Шел 20-й день пути (13 из них - в электричках), мы едем из Иркутска (5194 км от Москвы) к кругобайкальской железной дороге.
Маршрут до Иркутска был следующий:
Тулун – Зима
6:55 – 9:21, стоимость 229 руб.
Зима – Иркутск пассажирский
9:47 – 14:05, стоимость 763 руб.
Неверно купленный билет до Иркутска, стоимость 424 руб.
Ночевка в Иркутске – 850 руб. за ночь с человека.
Город Тулун чем-то похож на Тайшет, но имеет абсолютно новый перестроенный вокзал. На выходе из него нас встречает полуразвалившаяся башня, с деревьями глубоко укоренившимися на его крыше. Заселяемся в комнату отдыха вокзала, рядом с нами живут контролёры прошлой электрички из Нижнеудинска и следующей в Зиму. На вопросы о еде местная компания молодых людей агрессивно указывают на магазин пива и вокзал. Немного прогулявшись, мы понимаем, что находимся в спальном районе и искать тут можно только неприятности.
В пути мы все больше ощущаем, что совершенно потеряли чувство времени и пространства. Мы не знаем какой сегодня день, сколько времени в Москве, что было вчера и где мы будем послезавтра. Путь, который мы проезжаем, забывается и путается в голове. Раньше, как мантру мы пытались повторять названия станций-пересадок: Москва-Владимир-Гороховец… Сейчас удается это сделать только совместными усилиями трех людей. Куда нам ехать дальше знает тоже только файлик в Excel.
В утренней электричке в Зиму кто-то пытается расплатиться купюрой в 5000 рублей, у контролёров сдачи с такой суммы нет, разгорается локальный конфликт. Сзади путейцы заводят разговор: «Раньше куча народу ездила и никого из охраны не было. А сейчас все безналом платят, но охрана туда-сюда ходит», - говорит первый. «Но ведь и цены на проезд как выросли!», - возражает собеседник. Это поднимает в голове старую мысль, о том, что электричка перестает быть дешевым транспортом и все менее доступна для обычного населения. Кое-где на нашем пути электричка выходит дороже поезда, автобуса и даже такси. Но программы спонсирования от государства больше нет и цены на проезд растут, поток людей падает, что еще больше повышает цены и приводит к закрытию маршрутов и разрыву железнодорожного пригородного полотна России.
По пути в Зиму мы проезжаем станцию Шуба. Вспоминается поговорка: «Нюра! Доставай Шубу, скоро Зима.» Деревню Нюра с населением 29 человек, мы тоже сегодня проезжали. Названия обоих станций ничего общего не имеет с русскими словами. Зима – предположительно образовалась от бурятской «Повинности», а Шуба – от самодийской «Осины».
В Зиме съедаем по мороженному и садимся на электричку в Иркутск. Тут случается первая наша ошибка в билетах – мы взяли на обычный пригород, а не на экспресс, на чем теряем 424 рубля. Билеты вернуть в кассе почему-то нельзя.
Вообще экспресс – не сильно удобнее обычной электрички. Во всяком случае, тут нельзя лечь на скамейку и поспать. При этом идет он лишь на 30 минут быстрее (4.5 а не 5 часов), но стоит почти в 2 раза дороже. По вагону развешаны картины, повествующие о победе в ВОВ, а на столе лежит газета, рассказывающая об успехах иркутской медицины, активном строительстве и важности микрокредитования. И даже Нижнеудинск, который мы видели вживую, не оправившимся от наводнения, с газетных страниц представляется развитым городом новой формации, единственная проблема которого – электрические заправочные станции.
Рядом с нами садится худая девушка с тремя детьми. Говорит, что недавно снова цену проезда немного подняли. Была бы ее воля – ездила бы на обычной электричке. Но обычная идет только через 7 часов, а днем ни на чем кроме экспресса уехать нельзя. Вот и приходится населению стабильно платить больше, чтобы добираться до Иркутска.
Мы уже привыкли, что дети в электричке часто тяжело переносят длинный путь. Часа через 2 начинаются капризы, приставания к прохожим или к родителям. Девушка пытается их успокоить. В этот момент к ней подходит еще одна Женщина и протягивает 300 рублей, видимо решив, что перед ней – одинокая мать. Девушка берет ребенка на руки и пытается вернуть деньги, но добрая Женщина непреклонна. Договариваются на компромисс и покупают еду детям в электричке. Чуть позже мы узнаем, что муж Девушки ехал в том же вагоне, но так и не вмешался в успокаивание детей за весь путь.
От молодого поколения в пути мы узнаем, что сибирские дети не боятся медведей («они не кусают, у них нет больших зубов»), что в цистернах РЖД перевозит огонь (что иногда недалеко от правды) и что в детском садике вполне понимают относительность движения.
В пути от Зимы до Иркутска мы проезжаем станцию Половина. Эта станция – середина транссибирской магистрали, и, соответственно, нашего пути. Но вторая половина гораздо хуже, потому что кое-где электрички ходят всего 2 раза за неделю и все электропоезда не согласованы между собой.
Через два час мы прибываем в Иркутск. В городе нам сразу в глаза бросается три особенности: количество праворульных такси начинает доминировать над леворульными, исчезают магазины пятерочки и в центре сохранено очень много деревянных зданий. При этом, у всех деревянных построек на первом этаже окна закрываются ставнями, напоминая, что именно здесь проходил тракт каторжан и сюда ссылали декабристов, бандитов и прочую «нечисть».
В городе течет река Ангара, которая по скорости течения ничуть не уступает Енисею. Технически, Енисей и становится широким и быстрым после того, как Ангара в него впадает. Уровень реки явно поднялся выше положенного, потому что нижняя набережная города подтоплена. Местные говорят, что на всем каскаде ГЭС сброс воды увеличен из-за дождливого лета. Вода в Ангаре безумно холодная.
В Иркутске мы встречаемся с Алексеем, сотрудником новосозданного домашнего ресторана мексиканской кухни. У заведения нет вывески, вместо нее лишь гирлянда и желтые стены, но внутри всегда есть люди, дружно общающиеся за одним общим столом с незнакомцами.
Алексей говорит, что открывать что-то новое в кризис было даже проще, чем до него, так как лучше понималась ситуация. Сейчас точно понятен минимальный поток людей и можно сразу оценивать прибыль в «плохие времена». Однако, власти вводят все больше ковидных ограничений, осложняющих жизнь малому бизнесу. И если часть из них – разумные (ношение масок, половина заполняемости мест…), то почему все кафе нужно закрывать в 23 часа лично мне остается непонятным. Как будто только ночью можно заразиться коронавирусом.
Мы уже видели центр Иркутска и его музеи раньше, поэтому на следующий день мы переоделись в чистую одежду и поехали на свалку мусора на Александровском тракте. Здесь художники и сотрудники полигона попытались создать музей из того, что оказывается на свалке. Стеллажи радиоприемников, швейных машинок, видеокассет, ламповых телевизоров, чемоданов, самоваров, стационарных телефонов и многих других вещей ясно показывают, что за последние 50-70 лет окружающая нас техника полностью изменилась. Также, в музее лежат много медалей и наград. Если бы моих пращуров наградили медалью «За прекращение Чумы в Одессе в 1837 г.» я бы гордился этим, а не избавлялся от воспоминаний. Рядом в клетках живут два медведя, по воле случая оказавшихся на свалке.
На самом деле, художественная часть музея имеет явно выраженную военную тематику. В поле построена настоящая крепость с военными кораблями, катапультами и баллистами, рядом расположены сотни конных и пеших фигур рыцарей, сражающихся против орков, гоблинов и кентавров. В других композициях воссозданы десятки металлических фигур Хищников нападающих на оцинкованных Чужих, рядом поблескивают штук 5 терминаторов и загадочный синий Сфинкс. Все сварено из листов железа, проводов, дерева и прочих отходов.
На поле перед мусорным полигоном расставлены десятки танков, машин и орудий, как советских, так и немецких. На полигоне постоянно слышны звуки очередей – взрослые стреляют из винтовок, автоматов и пулеметов, а дети, бегая вокруг, радостно подбирают горячие гильзы. И так к войне приобщаются все от стара до млада. Лично у меня культивирование положительного отношения к войне вызывает пессимистичный настрой. Мирного мусора на свалке явно больше, но он людям уже так не интересен. Выходя за пределы крепости замечаю, что свалка еще функционирует. «Взвешивание произведено. Счастливого пути!» - говорит громкоговоритель, и вереница оранжевых мусоровозов покидает полигон пустыми.
В последний день Иркутск нам обеспечивает завтрашнее веселье, устроив аварию на подстанции и отключив весь район от электричества. На всей улице горят лишь редкие свечи в окнах и уличные фонари (видимо, они снабжаются от другой подстанции). Поэтому конец поста дописываю на остатках зарядки ноутбука, а на Байкал мы отправляемся без блоков питания, в надежде подзарядить их где-нибудь в пути.
Фото:
Вокзал Зимы