28 октября, возвратясь с отрядом пароходов из рекогносцировки турецких берегов до самого Босфора (при чем один из пароходов видел 4 турецких корабля и бриг по направлению к Сизополю), я поднял флаг свой на 120 пуш. корабле Великий Князь Константин, и с рассветом 29-го снялся с севастопольского рейда, в сопровождении 120 пуш. кораблей: Три Святителя, под флагом контр-адмирала Новосильского, Париж, Двенадцать Апостолов, под флагом контр-адмирала Панфилова, 84 пуш. Ростислав и Святослав, для отыскания и истребления виденного флота, буде он расположился в одном из трех портов: Сизополе, Варне или Балчике. Пароходы-фрегаты Владимир и Одесса должны были присоединиться вслед за выходом эскадры.
Пройдя херсонский маяк с попутным утренним ветром, эскадра встретила крепкий юго-восточный ветр, принудивший ее взять все рифы и спустить брам-реи наниз. От начала ветра, до зарождения солнца пройдено было до 70 миль; после чего ветер зашел к юго-западу и обратился в противный шторм, с большим неправильным волнением и дождевыми шквалами.
30-го, к вечеру, ветр смягчился, волнение также. Присоединился пароход фрегат Владимир. На кораблях Три Святителя и Двенадцать Апостолов, которые наиболее меня тревожили, ибо качка была самая разрушительная, все обстояло благополучно.
31-го с утра, утихшие ветр и волнение позволили поставить все паруса и эскадра начала лавировать, сохраняя по возможности близость к условленной в Севастополе линии. Не присоединившийся пароход фрегат Одесса меня крайне заботил.
1 ноября с полуночи нашел внезапно жестокий шквал от севера-запада, эскадра несла большие паруса, которые убрала щегольски, несмотря на ночное время; пришлось взять опять все рифы и потом оставить один грот-марсель и трисели; волнение не замедлило разыграться и начало трехдечные корабли бросать как тендер; с сим вместе, барометр поднялся, сделалось очень холодно и все предвещало известный своею силою и упорством северо-восточный ветр. Желая быть на ветре мыса Калиакрия, я поворотил к северу.
2 ноября ветр продолжался с сильными порывами, с дождем и градом, но к вечеру погода смягчилась, равно как и волнение.
3 ноября утром ветр стих и перешел к югу; эскадра направилась к мысу Калиакрия; после полдня я послал адъютанта своего, лейтенанта Железнова, на пароходе фрегате Владимир, осмотреть Балчик, Варну и Сизополь, а сам занялся распоряжениями к атаке турецких кораблей, буде они расположены в каком-либо из сих портов.
Ночь была светлая, ветр южный умеренный, без волнения, и эскадра в стройном порядке лавировала на высоту Варны, дабы быть готовой спуститься и в Варну и в Балчик, по первому сигналу с парохода. В полночь с 3 на 4 число пароход известил, что ни в том ни в другом порте судов военных нет, и по условленному сигналу, без потери времени, пустился в Сизополь и Бургас.
4 ноября продолжали лавировать к югу, при ровном южном ветре в 20 милях от берега; в полдень присоединился пароход Владимир и вторично опечалил нас сигналом, что в Сизополе и Бургасе военных судов нет, между тем были опрошены и эскадрою некоторые купеческие суда, плывшие из Константинополя, и из их показаний оказалось, что турецко-египетский флот стоить в Буюкдере, имея по прежнему фрегаты и мелкие суда в крейсерстве у самого пролива, а английские и французские линейные корабли в числе 4-х каждой нации, при соответственном числе пароходов, стояли на якоре у азиатского берега, против мыса Сельве-Бурну (в том самом месте, где, в 1833 года, был расположен наш лагерь), три турецкие же парохода, пять дней тому назад (следовательно 31 октября), отравлены в Требизонд. Полагая оставить эскадру под начальством контр-адмирала Новосильского продолжать предназначенное ей плавание, к эскадре вице-адмирала Нахимова, и имея в виду, как можно поспешнее известить вице-адмирала Нахимова о турецких пароходах и необходимость пароходу Владимир быть в Севастополе, дабы запастись углем и опять состоять на готове, я безотлагательно переехал на пароход этот и отдав контр-адмиралу Новосильскому приказание следовать сначала на соединение, с вице-адмиралом Нахимовым, а потом в Севастополь, оставив, буде потребуется двухдечные корабли Ростислав и Святослав вице-адмиралу Нахимову, сам отправился к порту Амастро.
5-го, в 6 1/4 ч. утра на румбе NtW увидели дым парохода, и в одно время на WSW эскадру, состоящую из 6-ти судов, которую по числу иха мы приняли за эскадру вице-адмирала Нахимова. Ветр, был от SW тихий без зыби. Мы легли на пароход, и в 8 часов можно было видеть его две мачты и трубу. Вскоре сделалось достоверным, что, он правил на NtO. В 8 3/4 ч. - заметили, что гонимый пароход вдруг переменил курс вправо и стал править поперёк нашего курса; мы легли на NNO1/4 O, на пересечку его пути и начали быстро к нему приближаться. Через 1/4 часа пароход поворотил вдруг влево, опять поперёк нас, а мы легли на N1/2W. В 9 1/2 ч. он положил право и стал править прямо на нас. В 9 3/4 ч. мы подняли флаг, на что он немедленно отвечал поднятием турецко-египетского флага, положил право и стал править поперёк нашего курса, поставив фор-трисель и кливер. В 10 ч., подошедши к нему на пушечный выстрел, мы пустили первое ядро переносом его, и видя что он не спускает флага, пустили другое, на которое он отвечал выстрелами из орудий правого борта; после этого, сблизившись, мы стали действовать всеми орудиями левого борта. По третьему выстрелу сбили ему флаг с флагштоком; он же немедленно поднял другой на гафеле и отвечал всеми орудиями правого борта. Все почти ядра его перелетели через нас, в начале сражения. В 10 1/4 ч., входя ему в кильватер, мы действовали попеременно правым бортовым и носовым бомбическим орудиями, направленными по килю парохода * (Впоследствии оказалось, что Турками были устроены баррикады из угольных мешков, между орудиями и поперёк судна); когда же неприятель из линии кильватера приводил поперёк нас, чтоб стрелять орудиями правого борта, мы тоже приводили в параллель ему, действовали ядра и бомбами, а когда расстояние позволяло, то и картечью, всем левым бортом, на который кроме настоящих орудий, было перевезено кормовое правое бомбическое. В 11-ть ч. все шлюпки турецкого парохода были сбиты, по всему борту были видны пробоины, рангоут был весьма избит, а дымовая труба прострелена в многих местах. В 12 ч. Командир неприятельского парохода, стоявший во время боя на площадке, был сбит ядром и вслед за тем площадка снесена. В 12 1/2 ч., лежа параллельно пароходу, во время батального огня с обеих сражающихся сторон, были убиты у нас картечью: лейтенант Железнов, стоявший на правом кожухе, и горнист, стоявший стоявший на палубе у правого кожуха; в одно почти время были тяжело ранены: комендор левой каронады, и один из прислуги кормового бомбического орудия. Турецкий пароход в последние два часа старался держать прямо на азиатский берег, на SO. В 12 3/4 ч., мы были уже от него на расстоянии не более кабельтов, и действовали несколько минут носовыми орудиями, - все наши ядра ложились в корпус парохода, - потом положив вдруг лево, легли в параллель ему на пистолетный выстрел и сделали залп, причём он спустил флаг и остановил машину, что было сделано в 1 час пополудни, а мы пробили дробь. Лейтенант Ильинский был немедленно послал на шестерике с комплектом вооружённых гребцов, чтобы завладеть призом и поднять русский флаг. Вслед за тем на одной из кожуховых лодок, боцман, 3 унтер-офицера, подшкипер, 20 челов. ружейных, 2 сигнальщика, 2 рулевых, 2 машиниста, 4 кочегара, и с ними машинный кондуктор, 2 плотника, 1 конопатчик, 1 слесарь, все вооружённые абордажным оружием, были отправлены на взятый пароход, под командою старшего офицера с пар. Владимир, лейтенанта Попандопуло, который и назначен временным командиром приза; другая кожуховая лодка была послана, чтобы забрать пленных; к ней вскоре присоединилась первая, высадив наших людей на пароход, и обе привезли в два рейса пленных офицеров и команду с их багажем. Неприятельский пароход оказался в 220 сил, 10-ти пушечный египетский, Перваз-Бахре, отвозил письма в Синоп и возвращался в Пендараклию, где назначено было ожидать флот фрегатов. Из собранных сведений, на пароходе всех чинов, в полном составе до сражения, состояло: командир 1, *) (Из Черкесов мамелюк Саид-Паши, адмирала египетского флота.) лейтенантов 3, машинист Англичанин 1, машинист Араб 1, мичманов 3, доктор 1, комиссар 1, мулла 1, лоцман 1, юнкеров 10, унтер-офицеров 5, матросов 121, прислуги 2. Итого 151.
После боя привезено на пароход Владимир: офицеров 9, нижних чинов 84. Итого 93.
Убитых у неприятеля: капитан 1, офицеров 2, матросов 16, смертельно раненых и уже умерших 3, раненых не смертельно 18. Верных сведений о числе убитых на турецком пароходе собрать от пленных было невозможно, и потому можно полагать, что ими самими было выброшено за борт, до конца сражения, несколько человек. (За этим следует исчисление незначительных повреждений на пароходе Владимир, претерпенных им во время боя).
На взятом пароходе машина уцелела, кроме пробоин в паровиках и трубе, но корпус избит до разрушения, в кормовой части целые доски вырваны, рулевая голова сбита, компасы уничтожены, внутри переборки от взрывавшихся бомб, совершенно разрушены, - вообще повреждения были многочисленны, так что для приведения его в состояние держаться на воде, мы были занято до 4-х часов. В это время усмотрели две приближающиеся, с разных сторон, эскадры: одну прямо на ветре к югу, я считал эскадрою вице-адмирала Нахимова, другая же от запада могла быть эскадра турецких фрегатов; я пустил приз, плыть как мог по румбу в Севастополь, сам же решился держать на сомнительную эскадру; вскоре оказалось, что это эскадра контр-адмирала Новосильского. Боясь потерять приз с разбитою трубою и без руля, и потому не имея времени видеться с вице-адмиралом Нахимовым, я передал всё, что для него могло быть нужно, контр-адмиралу Новосильскому, и кроме того велел сему последнему, буде вице-адмирал Нахимов найдёт нужным усилить отряд свой ещё двумя двухдечными кораблями, то оставить их, а сам с сто-пушечными отправился в Севастополь. Опасения мои насчёт приза были справедливы: нам пришлось с ним возиться всю ночь и другой день; но наконец он приведён в порт благополучно.
