Нередко высказывается мысль, что император Николай II ничего не делал для предотвращения революции. Попробуем разобраться соответствует ли это действительности.
С 19 декабря 1916 г. император находился в столице. В это время на фронте наступило затишье и присутствие Верховного Главнокомандующего в Ставке не было необходимым.
В Петрограде Государь погрузился в вопросы государственного управления. Помимо текущих дел (доклады чиновников, приемы) Император вплотную занялся кадровыми вопросами. Он был прекрасно осведомлен о настроениях в Думе, где еще в 1915 г. образовался Прогрессивный блок, куда вошли все активные противники самодержавия, а также часть националистов (в частности, известный правый деятель В. В. Шульгин), ранее стоявших на монархических позициях. После этого лояльные власти депутаты Думы оказались в подавляющем меньшинстве. Неоднократно Государь получал информацию, что члены Прогрессивного блока плетут нити заговора против самодержавия, готовят новую революцию, поэтому он не доверял думцам. У председателя правительства лежал подписанный Царем указ о роспуске Государственной думы, который князь Н. Д. Голицын должен был при необходимости опубликовать.
Не вполне мог Государь опереться в случае возникновения чрезвычайной ситуации и на Государственный совет, в котором заседали высшие сановники России и выборные от сословий и корпораций. Но если на расстановку сил в Думе верховная власть повлиять до новых выборов не могла, то изменить ситуацию в верхней палате можно было. И 1 января 1917 г. император принимает знаковое кадровое решение, - он назначает председателем Государственного совета известного правого деятеля И.Г. Щегловитова, которому, видимо, было дано поручение укрепить благонамеренную часть Госсовета. Однако получить лояльное верховной власти не удалось.
Государь был осведомлен о неспокойном состоянии столичного общества и предпринимал меры для недопущения революции. Только опереться ему было практически не на кого. Монархические организации были расколоты и ослаблены внутренней борьбой. Правые в Государственной думе представляли собой незначительное меньшинство депутатов и тоже были расколоты. Создать правое большинство в Государственном совете не удалось. Иллюзий насчет позиции членов Императорской Фамилии Царь не строил. Он знал о фронде среди своих родственников, — история с защитой убийцы Г. Е. Распутина Великого князя Дмитрия Павловича наглядно продемонстрировала их настроения. Единственной его надеждой была армия, прежде всего офицерский корпус и генералитет. Об одном он, видимо, не знал - об антидинастическом заговоре, в который были вовлечены не только думские политики, но представители генералитета.
Отъезд Государя в Ставку, как свидетельствовали в своих воспоминаниях близкие к Царской Семье люди, был неожиданным. Вернувшийся раньше срока после лечения начальник штаба Ставки генерал-адъютант М. В. Алексеев, замещавший его во время отсутствия генерал В. И. Гурко вдруг стали настаивать на необходимости срочного приезда Государя в Ставку. Кто-то внушил брату Государя Великому князю Михаилу Александровичу который недавно только был назначен генерал-инспектором кавалерии, посетить Императора и убедить его немедленно выехать в Ставку. И Государь решил ехать. Судя по всему, главным аргументом, склонившим его к необходимости срочного отъезда, были сообщения о росте недовольства в Ставке долгим отсутствием Государя.
На следующий день, словно по команде, в Петрограде начались беспорядки. 23 и 24 февраля город будоражили «бабий бунт» против дороговизны хлеба и забастовки рабочих на окраинах столицы. 25 февраля беспорядки перекинулись на центральную часть города, где проходили беспрерывные митинги, на которых произносились революционные речи. В этот день произошло знаковое событие — казак (своего рода символ порядка) зарубил шашкой пристава Крылова, пытавшегося вырвать красный флаг из рук демонстрантов, что ободрило толпу. Роковым стал день 27 февраля, когда начался солдатский бунт, — восстал запасной батальон Лейб-гвардии Волынского полка, к которому присоединились другие. Начались убийства офицеров, толпа захватывала полицейские участки, было сожжено здание Окружного суда, захвачена тюрьма «Кресты». Так началась 3-я (Крестопоклонная) седмица Великого поста. В тот же день в здании Думы в Таврическом дворце возникли два самочинных революционных органа: Временный комитет Государственной думы и Совет рабочих и солдатских депутатов, который возглавили депутаты Думы от левых фракций Чхеидзе и Керенский.
Все эти дни власти столицы успокаивали Государя сообщениями, что «ситуация под контролем», вводил государя в заблуждение и председатель Государственной думы М.В. Родзянко, которому император лично доверял.
27 февраля в Ставку Верховного Главнокомандующего поступили точные сведения о солдатском бунте, и Государь распорядился направить в город войска для подавления беспорядков под командованием генерал-адъютанта Н. И. Иванова. Сам Государь на следующий день 28 февраля покинул Ставку и направился на поезде в столицу. Управление армией Император оставлял на начальника штаба генерал-адъютанта М. В. Алексеева, на чью верность, безусловно, полагался. Как потом оказалось — напрасно, поскольку тот был тесно связан с Гучковым, готовившим заговор против Царя, и Алексеев, по меньшей мере, знал о существовании военного заговора. Именно двусмысленные действия генерала Алексеева в эти роковые дни повернули ход российской истории. В ночь на 1 марта на станции Малая Вишера царские поезда были остановлены, поступила информация, что следующая станция — Любань — занята революционными войсками, и Государь принял решение направиться в Псков в штаб Северного фронта, куда прибыл вечером. Северным фронтом командовал активный участник военного заговора генерал-адъютант Н. В. Рузский, — Царь оказался в западне, отрезанным от внешнего мира. Именно здесь разыгралась великая драма русской истории, приведшая к отречению Императора Николая II от Престола.
Воспользовавшись паническими телеграммами председателя Госдумы М. В. Родзянко, начальник штаба генерал М. В. Алексеев по собственной инициативе утром 2 марта послал всем высшим военачальникам телеграмму, составленную таким образом, что им предлагалось решить, что предпочесть: спасение государства и воюющей армии или сохранение у власти императора Николая II. Почти все генералы и адмиралы высказались («коленопреклоненно», «с болью сердечной» и другими лицемерными оговорками) за отречение Государя от престола. Эти телеграммы Алексеев переслал Рузскому для предъявления Императору. Расчет заговорщиков был верным, — Государь понял, что положение безнадежно, рассчитывать не на кого и не на что. Он дал согласие на отречение в пользу сына Цесаревича Алексея, о чем Рузский тут же сообщил в Петроград. Из столицы принимать отречение сразу же выехали депутаты Государственной думы — давний враг Государя либерал А. И. Гучков и националист В. В. Шульгин, прибывшие в Псков поздно вечером. Около полуночи Государь передал «делегатам революции» акт об отречении от Престола, но в пользу своего брата Великого князя Михаила Александровича. Манифест был датирован тем временем, когда Царь принял решение об отречении — 3 часа дня. Сейчас много говорят о якобы подложности Манифеста. Однако, если бы это было так, если бы отречение было обманом, государь непременно дал бы знать об этом кому-то из своего ближайшего окружения, весной-летом у него была такая возможность. Нарочито неправильное оформление акта отречения с нарушением законности было последним средством борьбы Николая II с заговорщиками. Стоит предположить, что он давал сигнал всем верным подданным о том, что отречение у него вырвано, что оно незаконно. Однако никто уже на это внимания не обратил. В конце это дня уже бывший император написал в своем дневнике знаменитые слова: "Кругом измена и трусость и обман".
Император пытался противостоять надвигающейся катастрофе, но было уже слишком поздно. Верных людей осталось крайне мало, а вот заговорщиков разных мастей было хоть отбавляй. Последствия ошибок правления прошлых лет проявились в первые месяцы 1917 г.
Материал частично взят из книги "Революция и Гражданская война в России 1917 - 1922 гг." М.2016