В прежние годы, когда часто случались выставки коллекций, филателисты любили создавать подобные сувениры.

Успехом считалось изготовить что-то такое, чего нет у других, и представить в составе тематической экспозиции.

Пригляделся сейчас к этому предмету и подумалось, что не помню такого памятника писателю. Но он все же есть. И стоит в том же месте, куда его поставили в 1956 году. А сомнение мое было связано с цветом постамента. Видимо, когда-то его облицовку обновили. Теперь памятник выглядит так.

Дом-усадьба, во дворе которого стоит памятник, прославлен Толстым в романе "Война и Мир" как дом Ростовых. Не случайно. Это единственный дом на Поварской улице в Москве, который пережил пожар 1812 года. Принадлежала усадьба в те времена князю Ю.В. Долгорукову.

За свою историю дом сменил несколько владельцев. На фронтоне сохранился герб одного из поздних владельцев - барона Боде-Колычёва.

Толстой был хорошо знаком со следующим владельцем дома - театральным деятелем и коллекционером графом Ф.Л. Соллогубом.

В советское время в этом доме (не во всем, а лишь в квартире) проживал первый министр культуры - А. Луначарский. Здесь же размещался первый Литинститут, ректором которого был В. Брюсов.

Здесь в 1930 справлялась панихида по В. Маяковскому. Это вовсе не полная история замечательного дома.

Ну, а история памятника вот - на табличке.

Кстати, оказыватеся, Forbes считает не только миллиарды. На днях опубликован "рейтинг" деятелей мировой литературы. Лев Николаевич продолжает занимать видное место в десятке "самых-самых".

Иван Петрович Липранди имел испано-мавританские корни и принадлежал к захудалому итальянскому дворянскому роду. Его отец владелец ткацкой мануфактуры в 1785 году решил попытать счастье в далекой России, на новой родине у него родились два сына Иван (1790) и Павел (1796) им обоим было суждено стать русскими генералами.

17 лет от роду Иван поступил на военную службу, участвовал в русско-шведской войне 1808-1809 года и за провяленную в бою храбрость был награжден золотой шпагой. Командование заметило, что молодой офицер обладает цепкой памятью, отлично разбирается в военной топографии, и легко входит в контакт с пленными для получения данных о противнике.

Весной 1810 в городе Або (сегодня Турку) по тротуару шли русские офицеры, внезапно из-за угла появились их шведские коллеги, в числе которых был первый клинок королевской армии, барон Блом. Шведы и русские явно не собирались уступать друг-другу дорогу. 19-летний поручик Липранди задел плечом барона и тот упал лицом в весеннюю жижню.

Во время дуэли Липранди получил колющие раны в шею, грудь, руку и пах. Обливаясь кровью, он из последних сил нанес своему противнику рубящий удар в голову. От смерти Блома спасла вовремя подставленная под клинок левая рука, с глубокой раной на голове барон без чувств рухнул на землю, после чего секунданты остановили бой.

В годы Отечественной войны Липранди участвовал в боях под Смоленском, Бородино, Тарутино, Красном и Малоярославцем. В 1813 году он сражался в «Битве народов» под Лейпцигом. Войну Иван Петрович закончил в звании подполковника, и до 1818 года служил во Франции в составе «Русского оккупационного корпуса». В Париже Липранди вплотную занимался военной разведкой.

Вернувшись на родину, он собирал на юге империи информацию о турках, их военном и экономическом потенциале в Бессарабии, Валахии, Болгарии и Румынии.

В 1820 году в Одессе Иван Петрович сильно сблизился с Пушкиным. Считается что именно он подсказал поэту сюжет «Выстрела», в котором Александр Сергеевич вывел своего нового друга под именем Сильвио.

В ноябре 1822 года полковник Липранди вышел в отставку и вступил в Южное общество будущих декабристов. После провала восстания Ивана Петровича арестовали, но 19 февраля 1826 года за отсутствием состава преступления отпустили домой. В высшем свете стали поговаривать, что Липранди был внедрен в среду заговорщиков как агент.

После освобождения Иван Петрович продолжал собирать и обрабатывать разведданные о Турции, и они вскоре пригодились.

14 апреля 1828 года грянула очередная русско-турецкая война. Информация, собранная Иван Петровичем внесла значительный вклад в блистательную победу русского оружия.

С военной службы он уволился в 1832 году в звании генерал-майора, женился, родил трех сыновей.

В 1840 году вернулся на службу, и будучи чиновником по особым поручениям при МВД раскрыл заговор «петрашевцев».

В 1850 году Липранди занимался сектами старообрядцев и пришел к выводу, что они абсолютно безвредны для Российской империи.

Выйдя в отставку он, собрал подробный архив о Войне 1812 года, этими материалами воспользовался граф Толстой при создании «Войны и мира».

Вопрос про Бородинское поле назван лучшим: его задал телезритель из города Кимовск Тульской области — Дмитрий Овчинников. Овчинников стал обладателем «Бриллиантовой совы» в сезоне игр 2024 года. Интервью с победителем.

— Расскажите о себе?

— Овчинников Дмитрий, город Кимовск, Тульская область.

— Сколько вопросов вы уже прислали на игру «Что? Где? Когда?»?

— Достаточно мало, не более 10, причем за большой промежуток, лет за 30, и ни один вопрос, к сожалению, до сих пор не сыграл. И, наверное, я понимаю, что они были более низкого качества, чем нынешний вопрос.

— Расскажите про него! Как вы его придумали?

— Я просто работник вуза, поэтому занимаюсь научной работой. Вот эта информация мне попалась, когда я готовил одну из научных статей. И вот так я, собственно, работая в архивах, работая с литературой, я к нему так пришел, к этому вопросу.

— Есть ли у вас любимая команда?

— Да, есть. Это команда Андрея Козлова.

— За что вы любите эту команду?

— Ну, наверное, больше это капитан, но он собрал очень хорошую команду. Но, конечно, импонирует сам капитан, как он, собственно, взаимодействует с этой командой. То есть, вообще говоря, наверное, руководитель главный, а он один из старейших игроков. Андрей. И, в общем-то, я его помню давно-давно. Он очень экспрессивный такой. И вот это мне очень нравится. И он руководит командой очень экспрессивно. И, в общем, это дает свой эффект, наверное.

— Расстроились ли вы, узнав, что команда Андрея Козлова не сыграет в финале года?

— Ну, вообще, честно говоря, было. Было. Потому что хотелось вот, да, если вопрос выпадет, сесть рядом с ними. Вот. Но хотя ощущения были бы уже другие. Потому что я теперь по другую сторону телевизионного экрана, то есть там я действительно болею за знатоков, а теперь я оказался по другую сторону и, конечно, болею за телезрителей, потому что я вхожу в их команду.