Призрак пастуха Кошкарбая
Во дворе у бабушки в тени черешни стояла тахта – большое квадратное сооружение из дерева и фанеры в виде буквы П. Три стороны тахты представляли собой три широкие скамьи, покрытые старыми коврами, лоскутными одеялами и подушками. По краю тахты шли невысокие перила из дерева. Мы с Вовкой иногда валялись на ней, играя друг с другом в шашки или игры на своих телефонах. А если с четвертой стороны вдвинуть стол, то можно было пить чай, сидя или даже лёжа, как персидские цари или римские богачи из учебника по истории.
Вот мы с Вовкой и придумали, что скажем бабушке, что хотим ночевать во дворе на тахте. Бабушка разрешила, так как ночи были теплые, и постелила нам на тахте.
- Ну чё, тощий укротитель привидений? Не боишься?
- Чего?
- Ну, если это вдруг правда? Скопытишься от разрыва сердца в расцвете лет.
- Пухлым неучам, далеким от науки, объясняю: ученые еще не получили ни одного проверенного и … э…. как его там… неоспоримого доказательства существования каких-либо потусторонних явлений типа полтергейста или неуспокоенных душ, бродящих по параллельным мирам. Ставили даже эксперимент…
- Вовчик, слышь! – сказал я тревожным шепотом, вглядываясь в темноту. – Там что-то шевелится…
- Где? – спросил мой бесстрашный друг, поднимаясь с места.
- Вон там!... Под тем деревом что-то копошится!...
- Кошка, наверное… - неуверенно зашептал Вовка.
- Не, не кошка. На двух ногах, вроде… Иди, посмотри, а то я боюсь…
- Да нет там ничего.
- Струсил, что ли заранее?
- Да, блин!
Вовка перелез через перила тахты и медленно двинулся к дереву. Когда он приблизился к нему, я взял большую подушку и с диким криком «А-а-а!» кинул ее в Вовку. Вовка аж подпрыгнул от неожиданности, а спавший под тахтой бабушкин кот Кыскыс от испуга ломанулся оттуда и ударился головой об забор. Я от смеха чуть не упал с тахты, но тут стукнуло окно бабушкиной комнаты.
- Мальчишки! Что случилось?
- Нет, нет, все нормально, Валентина Ивановна! – сказал я, стараясь не смеяться.
Вовка начал бить меня подушкой, я тоже взял подушку, и начался беззвучный бой. Тишину летней ночи нарушали лишь бумкающие звуки наших с Вовкой орудий. Но тут мы услышали негромкий свист за калиткой, и пилинкнули сообщения в VK. Это подали условный сигнал наши местные друзья. Мы напихали под одеяла подушек (прямо как в каком-то фильме), чтобы бабушка не заметила нашего отсутствия и, стараясь не шуметь, вышли за калитку. Ребят было четверо. Бола сказал, что Лёха не смог пойти.
На небе сияли огромные звезды, а яркая полная луна освещала нам дорогу. Мы все почему-то стали говорить полушепотом.
- Как раз в полнолуние призраки любят появляться.
- Да, точно. Они чувствуют свет луны.
Вовчик храбро шагал рядом, засунув руки в карманы штанов, но я заметил, что он уже и сам был не рад, что ввязался в этот спор. Мы молча дошли до того места, где мы с Вовкой встречали коров. Тогда, при свете яркого солнца, все казалось красивым и безопасным (хотя мы и бегали в тот день от быка). Но теперь, в полночь, под … как там пишут в ужастиках… «под зловещими лучами равнодушной луны все вокруг показалось жутким и страшным. Огромные деревья пугали своими кривыми ветками, а озеро вдали было наполнено мерцающей черной жижей». А когда мы увидели впереди холм с могилами и оградками, то все застыли на месте, как по команде.
- Вот по этой тропе спускаешься в лог, а потом вверх на гору, - вполголоса сказал Бола Вовке, показывая рукой. – А там идешь по кладбищу до конца. И слева увидишь его могилку.
- А вы, что, здесь останетесь? – тихо спросил Вовка.
- А нам и отсюда будет видно, когда Кошкарбай появится…
Меня всего передернуло то ли от холода, то ли от страха.
- Ну чё стоишь? – спросил моего друга Чинга и глянул на экран своего телефона. – Уже двенадцать часов.
Мне стало очень жаль Вовку. Его на две части разрывали страх и мужская гордость. Вдруг Вовка тронулся с места и зашагал вниз по тропе.
- Вован! – крикнул я. – Подожди меня!
Я догнал его, и мы пошли вместе.
- Включи фонарик, Олжик. Ни черта не видно.
Я включил фонарик на своем телефоне. Холм закрыл от нас свет луны. Мы спустились в лог и стали подниматься вверх по холму, продираясь через кустарник и колючки.
- Давай обойдем гору и прямиком до дома, а? Потом скажем, что посидели часа полтора, никого не увидели и пошли домой.
Вовка ничего не отвечал и упрямо шагал вперед. Показались первые могилки с оградками. Меня опять пробрал страх, и по телу побежали мураши и тараканы. Вовчик зашагал впереди меня, разводя руками высокую траву. Вдруг луч моего фонарика скользнул по одной из надгробных плит, и я успел прочитать имя покойного.
- Вовка! Смотри!
Вовка встал рядом со мной и прочитал шепотом:
- Кошкарбай Маулетович Сарсенов. Тысяча девятьсот девяносто второй – две тысячи пятнадцатый…
Не знаю как Вовке, но мне сразу же стало казаться, что на нас кто-то смотрит одновременно и сзади, и справа, и слева. Вовка тоже стал оглядываться по сторонам.
- Вовчик, - сказал я тоже шепотом. – Пошли-ка отсюда. Мне уже пофиг до твоего спора. Жуткое, блин, место, в натуре.
- Тихо! – сказал Вовчик и схватил меня за руку. – Смотри!
Я взглянул туда, куда показывал Вовка. Волосы на моей голове, руках, ногах и пятках зашевелились от ужаса. Я не видел ничего более жуткого за всю свою долгую жизнь. Из-за оградки могилы показалось что-то белое и стало подниматься! Вдруг это белое резко прыгнуло вверх и издало утробный адский звук: «Аррр!» Мы с Вовкой выдали душераздирающий визг, который, сто пудов, разбудил не только Кошкарбая, но и всех его соседей. Не помню, как мы оказались уже на противоположной стороне лога, там, где нас ждали наши сельские друзья.
- Стойте!
- Да остановись ты!
- Все нормально, пацаны! Это Лёха был, в простыню одетый!
Когда я пришел в себя, я увидел перед собой смеющееся лицо Чинги. «Олжик! Олжик! Это я – Чинга! Приём!»
Нас с Вовкой трясли, обнимали, хлопали по спине, заглядывали в лицо.
- Это Лёха был! – говорил Чинга, показывая на Лёху, который стоял, улыбаясь, с простыней в руке. – Извянки, пацаны, если сильно напугали…
- Да ладно, - сказал Вовка, нервно улыбаясь. – Только сухие штаны принесите.
Громогласный хохот был ответом его шутке.