В 1970-1980-е годы в среде творческой интеллигенции СССР сформировалась плеяда деятелей, в силу некоторых причин вступивших в конфликт с социалистическим государством. Многие диссиденты, оказавшись на периферии социальной жизни, принялись искать возможности к реализации права на эмиграцию. И надо сказать, что некоторые это право получили и эмигрировали на Запад. Среди таких «счастливчиков» оказался Сергей Довлатов. Мы намеренно поставили кавычки, потому что, судя по письмам Сергея Донатовича к своей знакомой Юлии Губаревой, оставшейся в СССР, ни счастья, ни свободы в "демократическом раю", о котором до сих пор мечтают тысячи человек на всём постсоветском пространстве, он так и не нашёл.
Сегодня мы приведём наиболее иллюстрирующие фрагменты этих писем.
_______________________
Дома лучше.
«Здравствуй, милая Юля! Мы были очень рады твоему письму, хотя жизнь, в общем, печальна. Сложность в том, что я, довольно хорошо представляя себе ваши обстоятельства, не в состоянии изобразить — свои. Мы здесь живем не в другой стране, не в другой системе, а в другом мире, с другими физическими и химическими законами, с другой атмосферой.
Одни и те же понятия — семья, любовь, работа, деньги, творчество, вера и так далее — наполнены абсолютно другим, иногда чуждым и малопонятным содержанием. Объяснить все это косвенным путем — невозможно, поскольку нет аналогий, нет линии отсчета, не с чем сравнивать. Более того, все попытки описать нашу жизнь вызывают, я думаю, однозначную реакцию: «с жиру бесятся», а это — не вполне справедливо.
У нас, действительно, раз и навсегда решена узкая группа проблем (примитивная еда, демократическая одежда), но к этому чрезвычайно быстро привыкаешь, и та часть сознания, которая всю жизнь была поглощена этими двумя заботами, наполняется заботами иного порядка, куда более острыми, а главное — совершенно неведомыми и непривычными. Так что, поверь мне, Джулия, мы живем отнюдь не в раю, и значительная часть эмигрантов тайно или явно полагает, что дома было лучше.
Здешняя жизнь требует от человека невероятной подвижности, гибкости, динамизма, активного к себе отношения, умения приспосабливаться. Разговоры на отвлеченные темы (Христос, Андропов, Тарковский и прочее) считаются в Америке куда большей роскошью, чем норковая шуба. Никакие пассивные формы жизни здесь невозможны, иначе пропадешь в самом мрачном, буквальном смысле…»
=======================
Об американских судах.
«Законов мы не знаем, привычная юридическая интуиция в этих условиях — бесполезна, достаточно сказать, что я почти беспрерывно нахожусь под судом. Меня судили за плагиат, клевету, оскорбление национального достоинства, нанесение морального ущерба (Глаша укусила вонючего американского ребенка), а сейчас нас с Леной судят за двенадцать с половиной тысяч долларов, которые мы взяли в банке для нашего приятеля и которые он не хочет (да и не может) возвратить <…>.
Суды в Америке долгие, формальные, тянутся месяцами, выматывают душу, и результаты могут быть самыми неожиданными».
=======================
О Нью-Йорке.
«Второе, что делает здешнюю жизнь иногда совершенно невыносимой — это постоянная борьба за свою безопасность. Мы живем в самом криминальном городе мира, в Нью-Йорке за год убивают две тысячи человек (побольше, чем в Афганистане), среди которых десятки полицейских, здесь фактически идет гражданская война.
Даже в нашем сравнительно тихом Квинсе зарегистрированы десятки организованных банд со своими казначеями, идеологами, бухгалтерами, адвокатами и пр. Это — буржуазный Квинс, а, скажем, в Гарлеме, Бронксе, Нижнем Манхаттене есть огромные районы, куда уже не заглядывает полиция, и откуда криминальная информация уже не попадает в газеты, там происходит что-то жуткое.
Кроме того, Нью-Йорк — город жутко провинциальный, все черты провинции — сплетни, бл*дство, взаимопересекаемость.
Все острят, смеются, при этом жутко необязательны, ничего не хотят делать».
=======================
О работе и доходах.
«Из моих 2500 стр. печатать целесообразно одну шестую, остальное — макулатура. Пятнадцать лет бессмысленных страданий! <…>
Я уже писал, что общая сумма наших с Леной долгов составляет более 30 тысяч, вообще, принципы финансовой жизни тут совершенно иные, в обращении находятся довольно значительные суммы, выделяя из себя, допустим, одну восьмую часть — на каждодневное существование, то есть, в Союзе человек зарабатывал 200 рублей, и мог эти деньги истратить, тут я зарабатываю, скажем, 18—20 тысяч в год, треть сжирают налоги, остальное как-то вращается, перемещаясь из одной горящей точки в другую, а для жизни я изымаю, например, 100—150 долларов в неделю, чего мне абсолютно и явно не хватает».
_______________________
Как бы кто не относился к Довлатову, как к личности, нельзя не отметить его честность и трезвость взглядов, которые он проявил при написании своих писем. Подобная открытость — явление крайне редкое среди эмигрантов. Поэтому, когда в очередной раз вам придётся читать о свободной и счастливой жизни в далёких далях, постарайтесь взглянуть на такой рассказ критически и всегда держите в голове, что капиталистический рай предназначен только для олигархов, а не для вас...
Организация Трудящихся Казахстана
