Армия Петра 1. Пехота времен Полтавской битвы.
В данном видео я расскажу Вам о том, как выглядела, была организованна и вооружена пехота Петра 1 в Полтавской битве. Смотрите, будет интересно.
В данном видео я расскажу Вам о том, как выглядела, была организованна и вооружена пехота Петра 1 в Полтавской битве. Смотрите, будет интересно.
Наверное многих удивляет тактика линейной пехоты 18-19 веков (сближение почти в упор и залп). Разгадка данного вопроса кроется в:
1. Технологии изготовления ружейных стволов:
Обычный (простой) ствол получали из полосовой заготовки длиной 32 дюйма (812,8 мм), шириной 4 дюйма (101,6 мм), толщиной 3/8 дюйма (9,525 мм). После разогрева эту полосу кузнечным способом загибали на оправке таким образом, что её продольные кромки прилегали друг к другу встык, параллельно оси канала ствола. Этот стык сваривался кузнечным методом и тщательно проковывался. Есть несомненные указания, что обе длинные стороны прямоугольной заготовки иногда сгонялись «на ус» и сваривались не встык, а внахлёст. После сварки и охлаждения стволы проходили четырёхгранной развёрткой, обтачивали на токарном станке внешнюю поверхность, которую потом шлифовали вручную на большом круге из мягкого песчаника диаметром 1,75 м. С казённой стороны в ствол вкручивалась винтовая заглушка, которая иногда тоже проваривалась. Конечно, «заглушались» стволы всех дульнозарядных ружей, независимо от технологии их получения.
2. Боеприпасы:
Как делались патроны.
1 Из листов писчей бумаги вырезалась заготовка бумажной гильзы. Заготовка представляла из себя неравностороннюю трапецию, один край под углом, второй прямой.
2 Длинный край намазывался клейстером, бумага сворачивалась трубочкой на навойник. Навойник имел диаметр, равный диаметру пули. Заготовка высушивалась.
3 С помощью цилиндрической палочки, пули вставляли внутрь бумажной трубочки. Края бумажной гильзы обминали вокруг конца пули.
4 Смятые края бумажной гильзы намазывали клейстером и обколачивали в полукруглой выемке, накрытой холщевой тряпочкой. Выемку делали в куске прочной древесины. Заготовку с пулей высушивали.
5 Заготовку с пулей без пороха прогоняли через калибровку (небольшой кусок оружейного ствола с расширением). Заготовка должна была проходить свободно; если этого не происходило, патрон браковался.
6 Далее в бумажный патрон засыпали порох. Порох отмерялся довольно оригинальными механическими дозаторами. Могли отмерять мерками и засыпать вручную.
7 Патрон закрывался сплющиванием пустой части гильзы и ее загибанием.
8 Патрон мог быть упакован в таком виде или его головная часть осаливалась. Осаливание делали горячей смесью топленого сала и воска. Вопрос осаливать или не осаливать стоял очень круто, так как мыши могли начисто испортить боеприпасы, что довольно часто и происходило. Впрочем, преимущества, которые давала осалка патрона (влагостойкость, облегчение досылания бумажного «пыж-контейнера» в ствол), перевешивали опасность от «мышиной диверсии».
9 Готовые патроны упаковывали в пропитанную воском бумагу и перевязывали бечевкой.
Как только пороховой заряд оказывается в стволе ружья, идёт следующая операция – заряжание пулей. На срез ствола накладывается патч (многослойный тампон из ткани, пропитанный оружейным маслом. На патч накладываем пулю (она чуть меньше внутреннего диаметра ствола) и вколачиваем ее в ствол деревянным молотком до уровня дульного среза (или тупым концом шомпола). В этот момент пуля и патч обжимаются до диаметра ствола. Если на пуле есть литьевой шов, его следует располагать в вертикальном направлении. Дальше шомполом прогнать пулю до конца, до самого пороха, чтобы она плотно села на заряд. Оставлять пустоту между порохом и пулей опасно! Свободный пороховой заряд может развить слишком большое давление, если останется промежуток. Мощный ствол не разорвет, но отдача при выстреле значительно увеличится. С широким внедрением бумажных патронов вместо патча использовали саму гильзу. Когда из неё высыпали порох, вместе с пулей гильзу вставляли в ствол и забивали шомполом.
Дальше подготовка запала. Взводим курок на предохранительный взвод и фиксируем в этом положении защелкой, расположенной сзади под курком. Насыпаем порох на полку. Очень желательно, чтобы порох при этом был несколько более мелкий, чем для основного заряда. Лучше об этом позаботиться заранее. Насыпать порох надо неспешно, должна получиться, очень небольшая, горка пороха от средины к концу полки. После того как полка заполнена, плотно закрыть крышку. Ружье заряжено и готово к стрельбе.
Кремень, если его правильно использовать, служит две-три сотни выстрелов. Дальше менять или поворачивать другой гранью. Кресало служит до истирания, около тысячи выстрелов. При грамотном использовании примерна одна осечка на 50 выстрелов.
Ну а потом стрельба. Без всяких подпорок (ружьё легче, чем аркебуза), уже привычно нам приклад к плечу, прицелился и выстрел. В отличие от своих фитильных предшественников, с прицельной дальностью стрельбы 20 м и неприцельной около 70 (в отдельных редких случаях до 100м), самое обычное армейское кремниевое ружьё имело неприцельную дальность 200 м (пуля сохраняла убойную силу по незащищённому человеку)
Что мы имеем в "сухом остатке" по вооружению. Кованный вручную ствол очень далёк от современных допусков в 0,01 мм, каждая пуля имеет свою массу, скорость полёта и траектория зависят от процесса заряжания...
При этом отсутствие прицелов вполне логично - каждая пуля летит по своей траектории и наличие прицельного приспособления смысла не имеет.
Теперь о линейной тактике.
Из-за технологии изготовления точность ружей очень слабая, но из-за калибра пули (а так же пушек) переть толпой особо не стоит - выкашивается вся пехота по линии выстрела, "толщина" линии в 1 бойца - минимальна т.е. не разрывное ядро или пуля убивает только одного бойца. Таким образом линейная тактика формируется не потому что "она хорошая", а потому что любое другое построение ещё хуже.
Дистанция стрельбы зависит от углового размера цели. Из-за кривых стволов точность попадания имеет обратную квадратичную зависимость т.е. на дистанции до х - вероятность попадания 1, 2х - 1/4, 3х - 1/9 и т.д. Значит стрелять нужно с минимальной дистанции.
Штыковая атака. Дистанция стрельбы при очень хороших ружьях не превышала 40 м. Профессиональный солдат заряжал ружьё 20 секунд. То есть дойти до него можно было быстрым шагом... Так зачем рисковать? Противник-то может перезарядиться быстрее...
Укрытия (окопы) в такой войне почти не имеют смысла. Потому что стрельба идёт "разовая" и сделав залп из окопа пехота вынуждена подниматься в штыковую т.к. колоть сверху гораздо удобнее. Окоп (редут) это исключительно гарантия права первого выстрела т.к. уменьшение площади обстрела до профиля торчащей из окопа головы делает шанс попадания нулевым.
Рассматривая тактику ведения войн я всегда обращал внимание на одну вещь - тактика войн всегда вынужденная. И линейная пехота и окопы ПМВ и тактические приёмы ВМВ - вынуждены т.к. известные альтернативы ещё хуже.
P.S. К счастью (или сожалению) в тактике никогда не было и нет места науке. Например, линейная пехота могла быть оснащена ружьями с упором в плечо не со стороны ключицы, а в бок. Плотность строя и огня удваивается, вероятность поражения снижается вдвое. На полях ПМВ никто не догадался делать ставку на скорострельные навесные орудия калибра 30-40 мм (которые выкашивали бы пехоту в окопах), а во время ВМВ очень пригодились бы мортиры и шрапнельные снаряды, которые по навесным траекториям уничтожали пехоту идущую под прикрытием бронетехники, орудийные расчёты. Современная тактика, кстати, так же вынужденная... И вопреки распространённому мнению сказочно далека от понятия "эффективность".
Например, основной калибр сейчас 5-6 мм. Он хороший, но звук выстрела громкий, а дозвуковые пули этого калибра не обеспечивают нужной убойной силы. Массовый переход на 9-мм (Вал/Винторез) даже не рассматривается. Итог - вся маскировка современного бойца (и работа почти всех ПНВ из-за ослепления вспышкой) работает только до первого выстрела... Во время КТО в Чечне пары-тройки бойцов с "Винторезами" успешно выкашивали достаточно большие отряды боевиков т.к. не позволяли определить векторы угроз. Однако за 20 лет решение о перевооружении так и не принято...
Будет интересно - могу написать про "научную" тактику 21 века (свой взгляд).
В битвах при Моргартене (15 ноября 1315 года), Лаупене (1339 году) и Семпахе (1386 году) швейцарские пикинёры покрыли себя славой в три слоя, став наиболее желанными и победоносными союзниками, а больше наёмниками. Любая война не обходилась без них, отряды шли нарасхват, поражение сильного герцогства Бургундского резко подняло престиж швейцарцев, теперь армию не мыслили без прославленных пикинёров, самих швейцарцев на всех не хватало, немцы стали «подделываться» под них, создавая имитацию пикинёров, а император Максимилиан организовал в составе своей армии подразделение, точно так же вооружённых — ландскнехтов. Ланд - означает земля, кнехт - коленопреклонённый, вообще обозначало любого вооружённого слугу, включая раба.
Ландскнехты нанимались в основном из представителей низшего сословия (бедноты) в противовес теряющим исключительный статус рыцарям-дворянам, тем нередко приходилось самим становиться кондотьерами - то есть командиров наёмников, заключающих кондотту — договор о найме на военную службу. В качестве нанимателей компаний ландскнехтов, генуэзских арбалетчиков и конечно швейцарских пикинёров выступали монархи, крупные феодалы, вольные города. Наёмники в Италии и в Европе в целом были давно известным явлением, главным отличительным признаком итальянских армий они становятся после 1320—1330 гг. Ландскнехт зарабатывал в месяц больше, чем крестьянин за год, поэтому, разумеется, всем хотелось воспользоваться таким социальным лифтом и приток желающих попасть в ряды ландскнехтов не оскудевал.
Отряд ландскнехтов назывался обычно компанией, что во многих европейских языках означает также «рота» (англ. company; фр. compagnie; итал. compagnia; исп. compañía; нем. Kompanie – изначально «сотрапезники» как контуберний в римском легионе - сопалаточники). Численность этих компаний, в отличие от современных рот, могла достигать нескольких сотен, а то и тысяч человек. Во главе компании стоял капитан-кондотьер, который был старшим военачальником, а также казначеем компании, в задачу которого входило отыскать нанимателя, заключить с ним выгодный договор и распределять оплату между членами компании в соответствии с их должностью и заслугами.
Император Максимилиан I даровал ландскнехтам свободу от законов, регулирующих стиль и внешний вид одежды, которым подчинялись другие подданные: «Их жизнь настолько коротка и безрадостна, что великолепная одежда — одно из их немногих удовольствий. Я не собираюсь отбирать его у них.»
Обычай повязывать ленты для отличия своих, когда форма одинаковая при диверсионных операциях пошёл от ландскнехтов – все были одеты одинаково пёстро, поэтому состоящие в одной кампании носили широкие ленты материи одинакового цвета на шляпе, на поясе, в виде повязки на плече, или перевязи через плечо. Это дало повод называть каждую компанию ландскнехтов бандой соответствующего цвета (от немецкого das Band — лента). А благодаря поведению ландскнехтов в отношении мирного населения слово «банда» в общеевропейской практике по одной из версий приобрело новое значение — устойчивая вооружённая преступная группировка.
Ландскнехты переняли и гордость знати – мешочек для хранения своего полового органа - гульфик, который многие набивали не только лоскутами ткани для придания особо бравого вида и какой-то защиты от удара, а делали такого размера, что туда входил увесистый кошелёк и ещё много всяких пожитков. Доппельсолднеры вообще делали гульфик частью доспеха, так умиляющий своим видом неискушённую публику в интернете.
Ландскнехты были вооружены прежде всего пиками по примеру швейцарских пикинёров, перенявших её у шотландцев. Пика состоит из древка длиной в 3—5 метров и трёхгранного или четырёхгранного металлического наконечника длиной 12—57 сантиметров для пробивания доспехов. Общий вес составляет 3—4 килограмма, держать нужно в отличие от копья двумя руками. Алебарда была излюбленным оружием швейцарцев и ландскнехтов рассекающим любой доспех: это древко длиной около 2,4 метра, на которое был насажен наконечник наподобие широкого топора, имевший на конце длинное острие и род захвата — загнутое лезвие, или крюк, или острый выступ со стороны обуха. Конечно, не пренебрегали оружием ударно-дробящего действия когда алебарда не справлялась с рыцарской бронёй – люцернским молотом и моргенштерном. Люцернский молот (люцернхаммер) — разновидность швейцарского боевого молота, возникшая в конце XV века и бывшая на вооружении европейской пехоты до XVII века включительно, назван в честь кантона Люцерн. Молот длинное (до 2 метров) окованное древко с боевой частью в виде пики длиной до 0,5 м и молота в её основании. Использовали и двуручный меч (цвайхандер) и фламберги (то есть двуручник или полутораручник с пламенеющим клинком), с таким оружием обычно занимали место позади пикинёров, и если наступление фаланги блокировалось, то они продвигались сквозь весь строй в первую шеренгу. Двуручный меч часто носился ландскнехтами в паре с кацбальгером («кошкодёром») — коротким мечом для ближнего боя. Кацбальгер (нем. Katzbalger — кошкодёр), он же Ландскнета (нем. Landsknechtsschwert) — короткий ландскнехтский меч ближнего боя с широким клинком и сложной гардой в форме восьмёрки, название меча происходит от старинного выражения, обозначавшего потасовку (katzbalgen — драться), то есть wie-die-Katzen-balgen (драться, как кошки). Использовали и более дешёвый чем двуручный меч гросс-мессер односторонней заточки (нем. Grosses Messer — большой нож), по сути фальшион или как говорят двуручная сабля, вернее палаш, длиной 1—1,2 м, вес 1,1—1,4 кг. Характерным доспехом ландскнехтов являлись латы 3/4 (особый тип неполной латной защиты) известные также как «Ландскнехтский доспех» или полудоспехи.
Ярче всего ландскнехты проявили себя в итальянских войнах. Крупнейшим успехом ландскнехтов стала битва при Павии в 1525 году. При Павии жандармы во главе с королём Франциском начали битву с того, что разметали имперскую кавалерию, просто раздавив её с наскока. Ландскнехты не были так глупы, чтобы драться в чистом поле: их расстреливали с флангов — из кустарника, из-за мелких болот, оврагов. Огонь восьми тысяч ружей за считаные часы покончил с элитой французского рыцарства. Самого Франциска пытались дорезать, но доспехи спасли владельца, сбитых с коня рыцарей достреливали, прижимая аркебузы к слабо защищённому паху. Доспехи короля были так хороши, что десятки ударов алебард и двуручников позволили только нанести монарху пару лёгких ранений рук. Всего через два года после знаменитой победы ландскнехты взяли штурмом мечту любого солдата-разбойника — Рим. Впоследствии наёмники оказывались повсюду, где воевала Священная Римская империя, но, постепенно государства обзаводились постоянными армиями, а рынок наёмных солдат тоже не был бесконечен. Уже в 1570 году рейхстаг серьёзно урезал привилегии ландскнехтов, фактически закончив их золотой век.
В общем базовый цвет нанесен, гусеницы собраны след отчет будет когда танк будет окрашен на 90 процентов детальками)
Современные асигару в доспехах татами-до.
Асигару в переводе с японского 足軽 значит «легконогие», то есть «не прикрытые доспехами».
В книге «Дзохё моноготари» (1854 г.) самурая Мацудайра Изу-но-ками Набуоки есть уникальные рисунки воинов асигару, носящих одежду цвета клана Мацудайра. В ней обобщен опыт военных действий с участием трех подразделений пехотинцев-асигару: аркебузиров, лучников и копьеносцев.
Тэппо ко-гасира – офицер аркебузиров. Миниатюра из «Дзохё моноготари». В руках у него бамбуковый чехол для шомпола. Коричневые «шарики» в связке вокруг шеи - это рисовые рационы: приготовленный на пару рис, который затем высушивался и помещался в такую вот связку. Один «шарик» – один прием пищи, а приготовить этот рис было очень легко – залил горячей водой и ешь!
Обязанностях младшего офицера тэппо ко-гасиру (командира аркебузиров): пока враг еще далеко, он должен был раздать патроны своим солдатам, а те положить их в патронташи, которые нужно было носить так, чтобы извлечь их оттуда было удобно. Когда враг подходил на расстояние 100 метров, нужно было отдать команду вставить зажженные фитили в замки аркебуз тэппо. Причем нужно было следить, чтобы вставлено все было правильно, иначе запал мог погаснуть. Для этого требовалось иметь по нескольку запасных фитилей и быстро зажигать их у своих товарищей.
Тэппо-асигару. Миниатюра из «Дзохё моноготари».
Обязанности стрелка: стрелять нужно было сначала в лошадей, и только затем уже по всадникам. Если вы промахнетесь по лошади, то попадете во всадника, что нанесет врагу больше вреда. Но если всадники противника приблизятся вплотную, аркебузиры ничего сделать не смогут, и тогда без защиты копьеносцев им не обойтись.
Мацудайра пишет, что в бою патроны расходуются очень быстро (одна и та же проблема во все времена!). Поэтому нужно, чтобы слуги – вакато – подносили их непрерывно. Иначе огонь будет вестись с перерывами, чего допускать нельзя. Важное правило – аркебуза в кожаном чехле, а вот с другой стороны, два, а то и пять шомполов с правой стороны, с сбоку.
Затем Мацудайро Набуоки пишет, что надо делать стрелкам. Например, что при заряжании двигать шомполом нужно вверх-вниз, а ствол не наклонять, так как иначе ты можешь попасть им в глаз товарищу. То есть стрелки стояли очень тесно, плотной массой и действовали как одно целое. Стрелять нужно было сначала в лошадей, и только затем уже по всадникам. Если вы промахнетесь по лошади, то попадете во всадника, что нанесет врагу больше вреда. Но если всадники противника приблизятся вплотную, аркебузиры ничего сделать не смогут, и тогда без защиты копьеносцев им не обойтись.
Если враг у тебя перед носом, убери аркебузу в чехол (!), убери шомпол, и действуй мечами. Целиться нужно в шлем, но, «если у тебя мечи тупые (вот как «дураки и лодыри были всегда и везде»!), то наносить надо удары по руке или ноге врага, чтобы их хоть как-то повредить». «Если враги далеко, воспользуйтесь этим и почистите ствол; а если их вообще не видно, но известно, что он неподалеку – несите аркебузу на плече».
Лучник-асигару. Стрелы для защиты от непогоды закрывали чехлом из ткани. И на шлеме, и на панцире изображены эмблемы рода, которому служит этот асигару.
Следующими по значимости были лучники, которыми командовал ко-гасиру о-юми. Первое условие: попусту стрелы не тратить. Именно ко-гасиру следил за тем, когда подать команду начать стрельбу. Располагаться лучники должны между аркебузирами, и прикрывать их, пока они перезаряжают свое оружие. Если вас атакует конница, то нужно стрелять по лошадям – это главное правило.
Но лучники, как и аркебузиры должны были быть в любой момент готовы и к рукопашной: Если стрелы в колчане подходили к концу, то все стрелы до одной использовать не следовало. Необходимо было построиться в шеренгу и смело вступать в рукопашный бой. Если вы отступаете, то отходить следовало под защиту ваших копий, но только лишь затем, чтобы потом вновь начать стрелять. Только такая тактика может быть успешной. И не надо смотреть в лица солдат врага. Это мешает. Вы просто посылаете стрелы в цель с максимальной силой и быстротой. Желательно повторять про себя «Ватакуси ва!» - (яп. «Я спокоен!»)
«Луки даже для асигару выделывались из наилучшего бамбука. Древки стрел также были бамбуковые либо из древесины ивы, а оперение – из перьев орла. Наконечники ковали из железа, отливали из меди или бронзы, вытачивали из рога или кости, и последние, даже если и не пробивали доспехи самураев, серьезно ранили их коней. «Боекомплект» лука асигару состоял из 25 стрел, как и у английских (24), и у монгольских лучников (30). Но асигару имели преимущество перед ними в том, что их обслуживали новобранцы вакато и слуги комоно, которые носили на спине огромные колчаны-ящики, вмещавшие по 100 стрел каждый.
Подносчики боеприпасов. У левого в ранце порох и пули, правый несет стрелы.
Копья асигару ного-яри могли достигать в длину пяти и более метров, и не удивительно, что в бою они были очень важны. В первую очередь нужно было поражать коней противников.
Нужно выстроиться в линию на расстоянии одного метра друг от друга, чтобы встретить конницу частоколом копий. «Встаньте на одно колено, положите копье на землю и спокойно ожидайте». Когда противник окажется на расстоянии, несколько большем длины копья, быстро его поднимите, нацельте наконечник в грудь лошади, и изо всех сил старайтесь удержать копье в руках, когда оно вонзится ей в грудь! Совсем неважно, кого вы при этом пронзите – всадника или коня, вы почувствуете, что копье вырывают у вас из рук. Но его нужно обязательно удержать, а потом вновь нацелить на противника. Преследовать отступающего противника следует не более нескольких десятков метров, потому что бежать с копьем тяжело, но надо стараться все равно куда-нибудь его да воткнуть. Как глубоко следует вонзать копье в тело врага? Не очень глубоко, а только до мекуги – приспособления, которым прикреплялся клинок к древку; «так будет легче извлечь его обратно!»
В качестве обобщающего наставления Мацудайро Набуоки дает ряд рекомендаций копейщикам и их командирам:
1. Ряды следует строить интервалом в один метр.
2. Обнажая оружие, сохраняйте ножны.
3. Конницу нужно встречать, стоя на одном колене, а копье лежать рядом.
4. Как только прозвучит команда, нужно немедля встать и поднять копье.
5. Всем шеренгам необходимо держать копья ровно.
6. Копье в цель направляется левой рукой, удар наносится правой.
7. Вонзив копье, старайтесь его удержать.
8. Преследовать противника необходимо как указано.
Шлемы дзингаса XVIII века с эмблемой рода Токугава.
Свои длинные копья асигару переносили в связках по несколько штук, да еще и вешали на них и мешки с поклажей. Несли эту связку два человека, положив на плечи. На привале копья использовали в качестве вешалок для сушки одежды, это был удобный шест, чтобы перепрыгнуть через ручей, не замочив ног.
Хараатэ-до – доспех воинов-асигару.
На голове асигару носил конический железный шлем дзингаса – точную копию крестьянской шляпы из рисовой соломы и двухстороннюю кирасу-до с панцирной юбкой – кусадзури, походившей на латные набедренники у европейских пикинеров. Могли использоваться металлические пластинки для рук, ног и предплечий: их или же нашивали на ткань, либо крепили поверх одежды на завязках из ткани. На груди и спине, а также спереди на шлеме обычно изображалась эмблема клана, к которому принадлежал этот асигару.
Бронзовый налобник хатимаки – защита для головы самых бедных воинов.
(Многа букаф)
Впервые швейцарская пехота появилась за столетие до образования конфедерации в 1291г. Это была пехота трех лесных кантонов:Вальдштеттен,
Ури, Швиц и Унтервальден, выставленная против империи Габсбургов. Шестнадцать лет спустя в 1315г.,она выступила против австрийских рыцарей в ущелье Моргартен.
Моргартен.
Растянувшись в длину более чем на километр, гордые рыцари Леопольда I имели неосторожность пройти в глубь ущелья, где "альпийские пастухи" встретили захватчиков лавиной камней и стволов деревьев. Расстроив ряды австрийцев сбрасыванием валунов, швейцарцы буквально скатились на них с гор и начали крушить врага алебардами длиной в восемь футов, уничтожив три четверти войска из двух тысяч рыцарей, а пехота, собранная герцогом в Цуге и Цюрихе, предпочла убраться восвояси без лишнего риска. Потери австрийцев — 1500 воинов — превысили численность войска победителей.
Лаупен.
Битва при Лаупене стала исходом войны между Берном и феодальным альянсом Фрайбурга, Бургундии и нескольких окрестных правителей. Берн, стремящийся основать бастион между собой и агрессорами, начал военные действия, заняв крепость и город Лопен. В 1339 году двенадцатитысячная армия Фрайбурга и Бургундии осадила город. Берн, вынужденный послать войска для освобождения, попросил о помощи Лесные Кантоны, которые выслали 450 человек. Такое же количество бойцов пришло из Симменталя и Хаслиталя, и даже Солотурн, который тоже находился в опасном положении, прислал восемнадцать конников. Эти пополнения увеличили армию Берна до 6500 человек; впервые швейцарцы ввели в качестве опознавательного знака белый крест, который был нашит на одежду каждого из бойцов.
Возле Брамберга, деревушки к востоку от Лопена, швейцарцы разделились на две колонны, при этом Лесные Кантоны должны были встретить конников Бургундии на левом фланге, а отряды Берна противостояли пехоте Фрайбурга. Вскоре после начала битвы конница Бургундии начала теснить отряды Лесных кантонов, в то время как Берн стоял перед приближающейся пехотой Фрайбурга. Незадолго до столкновения с противником бернским enfants perdus был дан приказ выдвинуться на расстояние броска и встретить противника градом камней. Этот ход был направлен на то, чтобы смешать построение противника, который затем ощутил бы на себе мощь алебардистов и мечников Берна. Тем не менее, вид отступающих сквозь передние ряды метателей привел в замешательство тех, кто стоял в конце колонны Берна, и неколько сотен человек после столкновения колонн бежали в ближние леса. Передние ряды, ничуть не смущенные подобным дезертирством, быстро образовали клин из алебардистов и стали прорубаться к центру фрибуржской колонны, где находились знамена. В последовавшей яростной рукопашной схватке остатки пехоты Фрайбурга были уничтожены.
После этого, вместо того, чтобы с победой направиться домой, войска Берна перестроились и направились влево, на помощь своим товарищам из Лесных Кантонов, которых теснила конница Бургундии. Конные рыцари, окружившие пехоту, внезапно обнаружили, что их самих взяли в кольцо и, рассеянные фланговой атакой Бернцев, были легко уничтожены швейцарской пехотой.
Лопен продемонстрировал военные способности швейцарцев в бою на открытом пространстве, хотя трудности, испытанные Лесными Кантонами в борьбе с Бургундской конницей и показали, что алебарда – неподходящее оружие для сдерживания массовых кавалерийских атак. Урок Лопена был быстро усвоен. И уже под Земпахом армия противника была маневрами заманена в такую местность, где конные рыцари были неэффективны, и их приходилось использовать в пешем строю.
Земпах.
Австрийскому герцогу Леопольду III, страдающему от мучительных поражений от швейцарцев в собственном доме не составило труда вновь объединить знать Швабии и Аргау и в 1386г. снова развязать войну против конфедерации кантонов, к которым теперь прибавились Люцерна, Цюрих, Гларис и Цуг. В Берне которому Вальдштеттен в 1339г. при Лаупене помог в борьбе против феодальной аристократии Юры и области Вод, нашли массу ловких отговорок, чтобы не приходить в свою очередь на помощь своим былым спасителям. Несмотря на свою совершеннейшую беспристрастность, швейцарский историк Мюллер написал: "Если рассматривать то, что совершили жители Берна в ту эпоху, до и после объявления войны, то можно похвалить их за ловкость с которой они добывали себе владения, но все же их славе всегда будет не хватать победы при Земпахе.
Последней каплей переполнившей чашу терпения герцога Леопольда, была отважная вылазка против города Ротенбурга, которую предпринял отряд молодых жителей Люцерны. В то время герцог как раз возвращался с победой из Эльзаса и решил навсегда покончить с потерявшими совесть конфедератами. За двенадцать дней они получили не менее пятидесяти трех писем с объявлением войны!
Армия герцога и союзников состояла из рыцарей и наемных пехотинцев (всего 4000 воинов). Леопольд возможно вспоминая уроки Креси и Пуатье, а возможно просто не желая атаковать на лошадях столь ничтожного противника, заставил своих рыцарей спешиться и выставить длинные копья наперевес.
Швейцарцы в количестве 1200 человек представляли собой разительный контраст с армией герцога. Самым распространенным их оружием была алебарда, которая успешно использовалась при Лаупене, где удалось восторжествовать над 80 баронами и несколькими сотнями жандармов. Что касается доспехов, то бедность горцев никак не сочеталась с тежеловесными и дорогостоящими латами, и они были в некотором роде горды тем, что не носят никакого железа, кроме как на острие своего оружия. Вся их одежда состояла из очень тесонго камзола и узких штанов, основным цветом которых был красный, а дополняли его куски белой, зеленой, или синей ткани. Головным убором служило подобие бакского берета из ворсистой шерсти, в большей, или меньшей степени украшенного перьями. В качестве оборонительного вооружения бойцы стоявшие в первом ряду, привязывали к левой руке дощечку, или вязанку хвороста.
Плотная фаланга феодалов ждала атаки, нацелив на противника копья, образовавшие неприступный частокол.
После короткой молитвы швейцарцы, руководствуясь порывом, или продуманной тактикой, построившись клином устремились на железную стену вражеского войска. Они буквально разбились об нее, потеряв при этом около шестидесяти жителей Люцерны, в том числе их командира Петермана Гундольдингена, члена городского управления.
Именно в этом бою швейцарец из кантона Унтервальден по имени Арнольд Штруттан Винкельрид пожертвовал собой. Схватив руками столько копий сколько смог и приняв их на себя, он на некоторое время нейтрализовал часть вражеской обороны. Это позволило его соратникам пробить в ней решающую брешь.
Швейцарцы, ловко орудуя алебардами, рубили рыцарей в тяжелых и бесполезных доспехах, вооруженных копьями слишком длинными для ближнего боя. Разобщенные, растерянные рыцари впали в панику и отступили к лошадям, но их оруженосцы уже спасались бегством во весь опор.
Поражение обернулось катастрофой. Сам Леопольд и большинство блистательных сеньоров из его войска погибли во время этой резни. Его желание в некотором роде сбылось, ведь он совершенно определенно объявил: "Я иду, чтобы победить, или умереть за мое наследство!"
Швейцарцы закрепили свою независимость от Габсбургов, обретенную ими на севере страны, победой при Нефельсе в 1388г. и затем они повернули на юг.
Арбедо.
Следующей целью швейцарцев были Вале и южные склоны Альп: таким образом они выступили против могущественных герцогов Савойского и Миланского.
В 1422г. кондотьеру Карманьола, находившемуся на службе у Милана, было поручено усмирить Швейцарцев. Ловкий итальянец захватил их врасплох в Арбедо, недалеко от Беллинцоны. Швейцарцы оказались в окружении и их атаковала закаленная в боях и вооруженная длинными копьями конница кондотты. Они не выдержали такого натиска со своими алебардами и слишком короткими копьями ( в то время швейцарское копье имело длину не более 8-9 футов (2.6-2.9м) - столко же сколько и алебарда).
Подвергшиеся такой атаке швейцарские пехотинцы отбились и отступили в горы.
Рождение пехоты.
Урок был усвоен. Тогда было принято решение снабдить армию пиками из ясеня длиной 18 футов (5.83м), способными поразить грудь лошади прежде, чем всадник успеет достать копьем пехотинца. Алебарды, широкие и крючковатые наконечники которых легко запутывались в одежде во время боя, использовались в бою наравне с пикой. Пикой останавливали лошадь, а затем алебардой атаковали выбитого из седла противника.
Метательное оружие, такое как лук и арбалет, применялось уже давно, а с конца 14в. "дротики с порохом" или ручные пушки входили в снаряжение специальных "метателей". С появлением эскопетты, или "склопетты", а около 1450г. - аркебузы, луки и арбалеты стали постепенно исчезать.
Швейцарцы пользовались огнестрельным оружием с большой осторожностью, вплоть до того, что сократили его количество, выступив против бургундцев после битвы при Грансоне в 1476г., более полагаясь на пики, нежели на пули.
В разное время, от апогея до заката своей военной славы швейцарская пехота насчитывала разное количество аркибузиров: в 1476г. - треть войска, в 1480г. - одна десяая, а в начале 16в. - четверть.
К середине 15-го века боевое построение швейцарцев обычно выгладело как три колонны: Форхут (авангард), Гевальтут или Гевальтуфен (центр) и Нахут (арьергард). У колонн не было определенных размеров или численности, все зависело от выбранной тактики и условий местности.
Главный удар наносила выдвинутая вперед колонна, находившаяся на левом, или правом фланге. Параллельно ей, уступом, двигалась центральная колонна. Третья фланговая колонна отставала еще сильнее и место ее вступления в сражение часто зависело от результатов боя передовой колонны. В зависимости от ситуации построение могло меняться. Иногда впереди шла центральная колонна, а фланговые отставали, иногда вперед выдвигались обе фланговые колонны, а центр отставал.
Доспехи.
Совершенствование огнестрельного оружия восторжествовало наконец над гордым презрением, которое швейцарцы долгое время демонстрировали по отношению к доспехам. Сначала в 1465г. они ограничили использование доспехов копейщиками первой шеренги своего войска.
Вначале защищали только туловище, но вскоре пришлось прикрыть руки и голову против тактики жандармов, которые с 1501г. расстреливали первую шеренгу из арбалетов, а позже из пистолетов.
Введение в обиход доспехов не представляло ни малейшей трудности: арсеналы ломились от количества захваченных у врага лат, стояла только проблема выбора!
Голову защищал элегантный салад, или простой колпак-черепник (cerveliere), надеваемый под берет.
Пика.
Это было очень простое оружие, состоящее из древка, которое чаще всего делали из ясеня, железного наконечника и более, или менее длинных железных креплений (лангеты), привинченных к древку винтами. Трех- или четырехгранный наконечник имел форму листа шалфея и был достаточно узким, что было особенно опасно даже для самых лучших кирас.
Необыкновенно длинное древко швейцарских пик позволяло солдатам из четвертого ряда выставлять пики так, что их наконечники выступали впереди солдат первого ряда на два метра. Эти четыре ряда, "ощетинившиеся" пиками, таким образом представляли собой непреодолимую преграду для кавалерии; последующие ряды держали свои пики вертикально, оставаясь наготове, чтобы закрыть образовавшуюся в рядах брешь.
Междоусобные войны.
Военное искусство швейцарцев не родилось спонтанно, но медленно в течение долгих веков развивалось в среде горожан, свободных от любых феодальных оков, задолго до братоубийственных стычек, предшествующих объединению в конфедерацию трех первых кантонов.
В первой трети 15в. конфедераты столкнулись между собой. Цюрих обратился за военной помощью в 1440г. к Австрии, а затем в 1443г. к Франции, откуда прибыли 30 тысяч "живодеров" во главе с будущим королем Людовиком ХI. В 1450г. мирный договор, подписанный благодаря третейскому суду, вновь объединил поссорившихся братьев, так что в 1468г. они снова были готовы противостоять Австрии.
Грансон.
Сигизмунд Тирольский из-за своего хронического безденежья был вынужден отдать свое ландграфство Эльзасское и несколько территорий по Рейну в качестве залога под заем 50 тысяч флоринов, которые одолжил ему Карл Смелый. Для последнего это было прекрасной возможностью объединить две части своего государства - Бургундию и Фландрию. Захватив соседнее с Эльзассом герцогство Лотарингия, Карл начал воссоздавать древнее королевство Лотарингию: он мечтал быть коронованным лотарингской короной и стать королем.
Французский король Людовик XI увидел в этом свой шанс избавиться от опасного противника. Он без труда убедил юного Рене де Водемона (Рене II
герцог Лотарингский) попытаться отвоевать Лотарингию, заплатил долги Сигизмунда и сподвиг на войну швейцарцев.
Карл пошел на войну во главе могущественной 40-тысячной армии, вооруженной лучшей артиллерией, которую только можно было увидеть. За ними следовали сокровища герцога - драгоценности, украшения, золотая и серебряная посуда (одна только посуда весила 12237,5кг).
Пал Ивердон, затем в 1476г. - Грансон, чей гарнизон, сократившийся до 412 человек, был истреблен. Слишком поздно подошедшие на помощь войска 2 марта натолкнулись на 30 000 бургундцев, идущих им на встречу. Карл подумал, что перед ним всего лишь 20 000 крестьянского сброда, совершенно не владеющих военным искусством, но все же решившихся противостоять такому стратегу, как он, изучавшему военное дело по Цезарю и Вегецию.
Первая атака клина тяжелой кавалерии была полностью отбита несокрушимыми пиками швейцарского авангарда. По прошествии трёх часов, вопреки успеху в отражении атак бургундской кавалерии, для швейцарского квадрата ситуация начала становиться опасной. Швейцарские стрелки и арбалетчики истратили большую часть своих пуль и болтов, и в то же время не было никаких признаков приближения гевальтуфена и нахута (центральной и замыкающей частей войска). Тем временем Карл отдал приказ артиллерии возобновить огонь, пока рыцари перестраивались для того, что могло бы стать решающей атакой. На этой стадии битвы герцог совершил смертельную ошибку. Веря в то, что швейцарский «квадрат» представляет основную массу сил Конфедерации, герцог планировал вытеснить его из-под защиты виноградников так, чтобы его конница могла затем ударить во фланг и в тыл, где швейцарцы были бы наиболее уязвимы. Для этого он приказал своей артиллерии и лучникам выстроиться на флангах, а своему основному пехотному отряду немного отступить. Кавалерия оставалась впереди, готовая совершить решающий манёвр. Однако, этот ход имел разрушительный эффект для бургундской армии.
Хриплый звук "Быка Ури" и "Коровы Унтервальдена", двух величественных труб, возвестили о прибытии основных сил конфедератов, одно появление которых повергло в ужас бургундскую пехоту. Кавалерийская контратака была смята швейцарским каре. Ввеликолепная армия пустилась в бегство, потеряв всего лишь 400 человек, зато оставив противнику огромную добычу: 600 знамен, 420 пушек, 800 аркебуз, 1500 повозок, 10 000 лошадей, тонны золота и серебра (сочтенного швейцарцами медью и оловом; огромный алмаз Великий Могол был продан всего за 1 экю).
Карл не в силах пресечь панику, вынужден был решиться на бегство до Жунь, на перевале Юра. Его шут находчиво заметил: "Ах монсеньор, нас здорово ганнибализировали".
Мора.
Бургундская армия восстановленная как по волшебству всего за месяц, теперь составляла 35 000 солдат из Пикардии, Англии, Ломбардии, Водуа, Савойи, Бургундии и Южной Италии и подошла в июне 1476г. к стенам города Мора. Маленький гарнизон из 2 тысяч человек стойко сопротивлялся, ожидая помощи со стороны швейцарской армии, разросшейся благодаря своим Эльзасским и лотарингским союзникам с юным Рене, герцогом без герцогства.
Эта армия состоявшая из 22 200 пеших воинов и 1 800 всадников (цифры ненадежные, возможно именно конфедераты превосходили бургундцев во всем, кроме артиллерии), вышла из Берна в десять часов вечера, а к заутрене подошла к Мора.
Швейцарцам Карл противопоставил свои силы, разделенные на части и прикрытые хорошими оборонительными сооружениями, снабженными многочисленными артиллерийскими орудиями. Первый натиск швейцарцев был отбит, но герцог не воспользовался первоначальным успехом с помощью контратаки. Швейцарский авангард охватил правый фланг бургундцев и одним натиском захватив их артиллерию, направил ее на врага.
Битва длилась уже три часа. Карл Смелый, совершенно опешив от ловкости маневрирования батальонов противника, предпринял попытку изменить ситуацию. Его кавалерия потеснила всадников герцога Рене, но ей пришлось отступить перед пиками подоспевших швейцарцев. Гарнизон Мора предпринял отважную вылазку. Арьергард конфедератов окружал бургундскую армию и у нее оставался только один путь - озеро.
Началась ужасная резня, развернувшаяся в труднопроходимой топкой местности. Останки подежденных образовали мрачный монумент, служивший памятником этой битвы.
Нанси.
Швейцарцам день победы при Мора принес всеобщее восхищение и славу. Эта битва подорвала престиж Карла Смелого и вызвала раздражение его вассалов, от которых он пытался потребовать четверть их имущества, чтобы восстановить новую армию в 40 000 человек.
Уязвленный герцог решил взять реванш и выступить всего с 6000 с трудом собранных солдат.
Он взял в осаду Нанси, где малочисленный англо-бургундский гарнизон, лишенный помощи, незадолго до этого 6 октября 1476г. открыл ворота герцогу Рене.
Лишенный достаточного для организованной битвы количества солдат, Рене принялся искать помощи у швейцарцев. Необычайно холодная зима стала испытанием более тяжелым для осаждающих, чем для осажденных: 400 бургундских солдат умерло от холода в рождественскую ночь. И вот 5 января 1477г. герцог Рене внезапно появился во главе авангарда из 7000 швейцарских пехотинцев и 2000 всадников; все они были отборными солдатами. Еще 10 000 швейцарцев шли немного позади. Карл не пслушал советов своих капитанов и решил достойно встретить этих "простолюдинов и пьяниц".
Даже предательство его лучшего друга, неаполитанского кондотьера Кампо Бассо, не заставило его изменить свое решение.
Битва началась лобовой атакой герцога Рене и его кавалерией против вражеской артиллерии. К счастью, за ней последовала массированная атака пехоты, которая углубилась в правый фланг бургундцев. Левый фланг постигла та же участь, а тем временем гарнизон Нанси вышел из крепости, чтобы присоединиться к общей резне.
Разбитая на части, рассеянная и преследуемая со всех сторон армия великого герцога прекратила свое существование. Четыреста беглецов пытались спастись через мост Буксьер, но предатель Кампо Бассо отбросил их назад.
Карл в свою очередь сражался, как лев, но ледоходом его увлекло к болотам Сен-Жан. Именно на этом месте один итальянский паж, 7 января опознал ограбленный и изуродованный труп своего господина, чья голова была разрублена от уха до уха, а ноги и крестец хранили следы ужасных ударов алебарды.
Бой при Сен-Жакоб-ен-Бирс (26 Августа 1444г.)
Французский король Карл VII направил армию арманьяков для того, чтобы вторгнуться через Эльзас на территорию Швейцарской конфедерации 25 августа. 1444 г.
Навстречу ему выдвинулся швейцарский "разведотряд", состоявшийиз 1200 бернцев и 300 базельцев.
Исходя из обычного соотношения для швейцарцев того времени, можно предположить, что 55-60% были с алебардами и секирами, 20-25% с пиками 5-5,5 м длины, до 20% с арбалетами и аркебузами.
26 августа Швейцарцы легко отбросили в 2 стычках отряды латников арманьяков и вышли к реке Бир(Byrs). Тут командиры приказали им начать отход, но рядовые солдаты, охваченные боевым энтузиазмом, отказались повиноваться.
Не сумев переубедить их, швейцарский военачальник (гауптлейте) отдал приказ перейти реку и двинуться дальше. Там они сразу же столкнулись с главными силами арманьяков. Это заставляет думать, что последних было не так уж много(не 40 тысяч во всяком случае, как указывают некоторые источники ) вместо того, чтобы отступить, эти 1500 швейцарцев построились в 3 баталии и яростно атаковали арманьяков. Завязался редкий по ожесточённости бой.
Несколько раз латники арманьяков ударяли по швейцарским баталиям, но яростно защищавшиеся швейцарские солдаты каждый раз отражали их своим ожесточённым сопротивлением. Однако, отразив очередную атаку латников арманьяков, швейцарцы, смыкавшие свои шеренги при столкновении с французскими латниками, подвергались сосредоточенному обстрелу лучников и арбалетчиков арманьяков, наносившему им значительный урон.
Таким образом, в течении около 4 часов бой шёл на равных, не принося успеха ни одной из воюющих сторон. К швейцарцам в это время попыталась прорваться подмога из Базеля, но арманьяки сдержали и отбросили этот отряд (поэтому общие потери швейцарцев оценивают в 2-3 тысячи человек, т.е. больше, чем первоначальный отряд).
На 5-ом часу сражения швейцарцы, понесшие уже значительный урон, стали ослабевать; тогда они в порядке отступили в близлежащий госпиталь Св. Якова, окружённый стеной.
Арманьяки подтянули артиллерию и лучников. Стена была разбита и снесена до основания. Швейцарцы понесли тяжёлыё потери от обстрела, после чего пехота арманьяков ринулась на штурм и прорвалась через огромные проломы внутрь укрепления. Уцелевшие швейцарские бойцы были изрублены во время рукопашной во внутреннем дворе швейцарский отряд был унитчтожен в этом сражении поголовно.
У арманьяков в этом сражении, по оценкам источников, было якобы убито 4 тысячи солдат, что кажется некоторым преувеличением.
С этого дня швейцарская пехота была признана лучшей.
Постепенно создавалось разграничение между регулярными отрядами кантонов, которые сдавались в наём иностранным правителям, принося клятву повиноваться военным указам Конфедерации, и оплачивались непосредственно кантонами, и свободными отрядами, образовавшимися самостоятельно. Побуждение сдавать в наём военные подразделения получило дальнейший импульс из-за успехов во время Швабской войны в 1499 году. Результатом убедительной победы швейцарцев при Дорнахе над солдатами Максимилиана было окончательное завершение войн за независимость. Оно было закреплено в 1501 и в 1513 годах вступлением в Конфедерацию Базеля, Шаффхаузена и Аппенцелля, которое собрало тринадцать кантонов вместе в политический блок, остававшийся неизменным более двух веков. Это имело серьёзное военное значение: официальное признание Конфедерации означало, что усилия швейцарцев могли быть и были направлены на зарубежные страны. Кроме того, при Дорнахе швейцарцы впервые встретили ландскнехтов – хорошо подготовленную пехоту, обученную обращению с пиками и с привитым чувством пламенной ненависти к конфедератам. Подражание ландскнехтов Максимилиана швейцарцам было только первым этапом в развитии тактических организаций, способных отвечать превосходству швейцарцев. Как было показано Итальянскими войнами, тактика швейцарских пикинёров, по всей видимости, становилась инертной, в то время как испанская техника использования меча и баклера, лёгкая кавалерия страдиотов (византийское название) и германские отряды аркебузеров возникли в качестве реакции на некогда ’самую грозную пехоту в мире ’.
Обычаи.
У Швейцарцев был обычай перед боем преклонять колена для молитвы. Именно это на мгновение позволило бургундцам подумать при Грансоне, что они просят пощады.
В бою швейцарцев не стесняли никакие законы рыцарства, бывшие в ходу у знати; всех врагов без исключения убивали. Никаких выкупов и никаких пленных! Такую же безжалостную суровость применяли и к своим за трусость, дезертирство, или неподчинение.
В первобытных обществах все мужчины были воинами, готовыми защищать в случае нужды свой род, свое племя, самих себя. С появлением первых в истории человечества государств в Месопотамии и Египте военное дело быстро становилось профессией, появилось новое и дорогостоящее металлическое вооружение: боевые топоры, копья, мечи и кинжалы, шлемы. А в III тысячелетии до нашей эры появились и первые металлические панцири.
Шумерские войска уже в первой половине III тысячелетия до нашей эры применяли правильный боевой порядок, сражаясь в сомкнутом строю, требовавшем дисциплинированности, высокой выучки и дорогостоящего оружия. Но, кроме тяжело– и легковооруженной пехоты, в Месопотамии тогда же появились боевые колесницы, которые очень быстро – сравнительно, конечно, – становятся главной ударной силой в армиях всех государств Древнего Востока.
Два шумерских города-государства – Лагаш и Умма – вели войну за плодородную территорию Гуэдин. Война шла с переменным успехом и была столь длительна, что превратилась в обыденность. И конечно, нашла отражение в "глиняной литературе" – табличках с письменами. Знать сражалась на колесницах, а рядовые граждане – в пешем строю. Война эта проходила в "пехотном" темпе – малоподвижном, неповоротливом. Да и откуда было взяться маневренности и быстроте, если кожаные, обитые металлическими бляхами щиты пехотинцев были так тяжелы, что их держали специально для того обученные воины? А потенциальные возможности колесниц сдерживали и неповоротливость пешего строя, и сама конструкция их.
И все же появление колесниц в Передней Азии вызвало первую революцию в военном деле и привело к большим политическим потрясениям: ослаблению или даже гибели одних государств и возвышению других. И уже во II тысячелетии до нашей эры колесницы становятся главной ударной силой в армиях многих государств, и не только азиатских. Правда, одновременно во всех армиях продолжалось совершенствование пехоты. Ее оружие начали постепенно изготовлять из железа, появились длинные мечи, панцири стали более совершенными, и, главное, они теперь были у гораздо большего числа воинов. Но все эти новшества вводились постепенно, не меняя устоявшейся традиции ведения боя.
В то же самое время, когда месопотамские цари, египетские фараоны, хеттские владыки основательно, но не спеша сводили друг с другом счеты при помощи, в общем-то, маломаневренных колесниц и неповоротливых пехотинцев, в евразийских степях уже появились всадники.
Произошло это примерно в середине II тысячелетия до нашей эры. А еще спустя приблизительно половину тысячелетия жители степей, забросив все остальные занятия, окончательно перешли к кочевому образу жизни. Лошадь была для этого незаменимым животным. Очень скоро выяснилось, что она незаменима и для военного дела. У кочевников каждый человек был прирожденным всадником. Суровые условия жизни, постоянные стычки и войны за скот и пастбища учили стойкости и сплоченности. А когда была освоена стрельба из лука с коня – на это едва ли потребовалось много времени, – впервые в истории появилась новая грозная сила – конница.
И настало время, когда две эти силы столкнулись – скифы вторглись в Переднюю Азию. И навели такой ужас, что сам Асархаддон, царь Ассирии, поспешил откупиться от них и согласился даже отдать свою дочь в жены скифскому царю.
Правда, на сохранившихся изображениях во дворцах последних ассирийских царей видно, что те уже предпринимали отчаянные попытки завести собственную кавалерию. Но было слишком поздно. Ассирийцы так и не научились ни сидеть правильно, ни управлять конем. Для того чтобы один из новоиспеченных кавалеристов мог стрелять из лука, другой держал поводья его коня. Один лук на двух всадников, к тому же с трудом державшихся на своих конях, было слишком большой роскошью в борьбе с подвижными соединениями противника. В конце концов Ассирия была разгромлена, ее столица Ниневия, "логово львов", была взята и разграблена, и не исключено, что скифы приняли участие в ее решающем штурме.
Конница быстро распространялась по всему цивилизованному Старому Свету, за исключением самых отдаленных его уголков. На Дальнем Востоке китайцы, потерпев ряд сокрушительных поражений от хунну, срочно ввели кавалерию в состав своего войска и любой ценой стремились раздобыть выносливых и породистых коней. А у персов, создавших империю, простиравшуюся от Египта до Индии, конница была уже основным родом войска. Вооруженная луком со стрелами, копьем и коротким мечом, легкая персидская кавалерия сначала расстреливала противника из луков, а затем атаковала его и в ближнем бою довершала дело.
Персы господствовали в Азии, а легкая конница преобладала в их армии. Пехота оказалась в загоне, считалась второстепенным, почти презираемым родом войск, уделом слабых и бедных.
И поэтому мир далеко не сразу обратил внимание на маленькую гористую страну на юге Европы, в которой пехота начала свое новое возрождение.
"Окончив боевое построение, после того как выпали счастливые предзнаменования, афиняне быстрым шагом по данному сигналу устремились на варваров… Поведение афинян персам казалось безумным и даже роковым, так как врагов было немного, и притом они устремились на персов бегом без прикрытия конницы и лучников".
Геродот сказал очень точно: казалось безумием – атаковать пехотой конницу, лучшую конницу того времени. Но именно это "безумие" и принесло эллинам победу и славу при Марафоне, ибо имело свои причины и основания.
Природа Греции препятствовала развитию коневодства. Коней разводили лишь в двух ее областях – Фессалии и Беотии. Но в отличие от подданных Персидской империи большинство древних эллинов жило в сравнительно небольших городах-государствах, полисах, в которых каждый свободный был гражданином, а каждый гражданин – потенциальным воином. И главной ударной силой здесь стала тяжелая пехота – гоплиты. Шлем, панцирь, поножи, щит, короткий меч и копьё – таково было стандартное вооружение, вес которого достигал 30 килограммов. Недаром так ценилось и поощрялось в Греции физическое совершенство, так много временя и сил уделяли греки атлетике.
Гоплиты шли в бой в тесно сомкнутом строю, несколькими шеренгами. Они встречали врага щетиной длинных копий, а сами были хорошо защищены оборонительными доспехами, делавшими воинов малоуязвимыми для стрел и копий. Такое боевое построение называлось фалангой. Лук также не пользовался в Греции большой популярностью. Он был уделом слабых и изнеженных созданий, вроде гомеровского Париса, который, правда, смог увлечь Елену, но оказался неспособным противостоять настоящим мужам на поле боя. Фаланга сражалась в ближнем бою. Поэтому главная трудность заключалась в том, чтобы сохранить строй во время движения. Каждый воин имел твердо закрепленное за ним место и клялся "не покидать товарища, с которым будет идти рядом в строю".
Но персам все эти "пехотные" ухищрения казались не очень серьезными.
И когда в V веке до нашей эры персидские владыки задумали покорить Элладу, это казалось им довольно легкой задачей. С одной стороны была огромная империя, с другой – маленькая страна, к тому же разделенная на множество отдельных, подчас враждующих друг с другом государств. Но результат оказался обескураживающим.
"Афиняне бросились на врагов сомкнутыми рядами врукопашную и бились мужественно. Ведь они первые из эллинов, насколько мне известно, напали на врагов бегом и не устрашились… В этой битве при Марафоне пало около 6400 варваров, афиняне же потеряли 192 человека",
– заканчивает Геродот описание битвы. Миф о непобедимости конницы был развеян. А наемная греческая пехота стала желанной во многих странах, в том числе и в самой Персии.
После греко-персидских войн персы пытались как-то реформировать кавалерию, пополнить ее тяжеловооруженными всадниками, имевшими доспехи и лучше приспособленными к ведению ближнего боя. Но наступило время Александра Македонского и его фантастического похода в глубины Азии. И вновь персидская конница терпела одно поражение за другим, оказалась несостоятельной перед фалангой, которая была теперь еще больше усовершенствована. Она стала глубже, а копья гоплитов из задних рядов длиннее – до 5-7 метров, их приходилось держать обеими руками.
Правда, сам Александр очень ценил конницу и всячески стремился усилить всадниками свое войско, но крах Персидской империи окончательно скомпрометировал кавалерию, и в эллинистических войсках она играла только вспомогательную роль. Все внимание и вся забота уделялись фаланге. Пехота торжествовала над конницей, и на несколько столетий фаланга стала господствующей силой во всех эллинских армиях.
Вызов был брошен с Востока. Той самой конницей, которая после Александра, казалось бы, навсегда была обречена на второстепенные роли. Теми самыми кочевниками евразийских степей, которые некогда освоили коня и изобрели легкую конницу. Теперь они же смогли коренным образом и реформировать ее.
В 53-м году до нашей эры в столице Армении Арташате парфянский властитель Ород праздновал свадьбу своего сына с дочерью армянского царя. Во время празднеств, когда во дворце смотрели трагедию Еврипида "Вакханки", на сцене появилась предводительница вакханок с ликующей песней греческого трагика: "Мы несем домой из далеких гор славную добычу – кровавую дань". "Кровавой данью" оказалась голова римского полководца и государственного деятеля Красса, брошенная к ногам царей.
Римляне умели побеждать. Это знают все. Меньше известно другое: своими победами они не в последнюю очередь обязаны тому, что умели хорошо учиться, в том числе у побежденных. У эллинских армий римляне и научились применению тяжелой пехоты. Но римляне не слепо скопировали греческий строй. Они видели уязвимые места фаланги: фланги и тыл. С фронта атаковать фалангу было бесполезно и бессмысленно, этот урок был усвоен очень хорошо. Однако если враг смог проникнуть в тыл, тяжелое вооружение гоплитов и их сомкнутый строй из преимущества становились недостатком: фаланга просто не успевала развернуться и была обречена на поражение. До тех пор пока фаланги сражались с фалангами, а их фланги прикрывали легкая пехота и конница, преимущества и недостатки взаимоуравновешивались. В результате развитие военного дела замедлилось, тактика становилась все более шаблонной. Но римляне видоизменяют фалангу, создав новый вид построения тяжелой пехоты – легион. Он был гораздо маневреннее фаланги, состоял из отдельных подразделений, способных выполнять в битве самостоятельные, но координированные друг с другом задачи. Вооружение легионера также было удобнее и совершеннее, чем вооружение гоплита. Шлем, панцирь и щит представляли надежную защиту. Наступательным оружием служили два копья-дротика, способные пробить щит и панцирь противника, меч и кинжал. Массивный колющий меч был незаменимым оружием в ближнем бою, потому что при колющем ударе достаточно вонзить меч на два дюйма, чтобы рана оказалась смертельной.
Превосходная выучка, дисциплинированность, отработанная организация, отличное качество оружия, гибкая тактика, совершенные вспомогательные службы, дополнительные контингенты, состоявшие из легковооруженных пехоты и конницы, – все это долгое время делало легион непобедимым. А с ним по-прежнему непобедимой была пехота. И потому, когда Красс, один из властителей Рима, отправился во главе 40-тысячного войска на завоевание Парфии – государства, основанного на территориях бывшей Персидской империи выходцами из среднеазиатских степей, – ему это казалось делом недолгого времени.
Зная мощь римской пехоты, бывшие кочевники, парфяне, усовершенствовали новую ударную силу – тяжелую кавалерию, получившую название катафрактариев. Эти войска действовали в тесно сомкнутом строю во взаимодействии с легкой конницей. Катафрактарии врезались в боевые порядки противника, длинными пиками опрокидывали его строй и, не спешиваясь, рубя с коня длинными мечами, довершали бой. А вот римляне, хотя эпизодически и сталкивались с катафрактариями, явно их недооценили.
Парфяне сначала отступали. А затем Сурена, полководец царя Орода, дал битву. Легковооруженная конница, охватив полукругом римское каре, стала методично расстреливать его из луков. Римляне попытались атаковать – старый испытанный прием, не раз приносивший им успех. И действительно, легкая конница подалась назад, но в этот момент римляне увидели перед собой сомкнутый строй тяжелой кавалерии: и люди и кони были закованы с ног до головы в блестящие на ярком южном солнце доспехи, а многометровые пики в руках катафрактариев не оставили никаких надежд на успех. Поражение римлян было сокрушительным, и голова погибшего в этой битве Красса стала кровавым символом его.
Битва при Каррах была не единичным эпизодом. Катафрактарии стали постепенно теснить некогда несокрушимые легионы. В I веке нашей эры на дунайской границе Римской державы сарматские катафрактарии не раз одерживали победы, прорываясь сквозь пограничные укрепления и опустошая целые провинции.
Так к IV веку вашей эры в истории военного дела произошел очередной крутой поворот – тяжелая конница стала преобладать над тяжелой пехотой. В армии Рима появился новый род войск - клибанарий.
После Великого переселения народов в средние века развитие военного дела в Евразии пошло по разным путям. В степях, на бескрайних просторах которых были особенно важны скорость и маневренность, кочевники постепенно вырабатывали новый вид конницы – нечто среднее между тяжелой и легкой кавалерией предшествующего времени. Для этого они значительно усовершенствовали ее снаряжение – распространили стремена и жесткие седла, позволившие всаднику еще лучше управлять лошадью и увереннее чувствовать себя в ближнем бою, панцирь стал легче и постепенно заменялся кольчугой, сабля сменила меч.
А в сравнительно небольшой Западной Европе, в которой преобладал пересеченный ландшафт, нападения норманнов, аваров, арабов и мадьяров побуждали к специализации конницы, становившейся все более и более тяжеловооруженной. Когда в начале VIII века нашей эры в ней стало известно стремя, давно уже распространенное среди кочевников, закованный в доспех всадник утвердился на закованном в доспех коне. Как метко заметил один современный историк, "античность выдумала кентавра, раннее средневековье сделало его господином Европы". Появился рыцарь – воин нового типа, отдаленный потомок древних катафрактариев, но еще более специализированный и поэтому многие века казавшийся непобедимым.
И так продолжалось до XIV века, когда в период Столетней войны между Англией и Францией в битве при Кресси английская пехота, состоявшая из свободных крестьян, расстреляла из луков цвет французского рыцарства. Эта битва знаменовала преддверие нового этапа истории. А вскоре появилось огнестрельное оружие. И пехота вновь начала свое восхождение.