Взглянув в зеркало на своё отражение, я остался доволен увиденным - накрахмаленная белая сорочка, твидовый светло-коричневый пиджак в ёлочку, жилетка из кармашка которой выглядывала цепочка подаренных мне коллегами-врачами серебряных часов, тщательно выглаженные брюки. Красный галстук только дополнял картину. «Он делает тебя ярким, дорогой» - говорила мне Мери смеясь так будто в комнате звенели волшебные колокольчики. Воспоминание о покойной супруге больно укололо в груди.

- Джон, да вы будто на приём к премьер-министру собрались! – раздался позади голос Шерлока Холмса, что заставило меня растянуть губы в улыбке. Впрочем, ненадолго. Она тут же спала с лица, ведь мой дорогой друг скончался чуть более двух лет назад от внезапного сердечного приступа. Довольно часто после этого я слышал его голос, но никогда не видел. А жаль, мне бы очень хотелось.

Великого детектива убил ни клинок грабителя, ни пуля убийцы и даже не удар кастета в подворотне, а сердечный спазм наступивший в субботу утром после вкусного обильного обеда во время чтения газеты «The Times». Всё произошло так быстро, что я нечего не успел сделать. На всю жизнь запомню бледное лицо Шерлока с синими губами до боли сжавшего мне руку. Мой друг улыбался сквозь боль словно пытаясь сказать: «Это всего лишь смерть Ватсон. Мы это уже проходили».

Бросив взгляд на свой потрёпанный саквояж на стуле у окна, из которого заранее вынул медицинские инструменты, заменив их необходимыми мне в скором будущем вещами, я расправил складки на шторах и выглянул в окно на улицу. Бейкер стрит жила своей жизнью – люди спешили по делам, кэбмены подбирали пассажиров, уличные торговцы горланя до хрипоты рекламировали свой товар.

Да, после кончины Мэри я снова жил на Бейкер стрит 221 б. Но теперь я не снимал жильё у миссис Хадсон, теперь я являлся его владельцем. К моему большому удивлению перед смертью старушка завещала апартаменты не своей младшей сестре, проживающей в графстве Кент, а доктору Джону Хэмишу Ватсону. Её мне тоже не хватало.

Наша хозяйка быстро сдала после смерти Холмса и мне пришлось нанять для неё сиделку. Сначала она перестала выходить из комнаты, а затем в один морозный февральский день просто навсегда заснула. До сих пор раз в месяц я просил мисс Тули приготовить мне пирог с патокой являвшийся коронным блюдом милой старушки. Наполнявшие дом запахи, бренчание, звяканье посуды на кухне вызывали приятные воспоминания и мне порой даже казалось, что миссис Хадсон всё ещё со мной и вот-вот стуча каблучками («женщина без изящных туфель, не женщина» - любила говаривать она) принесёт в гостиную приготовленное собственными руками лакомство.

Внимательно оглядев нашу с Холмсом гостиную, проведя пальцами руки по гладкой поверхности стола, по креслу в котором всегда сидел Шерлок, коснувшись ладонью его скрипки на каминной полке, я отправился в комнату товарища и некоторое время стоял там, спрятав руки в карманы брюк.

- Что ж, доктор, время пришло, пора, - произнёс наконец я вслух, надевая пальто, шляпу и осторожно, будто боялся кого-то разбудить, прикрывая дверь на второй этаж.

Семнадцать покрытых ковровой дорожкой ступенек лестницы вниз, под подошвами ботинок, словно магическим образом превратились в сто девяносто три ступени станции Ковент Гарден и растянулись до бесконечности. Я спускался и спускался, ведя рукой в кожаной перчатке по перилам, а лестница всё не желала заканчиваться она будто не отпускала меня.

На крыльце, ваш покорный слуга остановился ещё раз, чтобы запечатлеть в памяти дверь с бронзовой литерой 221 б, покрытую чёрным лаком. Дверь, когда-то открывшую мне новую жизнь. Жизнь полную эмоций, опасностей и приключений.

Решив, что сегодня пройдусь пешком, я под разочарованными взглядами стоявших у тротуара кэбменов надвинул котелок на глаза и направился вверх по улице.

Мне предстояло закончить последнее дело моего друга Шерлока Холмса. Дело, которое так и осталось газетным выпуском «The Daily Telegraph» не рабочем столе детектива, да парой заметок, начертанных карандашом на полях.

Преступника звали Артур Копленд. Сорок лет, высокий худой, он был выходцем из бедной аристократической семьи, десять лет прожил в Америке, имел магистерскую степень по истории. Копленд громко заявил о себе в столице и за последние пять лет заставил плясать под свою дудку несколько крупных опасных банд.

«Он ещё хуже Мориарти, Ватсон. Он превратил зло в бизнес. Копленд совершает преступления не потому что ему это нравится или он хочет почувствовать себя особенным, всемогущим, в конце концов. Он даже не играет с нами загадывая головоломки и загадки. Вы знаете, у апологетов этого образа жизни всегда есть слабости. Нет! Он творит зло просто потому что оно приносит ему деньги», - за неделю до смерти сказал мне Холмс во время вечерней прогулки по берегу Темзы.

Похоронив друга, я забросил свою медицинскую практику, писательскую деятельность и вплотную занялся Коплендом. Как мог, как умел. Поначалу используя информацию полученную от беспризорников, я сумел навести Скотленд-Ярд на два огромных склада буквально забитых контрабандой - товаров со всего света завезённых в Англию нелегально, в обход таможни. И что бы вы думали сделал Копленд? Он просто перестал заниматься торговлей контрафактом и начал заниматься публичными домами. Жестоко, талантливо и крайне практично. Отлынивающих от работы женщин пытали и убивали, иногда при этом присутствовал сам Копленд, не для того чтобы насладиться зрелищем, для того чтобы показать кто тут главный.

С большим трудом мне удалось найти одну из его жертв. Девушка была готова дать показания в обмен на защиту, но в последний момент её обнаружили с перерезанным горлом в канаве с дождевой водой. Её раскрытые в изумлении зелёные глаза редкого изумрудного оттенка на бледном лице не на шутку напугали старую торговку решившую почистить измаранную грязью обувь возле злополучной канавы. Один из беспризорников описал мне внешность убийцы. Им был Гарри Бим - ближайший сподручный и телохранитель Копленда.

Дни сменялись неделями и всё-таки мне удалось кое-что накопать на этого мерзавца, вот только случилось это слишком поздно. Теперь он занялся продажей опиума, который в парламенте наконец-то запретили свободно продавать в аптеках.

Копленд был словно хамелеон скидывающий свою кожу. Как только чувствовал опасность тут же всё бросал и брался за другое дело. Но самое главное, он никогда не оставался в накладе. За два года его преследования, я не продвинулся ни на шаг. Ловкий мерзавец со своими адвокатами только смеялся надо мной и полицией, а организация его меняя названия и офисы продолжала творить зло. Почему я не признался в поражении? Неужели дело в глупости или старческом упрямстве? – спросите вы. Всё просто - это последнее дело Шерлока, а значит во что бы то ни стало я обязан был его закончить.

Шагая по мощёным брусчаткой улочкам, я улыбался махавшим мне прохожим и внутри груди становилось тепло. Вот из двери своего кафе меня поприветствовал рыжий толстяк Келли, супругу которого мы с Шерлоком как-то оправдали доказав, что она не совершала кражи подвески с бриллиантами миссис Фортескью. А вот поклонившийся мне возле ворот парка старик Липман чью дочь мы спасли от Хайгейтского насильника или отдавший честь Джереми Пикок – молодой офицер кавалерии, убийство отца которого мы раскрыли буквально стряхнув с дела пыль.

Сумерки, как и всегда в Лондоне наступили неожиданно. Вот вроде бы только что солнышко играет лучами на новомодных металлических крышах поместий аристократов и вдруг ты уже не можешь различить даже башни Тауэра на другом берегу Темзы.

Ворота бывшей усадьбы графа Шеффилда были приоткрыты. Когда-то прекрасная, засаженная дубами аллея производила гнетущее впечатление. Деревья умерли, засохли на корню. Мёртвые ветви кривыми копьями уставилась в закатное небо будто пронзая его. Дубы будто не смогли существовать рядом с новым хозяином отравлявшим своим ядом всё к чему он прикасался.

На втором этаже горело всего одно окно в котором располагался кабинет преступника. Я пообещал Компленду, что явлюсь один и сдержал слово.

Дверь мне открыли почти сразу. На пороге с язвительной улыбкой меня встречал Гарри Бим. Бросив пристальный взгляд на кожаную папку в моих руках, он, поведя широкими плечами, обтянутыми тёмно-синим шерстяным пиджаком, не опустившись до приветствия, посторонившись, просто указал тяжёлым подбородком внутрь дома.

В кабинете с книжным шкафом во всю стену, за массивным столом из ясеня, единственным украшением которого была медная сигарная пепельница, сидел сам Копленд. С широкой улыбкой он указал мне рукой на кресло напротив.

- С чем на этот раз мистер Ватсон? – произнёс он, сверкнув серо-зелёными глазами. - Опять беспочвенные обвинения?

- Вы лучше меня знаете, что они не беспочвенные, - буркнул себе под нос я, опускаясь в кресло и расстёгивая плащ.

- Так что ж из этого? Толку-то от вашей суеты всё равно нет. Хотя не скрою, вы доставили мне пару-тройку неприятных мгновений, - глаза говорившего буквально впились в папку которую я пристроил на подлокотнике кресла.

«Он всё-таки заинтересовался. А значит не так уж безупречен и допускает, что я могу чем-то навредит ему», - подумал я, мысленно улыбнувшись и даже поаплодировав себе.

Вытащив из кармана Colt «Миротворец» Бим сделал несколько шагов вперёд из-за спины хозяина и будто ястреб схватил мою кожаную папку, тут же оказавшуюся в руках Копленда.

Расстегнув её, преступник с изумлением уставился на вывалившуюся наружу стопку «The Strand Magazine» с моими рассказами о расследованиях Холмса. Глаза Копленда расширились от изумления, а лицо вытянулось. О, это надо было видеть! Как жаль, что Шерлока не было рядом.

Тем не менее преступник быстро взял себя в руки и несколько эмоционально смахнул рукой со стола журналы.

- Я так и знал, что договариваясь о встрече вы лгали мне! Вы идиот Ватсон! Просто одинокий старик живущий прошлым! Холмса больше нет! И я искренне рад этому! Думаю, не только я!

«Не все преступники поверили в смерть великого детектива. Он уже погибал раз на Райхенбахском водопаде. Уровень преступности в столице Англии даже спустя пару лет всё ещё был крайне низок», - незаметно для мужчин я подвинулся в кресле выставив левую ногу вперёд, а правую руку положив на колено правой ноги. И это несмотря на то, что я находился под прицелом оружия Бима. Правда держал он «Colt» расслабив кисть, как дилетант. Конечно, Гарри больше привычнее управляться с бритвой и дубинкой.

«А ведь они даже не боятся меня», - неожиданно понял я, внимательно разглядывая мужчин перед собой. Эта уголовная мразь не боится меня ветерана трёх войн! Зря…

Армейский револьвер появившийся в моей руке сначала дважды выстрелил в грудь Бима (в последний момент убийца попытался перехватить оружие поудобнее и нажать на спусковой крючок, но опоздал), из-за чего тот выронил оружие и рухнул на персидский ковёр сотрясаясь от предсмертных судорог, а потом уставился на хозяина кабинета.

И без того тонкий рот, превратился в две узкие полоски, а кончик языка Копленда будто змеиный облизал потрескавшиеся губы.

- Я недооценил вас Ватсон… - только и успел произнести он перед тем как я нажал на спусковой крючок из-за чего прямо посреди лба преступника образовалось небольшое отверстие.

Встав с кресла, я убрал «Webley» в карман и некоторое время молча стоял посреди комнаты. Наверное, прошло много времени потому что в себя меня привела залаявшая где-то вдалеке собака. Обойдя по кругу стол с поверхности которого тонкой струйкой стекала кровь натёкшая из головы Копленда, я поднял трубку телефонного аппарата. Такие стали устанавливать в городе совсем недавно и поэтому я знал только один единственный номер, который тут же и продиктовал телефонистке.

- Лестрейд, это доктор Джон Ватсон. Я должен сообщить вам о двойном убийстве…

* * *

Всего через полчаса внизу хлопнула дверь, раздались осторожные крадущиеся шаги, а затем в кабинет прошмыгнул старший инспектор.

Лестрейд ещё больше постарел после железнодорожной катастрофы в Саутгемптоне унёсшей жизнь его супруги Лили и старшей дочери. Виски полицейского были покрыты сединой и без того острое лицо стало почти треугольным. И всё же он был полон энергии, а голубые глаза его сверкали также, как и в наше первое знакомство.

Спрятав длинноствольный револьвер под одежду, он хмыкнув взглянул сначала на меня, а потом на трупы.

- Неужели сам Артур Копленд? – указательный палец полицейского брезгливо толкнул голову хозяина кабинета отчего тот повернул лицо набок.

- Собственной персоной, - кивнул я, закуривая папиросу к которым пристрастился в последние недели.

- А это значит Гарри Бим, - носок ботинка Лестрейда закрыл распахнутый рот головореза. - Отъявленный мерзавец! Как же я мечтал надеть на него наручники и отправить на виселицу…

Папиросный дым тонкой змеиной струйкой вылетал в приоткрытое мной окно словно снаружи его ждал факир с трубочкой.

- За что вы их? – обернулся ко мне полицейский. - Нет, я понимаю, что причин могло быть много, но всё же?

- Я просто закончил последнее дело Шерлока. Пытался действовать в рамках закона, но…

- В рамках закона? – Лестрейд неожиданно во весь голос рассмеялся из-за чего я даже подавился дымом и закашлялся. – Доктор, да у него четверть состава Палаты Лордов в кармане! Плевать ему на полицию!

О чём-то подобном я конечно догадывался.

- Теперь это уже не важно. Саквояж я собрал, он на Бейкер стрит. Заберём его и могу следовать за вами в тюрьму хоть сейчас.

- Да подождите вы со своими вещами и тюрьмой доктор! – резко перебил меня старший инспектор и лицо его покраснело. – Если вы думаете, что я арестую хорошего друга…

- Почему нет? Раскроете преступление, станете суперинтендантом. Карты вам в руки.

Теперь Лестрейд вдруг побледнел и презрительно сощурил глаза.

- Плевать мне на новую должность! Я сейчас больше ценю время проведённое с внуками! А убийство… убийство произошло так…

Склонившись над полом словно напавший на след пёс, старший инспектор некоторое время метался по кабинету, правда ни одного предмета не сдвинул и картину преступления не нарушил. Даже через ложу крови возле стола он перепрыгивал с изяществом русского танцора балета.

- Преступник проник в дом через окно. Застрелил Копленда и его охранника, а затем выбрался тем же путём.

- Почему через окно, а не через дверь? – спросил я, туша папиросу в сигарной пепельнице на столе.

- Потому что! – резко парировал Лестрейд выхватывая из моих рук массивную медную тарелочку и вытряхивая пепел и окурок в распахнутое окно. – Точно так же убили Багза Камбербэтча – ростовщика и шантажиста на прошлой неделе. Уверен, что сделали это не местные и в городе их уже нет.

Вздохнув, я осмотрелся по сторонам и меня неожиданно охватил озноб из-за неправильности происходящего.

- Не могу допустить, чтобы вы совершили должностное преступление! – решительно возразил я. - Столько верой и правдой отслужив короне и британцам вы…

- ВАТСОН! – неожиданно закричал полицейский буквально подпрыгнув на месте, - Вам не кажется, что это мне решать?!

- Всё равно! – настырно вздёрнул подбородок вверх я. – Это неправильно! К тому же я готов понести наказание и смирился с этим!

Наверное моя решимость убедила Лестрейда потому что он опустил плечи и вытянул руки вдоль туловища снова превратившись в мелкого, худого коротышку. На секунду мне даже показался подозрительный влажный блеск в его глазах.

- Всё закончилось дорогой мой доктор. Надо уходить.

- Но я совершил преступление. Я убил их.

Старший инспектор хотел было уже снова накричать на меня, но в последний момент передумал. Вместо этого он улыбнулся и переступив через тело Гарри Бима сдвинул свою кепку на затылок.

- Как говорят русские: утро вечера мудренее. Давайте-ка Ватсон сначала выпьем по кружечке пива. Вот какое пиво пил Шерлок Холмс?

Сбитый с толку резкой сменой темы, я смущённо почесал лоб согнутыми пальцами:

- Он редко пил пиво, но, если такое случалось предпочитал светлое, без горчинки.

- Отлично, вот такое и выпьем. И ещё я немного на вас обижен мой друг.

- Правда? Из-за чего же? – удивился я.

- Вы до сих пор не написали рассказ о Брикстонском поджигателе. А ведь наш друг Холмс блестяще, блестяще тогда его распутал. Да и вы не сплоховали! – подхватив меня под локоть Лестрейд нежно и одновременно неожиданно сильно поволок меня вниз по лестнице со второго этажа, через прихожую и к входной двери. - А я? Помните? Моё появление в финале? Оно поистине стало кульминацией расследования! Хотя не спорю я тогда немного струхнул. Всегда боялся огня, но признаться в этом нашему общему другу не решился…

Странно, но слушая без умолку тарахтевшего старшего инспектора я не чувствовал раздражения. Наоборот, на губах моих появилась улыбка, а оставшийся за спиной дом в конце аллеи с засохшими деревьями и пара мёртвых холодных тел на его втором этаже, словно ушли на второй план. В какой-то момент (я клянусь вам!) мне даже почудился силуэт моего друга Холмса, бодро шагавшего рядом в своём тёмно-зелёном плаще и в нелепой кепке охотника за оленями с двумя козырьками. Отмеряя тростью с серебряным набалдашником шаги, он тоже смеялся над глупыми шутками Лестрейда…

Всё остальное здесь https://author.today/u/rotmistr80/works/edit

Отражатель сработал как надо и цилиндр снаряда жёлтой молнией пролетел мимо окошка купола кабины, а огненный цветок расцветший на тупой морде «Карпа» расколол кабину машины пополам. Семь-четыре, добро пожаловать в Ад @рази!

Приятелям погибшего пилота моё последнее выступление явно не понравилось и сразу шесть ракет «сорвались с цепи» в поисках моего «Барсука».

Сделав последний прыжок при помощи дюзовых двигателей, я с разочарованием наблюдал на виртуальном дисплее табличку, сообщившую мне, что манёвры уклонения при помощи МДД возможно только после подзарядки.

Выпустив в воздух полкассеты дымовых шашек с эми-частицами, я сумел выиграть себе немного времени для проверки систем повреждённого робота.

Вот что со мной не так? Почему опять остался один? Почему веду бой в гордом одиночестве словно герой какой-то? Ведь я совсем не такой! Может быть поручик Пляшкевич и правда проклят?

Ну да, иногда со мной случаются мелкие неприятности! Вот как в тот раз, когда во время обучения в Академии, на полевых учениях, я вытаскивал со склада ящик с газовыми гранатами и нечаянно выдернул кольцо на одной из них. Чуть не задохнулись тогда все нафиг! Ублевались до рыготы. Или двумя годами позже, когда левый манипулятор моего шагохода отвалился и рухнул на курирующего мою группу офицера. Так манипулятор не я закреплял! Что ещё? Да в общем-то всё! Ах, нет, забыл Выпускной бал, на котором почему-то сработала пожарная сигнализация рядом со мной. У двоих приглашённых ветеранов случился сердечный приступ. Слава богу никто не умер. Кстати, для меня произошедшее стало не меньшим шоком.

«МП (мелкокалиберная пушка) - 30%, НУРС – 35%, ПТУРС – 20%, ПП (плазменная пушка) – 40%»- высветились на экране вполне ожидаемые мной цифры.

А потом я попал в армию и начал участвовать в боевых действиях. 38-й – закреплённый за мной номер, четырежды возвращался с поля боя один. Всех моих товарищей убивали, а я словно заговорённый (не то чтобы невредимый, но живой же) возвращался на базу. Вот тогда-слухи-то и поползли. Военные суеверны – это факт.

«Крупнокалиберный пулемёт – 2%» - и шут с ним. Всё равно стрелять из него не в кого. Пехоты уже больше нет. Перебили её всю до последнего бойца.

Поначалу отношение однополчан, командиров меня расстраивало. Чем я всё это заслужил? Все значки и нашивки боевые собрал, несколько наград за храбрость и отвагу имею. Почему? А потом понял – ПО КАЧАНУ! Просто мы не для всех и все не для нас. Гениальные слова британского актёра XX-XXI века. Они мне очень помогли.

«СОСТОЯНИЕ ШАГАХОДА ОЦЕНИВАЕТСЯ КАК НЕУДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОЕ. ОХЛАДИТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА ПОВРЕЖДЕНА. ЗАЩИТНОЕ ЭМИ ПОКРЫТИЕ УНИЧТОЖЕНО НА 45%. КОРПУС ПОВРЕЖДЁН В ЧЕТЫРЁХ МЕСТАХ. ЛЕВЫЙ МАНИПУЛЯТОР И ПРАВАЯ КОНЕЧНОСТЬ ИМЕЮТ ОКОЛОКРИТИЧЕСКИЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ. РЕКОМЕНДУЮ НАЧАТЬ НЕМЕДЛЕННЫЙ РЕМОНТ».

Знаете, я просто «обожаю» искусственный интеллект. Если не поможет так хоть улыбку вызовет, а она говорят полезна для здоровья.

Так о чём это я? Ааа, вспомнил! Зачем опять пытаюсь искать оправдания? Не дождутся! Разве в том, что сегодня четверых моих сослуживцев накрыло звено орбитальных истребителей есть моя вина? Конечно нет! Тут скорее виновата…

Вибрация в машине подсказала мне, что смерть близко. А вот ИИ, @ать его разтак! …промолчал.

Удар по «Барсуку» нанесли «пушками Лоуренса-Керби». На азиатских и штатовских моделях роботов эта @рень часто устанавливалась прямо за спиной. Эдакий крупнокалиберный миномёт с хитрой начинкой снаряда. Никогда не угадаешь что там внутри.

Когда я очнулся, заливая слюной пульт управления и с большим трудом избавился от шлема, расколовшегося почти надвое (и как я только голову-то сохранил!) ИИ во всю помигивал многочисленными красными лампочками и раздражал звук пронзительной трелью возвещая об опасности. Вовремя @ука! Ничего не скажешь!

Пришло время действовать. Отрубив ИИ к чертям собачьим. Только тсссс! По инструкции нам этого делать ни в коем случаи нельзя, да и большинство пилотов делать этого в принципе не умели, являясь зачастую просто «пассажирами» своих машин.

Вручную, я отстрелил из левого манипулятора бесполезный пулемёт и сделав шаг вперёд выломал из каркаса разрушенного здания длинную стальную балку с острым концом.

Первый же выскочивший из клубов пыли «Карп» получил от меня длинную очередь через грудь из МП, а затем заострённый конец стальной балки пробил повреждённую броню в месте расположения аккумулятора.

Дальше дело техники. Балку наружу вместе с мотками и шмотками внутренностей шагохода, прицельную короткую очередь из МП внутрь и удар ногой в грудь машины. «Карп» отлетел всего на пять-шесть шагов буквально сбив с ног своего товарища.

Вы видели, как взрывается вражеский шагоход? Нет? А два вражеских шагохода сцепившихся в падении? Тоже нет? А зрелище прекрасное!

Сканер показал, что тройка оставшихся врагов потеряв связь с коллегами передумала добивать меня и окружив вырабатывала триумфальную стратегию. Другими словами - ссали они меня!

В общем заценив слова Энтони Хопкинса и пропустив их через себя, я принял свою планиду, написал на корпусе шагохода надпись: «Проклятие Тутанхамона» и отправился в бой. И плевать на косые взгляды сослуживцев. Так и живу. Так и воюю.

Вжих! – заряд из плазменной пушки одним попаданием сжёг броню на моей правой конечности до каркаса. Переустановив на одну кнопку МП, НУРС, ПТУРС и ПП (это тоже пилотам делать категорически запрещено!) я сделал три шага в бок работая на упреждение по двигающемуся объекту.

«Ронин» посыпался на части ещё до того, как я отпустил гашетку. Пронзительно белая вспышка внутри сожгла пилота (да пусть земля ему будет пухом, а душа солнечным светом!) и внутренности тяжёлой машины.

Уф! Расстрелял половину из скудного боезапаса. А это означало, что пора применять последнее средство. Думаете пулю в голову? Нет, не дождутся. У меня другое. Собственной выделки. Называется «No pasaran!».

Вот только как я без шлема-то?

Дотянувшись до рюкзака с личными вещами я, понимая, что каждая секунда на счету разрываю подарочную упаковку моей последней покупки. Продавец клялся, что всё работает. Есть у меня такое безобидное хобби собирать военную амуницию и снаряжение армий XX века.

- Ну что гады пора заканчивать концерт! – проорал я непонятно кому еле-еле сдерживая накатывающую тошноту. – А то солист устал в горле першит!

Раскрыв люк над головой натягиваю на лицо раритетный противогаз надеясь, что фильтры всё ещё пригодны для использования и бросаю себе под ноги парочку дымовых гранат создав тем самым видимость серьёзного повреждения для наступающего противника.

Ну всё. К приёму гостей готов. Правая кисть обнимает рукоять контроллера, большой палец ложится на кнопку гашетки.

«Блин, классно, наверное, выгляжу. Жаль фотку никто не сделает».

* * *

Чашка горячего сладкого кофе и творожный десерт с огромной клубникой на верхушке стали наградой для кипевшего злобой поручика. Не обращайте внимания бывает говорю о себе в третьем лице. Склонен к драматургии с детства.

А чего? Я всех победил, приковылял на базу и знаете, что сказал мне капитан Муравьёв, когда я выбрался из погнутого ударом вражеского шагохода люка? «Ты Пляшкевич как всегда в своём стиле! Не мог что ли товарищам спину прикрыть?».

Козёл! Это каким же это образом нужно прикрыть товарищу спину, когда его накрывает залп орбитальных истребителей?

В общем удар по морде, удар ногой по рёбрам, на ковёр к полковнику «Хрен тебя поймёшь» и рапорт на увольнения из доблестных ВС Империи по собственному желанию. И так знаете ещё ручкой помахали вслед. «Иди-иди и радуйся, что не трибунал!» Блядь, благодетели.

Маленькая серебряная ложечка, откусывая кусочек за кусочком аппетитное лакомство вот-вот готова была добраться до красной ягодки как главного приза.

Злость уходила, а на смену ей приходила усталость и сентиментальная тоска по ощущению рычагов управления шагохода в руках, тяжести шлема на голове и чувству «я всё могу» когда управляешь многотонным стальным монстром от шагов которого гудит земля.

Вот только раздражал мужик в цивильном тёмно-синем костюме и чёрных перчатках за столиком, напротив. «Экий франт, - думал я, не отвечая на приветствие незнакомца. От него за версту разит мажором. Даже запонки с драгоценными камнями напялил. Тьфу!».

- Борис Бронеславович, голубчик, моя фамилия Румянцев. Подполковник Румянцев, - как-то внезапно возник за моим столом незнакомец (вот только что нога на ногу, сопля на щеку улыбался в четырёх метрах слева и вдруг уже впился глазами в мои следя за каждым движением). - У меня есть для вас интересное предложение. Не хотели бы вы отправится на Новый Севастополь в 7-й драгунский императорский к полковнику Романову?

- Господин подполковник вы…

- Лучше Игорь Петрович, - опередил готовую сорваться с кончика моего языка дерзость мужчина.

- Игорь Петрович, вы, наверное, не в курсе того, что поручик Пляшкевич вроде как проклят? – грустно улыбнулся я, занося ложку над клубничкой.

- Знаете, Борис Бронеславович, наш полк не суеверный. У нас есть такие персонажи… давайте я сейчас вам расскажу.

В руке Румянцева откуда не возьмись возникла сестра-близнец моей серебряной ложечки и вожделенная ягодка с моей тарелочки ловко исчезла во рту бесцеремонного подполковника.

Всё-таки мне больше нравится наш лес. Ну тот, что с соснами, ёлками, берёзами. Он мне даже снится хотя я никогда его не видел. Знаю-знаю, что планет земного типа, подвергнутых терраформированию тысячи! А я вот родился на Пастернаке – мирке негостеприимном, сером, на котором из растительности одни только каплии, это что-то вроде кактусов только гигантских.

- Дугин!

Я обязательно увижу наш лес. Вдохну аромат…

- Дугин! Подпоручик! Заснул что ли?

Поднявшись с земли, я оправил форму и взглянул на покрасневшего ротного.

- Никак нет! Простите. Задумался.

- Задумался он, - Буров скривил рот в усмешке и оглядел замершую перед ним шеренгу из семи солдат. – Думать нужно, не о бабах, а о выполнении боевой задачи. А она такова…

Откашлявшись, спрятав руки за спину и расставив ноги на ширину плеч, командир продекламировал:

- Не позднее семи утра нам нужно вернуть под контроль правительства гидроэлектростанцию. По данным разведки местные революционеры в количестве трёх десятков человек захватили её два дня назад. Персонал убили. Теперь пытаются шантажировать своего президента вырубив генераторы. Но нам на это глубоко чихать! У нас приказ! Всё понятно?

- ТАК ТОЧНО, ГОСПОДИН ШТАБС-КАПИТАН! – дружно произнесли мы, помня, что не на плацу, а в рейде, в тропическом лесу, в трёх километрах от нашей главной цели.

От запаха прелой листвы горло першило из-за чего хотелось постоянно кашлять.

- Проверили оружие, снаряжение, попрыгали, чтобы ничего не брякало, - приказал Буров отмечая что-то на обыкновенной бумажной карте свёрнутой прямоугольником. - И помните! Это выпускной экзамен. От того как вы его закончите зависит ваше будущее. А о бабах будем думать потом, да Дугин?

Спорить с ротным я не стал лишь кивнул головой. О бабах так о бабах. Потом так потом. Зачем вступать в бессмысленную дискуссию? Командир всегда прав.

Проверив боеприпасы, исправность штурмовой винтовки, функционирования тактического шлема и гибкого офицерского планшета (точной копии командирского только поменьше и с менее шустрым ИИ), я поправил лямки рюкзака и двинулся за ребятами в джунгли.

Да, пусть будут джунгли. Никаких каучуковых деревьев и папай тут конечно не было. Широкие плотные листья местной флоры запросто могли порезать кожу, а десятки хищных растений щёлкали своими жвалами и тянули к нам щупальца мечтая вцепится в лодыжку. Я уж молчу о плотоядных лианах и «прекрасных» жёлто-оранжевых цветах, выстреливающих в движущиеся мимо них объекты иглы с парализующим ядом. И всё же это тоже лес. Тоже ИМПЕРИЯ. Родина, которую мы защищаем.

Сияние предрассветного сиреневого неба превращало всё окружающее в странный иллюзорный спектакль актёрами в котором мы были. Гуськом отделение двигалось к цели.

* * *

На ступенях, перед главным входом, пронзённое пулями, лежало тело чернокожей девушки в комбинезоне. По ноге её ползла мерзкого вида многоножка, которую я отлично видел в оптический прицел.

Пам! Указательный палец плавно нажал на спусковой крючок, и голова вооружённого человека впереди дёрнулась. Один за другим на землю упали ещё трое часовых снятых точными выстрелами моих товарищей. Глушители работали в штатном режиме.

Используя гарпунные ружья и электроподъёмник присоединённый к тросу, мы ввосьмером поднялись на крышу.

- Господин, штабс-капитан, там кажется заложники. Человек пятнадцать и даже ребёнок, доложил мой однокурсник Никита Дуров взглянув через стеклянный купол вниз.

Весь персонал собрали в фойе окружив его цепью людей с автоматами.

Буров чертыхнулся и было от чего. Мы бы террористов сейчас просто гранатами с ядовитым газом закидали, а потом не поднимая шума вызвали подмогу. И всё! Спасение заложников дело другое. К тому же нас только восемь. Отделение для таких задач не годится.

Однако делать было нечего решили работать по обстановке. К тому же ребёнок внизу на руках у женщины начал плакать, а один из упырей явно раздражённый этим орать на малыша размахивая древним пистолетом.

Спуск вниз занял у нас тридцать секунд. Устранение дюжины стрелков столько же.

- Русски? – перепрыгивая через залитый кровью труп одного из террористов к нам бросилась та самая женщина с ребёнком.

- Русские-русские, - пробурчал штабс, выглядывая в окно здания. – Милочка, скажите своим товарищам спрятаться вон там – в дальней части зала. На прежнем вашем месте вам находится будет опасно. Вы меня понимаете?

Ребята спешно сооружали баррикаду для спасения заложников так как с улицы в нас уже начали стрелять.

- Поним… понимаю, - кивнула девушка, тряхнув чёрными косичками перевязанными белым платком.

Жестикулируя и крича что-то на своём языке, она погнала своих коллег за нагромождение мебели, рекламных щитов и другого хлама.

Тра-та-та-та-та! Наш слитный залп привёл к уничтожению сразу девяти противников, но кому-то всё же удалось скрыться за деревьями на противоположной стороне автомобильной стоянке. Тактический шлем фиксировал, что все подстреленные нами уже трупы. Чистая работа.

- Откуда тут дети? – взглянул на меня Буров меняя магазин.

- Это син… нет, сын Илвы. Она там, не живая… мёртвая у входа, - ответила командиру откуда ни возьмись возникшая девушка в платке.

- Видели-видели мы её. Успокойся дочка. Разберёмся. Горлов, Пулеев! Занимайте позиции вон у тех окон. Свиридов! Остаёшься вместе со мной и Дугиным здесь.

- Я не точка… я Зуна, - ткнула себя в грудь рукой сотрудница гидроэлектростанции. – Чем ми, я можем помосч виам?

Ответа не последовало так как на стоянку ворвалось два крытых грузовика на магнитной подушке и из них на землю посыпались вооружённые до зубов люди. Большая часть из них была местная, но встречались и бойцы со светлой кожей.

Бой длился почти полчаса. Я поднимал приклад к плечу, целился, находя противника в коллиматорном прицеле и жал на спусковой крючок. Менял магазин… и всё повторялось снова и снова.

Разбитые стёкла сыпались нам на голову, тяжёлые пулемётные пули рвали воздух над головой, хлопки гранат частично гасились фильтрами шлемов, но на одно ухо я всё равно почему-то оглох.

Гражданские кричали от страха, а Зуна успокаивала местных словно заклинания повторяя им одно и тоже: «русски, русски, русски…».

Нам удалось уничтожить больше половины нападающих прежде чем они отступили. Вся стоянка за окнами была буквально усыпана мертвецами и воронками от взрывов.

От осколка гранаты погиб Слава Горлов, Исмаилов, пуля снайпера разнесла голову Марковскому продырявив тактический шлем. Первый весельчак на курсе раскинув руки замер на полу в луже собственной крови.

Все были на взводе. Мне самому хотелось бросить оружие на пол и убежать куда-нибудь подальше. Когда Свиридов перевязывал ногу Пулееву, тот скорчившись от боли заорал:

- Что мы тут вообще делаем?

- Служим, - ответил я, пересчитывая оставшиеся боеприпасы.

- Кому? Им что ли? – рукой подпоручик указал на кучку местных белки глаз и белые зубы которых ярко выделялись в темноте, затопившей первый этаж.

Штабс-капитан сидевший прямо на полу и прижимавший к окровавленному животу руку ухмыльнулся:

- Империи. Нет, Пулеев, ну нельзя же быть настолько узколобым. Давай я тебе всё объясню.

Буров говорил медленно и тихо так как силы оставляли его. Сразу две пули угодили ему в пах и сделать что-либо уже было нельзя.

- Гидроэлектростанция эта снабжает энергией столицу. В столице космпопорт…

- Ааа! Это я знаю! – забыв о субординации зарычал Пулеев снова завопив от боли.

- Хорошо, что знаешь. А вот я в твоём личном деле читал, что у тебя сестра с племянниками вроде как на Боткине? – губы штабса из белых превратились в синие.

- Верно.

- А это как не крути уже приграничный мир. Так?

- Так?

- А на границах сейчас неспокойно. Сам знаешь.

- И что? Причём тут это?

- А при том, что заправляются наши рейдеры КФ здесь на Адоре. Здесь же на складах и боезапас пополняют. Вот случится что, не дай бог конечно, на Боткине, а лететь не на чем и патронов нет. Всё взаимосвязано, сынок.

Кажется, Пулееву стало стыдно и до конца перевязки он сидел молча, опустив голову вниз и даже не смотря на потерявшего сознания командира.

На улице снова закричали, отдавая команды и ребята потянулись к окнам занимать позиции. Когда я уже готов был к ним присоединится Буров вдруг открыл глаза и ухватил меня за ногу.

- Дугин. Дима… так уж вышло, что кроме вас никого больше не было, - произнёс он, а затем без очевидной связи добавил: - За этим залом начинаются помещения с оборудованием. Они туда добраться не должны. Ты понял, подпоручик, - на губах Бурова выступила кровь. – Ломать не строить, но ты им этого не позволишь.

- Понял. Сделаем.

* * *

Когда пришла подмога нас осталось только трое. На ногах держался только я.

Подтянутый широкоплечий генерал с седыми усами и в фуражке подскочил ко мне и долго жал руку.

- Орлы! И персонал сберегли! Орлы! Как фамилия подпоручик?

- Дугин, господин гене…

- Да ладно, - махнул рукой он. - А по батюшке как?

- Дмитрий Борисович.

- Ясно. Не ранен?

- Нет. Всё хорошо. Командира нашего только вот… - проводил я взглядом свисавшую из-под простыни руку штабс-капитана.

- Бурова жалко, ты прав, - кивнул генерал, снимая с головы фуражку под которой были короткие седые волосы такого же цвета, как и усы.

Некоторое время мы стояли молча, а затем мой собеседник оглядел меня и сказал:

- Нам такие как ты нужны. Поедешь в егеря на Новый Севастополь к Рогову? Он 7-м драгунским императорским командует? Слышал о таком?

- А там сосны есть? – почему-то спросил я тут же пожалев об этом.

- Сосны? Ну и вопрос? Есть, поручик, есть. Я не оговорился! Теперь поручик. И сосны, и клёны есть. И даже берёзы!

В правом ухе моём что-то шумело, и я потряс головой. Хлопнув меня по плечу генерал стремительно унёсся куда-то, а я остался один. Впрочем, ненадолго.

За спиной что-то мелькнуло, и я почувствовал, что меня крепко обняли.

- Пасибо вам, - Зуна поцеловала меня мягкими тёплыми губами в щёку, а малыш вцепился ручкой в погончик на плече.

Улетая в столицу на «Кречете», я увидел, что гидроэлектростанция снова заработала. Вода радостно хлынула через затворы водосливной плотины наполняя пересохшее русло реки. Вот и хорошо. Вот и правильно.

И тут я кажется заснул. Сон был глубокий, крепкий, а над головой моей словно шумела листва берёзок, которые видел я только на картинке.

"Кормят мам нас хорошо. Даже отлично. Фрукты, овощи, ну всё как ты любишь. Я поправился на четыре килограмма, увидишь, не узнаешь. Мордатый стал. Ребята здесь все как на подбор. Отличные товарищи, коммунисты. Командир наш - майор Морозов, кадровый военный. У него ещё царские награды имеются. Седой, а на полосе препятствий его не догонишь. Наша застава вообще является показательной. Недавно к нам даже приезжал сам Лаврентий Павлович. Да, да Берия. Серьёзный мужик, въедливый. Всё сам лично обошёл, проверил кухню, казармы, медчасть, даже секреты. Велел Сан Санычу, ну то есть командиру нашему, на позиции - в окопы, траншеи и блиндажи больше боеприпасов и лекарств притащить. На всякий случай. В общем, мам, всё у меня отлично. Здоров, весел, ноги в тепле. Как задождило, так сразу твои шерстяные носочки одел. Спасибо большое. Знаю, что там у вас говорят, но если немец рыпнется накидаем ему по первое число.

Да, чуть не забыл, не ругай Светку и Сережку. Пусть берут мой велосипед и мяч. Ну чего им без дела лежать. Целую вас всех и обнимаю. Твой сын Валерка".

Накидаем по первое число. Легко сказать. Ладно, не буду маму расстраивать. Ну не смог я правду написать, не смог! Найдут меня, так может хоть это письмо, последнее, но будет хорошее. Пусть последнее будет хорошее. Правда, я кое-что не дописал... попозже.

Кто ж мог подумать, что нас и самолётами и артиллерией, спящих? Нет, ну мы-то, не спали. Пограничники никогда не спят. Но других? А потом танками, пехотой и снова танками. Спасибо Лаврентий Павлович за добрый совет. Патроны, медикаменты и жрачка пригодились, пятый день гады наши позиции взять не могут. Морозова жалко, героически погиб мужик, когда на правом фланге пехота прорвалась. Полчаса втроём вели огонь из пулемёта и винтовок. Никак мы им помочь не могли, нас тут самих знатно развлекали. Да и потом у нас было три "весёлых" дня.

Эх! Пожить-то ещё охота конечно. Но видать конец. Один я остался. Вчера Сапожникова и Крылова лично похоронил. Приказа отступать не было, а значит, погибаем, но не сдаёмся.

Так, что у меня есть? Шесть гранат. Винтовка и восемьдесят патронов к ней. ППШ, повреждённый, но вроде стреляет ещё. К нему шестьдесят патронов. "ТТ" нашего лейтенанта и два магазина. Лопатка, острая. Штык-нож, не раз уже мне жизнь спасавший. Нормально, повоюем ещё. Вот сейчас этих сволочей постреляем, и кое-что допишем. Мамка ругаться будет…

* * *

- Вот тут его тело и нашли. Я это отлично помню. Пацаном был, но помню. Здесь всё гильзами было усыпано, и там и вот там тоже.

- Позиции менял.

- Ага, точно. Он ведь как? Подкараулил немцев в этой балке. Склоны тут крутые, песок опять же, карабкаться неудобно.

- А почему немцы по мосту не пошли?

- Так Морозов приказал мост ещё двадцать второго июня взорвать. А сюда они пошли потому как брод здесь. Вот прямо напротив балки брод. Поди, думали обойти, думали, на заставе кто-то ещё выжил. А он один был.

- Мам тебе плохо? Может пойдём?

- Нет, нормально. Пётр Ильич, а как он выглядел, когда его нашли?

- Как? Да нормально. Перевязан был в нескольких местах. Лежал на спине, улыбался, в небо смотрел. И знаете глаза такие голубые, голубые. Мужики даже расплакались. Он карандаш в руке держал.

-… спасибо. Его последнее письмо нам переслали. Мама его прочла и хранила до смерти. Теперь мы храним.

- А вы кто ему будете?

- Я сестра. Светлана меня зовут. А это мой сын Алексей и мой внук Борис.

- Извините, если чего...

- Нет, всё нормально. Всё хорошо.

- А как эта местность называется?

- Как называется? Так, Алексей, так и называется – «Валеркина балка». Здесь же всё кровью его полито. Вы даже себе не представляете, сколько тут немцев мёртвых лежало. И там, и тут и на склонах, россыпью. А рядом с бродом, он два грузовика взорвал и бронетранспортёр, вместе с этими гадами. До корочки сгорели. Герой, настоящий герой.

- А сколько?

- Борис ну чего ты?

- Пап ну интересно же.

- Нет, нет внучок прав. Я сам тела не хоронил. Но отец говорил, что не считая сгоревших, насчитали шесть десятков или около того.

- Мам не плачь. Ну чего ты? Пойдём. А то у тебя опять сердце заболит. Боря возьми у бабушки сумку.

- Кхм, Светлана...

- Владимировна.

- Светлана Владимировна тут есть ещё кое-что…

- Что?

- Ну, в общем, я же говорил, что когда нашли тело, Валерий что-то писал.

- Да, да, говорили. Мы получили то письмо.

- Я понял, но тут другое. Там была ещё одна страница. Вся в крови, несколько строк, но не разобрать. И отец мой её не взял. А я сохранил...

- Продолжайте, пожалуйста, Пётр Ильич.

- Я её хранил, кровь героя… ну вы понимаете. В общем, сейчас её уже нет, но я разобрал те слова.

- Что он написал?

- А вы сейчас там же живёте? В той же квартире?

- Да, там же. Ремонт недавно сделали.

- Лёша, да что ты со своим ремонтом!

- Мам, просто пояснил.

- Брат просил прощения у вашей мамы за то, что продал парочку отцовских голубей, чтобы... чтобы купить вам на утренник розовые лаковые туфельки. К тому розовому платьишку, которое подарил отец, перед тем как умер. Он написал, что спрятал их в коробке за доской на полатьях. Наверное, они и сейчас там.

Понравилось? Материал с моего канала на "Дзене" https://zen.yandex.ru/rasskaz_na_odnu_ostanovky

Маленькое солнце на моей ладошке,

Белая ромашка на зеленой ножке.

С белым ободочком желтые сердечки

Сколько на лугу их, сколько их у речки!

Зацвели ромашки – наступило лето.

Из ромашек белых вяжутся букеты.

В глиняном кувшине, в банке или чашке

Весело теснятся крупные ромашки.

Ну, вот прочёл вслух и будто легче стало. Ничего себе прыжок. Ух! К этому я точно был не готов. Ну, вот совсем не готов. Мамочка! Как страшно-то. А ведь сержант Мур говорил, что это проще чем скакать на лошади. Да я лучше бы на кобыле скакал, чем тут в небе болтаться над горящим городом.

Уииии! Бр-бр-бр-бррр!

Мой самолёт, а точнее то, что от него осталось, рухнул на землю, взметнув в воздух облако пыли и надвое развалив трёхэтажный дом. Жуть! Ребят-то как жалко и выпрыгнуть многие не успели, а их в кашу, на куски! Как там нам лейтенант Перри говорил на инструктаже? "Высаживаемся, побеждаем, улетаем". Тут бы хоть первый пункт плана выполнить.

Мам, нет, ты не думай, я не жалею что пошёл защищать нашу страну. Пусть я русский, но теперь-то мы американцы. Твой Ромка-Ромашка не подведёт, даже если все называют его Робином. Ты сама рассказывала, что мой дед Пётр во время Первой мировой в одиночку изрубил саблей четверых немцев и взял их командира в плен. Чем я хуже? Я же тоже Слащёв. Не подведу.

Ну да, я не герой. Собак боюсь, плавать не умею, насекомых... недолюбливаю. Зато у меня память отличная. Помнишь мам, сколько стихов я наизусть знаю и наших русских и других. А какой у меня слух? Да я же в консерватории лучшим был. Скрипка, фортепьяно...

Бабах!

Ничего себе, это кажется, по мне стреляют. Или в парней что выше меня на парашютах парят? Стропы вниз! Да что же они такие жёсткие!? Ещё! Ещё! Кажется, Переса убили! А ведь мы с ним поспорили на персиковый компот, что выживем, станем героями, и над нами все перестанут смеяться и обзывать. Жаль, а как он играл на трубе "Серенаду солнечной долины". Заслушаешься.

Бабах! Банг!

Нет, точно по мне. Вот так вот сейчас застрелят, и даже в бою не поучаствуешь. Зря я, что ли столько времени в тире проводил. Гранты с собой взял. Тяжеленые, все карманы мне оттягивают. Должен, я должен себя показать! Вот советские, сейчас, наступают немцам на пятки, и правильно делают. Герои. Мам, я хоть и родился в России, был совсем малышом, когда вы привезли меня сюда с отцом, но кровь то у меня русская! Выживу, точно тебе говорю.

Немецкая батарея где-то правее. Бедный город, а ведь когда-то, наверное, был симпатичным, уютным. Чистые улочки, красивые люди, прогуливающиеся по каменным мостовым и набережной. Дети, играющие у фонтанов.

Мам, ты извини меня, что я тебя обманул. Ну да, не поехал я в Массачусетс с оркестром, а пошёл в призывной пункт. Так должен был! Должен был, мам! Да знаю, знаю, что бы ты сказала: "Ромка, тебя же освободили от призыва. Твои руки созданы творить музыку! Радовать людей". А кто, кто почтит память папы? Кто отомстит за него? Когда все воюют, я что буду бренчать на рояле, фортепьяно? Ну, нет.

Ба-бах! Бах! Бам!

Ага, вот они. Ладно, я тоже стрелять могу! Получайте!

Тра-та-та-та! Тра-та-та-та!

Получили?! Ещё?

Бам!

Ой! Как же неприятно… и не вовремя. Кажется, меня ранили мам. Ффф! Но ты не переживай.

Тра-та-та-та!

Не сбежал! Так тебе и надо, заслужил! Что-то меня замутило. Надо собраться, успокоится.

Маленькое солнце на моей ладошке, - надо же как. - Белая ромашка на зеленой ножке, - дышать надо правильно, доктор Лонг говорил, что всё дело в дыхании. - С белым ободочком желтые сердечки, - кажется, кровь в ботинок набирается. - Сколь-ко на лу-гу их, сколь-ко их у ре-чки! - ну нет, я так умирать не собираюсь. - За-цве-ли ро-ма-шки... на-ступи-ло ле-то, - стропы эти ещё. - Из ро-ма-шек бе-лых вя-жутся бу-ке-ты, - сейчас сделаю укол, сделаю укол. - В гли-ня-ном ку-вши-не, в бан-ке или ...забыл, что там... а, ча-шке! - вот вроде полегче, отпустило. - Ве-се-ло тес-нятся крупные ромашки!

- Ну, вот и я, гады! Не ждали! Лишь бы руки, ноги при приземлении не переломать.

Тра-та-та! Тра-та-та! Бабах!

* * *

Уважаемая миссис Слащофф. Пишет вам непосредственный командир вашего сына, сержант первого класса Патрик Мур. Хочу сообщить, что ваш сын, рядовой Робин Слащофф храбро проявил себя в боях за город Карантан в северо-западной Франции. Благодаря его решительным действиям была уничтожена батарея ПВО противника, что спасло жизни многим нашим ребятам. Он лично застрелил дюжину нацистов и взорвал склад боеприпасов. Правда, я до сих пор не могу понять, как ему удалось это сделать со сломанными руками и прострелянной грудью. Рядовой Слащофф награждён Медалью Серебряная звезда и медалью Пурпурное сердце. Награды ему вручал лично генерал Дуайт Эйзенхауэр на которого рядовой произвёл самое благоприятное впечатление. Чем ваш сын изрядно пользуется.

К сожалению, по причине травм, писать Робин не может и попросил сделать это меня. Жизни его ничего не угрожает, он быстро идёт на поправку. Вовсю скандирует стихи на русском и заигрывает с медсёстрами. От себя лично и от лица командования хочу поблагодарить вас за такого сына.

P.S. Мэм, а не могли бы вы объяснить мне, что такое РО-МА-ШКА? Да и еще, почему ваш сын Робин, ромашка?

ГЛОССАРИЙ: в новелле используется стихотворение А.Фета

Материал с моего канала на "Дзене" https://zen.yandex.ru/rasskaz_na_odnu_ostanovky

Красная букашка с чёрными пятнышками на спине старательно карабкалась по прицелу винтовки. Кажется, их называли "божьими коровками" вот только убей, не могу вспомнить почему.

Конвой замер там, где я решил его остановить. Оружие привычно легло в руки, и патрон с лёгким металлическим щелчком ушёл в патронник. Непривычная винтовка, очень старая, такие, наверное, уже лет сто не выпускают. Нет анализатора, видоискателя, прицел с ручной настройкой блин, других полезных штук к которым я привык, тоже нет. Зато простая, надёжная без ПО, которое можно взломать и испортить. Отличный трофей.

Солдат осторожно покинул автомобиль и остановился напротив упавшего дерева. Внимательно осмотрел его, убедившись, что это не диверсия. Тут проблем не будет, постарался убрать все признаки. Ну, просто дерево устало, сгнило и рухнуло на дорогу. Бывает же такое? Я отлично видел противника в прицел. Рассмотрел даже жирную муху, летавшую над его головой.

- Давай же, зови своих, пусть помогают. Ну, или вылезут из интереса. Человек, животинка любопытная.

Враг сделал то, что было надо - пробурчал что-то в рацию и двери двух автомобилей широко распахнулись. Хорошо. Глубокий вдох и кончик указательного пальца кольнуло предчувствием.

Бабах!

Один, два, три, четыре, пять, шесть. Залегли касатики. Что ж, у меня подготовлена вторая позиция. Беру винтовку и лёгкой рысцой на заранее выбранное местечко. Тут и патрончики и окопчик в случае чего.

Фуух! А вот и я. Семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать. Ух ты, какой прыткий! Нет, сбежать не получится. Тринадцать! Чёртова дюжина собрана. Теперь ждём гостей.

Переворачиваюсь на спину и стараюсь сбить волну адреналина поднимающуюся изнутри. Надо расслабиться, отдохнуть. Иначе можно сгореть и в самый ответственный момент сделать ошибку. Сейчас прибудет поисковый отряд, и я стану самым популярным существом в этом секторе. Скорее даже хищником.

Лучи солнца уверенно пробивали кроны деревьев, наполняя пространство вокруг меня калейдоскопом красок и пляской солнечных зайчиков. Завораживающе красиво и странно одновременно. Лес будто двигается вокруг меня, не стоит на месте

Эх, а как хорошо начиналась высадка нашего гвардейского полка на эту планетку. Задание-то было плёвое – десантироваться, уничтожить немногочисленные войска сепаратистов, их примитивную инфраструктуру и арестовать заговорщиков. Придать их трибуналу, но не здесь, на Земле. Нам гвардии такие задания, словно семечки, щёлкать, на раз-два. Мы ж элита, лучшие из лучших, непобедимые! Ну и что, что «Паскевич» далеко? Боевые командировки на окраинные планеты, обычное дело. Известно же, что где тонко там и рвётся. Слабый контроль порождает сомнения и разочарование. Периферия всё-таки.

«Отвага» доставила нас на орбиту точно в срок. Загрузились по полной самыми модными девайсами, несущими смерть, и разрушение, а затем с шутками, прибаутками пошли на высадку. Пари заключали, идиоты.

Кто ж знал, что наши десантные капсулы в клочья разорвёт их ПВО? Мы даже не знали, что оно у них есть. И куда только разведка смотрела? Болваны! Целый полк сгорел в стратосфере, не достигнув поверхности. Считанные единицы приземлились, были окружены и добиты. У них тут оказалось всё продуманно, подготовлено. Инфраструктура примитивная? Не правда. Вполне себе современная, командиры адекватные, солдаты дисциплинированные и замотивированные. В общем, полный порядок. Сепары то Конфедерацию создали не хухры мухры. Одна планета против империи - тьфу! Четыре, уже что-то. Даже «Отвагу» в космосе сумели уничтожить. И где только истребители взяли?

Ловкий муравьишка бежал по моим пальцам, отчаянно пытаясь найти выход. Вот и я так же. Мне повезло, что при высадке был ранен, но выжил. Капсула получила повреждение и рухнула на прибрежные скалы вдалеке от «аплодирующей публики». Отсиделся, подлечился, а затем в лес. Жутко надоела рыба и эти фиолетовые слизняки. Слава богу, тут почти 55% поверхности это чащи и рощи.

Маленькая яркая птичка, размером с напёрсток, взбивая воздух крыльями, зависла надо мной. Глаза бусинки внимательно смотрели на лежащего под ней человека. Удивляется? Оценивает? Или боится? Моргнул, а её нет. Реакция, однако.

Дальше что? А ничего, партизаню теперь. Уже почти полгода. Срок конечно немалый, но так чтобы совсем. Нападаю на военных то тут, то там, уничтожаю объекты инфраструктуры, устраиваю засады. Всё время в движении, иначе каюк. В общем, стал занозой в заднице Конфедерации свободных планет. Здесь на «Паскевиче» у них столица - штаб, парламент, база объединённых сил, склады. До некоторых я уже добрался. Сепары тогда жутко разозлились, сутки ровняли с землёй лесной массив на юго-востоке. Одни пеньки остались. Но меня там уже не было. Я с трофеями покинул сектор. Волка ноги кормят.

И как они меня только не ловили. Сколько сил потратили, ужас. Не соображают, что толпа одного подготовленного стрелка не найдёт если искать не умеет. Гвардии-ротмистр, это вам не сопливый ополченец. Пятнадцать лет почти воюю.

Крылык! Палочник притворялся веткой так ловко, что мне пришлось минут пять смотреть на него, чтобы убедиться, что я не ошибся. Молодец, за маскировку оценка «отлично». Как бы сказал наш майор: «Своё дело знает».

Почему до сих пор жив? Так искать современный человек разучился. Доверяет приборам, гаджетам, искусственному интеллекту, чёрт знает чему. А вот я сразу избавился от армейской брони, коммуникатора, умной винтовки и стал настоящей проблемой. Конечно, в случае ранения мне не сделается автоматически болеутоляющая инъекция, в случае остановки сердца никто не даст разряд, и задница, если честно, по ночам мёрзнет без климат-контроля. Я уязвим для ударов, осколков и т.д. и т.п. Зато… облавы бесполезны. Они же, как слоны потопчутся, потопчутся и улетят. Сканируют местность, сканируют, а результата ноль. В лесу, я не самый крупный хищник. Ходят мимо меня, а не видят. Старая винтовка, маскировка из тряпок, травы и веток, вот и всё моё богатство. Мой секрет успеха. Гвардия не сдаётся!

Запах травы меня успокаивал, а спится тут как! Стал чувствовать себя как дома. В лесу есть всё необходимое для выживания, были бы навыки, умения и терпение. А этого у меня в достатке. Я ещё в учебке «пятёрки» по выживанию получал. А ведь некоторые смеялись, говорили, не пригодится. Покойтесь с миром.

Через месяц сюда должен прибыть новый корабль и новые гвардейцы. На этот раз целая группировка. Мятеж конечно обречён. Наверняка думают как бы повыгоднее сдаться или обвинить во всём друг друга. Даже мои комариные укусы вызвали недовольство населения - бурные споры, пикеты, беспорядки. Краем уха смотрел местные новости на трофейном планшете, познавательно.

Вот интересно, откуда здесь "божьи коровки", палочник, муравьи? Неужели завезли с Земли? Или они местные? Тоже мне, вопрос вопросов. Отпустил бедное насекомое на землю, пусть бежит по своим делам.

Где-то рычит лесная кошка – раскатисто, злобно. Показуха, сообщает о намерениях. Ко мне не подойдёт. Теперь в лесу другой царь.

В принципе, я могу прекратить лезть на рожон. Дождаться своих, присоединиться. И так вроде много сделал. Крест с бантом заслужил по-любому. Но ведь это не интересно. Да и ребята погибли не за грош. Отомстить надо. Хотя вроде отомстил уже. Нет, всё-таки дело не в мести. В долге? Гвардия опора императора? Это важно конечно, но снова мимо. Прислушиваюсь к себе и понимаю, зачем всё это.

Помню в детстве, а рос я без отца (погиб батя при исполнении, на каких-то важных учениях), маменька меня ругала, наказывала за проказы. А я стервец бедокурил снова и снова, даже если мне не хотелось уже. Ходил с красными ушами, но не сдавался. Стисну зубы и вперёд. Характер у меня такой. Силой ничего не решишь. И мама это поняла, не сразу, но поняла.

Над головой застучали лопасти винтов, потом ещё и ещё. Пузатые машины садились возле площадки, на которой неподвижно лежали мёртвые тела. Из трюмов дружно, с криком выплёскивались солдаты в чёрной форме. Ну что же вы так? Опять? Хоть бы цвет другой выбрали. Учишь их, учишь.

Винтовка снова уютно легла в мои руки кончик указательного пальца опять закололо. Глубокий вдох и...

Фуух! Ну, вредный я, вредный. Не повезло вам со мной.

Понравилось? Читайте мой последний рассказ "Толик Три вагона: оператор ДШК" https://zen.yandex.ru/media/rasskaz_na_odnu_ostanovky/tolik-...