна была оперативная база на Балканах, от которой можно было бы снабжаться, перегруппировываться и отсиживаться если что-то пойдет не так. Надо было перетащить на свою сторону греков. Если это удастся, то даже потеря Македонии, по сути, будет разменом и не вызовет катастрофических последствий. А для того, чтобы греки быстрее поняли что Рим — правильный выбор, следовало покарать главного предателя. Афины надо было уничтожить. После такого даже последний дурак поймет, что Митридат далеко, а Сулла — вот он.
3. Шаткость положения в Риме. Вступать в кооперацию с римскими войсками в Македонии было просто опасно, т.к. если в Риме возьмут власть враги Суллы, то совершенно непонятно как себя поведут союзные римские военачальники. Устроить филиал гражданской войны прямо перед носом понтийцев — хуже ситуации и быть не может.
Сулла вторгается в Беотию и через неё двигается к Афинам. Города по пути безропотно переходят на его сторону, предоставляют снабжение и облагаются данью, или просто грабятся, тут источники путаются в показаниях. И имея в Беотии не шибко надежный, но хоть какой-то тыл, Сулла выходит к Афинам, где его уже ждут. Архелай, командующий понтийскими войсками в Греции, также понимал, что скорее всего римляне попытаются уничтожить его основную опорную базу в Южной Греции. Поэтому сдает Беотию без боя и собирает рядом с Афинами армию, а сам город готовит к осаде. В Македонии в это время установилось некоторое равновесие, но новая понтийская армия собиралась в Азии под руководством сына Митридата — Аркафия. Её должно было хватить для того, чтобы просто задавить массой любое сопротивление. То есть, фактически, судьба войны сейчас решалась у Афин: Если Архелай продержится до момента, когда в Македонии наступит перелом и ему пришлют подкреплений, то Понт задавит римский экспедиционный корпус, а вот если нет... Поэтому время играло тут ключевую роль.
И, пока полководцы не схлестнулись, следует пару слов сказать о том, чем им предстоит воевать. Как уже отмечалось в прошлой части, сам царь на войну не явился, осуществляя только общее руководство из Пергама, а командовал экспедиционным корпусом Архелай. Но власть его не была абсолютна, и, кроме него, самостоятельно действовали ещё несколько полководцев. А армии Понта состояли из, де-факто, отдельных подразделений, каждое из которых управлялось собственными командирами и имело свою специфику. Армяне, сарматы, каппадокийцы, скифы, горные кланы, кучи разных наемников, ополчение городов и всякий сброд наряду с очень профессиональными и хорошо вооруженными подразделениями. Крч, это был полный интернационал, который говорил на куче разных языков, и которым было очень тяжело управлять. Это у римлян передовая на тот момент унифицированная армия, а у Понта черт знает что. Кроме того, в армию гребли и греков с македонцами, наращивая численность. Источники даже говорят о достаточно крупном отряде бывших македонских рабов, которых освободили, вооружили и отправили воевать. Что, кстати, косвенно говорит нам о том, что у Митридата таки были проблемы с количеством войск, раз пришлось «ставить под ружье» подобное недоразумение. В общем, я хочу тут сказать то, что несмотря на высокое качество отдельных понтийских подразделений и профессионализм их командиров, на более высоком уровне весь этот балаган очень плохо «собирался» в единую армию, это была капризная, нестабильная и очень плохо управляемая сила. Против которой Рим выставил свои неприхотливые, универсальные и продуманные легионы, где каждый отдельный юнит был хуже чем его понтийский коллега, если смотреть «среднюю температуру по больнице», но как армия они представляли из себя куда более внятный инструмент войны. Кроме того, у римлян был Сулла, который имел высшую власть, и армия ему беспрекословно подчинялась. А он, как мы говорили выше, очень опытный военный профессионал, который начал карьеру ~30 лет назад, с кем только не воевал, и был «продвинутым пользователем» девайса под названием «римская армия». В общем, Архелаю, у которого и так были большие проблемы с управлением собственными войсками, у которого не хватало авторитета управлять другими полководцами Митридата в реальном времени, и армия которого собиралась по всей огромной Понтийской державе, дали очень сложного и неудобного противника, который действовал как единый военный организм и управлялся если не военным гением, то как минимум очень опытным профессионалом. Когда у понтийцев всё начнет сыпаться, не забывайте про эти маленькие нюансы.
Во многом по этим причинам Архелай не стал держаться за Беотию и не принял вызова на полевое сражение, а предоставил Сулле сделать первых ход. Сами Афины очень давно не воевали, но перед осадой им обновили укрепления и сделали достаточно крепким орешком. В город свозились припасы со всего региона, и он угрюмо готовился, мобилизуя все возможные ресурсы. Афиняне понимали что их не пощадят. Сулле нужна была показательная казнь, и если город не сровняют с землей, вырезав всё живое, то, считай, «легко отделались». Понтийцы же помогали всеми силами, но, как базу, заняли другой укрепленный пункт, прибрежный город-крепость Пирей, находящийся в десяти километрах от Афин. У Понта было господство на море, причем подавляющее, поэтому они по морю снабжались, и по нему же получали подкрепления, рассчитывая делать вылазки и мешать римлянам осаждать Афины. При этом не взяв сам Пирей, римляне все время вынуждены будут ожидать удара в спину, инициатива тут принадлежала Архелаю. А также не будем забывать про армию Аркафия, которая именно сейчас начинала движение в Македонию, переправляясь из Азии на Балканы.
Ещё до начала осады было понятно что Афины попадут в плотное кольцо и городу придется туго. Его будут не столько штурмовать, сколько душить. Вот активно мешать осаде и максимально её затягивать и было основной стратегией Архелая, для чего он активно наращивал силы в Пирее с помощью флота. Афины в данном случае выступали в довольно пассивной роли — им надо было выжить и продержаться достаточно долго, дав Понту время подтянуть резервы и снять осаду. У Суллы же задача была самая сложная: осадить оба города, парировать удары Архелая и одновременно вымотать Афины. При этом у него был слабый тыл в Беотии, где приходилось силой держать местных в узде. У него не было денег. У него не было флота. Не было подкреплений. И в любой момент либо понтийцы могли подтянуть существенные силы для снятия осады, либо марианцы могли попробовать ударить с тыла и добить мятежного консула (в Италии в это время уже вовсю шел марианский террор, кровавый и бестолковый, а Рим готовил новую армию для высадки в Греции, причем непонятно против кого, против Понта или против Суллы). В общем, ситуация для него была, пожалуй, самая непростая за всю карьеру. Посмотрим, как Луций Корнелий с ней справится.
Для начала невоенные меры. Обсудим их, чтобы потом не отвлекаться.
Деньги. Тут Сулла начал творить достаточно нетипичные для римлян вещи. Дело в том, что уважение к чужим богам было у римлян в крови, и они очень старательно НЕ бесили местное население неуважением к их идолам. Более того, в более ранний период, ещё при завоевании Италии, Рим активно тырил у завоеванных народов их «объекты культового значения» и свозил в Вечный Город, но не как трофеи, и со всем уважением. Будучи достаточно религиозными, но при этом очень рациональными людьми, римляне начинали возносить новым богам все положенные почести с расчетом на то, что тем это дело понравится, и они принесут латинам военную удачу. Сейчас это смешно, но тогда воспринималось на полном серьезе, религиозные вопросы для римлян non penis canis est. Потом свозить местных божков в Рим перестали, но уважение осталось. И по всей Греции, несмотря на то что регион уже почти сто лет лежал под Римом, стояли величественные храмы, которые никто не трогал и не грабил, а наоборот: расколошматив местных греков и отняв у них гору лута, полководец обязательно в местных храм тем же самым грекам занесет долю малую, как-бы извиняясь на произошедшее. Этот порядок вещей был незыблем, и нарушение столь древних традиций для обычного римлянина было чревато полным уничтожением собственной репутации и политическим самоубийством.
Но мыж про Суллу говорим. Этот человек ПЕРВЫМ в истории взял данные ему Сенатом и Римским Народом войска и повел их на Рим, какой тут институт репутации, лол. У Суллы в активе шесть лично ему преданных легиона, в Риме его прокляли и прямо сейчас режут его сторонников, а с божественным у него как-то с самого начала не сложилось. Поэтому когда ему понадобились деньги, он просто разграбил ВСЕ крупные храмы в Греции, вынес оттуда и переплавил все драгметаллы и пустил деньги в оборот, наняв наемников и получив возможность выплачивать жалование легионерам. Естественно, для армии и местных жителей это особо не афишировалось, хотя выгреб он, судя по всему, вообще всё «нажитое непосильным трудом», оставив сокровищницы основных храмов пустыми. При этом Плутарх говорит, что полководцу пришлось реально давить на своих подчиненных, чтобы они не пугались гнева богов, а боялись самого Суллу и делали что он говорит. Храмам была обещана компенсация, и, отметим, они её получили, по большей части. Сулла после войны забрал часть земель у тех общин что либо перешли на сторону Митридата, либо болтались как флюгер и не могли определится, и отдал их жрецам, тем самым закрым долги Республики, так сказать. Хотя учитывая что в храмы столетиями стаскивали прекраснейшие из произведений искусства, а потом это всё просто отправили на переплавку чтобы платить солдатам — культурный урон от этого был катастрофическим.
Теперь про флот. Для решения проблемы на море, надо было привлекать родосцев — последних оставшихся союзников Рима, способных дать существенное количество кораблей. Но проблема было в том, что Митридат Родос хоть и не взял, но плотно блокировал, и у них, при всем желании помочь, не было никакой возможности прорвать блокаду своими силами. Тогда Сулла решает пойти на очень необычный, но вынужденный шаг — послать своего доверенного офицера, Лициния Лукулла, пройтись по римским союзникам в Восточном Средиземноморье и найти для Родоса корабли. Тот, как заправский шпион, практически в одиночку, меняя суда и заметая следы, плывет в Египет, и там уже договаривается с Птолемеями насчет кораблей. Неизвестно, что именно обещал египтянам Лукулл, но, судя по обстановке, всё, что угодно. И уже с египетским флотом, Лукулл плывет дальше, продолжая переговоры с местными царьками, обещая, угрожая, требуя, и вешая на уши любую лапшу. Таким образом, сильно выросший в численности флот Лукулла добрался до Родоса. Там этот плавучий табор получил мощный костяк в виде родосских кораблей, а руководство приняли профессионалы. Это, в итоге, переломило ход морской войны в Греции. Но экспедиция несколько затянулась, и до её прибытия римлянам ещё только предстояло дожить.
Запомните две закладки под следующую часть. Сулла ждет свой флот, раз. И в Италии власть взяли марианцы, которым Сулла и Митридат примерно одинаково несимпатичны. Это всё сыграет, но чуть попозже.
А теперь поговорим о самой осаде.
Подступив к городу и закончив с обустройством лагеря, Сулла перебросил основные силы к Пирею. Афины, как я выше пояснял, в происходящем имели пассивную роль и от них не стоило ждать сюрпризов. Ополчение города было достаточно мотивировано и профессионально чтобы оборонять стены, но в полевом сражении с легионами ветеранов у него не было ни единого шанса. А вот понтийцы как раз готовились действовать агрессивно и дербанить римлян, поэтому первый удар прилетел по ним. Причем это была не разведка боем, а полноценный штурм, случившийся как только были готовы осадные приспособления и длившийся весь световой день. Сулла бросил на Пирей все свои силы, отводя потрепанные когорты и заменяя их свежими. Но против него была элита понтийской армии, а полноценные осадные работы ещё даже не начались, поэтому ощутимых успехов у римлян не было. К вечеру они отошли в лагерь, первый раунд остался за Архелаем. Началась осада.
Римляне взяли Афины и Пирей в блокаду и начали выжигать пригороды. В частности, знаменитая роща Академии, где в свое время преподавал Платон была вырублена целиком. Да и вообще, надо понимать что Афины во время римского завоевания избежали прямых столкновений с римскими военными, а греки между собой воюют достаточно деликатно и без особой жести. Римляне же никогда особо не церемонились во время войны, и ни в чем себе не отказывали. Полибий нам сообщает о замечательной традиции легионеров периодически включать этаких "режим берсерка" и убивать в определенной местности всё живое, а всё неживое уничтожать. Вырезался скот, заваливались колодцы, сжигались дома, вырубались рощи, даже куриц всяких и то старались перебить. При этом легионеры в эти периоды показательно не грабили, а именно вандалили всё что создано человеческим трудом в качестве "акции устрашения". Учитывая что Афины были записаны в "черный список", а Сулла был в плане насилия "лучшим из римлян", то неудивительно что очень мало афинского культурного наследия былых веков пережило эту осаду.
Но мы отвлеклись. Ход самой осады смысла описывать не вижу, там всё достаточно стандартно. На первом этапе, в течении примерно полутора месяцев, Сулла все ещё не терял надежд взять Пирей и вывести из игры понтийцев, поэтому основательно обкладывал город, строил башни и подкапывал стены. Понт отвечал вылазками с переменным успехом. Судя по всему в городе были агенты римлян, так как периодически Сулла эти вылазки встречал и наносил понтийцам тяжелые потери. А иногда наоборот уже Понт удачно проводил диверсию, убивал строителей и сжигал осадную технику. Сам город ещё несколько раз попытались взять штурмом, но безуспешно. При этом понтийский флот продолжал подтаскивать Архелаю подкрепления, а также он снял часть команды с кораблей и поставил на стены корабельные орудия. Плюс легкая пехота и конница понтийцев харасила и дербанила как самих осаждающих, так и дорогу к Фивам, откуда римляне снабжались. Внятной информации нет, но всё это наверняка приводило к высоким потерям, а, главное, оттягивало силы римлян от самой осады. Напомню, подкреплений у Суллы не было, а Понт усиливался с каждым днем. И если в начале осады у римлян было численное преимущество, то за прошедшие недели оно сошло на нет. Возможно что к этому этапу уже наоборот, в осажденном Пирее войск было больше чем в римской армии.
Финальным аккордом этого этапа осады было крупное полевое сражение, на которое решился Архелай. Он вывел свои войска из города, быстро уничтожил осадные сооружения и потеснил римлян, но не отошел обратно в город, а встретил противника под стенами. Бой шел весь день, с переменным успехом. В итоге Сулле удалось загнать понтийцев обратно в город, но они были даже близко не разбиты, и это стало неприятным звоночком для осаждающих.
Время шло, наступила зима. Римляне отчаялись взять Пирей, а в Афинах тем временем начался голод. Сулла меняет тактику и начинает обкладывать Афины, готовясь к их штурму. Архелай тоже понимал что ситуация в городе критическая и без продовольствия они долго не продержатся, поэтому он высылает в Афины крупный отряд с грузом хлеба. Римляне его перехватывают и уничтожают. Затем уже римляне устраивают внезапную ночную атаку на Пирей, берут часть стены, но скидываются оттуда в ходе контратак, а затем под стенами завязыватся кровавое и бестолковое вражение на остаток ночи и весь следующий день, которое не дало взятных результатов. Финалом истории стала вторая попытка Архелая пробить блокаду Афин и доставить туда продовольствие. После того как Сулла оттянул от стен большую часть сил на перехват понтийского отряда, Архелай вывел все свои войска из города и уничтожил осадные соорудения вокруг Пирея целиком. После чего Сулла уже не делал попыток взять Пирей, а готовился парировать атаки оттуда, все силы бросив против Афин. Заканчивался третий месяц осады. Армия Аркафия, сына Митридата, шла маршем через Македонию, сметая римские заслоны и занимая города. В течении месяца понтийцы раздавят остатки сопротивления и смогут выделить силы для снятия осады с Афин. И тогда римлян просто раздавят. Отлично это понимая, Сулла все силы бросает против Афин, у него больше нет времени на что-то более сложное. Афины надо было брать не считаясь с потерями. Поэтому последний этап осады для римлян был самым кровавым.
В Афинах ситуация с продовольствием стала катастрофической. Сожрали уже всё что можно было, выедали траву вокруг акрополя, варили шкуры, были зафиксированы случаи каннибализма: войдя в город, легионеры находили в некоторых домах разделанную человечину. Несколько недель Сулла прощупывал город, который до этого толком и не штурмовался, а просто сидел в плотной блокаже и умирал с голоду. И Рим нащупал слабое место: один из участков афинской стены практически не охранялся. После чего, 1 марта 86г до н.э, легионеры в ходе ночной атаки овладели стеной, отбили слабые контратаки и в город вошла армия. Началась резня, убивали всех кого видели, а город централизованно разграблялся. Часть сил во главе с высшими магистратами Афин заперлись в акрополе, остальных в ходе двухдневных грабежей почти полностью перебили. Тут будет уместно привести две цитаты, которые неплохо визуалят происходящее.
Плутарх:
«Грозный, под рев бесчисленных труб и рогов, под победные клики и улюлюканье солдат, которые, получив от Суллы позволение грабить и убивать, с обнаженными мечами носились по узким улицам. Убитых не считали, и вплоть до сего дня лишь по огромному пространству, залитому тогда кровью, судят об их множестве. Ведь, не говоря уже о тех, кто погиб в других частях города, только резня вокруг Площади обагрила кровью весь Керамик по самые Двойные ворота, а многие говорят, что кровь вытекла за ворота и затопила пригород. Но сколь ни велико было число людей, погибших насильственной смертью, не меньше было и тех, что покончили с собой, скорбя об участи родного города, который, как они думали, ожидало разрушение»
Аппиан:
«Сулла ворвался в город, и в Афинах началось ужасное и безжалостное избиение. Ни бежать они не могли вследствие истощения, ни пощады не оказывалось ни детям, ни женщинам – Сулла приказал всех попадавшихся на пути избивать в гневе на их поспешный и нелепый переход на сторону варваров и раздраженный их неумеренными оскорблениями. Очень многие, услышав об этом приказе, сами бросались к убийцам, чтобы они скорее выполнили свое дело»
Свидетельства Плутарха, этого античного беллетриста и любителя натягивать своих персонажей на глобус, интересны тем, что он хоть и не современник (родился через 132 года после взятия Афин), но как раз из этих мест родом, родился в Херонее и молодость провел в Афинах, да и позже жил и работал в Греции, хоть и под патронажем римлян. То есть с одной стороны у него был доступ к информации на местах, а с другой - для него явно Греческая кампания Первой Митридатовой не пустой звук, и через века видно как он максимально подробно и в нетипичной для себя беспристрастной манере расписывает как вела себя римская солдатня. Ну, тут просто звезды сложились. Суллу в римском истеблишменте ненавидели все, для них это был бешеный пес, которого поставили охранять патрицианские рода, а он их начал резать почем зря, без всякого уважения. Поэтому если Цезаря, например, надо было обелять и периодически мухлевать с фактами, то Суллу нет, не надо было. Сюда же жгучая ненависть к римлянам у местных греков, которые помнили то время как этакий локальный Апокалипсис. В общем, на Сулле Плутарх оторвался по полной, выключив самоцензуру. И его свидетельства вполне заслуживают доверия. Однако просто учитывайте, что Рим никогда не меняется и ведет себя примерно одинаково везде, где воюет, и никакой принципиальной разницы там нет. Ну, то есть вот Эмилий Павел берет Карфаген, устраивая в городе чудовищную резню. И плачет. А вот Люций Корнелий Сулла берет берет Афины и устраивает чудовищную резню. И не плачет. А на улицах происходит одно и то же, хехехе.
Но мы отвлеклись. Внезапное, возможно даже для самого Суллы, взятие Афин полностью перевернуло расклад сил. Архелай так и не дождался помощи из Македонии, не смог помочь Афинам и предотвратить их взятие. У него остался Пирей, да, плюс в самом городе невзятым оставался акрополь. Но в целом - ситуация вышла из-под контроля. Сулла снимает напившиеся крови легионы и ведет их к Пирею. И вот тут Архелай совершает свою, возможно, главную ошибку в этой войне. Римляне начинают обкладывать Пирей и готовятся к штурму, а Архелай начинает говиться к эвакуации из города. После чего следует серия яростных штурмов, где римляне прорываются в город и берут квартал за кварталом, а понтийцы организованно отходят в военную гавань, которая по сути была «крепостью в крепости», и грузятся на корабли. Отходя, Архелай поджег город и тот сгорел почти целиком. Это дало возможность при минимальном сопротивлении римлян погрузить всю армию на корабли и уплыть, оставив Сулле дымящиеся руины.
Мы не держали свечку, неизвестно какой информацией о происходящим владел Архелай, и неизвестно, была ли у него техническая возможность удержать город. Но еслиб он остался на месте, то сковал бы армию Суллы у Афин и вынудил либо атаковать себя в лоб за крепкими стенами, либо осаждать. Уйти из под Афин, оставляя в тылу армию Архелая, Сулла не мог, это бы однозначно было воспринято как военное поражение. Кроме того, армия Суллы понесла чудовищные потери, от половины до двух третей личного состава. А со снабжением и подкреплениями были ощутимые проблемы, в отличии от Архелая, у которого был флот. Но Архелай решил, что война за Южную Грецию проиграна и пора переходить в Беотию, идя на соединение с армией Аркафия, и не нам его судить.
Дальше у нас ключевое сражение этой войны, битва при Херонее 86г до н.э. Сулла зализывает раны и идет на север, встречать понтийское войско. Архелай со своим флотом идет туда же. Всем очень интересно, куда делась армия Аркафия, почему после взятия Македонии она не двинулась прямым курсом на Афины. А в Риме маринцы перестают резать своих политических противников и вспоминают что у них Сулла воюет в Греции и вроде даже побеждает. Это было возмутительно, поэтому маринцы решают не сидеть сложа руки, а провернуть ловкую многоходовочку и выиграть войну быстрее Суллы. Из Египта, тем временем, в Элладу спешит Лукулл с флотом выпрошенным у фараонов. И на всю эту греческую чехарду из Малой Азии смотрит Митридат и не понимает что за херня там происходит, хехе.
Но об этом в следующей части.
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_159082
Автор: Александр Картавых. Альбом автора: https://vk.com/album-162479647_257595675
Наш Архив публикаций за май 2020
А вот тут вы можете покормить Кота, за что мы будем вам благодарны)