В эпическом научно-фантастическом романе Фрэнка Герберта «Дюна» (1965) те, кто отважился на приключения в пустынных ландшафтах вымышленной планеты Арракис, надевают на все тело костюм, который может сохранять всю влагу в организме с помощью фильтра, перерабатывающего пот и мочу.
Трубка, вставленная в ноздри пользователя, как это было показано в блокбастере 2021 года и его недавнем продолжении, может пополнять запасы воды в организме, не завися от внешнего источника драгоценной жидкости.
Несмотря на вымышленность концепции, инженеры YouTube-канала The Hacksmith недавно попытались создать свой собственный гидрокостюм, используя удивительно простую технологию.
Несмотря на то, что DIY-костюм не выглядит так же элегантно, инженерам удалось собрать влагу в теле и позволить члену команды Дэррилу Шерку пить ее через трубку.
Команда использовала термоэлектрический охладитель — небольшое устройство с решеткой, которое может охлаждать компьютер или другие приборы, пропуская электрический заряд через два разных типа металла.
Холодная сторона устройства оставалась внутри скафандра, притягивая влагу в захваченном воздухе, в отличие от осушителя.
Тем временем питьевой пузырь с встроенным фильтром для воды, купленным в местном магазине спортивных принадлежностей, собирал полученную воду и позволял Шерку всасывать ее как через соломинку.
Это странное приспособление вызвало множество вопросов в штаб-квартире The Hacksmith.
«Все думают, что я пью собственную мочу», - пожаловался Шерк в видеоролике.
Конечно, это далеко не идеальное решение и, скорее всего, не позволит вам долго выживать на палящей поверхности Арракиса. В конце концов, действие «Дюны» разворачивается примерно через 20 000 лет, а это достаточно времени для технологических прорывов и изобретений, о которых мы даже не можем мечтать.
Но костюм Hacksmith, который был собран за один день, все равно является впечатляющим доказательством концепции.
Проект, в котором используются методы переработки пластиковых бутылок, призван решить проблему нежелательной одежды в Великобритании
Футболки, баннеры спортивных мероприятий и униформа свалены в кучу, чтобы затем попасть в машину, которая переплавит их для переработки в новую одежду.
Впервые в мире в Кеттеринге (Великобритания) проект Re:claim использует технологию переработки пластиковых бутылок и адаптирует ее для переработки полиэфирных тканей в гранулы, которые можно снова превратить в пряжу для новой одежды.
Компания использует вещи из сортировочного центра благотворительной организации, который отделяет 10-20% пожертвованных вещей. Инфракрасные датчики отбирают шерсть, хлопок и нейлон, которые могут быть отправлены на экспериментальные предприятия по переработке и производству пряжи по всему миру, включая полиэстер для машины по производству гранул.
Проект Re:claim рассчитывает переработать 2 500 тонн отходов в этом году и удвоить этот показатель в 2025 году. Компания сотрудничает с крупными розничными сетями, включая Tesco и John Lewis, а также со специализированными производителями, такими как компания David Luke, выпускающая школьную форму, которые поощряют поставщиков использовать переработанный полиэстер.
Это предприятие, частично финансируемое за счет правительственного гранта, является частью движения, направленного на решение проблемы огромного количества ненужной и непригодной для носки одежды, которая ежегодно отправляется на свалку или сжигается, а также высоких выбросов углекислого газа, производимых индустрией моды.
В Великобритании около половины из 1,45 млн тонн использованного текстиля, образующегося ежегодно, попадает на свалку, говорится в отчете правительственного органа по переработке отходов Wrap. Еще 650 000 тонн отправляется на повторное использование или переработку, но большая часть идет на изготовление таких изделий, как наполнители для матрасов, которые также, скорее всего, окажутся на свалке. Только 20% использованного текстиля продается для пошива одежды.
Более 420 000 тонн ненужных вещей отправляются за границу, где они могут закончить свои дни на нерегулируемой свалке или на пляжах Ганы и в дюнах пустыни Атакама в Чили.
Промышленность медленно решала эту проблему: некоторые проекты разрабатывались более десяти лет, а один крупный объект недавно обанкротился. Однако, по мнению наблюдателей, сейчас отрасль по переработке использованного текстиля в пряжу ждет стремительное развитие, поскольку законодательство и давление потребителей заставляют крупных ритейлеров действовать.
Страны Африки и Азии, которые раньше принимали бывшую в употреблении одежду с Запада, отступают, а экологические цели ритейлеров, созданные под давлением покупателей, начинают приобретать все большие масштабы. Изменения ускорились благодаря законодательству ЕС, которое должно быть принято в следующем году и согласно которому государства должны организовать раздельный сбор текстиля, а также предложению о том, чтобы бренды платили за переработку отходов. Франция и Нидерланды уже вводят строгие меры по обращению с использованным текстилем.
Переработка старой одежды в пряжу - явление не новое: в 1800-х годах так называли шерстяную ткань, изготовленную из пряжи, сотканной из измельченного текстиля. В 2011 году компания M&S совместно с организацией Oxfam и фабрикой в Италии собирала и перерабатывала кашемировый трикотаж для изготовления пальто, но эксперимент был прекращен после того, как не удалось найти достаточное количество ненужного трикотажа для переработки.
Переработка текстиля в ткань требует надежных поставок использованного текстиля, обработанного для уменьшения загрязнения, производителя пряжи, готового купить переработанный материал и ткань, и брендов одежды, готовых использовать продукт, который может не соответствовать критериям материалов, с которыми они обычно работают.
В Кеттеринге борются со всеми этими проблемами. Маджонн Фрост, руководитель отдела экологии, говорит, что она испытывала различные виды сырья - от спортивной одежды до больничных занавесок - для машин Re:claim по переработке отходов. Компания также потратила время на то, чтобы убедить бренды и производителей изменить пуговицы и отделку, чтобы, например, униформа была сделана полностью из полиэстера и могла быть помещена в машину без необходимости сложной обработки.
Проблемы варьируются от борьбы с загрязнениями, такими как человеческие волосы, которые могут подкрашивать гранулы, делая их менее легкими для окрашивания в любой цвет, до дополнительных расходов, связанных с доставкой гранул обратно на прядильные предприятия, которые обычно базируются в Азии или, в крайнем случае, в Турции.
«Мы развиваем рынок. Это первая в мире технология, и люди не привыкли использовать этот продукт, поэтому речь идет о том, чтобы привлечь внимание компаний и наладить сотрудничество для включения переработанного полиэстера в их цепочки поставок, - говорит она. - Сейчас ведется много разговоров».
Госвами говорит, что технология переработки использованной одежды уже существует, и для того, чтобы она стала реальностью, необходимы сотрудничество и инвестиции.
«Люди серьезно настроены на это, - говорит он. - Если мы хотим достичь нулевого захоронения, у нас не так много вариантов».
Переработка отходов существует уже несколько десятилетий, и все же многие вопросы о том, что можно - а что нельзя - отправлять в мусорные контейнеры, остаются актуальными.
«Частично проблема заключается в том, что мы ожидаем, что все это будет интуитивно понятно, а это не так, - говорит Рид Лифсет, исследователь Йельской школы окружающей среды. - Это сложная система».
Вот три распространенных мифа, от которых вам следует избавиться.
Коробки из-под пиццы не подлежат переработке
Нет, подлежат. Агентство по охране окружающей среды утверждает, что их нужно выбрасывать в мусорное ведро, даже если они испачканы жиром. Но перед этим обязательно удалите все остатки пищи и расплющите коробку.
«Коробки из-под пиццы можно перерабатывать, а пиццу - нет!» - говорится в рекомендациях Агентства по переработке отходов.
Бумажные фабрики могут перерабатывать жирные коробки из-под пиццы, в том числе с небольшим количеством прилипшего к ним сыра.
«Жир и сыр в количестве, обычно встречающемся на коробках из-под пиццы, не являются проблемой для процесса переработки», - говорится в сообщении ассоциации.
Вся бумага подлежит переработке
Не совсем так. Бумажные фабрики могут перерабатывать обычную бумажную продукцию и коробки из гофрированного картона. Но если бумага имеет покрытие, как, например, блестящая или металлизированная подарочная упаковка, все может стать сложнее.
Возьмем, к примеру, коробки для сока, которые обычно изготавливаются из бумаги, покрытой тонким слоем алюминия и пластиковым покрытием. Бумага, используемая для изготовления таких коробок, обычно представляет собой высококачественное волокно и ценится на бумажных фабриках, но предприятия должны иметь оборудование для разделения материалов.
Бумажные квитанции также могут быть сложными. Если обычные бумажные квитанции можно перерабатывать, то чеки часто не подлежат переработке. Они печатаются на термобумаге, которая содержит химическое вещество, известное как бисфенол А, или аналогичное соединение, называемое бисфенолом С. По данным некоммерческой организации Environmental Working Group, химические остатки от этих чеков могут загрязнить переработанную бумагу.
Один из способов определить тип бумажного чека - поцарапать его. Если появится темная линия, скорее всего, чек напечатан на бумаге с BPA или BPS.
Вторсырье должно быть идеально чистым
Чем чище и суше будет ваше вторсырье, тем лучше. Но, как правило, достаточно удалить большую часть пищи или жидкости, прежде чем помещать их в контейнер.
«Достаточно просто прополоскать мусор, чтобы удалить крупные частицы пищи, - не нужно мыть все до блеска, - говорит Мелисса Валлиант, представитель организации Beyond Plastics.
«Не нужно усердно мыть вручную банки, бутылки и другие контейнеры, что может привести к трате воды и энергии». Сьюзан Коллинз, президент некоммерческой группы Container Recycling Institute, говорит, что она замачивает некоторые виды вторсырья, чтобы их было легче ополоснуть, или кладет их в посудомоечную машину.
В Исландии запущен рекордный по размерам завод по улавливанию углерода, что является еще одним примером для технологии борьбы с изменением климата.
Завод по прямому улавливанию и хранению углерода в воздухе (DAC+S) Mammoth, которым управляет компания Climeworks, в 10 раз больше предыдущего завода швейцарской компании, Orca. Обе установки расположены в геотермальном парке Хеллишейди, где находится крупная электростанция.
Когда модульная установка Mammoth заработает в полную силу, она будет забирать до 36 000 тонн CO2 из окружающего воздуха в год с помощью гигантских вентиляторов. Улавливание углерода осуществляется на месте выбросов - до того, как они попадут в атмосферу.
«Начало работы нашего завода в Мамонте - это еще одно доказательство на пути Climeworks к мегатоннам мощности к 2030 году и гигатоннам к 2050 году», - говорит соучредитель и исполнительный директор компании Ян Вурцбахер.
Как работает технология прямого улавливания и хранения воздуха?
Завод максимально использует геотермальные возможности Исландии, а возобновляемая энергия поставляется оператором электростанции Hellisheiði компанией ON Power.
Для улавливания CO2 Mammoth использует огромные вентиляторы, которые засасывают воздух в коллектор с фильтрующим материалом внутри. После заполнения коллектор закрывается, и температура повышается, чтобы высвободить углекислый газ из материала, после чего высококонцентрированный газ можно собирать.
Другая исландская фирма партнер по хранению углекислого газа Carbfix нашла способ смешивать CO2 с водой и закачивать его на глубину 1 000 метров, где он естественным образом вступает в реакцию с базальтовыми породами, превращаясь в камень. В Carbfix говорят, что этот процесс минерализации занимает около двух лет.
В чем подвох с улавливанием углерода?
Хотя эта технология действительно может сыграть определенную роль в сокращении промышленных выбросов, эксперты предупреждают, что она не может рассматриваться как альтернатива быстрому и масштабному сокращению выбросов, необходимому для предотвращения самых серьезных последствий изменения климата.
Глава Международного энергетического агентства (МЭА) д-р Фатих Бирол заявил, что достижение поставленных целей «означает отказ от иллюзии, что неправдоподобно большие объемы улавливания углерода - это решение проблемы».
В недавнем докладе МЭА было подсчитано, что, исходя из текущего потребления нефти и газа, миру необходимо уловить или удалить около 32 миллиардов тонн углерода, чтобы удержать глобальное потепление на уровне 1,5 C.
В настоящее время в мире ежегодно улавливается только 45 миллионов тонн углерода, и столь значительное расширение масштабов этой деятельности создаст непосильную нагрузку на электроснабжение.
Организация по охране морской среды OceanCare обеспокоена тем, что требуется большое количество воды. Если использовать морскую воду, что, как сообщается, тестирует компания Carbfix, добыча может оказать негативное влияние на среду обитания в океане.
У компании большие планы по расширению масштабов, чтобы сделать свою технологию эффективной. По словам компании, помимо Исландии, она разрабатывает несколько мегатонн в США, используя ценный опыт двух своих коммерческих заводов в Исландии.
Переработанный алюминий — «это материал, который мы будем использовать в течение следующих 100 лет», – говорит Ларс Беллер Фьетланд. По словам норвежского дизайнера Ларса Беллера Фьетланда, алюминиевый сплав, изготовленный на 100 процентов из переработанных отходов, станет переломным моментом в мебельной промышленности.
Беллер Фьетланд был художественным руководителем выставки 100R, организованной промышленным производителем Hydro в рамках Миланской недели дизайна, на которой были представлены объекты из экструдированного алюминия, созданные семью различными дизайнерами.
Выставка ознаменовала запуск Hydro Circal 100R, недавно разработанного сплава, который называют «первым в мире алюминиевым продуктом промышленного масштаба, полностью изготовленным из лома, полученного от потребителей».
Беллер Фьетланд считает, что этот тип алюминия может сыграть ключевую роль в переходе к безуглеродному, циркулярному будущему.
«Как дизайнер, вы постоянно спрашиваете себя: Я часть проблемы или часть решения? С этим проектом мы определенно являемся частью решения", - говорит дизайнер.
«Это материал, который мы будем использовать как минимум в течение следующих 100 лет», - сказал он.
Разработка инновационного алюминия была очень сложной из-за трудностей с удалением краски, пластика и других загрязнений из алюминия, полученного после переработки, но, по словам бренда, он может дать огромные преимущества для декарбонизации.
По данным Hydro, на каждый килограмм алюминия приходится 0,5 килограмма CO2, поэтому углеродный след этого материала на 97 процентов ниже, чем в среднем по миру.
Он обладает теми же преимуществами, что и другие алюминиевые сплавы: он легкий, легко поддается формовке, устойчив к коррозии и может бесконечно перерабатываться без снижения качества.
Экструдированный алюминий производится в процессе прессования нагретой алюминиевой заготовки через фильеру, в результате чего получаются длинные непрерывные отрезки с определенным профилем поперечного сечения. Процесс охлаждения определяет прочность и качество материала.
Малайзия — страна с очень быстро развивающейся экономикой. Во многом именно благодаря именно этому проблема отходов стоит здесь крайне остро. И с каждым годом усугубляется. Расскажем, какие шаги предпринимает правительство для ее решения.
В Малайзии определили 18 мест для строительства заводов по энергоутилизации отходов. Об этом на прошлой неделе заявили в Министерстве жилищного строительства и местного самоуправления страны. Введение в строй этих предприятий поможет обеспечить новый метод управления отходами для ликвидации свалок и полигонов.
По заявлению министра, при строительстве заводов будут использоваться новейшие и передовые технологии, которые доказали свою эффективность в Китае, Японии и европейских странах.
Нга Кор Минг, министр жилищного строительства и местного самоуправления Малайзии: «Мы адаптируем самые сложные технологии. Другие страны допустили некоторые ошибки, и мы, изучив их, сможем их избежать. Указание правительства будет направлено на то, чтобы уже выброшенные отходы могли быть превращены в возобновляемую энергию.»
Сейчас в стране осуществляется проект «Зеленая инициатива по сохранению окружающей среды», который направлен на сокращение количества антисанитарных полигонов. В 2007 году был принят закон об управлении твердыми отходами и общественной очистке, который регулирует раздельный сбор и сортировку отходов на перерабатываемые и неперерабатываемые.
Эта инициатива стоимостью 13 млн малазийских ринггит (250 млн рублей) позволила закрыть полигон твердых бытовых отходов Пайя Кемунтинг. Эта свалка стала 175-й, прекратившей свою деятельность. Она работала с 1974 года, и её площадь достигла более 5,2 гектаров. Теперь, наконец, жители окрестных поселений перестанут страдать из-за неприятного запаха.
При этом на территории страны продолжают работать еще 154 свалки, которые уже прошли санитарную обработку. Теперь там контролируются выбросы метана и образование фильтрата.
Тем не менее, в Малайзии по некоторым данным, остается не менее 100 полигонов, не прошедших рекультивацию, а число незаконных вообще неизвестно. В последние годы ситуация усугубляется и импортом отходов из других стран. Особенно острой она стала после запрещения Китаем в 2018 году ввоза на свою территорию отходов.
Нелегальных импортеров невозможно отследить из-за поддельных адресов получателей и фальшивой документации. Ввозимые партии имеют ложные декларации, описание и неправильную маркировку. Остаточные отходы как правило представляют собой металлолом, который не подлежит переработке и часто выбрасывается на открытые площадки или сжигается. Обнаруживается также измельченный пластик, провода и электронные отходы — их, как правило, сбрасывают в отдаленных районах и на сельскохозяйственных землях.
Недавно Департамент окружающей среды Селангора (одного из штатов страны) арестовал 29 контейнеров, наполненных металлоломом, электронными и пластиковыми отходами. Все адреса на них оказались поддельными, что затрудняет выявление виновных. Неправильная утилизация приводит к тому, что отходы попадают на свалки, где остатки токсичных химикатов оказывают воздействие на воздух, почву, воду и, в конце концов, здоровье людей.
Вообще, проблема утилизации и хранения отходов в стране стоит крайне остро. Если не принять кардинальных мер, к 2050 году емкость полигонов будет исчерпана. Ежедневно туда отправляется около 38 тысяч тонн ТКО. Соответственно, в год этот объем достигает почти 14 млн тонн. В Alam Flora Sdn Bhd — государственном предприятии по управлению твердыми отходами и общественной очистке — подсчитали, что только в Куала-Лумпуре ежедневно производится около 2500 тонн отходов. Всего за неделю они могут накопиться до высоты башен-близнецов Петронас.
Азахари Зайнал Абидин, главный операционный директор Alam Flora Sdn Bhd: «Если мы пренебрегаем этим, однажды наступит момент, когда нам больше некуда будет выбрасывать мусор. Не говоря уже о рисках для окружающей среды и здоровья людей. Как только свалка заполнится и закроется, ей потребуется около 20 лет, чтобы восстановиться и вернуться в прежнее состояние.»
И с ростом населения количество отходов будет только увеличиваться. Чтобы прервать этот процесс, необходимо повышать уровень переработки и преобразования в энергию. Для последнего и необходимо открытие заводов Waste-to-Energy. Один из них предполагается построить в Малакке — городе на юге Малайского полуострова. Ежедневно там производится около 1200 тонн отходов.
Принципиальная договоренность достигнута и в других городах — Раванге, Селангоре, Бату Пахате и других. На строительство каждого уйдет около трех лет.
Важно, что стратегия не ограничивается только строительством заводов по энергоутилизации отходов. Также запланировано создание и больших комплексов по переработке — как органики, так и полезных фракций. Например, в той же Малакке на 14 гектарах к 2025 году собираются возвести новый технологичный завод, который будет производить из отходов продукцию для многих отраслей промышленности. В числе будущих клиентов уже называют Coca-Cola, Pepsi, Nike, Adidas и Lululemon.
При этом в компании Alam Flora Sdn Bhd отмечают, что большинство малазийцев до сих пор не осознают ценность отходов, которые они ежедневно производят. Ежегодно страна теряет около 476 млн ринггит (более 9 млрд рублей) из перерабатываемых ресурсов в отрасли из-за того, что практика переработки еще не стала нормой.
Мой пост Почему в СССР не пугали постоянно проблемой клещей вызвал много споров по поводу использования ДДТ (C14H9Cl5 4,4-дихлордифенилтрихлорэтана), рассмотрим насколько все таки опасен ДДТ и насколько эффективны и безопасны его заменители.
Много лет назад США начали массовое использование инсектицида ДДТ. За 20 лет он снизил число умирающих от малярии на сотни тысяч в год. Но затем в Штатах вышла книга экологической активистки, направленная против препарата. В ней неверно излагались научные факты, но зато это сработало: использование инсектицида резко упало. Малярия, соответственно, пошла на взлет. Общее число жертв запрета ДДТ измеряется как минимум миллионами. К сожалению, эта история была только началом. По аналогичной модели прошло немало сражений с мифическими угрозами — и они привели к настоящим трагедиям.
Рассказываем, как мир сначала боготворил ДДТ, а затем возненавидел его — и как эти общественные аффекты помешали установлению научной истины, куда более сложной и неоднозначной.
ДДТ до сих пор остается самым эффективным средством отпугивания малярийных комаров -- и если бы не борьба с ним, построенная на ложных обвинениях, десятки миллионов людей не умерли бы в детском возрасте
В поисках волшебной пилюли для винограда и картошки
Вопрос борьбы с насекомыми и агрокультурными болезнями встал перед человеком примерно 10 000 лет назад — сразу после появления развитого сельского хозяйства. Первые технологии борьбы с вредителями и первые пестициды появились еще в Античности.
В XIX веке стало понятно, что вредители и болезни могут очень сильно влиять на урожай, независимо от уровня развития технологий и масштабов посева. Эпидемия фитофтороза (паразитического грибка) на картофеле стала причиной Великого голода в Ирландии 1840-х годов. Она повлекла за собой гибель миллиона человек и эмиграцию еще 1,5 млн, что сократило население страны на 30%. Похожие эпидемии, хоть и в меньших масштабах, поразили Англию, Бельгию и другие европейские страны.
Примерно в то же время крошечное насекомое филлоксера виноградная и грибок мучнистая роса, пришедшие из Северной Америки, практически уничтожили винодельческую индустрию Франции.
Метод борьбы с ними появился благодаря счастливой случайности. Бордосская жидкость, изобретенная химиком Жозефом Луи Прустом, предназначалась для защиты урожая от воровства: раствор медного купороса, наносимый на плоды, визуально напоминал плесень. Другой ученый, ботаник Пьер Мари Мильярде обнаружил, что к обработанным смесью ягодам не прикасаются не только грабители, но и грибок. Он установил, что причина — медь, содержащаяся в растворе. Медный купорос (в ходу до сих пор). Он куда эффективнее золы, но и куда опаснее: смерть от медного купороса наступает всего от 10 грамм (половина крыс погибает от него при дозе 30 миллиграмм на килограмм массы).
C 1892 года применялось еще более опасное соединение – арсенат свинца. Да, вы прочитали верно: люди обрабатывали сельхозкультуры (которые потом ели другие люди) соединением мышьяка и свинца. Мышьяк — яд и достоверный канцероген. Свинец – просто яд. Оба эти вещества имеют неприятную особенность: они плохо выводятся из организма, накапливаясь в нем.
Летальная доза такого пестицида для человека весом в 70 килограмм, в зависимости от состояния его здоровья – от 1,05 до 3,5 грамм. Причем в научной литературе утверждают, что бывали случаи вскрытия жертв реального отравления. То есть это не чисто теоретическая смертность, как от ДДТ, а такая, которая действительно случалась. Забавно, но этот пестицид в США запретили использовать в 1988 году – на 16 лет позже ДДТ. Во многих странах мира запрета все еще нет.
Изобретение ДДТ
После открытия Бордосской жидкости многие химики стали с энтузиазмом искать панацею, которая позволит избавить все сельскохозяйственные культуры от любых угроз разом. Среди этих экспериментаторов оказались и швейцарские химики. В середине 1930-х годов Швейцария страдала от неурожаев, вызванных болезнями растений, поэтому ученые стремились найти новые способы защитить посевы.
ДДТ, долгожданное чудо-лекарство придумал в 1939 году химик Пауль Мюллер, сотрудник химической компании J R Geigy. На создание состава он потратил более четырех лет. За это время ученый провел 349 неудачных экспериментов, прежде чем наконец получил желанную формулу.
Открытие заключалось не в изобретении нового соединения, а в открытии новых свойств уже хорошо известного. ДДТ (Дихлордифенилтрихлорэтан) был получен и описан австрийским химиком Отто Цайдлером еще в 1874 году, задолго до бума синтетической химии. Спустя 60 лет Мюллер выяснил, что вещество обладает сильным инсектицидным действием, о котором Цайдлер даже не догадывался.
В начале 1940-х компания J R Gaigy получила патент в британском, американском и австралийском бюро. Стремительное распространение вещества подтолкнула война и ее неизменные спутники — антисанитария, вши и вспышки смертельных болезней. В 1944 году американские военные провели эксперимент в Неаполе, где массовое опрыскивание домов при помощи ДДТ помогло остановить засилье вшей и вызванную ими эпидемию тифа.
Американского военнослужащего обрабатывают ДДТ: вши в войну переносили тиф, в Первую мировую убивший сотни тысяч солдат
Американцы немедленно начали применять новое изобретение в тылу. Новым инсектицидом опрыскивали виноградники, сады, поля, молочные фермы и даже обработали старинный дилижанс из Массачусетса с обивкой, кишащей молью — везде химикат успешно убивал насекомых-вредителей.
1946. Борьба с полиомиелитом при помощи ДДТ в Сан-Антонио, Техас. Тогда ошибочно считалось, что болезнь распространяют мухи. Источник
Инновационность вещества была и в том, что насекомые умирали от малейшего контакта с ним, даже не употребляя его в пищу. При этом первое время ДДТ казался относительно безопасным для людей, кроме отдельных случайностей. К примеру, в 1945 году им отравились голодающие тайваньские военнопленные — но лишь потому, что те приняли ДДТ за муку и напекли из него хлеба. При этом лишь у некоторых из них наблюдались неврологические нарушения.
В 1948 году Пауль Мюллер за свое открытие был удостоен Нобелевской премии по медицине «за открытие высокой эффективности ДДТ как контактного яда». Это был первый и единственный случай в истории, когда учёный получил наивысшую награду за открытие инсектицида. Нобелевский комитет отметил, что вещество спасло жизнь и здоровье сотен тысяч от таких болезней как тиф, малярия, желтая лихорадка и чума, которые переносятся насекомыми.
От эйфории к ненависти
Но не все оказалось так гладко. Очень скоро в СМИ появились мнения о потенциальной опасности ДДТ. Еще в 1945 году в статье National Geographic отмечалось, что перспективный пестицид не щадит и полезных насекомых. Авторы материала настаивали, что побочный ущерб от действия вещества для окружающей среды, не столь значимый во время войны, требует дополнительного изучения перед использованием в условиях мирного времени.
Кроме того, сразу после выхода продукта в массовую продажу в 1945 году, Совет по военному производству выпустил предостережение от использования ДДТ из-за риска нарушения природного баланса. Регулятор отметил, что остатки от его применения могут нанести вред людям. Как отмечает историк медицины Елена Конис, проблема заключалась в том, что характер и степень этого вреда не были в должной степени изучены.
Глобальные изменения отношения к пестициду начались в 1960-х, когда вышла в свет книга Рейчел Карсон «Безмолвная весна». Карсон, биолог из Пенсильвании, к ее 55 годам страдала от рака груди и стремилась найти токсичные вещества, которые могут его вызывать. До выхода произведения Рейчел тщательно скрывала свой рак: считала, что если противники ее точки зрения узнают об этом, то посчитают текст предвзятым.
Как отмечает Конис, к этому моменту, многие американцы уже два десятилетия требовали от правительства более глубокого изучения негативных последствий пестицида.
Отдельно Карсон описывала случаи отравления людей ДДТ и указывала на возможную канцерогенность — это утверждение по-прежнему остается дискуссионным и однозначно не доказанным.Известно, что ДДТ может вызывать онкологические заболевания у некоторых видов животных.
В 1962 году Карсон участвовала в экологической конференции в Белом Доме, где распространила первые экземпляры своей книги и заручилась поддержкой научного сообщества. Химические концерны во главе с DuPont — компании, производившей большую часть ДДТ, развернули против книги Карсон большую медийную кампанию. Но сыграл эффект Стрейзанд: общественный резонанс только нарастал. Как верно отмечает ее биограф, Карсон «вполне осознанно решила написать книгу, ставящую под вопрос парадигму научного прогресса, определившую американскую культуру послевоенной эпохи».
Работа Карсон стала катализатором для изменений. В 1972 году в США полностью запретили использовать ДДТ для опыления растений — к этому моменту только в Америке было распылено 1,35 млрд тонн инсектицида. Стокгольмская конвенция о стойких органических загрязнителях 2001 года зафиксировала запрет на использование ДДТ в сельском хозяйстве, и на 2019 год ее ратифицировало 183 государства, в том числе Россия.
Конвенция позволяет использовать ДДТ лишь для борьбы с человеческими болезнями, переносимыми насекомыми (в первую очередь речь о малярии) и лишь в случае, если недоступны другие инсектициды. Поэтому препарат все еще активно используется во многих странах Африки и Азии как основное средство борьбы с эпидемиями.
Для избирательной борьбы с насекомыми-переносчиками человеческих болезней разработали два метода использования ДДТ и его аналогов.
IRS — метод распыления веществ внутри помещений, который появился в 1950-х во время массовых кампаний по борьбе с малярией. Малярийный комар, который уже укусил человека-переносчика, некоторое время остается в его доме. Но обработка стен приводит к тому, что он умирает, не успев вылететь из него.
Противомоскитные сетки, обработанные химикатами (ITN) — метод, при котором ДДТ наносится не на помещение, а на сетки, которыми люди укрываются во сне. Именно к этой технологии обратились в начале XXI века такие страны как Китай, Вьетнам и Соломоновы острова, страдающие от вспышек малярии. Современные сетки содержат в себе действующие вещества, которые сохраняют эффективность до трех лет, что избавляет от необходимости повторной обработки, сложно осуществимой в районах эпидемии. За последние 20 лет было зарегистрировано более 400 патентных заявок на подобные устройства.
Так ли опасен ДДТ на самом деле?
«Безмолвная весна» сыграла в истории запрета ДДТ решающее значение. Но эффект книги многократно усилила история ее создательницы: умирающая от рака ученая отважно борется с гигантскими химическими корпорациями за благо человечества. Тем не менее, Карсон и по сей день обвиняют в смерти миллионов людей от тифа и малярии после запрета пестицида. Хотя ДДТ был первоначально запрещен только в США, это вскоре сказалось на развивающихся странах, получившим помощь от Агентства США по международному развитию: все проекты с использованием пестицида были свернуты.
Само решение о запрете пестицида не было единогласно поддержано учеными. В 1971 году недавно созданное Агентство по охране окружающей среды изучило научные доказательства и пришло к выводу об относительной безвредности вещества для природы и человека. К похожим выводам пришла Национальная академия наук США. В ее докладе утверждается, что «на момент написания статьи все доступные заменители ДДТ являются более дорогими и определенно более опасными». Воздействие ДДТ на иммунную систему человека, по-видимому, носит ингибирующий характер (тормозит активность ферментов, в данном случае угнетение образования антител), однако окончательно это не установлено.
Наука знает эффективный способ избежать проблемы смешных корреляций: нужно поставить контролируемый эксперимент. Дать лабораторным животным ДДТ и посмотреть, насколько чаще у них начнет возникнет рак.
Проблема в том, что такие эксперименты уже ставили. Но найти статистически отличия по частоте рака в лаборатории не удалось: в контрольной и основной группах частоты были сходные. Часть этих работ вообще была раскритикована: их авторы брали лабораторных животных из линий с повышенной вероятностью рака, а для таких высока вероятность «шумов». Отдельные животные таких специально выведенных линий могут иметь большую вероятность развития опухолей, чем другие грызуны из той же линии.
Вывод: никаких научных данных о том, что ДДТ реально повышает шансы на заболевание раком, не существует. Почти шесть десятков лет поисков в этом направлении так ничего и не дали.
Можно допустить, что эти выводы стали частью кампании химических гигантов против Карсон — в американской науке того времени корпорации имели лоббистское влияние даже на самых авторитетных ученых. Тем не менее, главная проблема «Безмолвной весны» в том, что это скорее художественное произведение. Карсон оперирует яркими образами: сама метафора тихой весны, в которой не слышно пение птиц, проходит красной нитью через всю книгу. При этом для научной работы в ней недостает указаний на конкретные виды и совсем нет статистики.
Согласно исследованиям, популяция многих птиц в США не только не упала, но даже увеличилась за время активного использования пестицида. Более поздние исследования показали, что ДДТ действительно может влиять на популяцию некоторых хищных птиц, но вовсе не так, как было описано в книге Карсон.
Карсон превозносит исследования ДэУитта, называя его эксперименты на перепёлках и фазанах классическими, но при этом она перевирает данные, которые получил ДэУитт в ходе своих исследований. Так, ссылаясь на ДэУитта, Карсон пишет, что «эксперименты доктора ДэУитта (на перепёлках и фазанах) установили факт, что воздействие ДДТ, не причиняя никакого заметного вреда птицам, может серьёзно влиять на размножение. Перепёлки, в диеты которых добавлялся ДДТ, на всём протяжении сезона размножения выжили и даже произвели нормальное число яиц с живыми зародышами. Но немногие птенцы из этих яиц вылупились».
Дело в том, что из яиц перепёлок, питавшихся пищей, содержащей ДДТ в больших количествах, а именно 200 ppm (то есть 0,02 %; для примера, в то время установленная в СССР предельно допустимая концентрация ДДТ для яиц составляла 0,1 ppm), вылупилось лишь 80 % птенцов, однако из яиц перепёлок контрольной группы, пища которых была свободна от ДДТ, вылупилось 83,9 %. Таким образом, разница между перепёлками, потребляющими пищу с ДДТ, и контрольной группой составила лишь 3,9 %, что не давало возможности сделать вывод относительно воздействия ДДТ на репродуктивную функцию у птиц.
В то же время, исследования показывают, что высокие дозы ДДТ действительно токсичны для человека. Вещество негативно влияет на печень, нервную и эндокринную системы. Согласно исследованию 2021 года ДДТ действует эпигенетически — он может повышать риски развития ожирения, гипертонии и рака груди даже у внучек женщин, которые получили большую дозу во время беременности.
Тем не менее не учитывают, что Карсон не выступала за полный запрет вещества, но призывала ограничить его использование и применять лишь там, где необходимо. Писательница хотела не остановить пестицида, а призвать потребителей относиться к нему с осторожностью, а государство и корпорации — тщательнее контролировать производство и применение таких веществ.
Сколько миллионов убила «Безмолвная весна»?
Самую жесткую критику книга Рейчел Карсон получила не за то, что называет ДДТ канцерогеном, хотя научных доказательств этого нет. И не за то, что она описывает упадок птиц от ДДТ, несмотря на то, что число птиц в эпоху этого инсектицида в США резко выросло. Все это можно было бы пережить: от воображаемого ДДТ-рака из ее книг никто не умер. Да и число птиц, несмотря на воздействие этого инсектицида, вовсе не сократилось.
Проблема заключается в том, что ДДТ активно использовали для борьбы с малярией – а вот после выхода ее книги инсектицид в этих целях стали применять гораздо меньше.
Зоны распространенности малярии по годам. Хорошо видно, что после внедрения ДДТ в середине 1940-х годов эта болезнь существенно отступила на самых разных континентах
До 1945 года, когда он попал в гражданское использование, малярия была самым обычным делом и у нас, и в США, и в Европе. Откроем «Энциклопедию Брокгауза и Ефрона»:
«на Кавказе местные войска в некоторых зараженных участках в 3-4 года совершенно вымирали. Обычно зараза гнездится в болотистых местностях. К числу таких следует отнести Пинские болота в Западном крае Европейской России… Пермская губерния… Швеция больше страдает от М., чем соседняя Норвегия». В нашей стране болезнь встречалась и в Сибири, и на Дальнем Востоке – не затронуты были лишь тундровые зоны и северная часть таежной.
СССР далеко не сразу смог изменить ситуацию. Например, в 1923 году только Москве было 150 тысяч малярийных больных. В 1934 году по всей стране их было 9,48 миллионов человек. Точные цифры смертности определить сложно, но в среднем примерно 1% переболевших погибал. К сожалению, чаще всего это были дети. Ясно, что такое положение дел не устраивало власти, и они пытались покончить с малярией.
В качестве средства борьбы с комаром – без которого плазмодий не может попасть в наш организм – использовали «нефтевание», то есть полив луж и водоемов керосином. Керосин много токсичнее ДДТ для людей и крупных животных, и довольно плохо разлагается в естественных условиях. Однако добиться с его помощью ликвидации малярии сложно. Все дело в том, что против насекомых его токсичность значительно ниже, чем у «настоящих» инсектицидов. В дополнение советский учёный Сергей Юрьевич Соколов предложил завезти в страну североамериканскую рыбку гамбузию!
Родиной гамбузии является Северная Америка. Эта маленькая, но ооочень прожорливая рыбка, в основном питается личинками малярийных комаров. Гамбузию до сих пор продолжают разводить в сочинском питомнике «Гамбузия» и расселять по водоемам города для профилактики.
Методы борьбы с малярийным комаром в СССР до начала эпохи ДДТ: женщина поливает керосином поверхность водоема.
Поэтому уже в 1946 году в СССР начали массовое производство ДДТ («дуста»). Со следующего года он начал оказывать влияние на малярию. В 1946 году малярией переболело 3,36 миллиона советских граждан, а в 1947 году – уже 2,8 миллиона. К 1960 году заболевших было… 368 человек. Малярию победили: новые ее случаи, как и в сегодняшней России, были завозными. Сама по себе такая угроза невелика: если заезжего больного не успел укусить малярийный комар, то дальше заболевание не распространится.
Город Сочи, куда при царе ссылали провинившихся военнослужащих с Кавказа – по причине зашкаливающей малярии – с начала 1960-х стал курортом. До того отдыхать в таком месте мог только человек с действительно крепкими нервами.
Аналогично события развивались и в США: в 1947 году там приняли программу искоренения малярии, опрыскали ДДТ миллионы домов, а водоемы «посыпали» дустом с воздуха. К 1951 году все случаи малярии в Штатах стали только завозными.
Малярия была бичом для всего мира: согласно ВОЗ, в 1947 году ею переболели 300 миллионов человек, из которых три миллиона погибли. Американские и советские программы борьбы с ней начали копировать. В Индии в 1947 году на 330 миллионов населения было 75 миллионов заболевших и несколько менее миллиона погибших. Затем там массово применили ДДТ – и в 1965 году в Индии от малярии никто не погиб.
Непредвзятый исследователь, выпустив книгу о ДДТ в 1962 году, не мог не указать на все эти факты. Он должен был написать: за 1945-1965 годы этот инсектицид спас явно больше десятка миллионов жизней. Увы, ничего этого в «Безмолвной весне» нет.
Увы, последствия запрета, который был бы невозможен без книги Карсон, поистине чудовищны. Дело в том, что Вашингтон – это сильнейший центр влияния на планете. USAID, американская правительственная организация, предоставляющая помощь странам третьего мира, делает это только тогда, когда эти страны выполняют ее условия.
После 1972 года одним из них стало: никакого ДДТ в программах, в США считают этот пестицид опасным. ВОЗ, также находящаяся под американским влиянием, стала давать такие же рекомендации, и переключилась с профилактики малярии через борьбы с комарами только на ее лечение хлорохином.
А создало ли человечество идеальный инсектицид?
После запрета ДДТ химики довольно быстро разработали большое количество новых, более эффективных и избирательных инсектицидов. Но, как выяснилось позже, они не сильно безопаснее ДДТ.
Третье (последнее) поколение инсектицидов состоит из двух групп — неоникотиноидов и пиретроидов. Они обладают более избирательным действием, а их продукты лучше разлагаются в окружающей среде. Но и они не лишены проблем и рисков.
Неоникотиноиды — самый распространенный вид инсектицидов. Они основаны на никотиновых соединениях, которыми отпугивали насекомых еще в древние времена. Три самых популярных среди них на 2015 год составляли 80% от общего объема используемого класса веществ.
Два из них, имидаклоприд и клотианидин, запатентованы фармацевтическим гигантом Bayer в 1985 и 2002 году. Права на изобретение третьего неоникотиноида, тиаметоксама, принадлежит швейцарской компанией Syngenta, выигравшей патентный спор у того же Bayer.
Ряд ученых указывает на то, что применение всех этих веществ тоже должно быть жестко ограничено. Так, американский энтомолог Джон Тукер утверждает, что вещества убивают ряд водных беспозвоночных. Фредерик Роу Дэвис, историк экологии и биологии из Университета Пердью в Индиане, считает, что неоникотиноиды угрожают популяции медоносных пчел и перелетных птиц — именно в этом обвиняли ДДТ. В мае 2023 года то самое Агентство по охране окружающей среды, созданное в ходе расследования действия ДДТ, опубликовало доклад о том, что три самых популярных неоникотиноида, угрожают существованию 200 вымирающих видов животных и растений.
Пиретроиды — искусственно синтезированные эфиры, аналогичные тем, что содержатся в далматской ромашке и других природных инсектицидах, также известных человечеству уже много столетий. Большинство современных пиретроидов произведены и запатентованы японским химическим гигантом Sumitomo Chemical. Именно его химики в начале 1950-х начали коммерческое использование аллетрина, первого современного пиретроида.
Но и этот класс далеко не идеален. Исследования показывают, что у насекомых может развиваться устойчивость к пиретроидам, что со временем делает конкретное вещество бесполезным. Ученые рекомендуют регулярно осуществлять наблюдение за устойчивыми популяциями и чередовать применение разных веществ.
Еще один инсектицид, хлорпирифос, был изобретен Dow Chemical еще в 1965 году, но споры относительно него ведутся до сих пор. Вещество остается одним из самых популярных в мире, но при этомвызывает доказанный вред человеку, включая кому и смерть при остром отравлении большими дозами. В 2017 году Агентство по защите окружающей среды США отказалось запрещать его, несмотря на несколько массовых случаев отравления. Как отмечает докторант Гарвардского университета Синди Ху, из-за того, что в сельском хозяйстве в США занято большое число нелегальных иммигрантов, есть риск того, что случаев отравления, которые не были зарегистрированы, намного больше.
У ДДТ нет и, скорее всего, никогда не будет популяризаторов. Научная популяризация имеет свои законы: если вы «продаете» читателю страх, он будет «покупать». И книги, и содержащиеся в них идеи.
Глобальное потепление вызвало резкий рост биомассы на Земле – до невиданных в истории значений? Вы не продадите это: страха нет. Зато вы определенно сможете продать книги про то, как оно уничтожает растительность, отчего мы уже скоро все вымрем от голода. И совершенно все равно, что в жизни все наоборот: то, что вы не можете продать, нет смысла производить. Страх лучше продается – поэтому в гонорарной сетке популярного автора он спокойно победит здравый смысл.
Так что же мешает создать оппозицию «страх перед ДДТ убил больше, чем Вторая мировая» и на этой основе снова внедрить его в борьбу с малярией?
Увы, это невозможно. Основная часть малярийных смертей – вне западного мира. Как знает любой житель России, незападные страны (за редкими исключениями) являются интеллектуальными колониями Запада. То есть там внедряются в основном те идеи, что приняты в западном мире.
P.S.
В январе 1944 года с помощью ДДТ была предотвращена эпидемиятифа в Неаполе. Помимо эффективности ДДТ против тифа, обнаружилась относительная безвредность этого инсектицида: 1,3 миллиона человек были опрысканы примерно 15-граммовой дозой с 5 %-м содержанием «дуста», и не было зафиксировано никаких пагубных эффектов для людей, кроме нескольких случаев кожных раздражений[4]:679. Значительные успехи ДДТ в борьбе с тифом были затем достигнуты в Египте, Мексике, Колумбии и Гватемале[4]:679.
В Индии благодаря ДДТ в 1965 году ни один человек не умер от малярии, тогда как в 1948 году погибло 3 млн человек. Согласно ВОЗ, антималярийные кампании с применением ДДТ спасли 5 миллионов жизней[5].
В Греции в 1938 году был миллион больных малярией, а в 1959 году всего лишь 1200 человек.
За пять лет действия кампании по искоренению малярии в Италии, развёрнутой А. Миссироли, к 1949 году в стране практически исчезли комары-носители малярии[4]:679.
Использование ДДТ в рамках программы борьбы с малярией в значительной степени избавило Индию от висцерального лейшманиоза (переносчиком которой являются москиты) в 1950-е годы[6]. После прекращения применения инсектицидов эпидемии висцерального лейшманиоза вспыхнули с новой силой начиная с 1970-х годов[7].
Применение ДДТ в сельском хозяйстве значительно повысило урожаи[4]:679 и было ключевым фактором в развитии так называемой «Зелёной революции»[8]:99.
00:00 Начало 00:34 Венерический сушняк 04:15 Пластиковые думы экологов 06:54 Почему морщат лбы учёные и киты 09:27 Мощь современных технологий 13:20 Как медики демонов изучали 15:00 Фотошоп на службе науки