Посвящается пикабушнику Paulpluseg(у), автору поста "Стыдная приписная медкомиссия в военкомате", ряда других постов, талантливому поэту, замечательному человеку.
Шёл 1977 год. Я учился в 7 классе. В самом конце 76-го года мне исполнилось 14 лет. Уже успел вступить в комсомол. Себя считал вполне взрослым. Но при этом оставался застенчивым домашним мальчиком. Трудно сходился с людьми. Поэтому сообщение мамы о том, что всю четвёртую четверть (с конца марта по конц мая) мне предстоит провести в Евпатории в детском санатории "Солнечном" меня совсем не обрадовало, скорее наоборот. Пытался отговорить маму, но безрезультатно. Меня сразу насторожила слишком большая возрастная вилка - в санаторий принимались дети от 4 до 14 лет. Это детский сад какой-то. И ведь, наверняка, нас будут ровнять по малышам.
Так я, застенчивый 14-летний подросток попал в детский санаторий "Солнечный" со всеми его голыми прелестями, о которых даже не подозревал. Палата очень походила на аквариум - две двери и обе прозрачные. Одна дверь в коридор, другая на балкон, тянувшийся вдоль всего здания. Поэтому медсёстры, прохаживаясь по коридору или балкону, могли видеть, как ведут себя "рыбки". Даже в туалете не было кабинок, только перегородки между унитазами. При чём, в мальчиковый туалет совершенно свободно, без всякого предупреждения могли войти нянечки и медсёстры. Всё как в детском саду. Но мне-то 14 лет. Я уже большой. У меня уже пробивались усики. Про волосы на другом месте даже не говорю.
Да в приёмном покое я уже испытал шок. Заставили раздеваться догола, принимать душ и менять нательное бельё. И всё это происходило под надзором бдительных нянечек. Самое неприятное было то, что когда я уже разделся, туда зашла сотрудница, которая принимала меня. И несколько позже выяснилось, что она не медик, а учительница, вела в санаторной школе русский язык и литературу. На её уроках я всегда комплексовал, чувствовал себя неуютно. Особенно жуткое чувство стыда испытал, когда она делала мне замечание. Она говорила, что я уже большой и поэтому должен серьёзнее относиться к урокам. А я сразу вспоминал, как стоял перед ней голышом. И от этого воспоминания начинал набухать писун, я чувствовал это через брюки. Я даже боялся встать, чтобы моё возбуждение не заметили окружающие.
Раз в неделю был банный день - душ. Да раздеваться мне уже приходилось в приёмном покое. Морально был готов, что вновь придётся голопопить перед тётками. Но быть голышом перед сверстниками мне ещё не приходилось. Их я тоже жутко стеснялся. Мне не нравилось моё тело, оно было далеко от совершенства.
И вот - банный день! Утром сменяли постельное бельё. Стыдоба началась ещё до душа. Нянечка принесла из прачечной наше бельё, которое мы сняли в приёмном покое. Трусы и майки, мальчиковые и девчоночьи были высыпаны на диван в зале. В этой куче белья надо было отыскать свои трусы и майку. Бельё в то время разнообразием не отличалось. Мальчишки в основном носили чёрные сатиновые семейные трусы и белые трикотажные майки на лямках. У девочек преобладали белые трусики, встречались и бюстгалтеры. Все вещи были помечены. На них были нашиты этикетки из тесёмки. На каждой этикетке тушью была написана фамилия и инициал обладателя вещи. Было очень неприятно, когда кто-то, взяв первые попавшие трусы, показывал их всем и громко называл имя обладателя. Когда с моими трусами так поступила одна девчонка, мне было так стыдно, словно она сняла с меня эти трусы.
Ну вот, с трусами и майками разобрались. Теперь, когда подойдёт очередь, нас позовут в душ. Там подолгу не задерживались. Поэтому очередь наша подошла довольно быстро. Мылись мы, как правило палатами, - по четыре человека. В палате со мной жили сверстники, мы все учились в 7 классе.
Душ находился здесь же - в спальном корпусе. Он состоял из двух небольших помещений: раздевалка и моечная. Дверь из раздевалки выходила в общий коридор. Никакой ширмы не было. Поэтому, когда дверь открывалась, любой, проходящий в это время по коридору, мог лицезреть голых ребят и не всегда своего пола. А дверь открывалась довольно часто. В раздевалке стоял шкаф, в котором нянечки хранили моющие средства и разные вещи. Поэтому они совершенно свободно входили в раздевалку. Иногда не спешили закрывать за собой дверь. В раздевалке вдоль стены была лавка для вещей. Первый раз раздеваться перед сверстниками было стыдно. Естественно, в раздевалке мы были не одни. На краю лавки примостилась медсестра. Она проводила общий телесный осмотр. При этом увидеть голых сверстников мне хотелось. В этом не было ничего сексуального. Просто я хотел сравнить себя с ними. В бане до этого я не был, голых мальчишек нигде не видел. В целом я остался доволен. С созреванием и размером у меня было всё в порядке. Вторичные признаки у всех были хорошо проявлены. Письки уже явно не детские. Хорошо видны мошонки с яйцами. На лобках бурная растительность. Самым волосатым оказался Саша. Волосы у него росли по всему телу, даже попа была покрыты чёрными волосами. А Боря был обрезанным. Наверное, был фимоз.
И так, мы разделись и перешли в моечную. Небольшая комната, в углу душ. На всех моющихся один кусок мыла и одна губка. В прочем, долго одним нам быть не пришлось. Руководить нашей помывкой пришла нянечка. Она была в больших резиновых сапогах, поверх халата одет клеёнчатый фартук. По её требованию по очереди подходим к ней. Она каждому моет голову и трёт спину. Когда меня мыла нянечка, я чувствовал свою полную зависимость и подчинённость этой женщине. Послушно выполнял все её требования. Такое же чувствует голый парень в военкомате на медкомиссии. Я почему-то боялся подходить к нянечке. Мне казалось, что она своими сапожищами может отдавить мне босые ступни. А босой я был по самое горло. Хорошо помню, как подставлял нянечке спину. Пришлось сильно нагибаться, потому что мойщица была на 1,5 головы ниже меня. Как-то во время мытья опустил голову и заметил, как в такт движениям нянечки, трущей губкой спину, раскачивается набухшая писька. Стало чень стыдно. А ещё было не совсем приятно, что нас моет та самая нянечка, которая моет пол, окна, двери и даже унитазы.
Кроме первого банного дня запомнился ещё один. И вот почему. В конце концов мы уяснили, что всех работников детского санатория можно разделить на две категории - медики (врачи, медсёстра, нянечки, массажисты, инструкторы лечебной физкультуры, работники бассейна и водо-грязелечебницы) и педагоги (учителя, воспитатели, библиотекари, работники клуба). Обнажаться перед первой категорией считалось вполне приемлемым. Не сразу, конечно, мы к этому пришли. А вот голопопить перед педагогами считалось очень стыдным. Но, вообще-то, система была такая, что раздеваться перед педагогами не предполагалось. Но порой система давала сбой. Я уже говорил, что в приёмном покое пришлось стоять голышом перед учительницей. Нечто подобное произошло и здесь.
Как-то во время мытья в душе ребята повели себя очень резво. Брызгались водой, толкались. На замечания нянечки не реагировали. Заводилой был обрезанный Борька. И тогда обиженная нянечка ушла. Мальчишки сразу притихли. Что-то сейчас будет. И вдруг в душевую входит воспитательница Эльвира Ивановна! Вот это был шок! Это хлеще любого наказания. Ребята как-то сразу среагировали - приняли меры защиты. Саша и Боря прикрылись ладошками. А Миша повернулся спиной. Я ещё про себя отметил: вот даёт, к Эльвире Ивановне, которую мы все любим, повернуться задницей. И тут только сообразил, что я никак не прореагировал. И реагировать было уже поздно. Всё равно воспитательница уже всё увидела. Так и стоял я перед воспитательницей голышом - руки по швам, голова опущена. Потом при общении с воспитательницей испытывал некоторую неловкость.
После мытья мы возвращались в раздевалку. И здесь нас тоже ждал сюрприз. Медсестра осматривала наши пальцы на руках и ногах. Если, по её мнению, ногти были большими, она тут же их постригала. При чём, зачастую даже не давая возможности одеть трусы.
Такой был банный день в детском санатории. Мы ещё не знали, что это только цветочки, а ягодки нас ждут впереди. А впереди нас ждал бассейн, где мы плавали голышами. Я рассказал об этом в посте "Стыдный бассейн в детском санатории".
Долго не мог обо всём этом рассказать маме, с которой у меня всегда были доверительные отношения. Да, элементарно было стыдно. И лишь став взрослым, поведал маме о голопопных приключениях в санатории. Мама к рассказанному отнеслась совершенно спокойно. Примерно она говорила так: "Это же детское учреждение, и не просто детское, а ещё лечебное. Вы все были больными детьми. Ну что значит, большие. Да, подростки, но, всё равно дети. С вами и поступили как с больными детьми. Ничего страшного. Всё сделали правильно. Зато ты был чистым ребёнком. Я, как мама, только рада, что так хорошо следили за вашей чистотой".
А кто-нибудь из пикабушников прошёл в подростковом возрасте через такой банный день в санатории или лагере? А может вам сын признался, что в подростковом возрасте его в детском учреждении мыла няня? Как вы это восприняли? И, вообще, кто, что об этм думает?
Лично я, спустя годы, вспоминаю об этом с доброй улыбкой. Санаторий мне действительно помог улучшить здоровье. Я искренне благодарен всем сотрудникам учреждения. А некоторые голопопные моменты, которые когда-то вызывали шок, делают воспоминания более яркими.