Мне было 14 лет, когда я слез с клея. Залез я на него ещё в 11. Не спешите меня осуждать, не у каждого человека было нормальное детство. Мое было сплошь наркоманским, вечные переезды по России и неизвестно, какая судьба меня ждала бы, если бы я не встретил свою судьбу.
Иришка, моя козырная мамзель, была исключительной красоты милфой. Она была мамой моего одноклассника Максима и отнеслась ко мне как-то сразу с небывалой теплотой. С Максимом мы не дружили. Сложно было дружить с таким чмошным персонажем. У нас в классе были дети, которые росли без отцов. Я в том числе. Но Максим выкидывал трюки совершено нездоровые. К примеру - на уроке английского он прополз среди парт на четвереньках до стола учительницы, достал рукой ее красивенькие сменные туфельки на невысоком каблучке, с лицом маньяка вдохнул в себя все, что можно было вдохнуть и принялся облизывать туфли внутри.
Ну типа такого. Он был конкретно поехавшим по фазе, опасным даже в какой-то мере.
Так вот его мама - знала все это наверняка и явно мечтала, чтобы у него появились друзья, которые смогли бы немного ему объяснить, что он творит довольно непривлекательную дичь.
Однажды она окликнула меня, когда я, хорошенько вмазавшись гашишем в школьном туалете, выползал расклеивать листовки на гаражах, приглашающие всех неравнодушных посетить концерт славных F.P.G.
В ушах, как сейчас помню, орал на единственном литературном, который был мне понятен языке, Шнур.
- Наум! (Предположим, что меня звали так);
- О, Ирина… эмровна (я в душе не чаял, как по отчеству эту сладкую лалку переростка, явно родившую Максима в возрасте, не сильно отличавшегося от моего на тот момент, а, следовательно, и под теми же препаратами). Здрасьте!
- Наум, Максик поехал к отцу на выходные, а я тут купила себе брызговики на ваз 2114. Помоги поставить, если есть минутка.
Я залип. Хороший индийский гаш, в этот раз лучше чем в прошлый! В голове пронёсся текст песенки Кровостока про колхозников, который доиграл почти до конца, пока я обдумывал ответ.
Заняло это минуты две, поэтому Иришка спросила ещё разок:
- Наум, ну так что?
- Конечно я вас трахнул бы, - ответил я и прежде, чем допер, что я сказал, ее глаза сменили несколько стадий. Но не этих мудацких, про «отрицание, гнев, покупка стиралки в кредит», нет. В ее глазах были стадии «блин, ему же наверное 14, или 15, а впрочем можно было бы».
Ирина не успела ответить, как я уже подошёл к ней и мы просто двинулись в сторону ее дома, где стояла убогая, расшатанная, непонятно, почему вообще едущая срань Господня, именуемая ваз 2114. Нет, машина сама по себе, с конвейера-то может и норм, но где она откопала этот автомобиль, как она смогла отнять вероятное жильё цыган, я не знал.
С пацанским интересом и видом знатока я обошёл машину. Мне нужно было набить баллы взрослости в глазах этой женщины. Нет, она бы не была у меня первой. До неё у меня была девчонка. Но то девчонка, а тут целая женщина, мать одноклассника. Ну я прям был в положении Зяблика из американского пирога, а она моей мамашей Стифлера.
Здорово было бы уехать из двора, найти предлог, чтобы проехаться с ней на этом драндулете подальше, подумал я прежде, чем заметил, что машина была тонирована в цвет чёрной дыры. В мясо, в глушь, в десны.
Открыв заднюю дверь с одной стороны и осматривая салон, я заметил мою милфу, залезающую в салон с другой стороны и тянущуюся ко мне с поцелуем.
От неё шёл крепкий запах взрослой курящей женщины, только что бывшей у стоматолога, но явно нарушившей запрет на употребление еды в течение пары часов после приёма у врача и знатно навернувшей лаково-чесночного месива.
«Грязная девчонка, этим ты меня не отвернешь от себя».
Слово за слово, мы на заднем сиденьи чепырки. Пришлось, правда, вытащить запасной бампер и какие-то детали на крышу машины, чтобы освободить салон. Но не страшно. Но вот она показывает мне немного своей груди.
Потом ещё немного. Ух, как ж тебя жизнь помяла и дочего же тебе повезло, что есть лифчики с пушем.
Вижу - она уже вся на взводе. А я вот чёт приуныл. Как-то ожидания и реальность рассыпались на ходу. Она хрустела и скрипела всеми суставами и связками, что были в ее теле так, словно косплеила свою машину. Тебе же 29!
Тогда я не знал, что сам буду в этом возрасте не сильно лучше. Но тогда.
Короче, перевёл я тему нашего начинавшегося секса на брызговики. Говорю, мол, насколько все плохо?
В голове моей брызговики отвечали за подачу незамерзайки на лобовое стекло.
Она отвечает что-то пошлое про брызги и то, как она их любит.
Тут я совсем расстроился. Вспомнил свою девчонку, первый привод в детскую комнату милиции за мелкий поджог ануса директора школы своими выходками, как нашли мертвяка за гаражами, короче все самое славное.
Говорю, Ирина, пойми меня правильно, ты мать, ты красивая женщина, а я женат на учебе, у меня по химии пиздец, пойми родная и прости.
Она расстроилась, натягивая джинсы чем-то хрустнула, будто от обиды бедро сломала, я уже испугался, у моей бабки так было, добром это не кончается.
Вышли из машины. Из вежливости предлагаю поставить брызговики и иду к лобовому стеклу. Она смотрит на меня своими глазками нежными, и говорит:
- Пошёл-ка ты нахуй.
Будет мне наука, подумал я и пошёл клеить листовки концерта F.P.G., где на слэме случайно сломал ей два ребра. Неудачный она выбрала столик.