Аудио-спектакль "Написано Карандашом"
Аудио-спектакль сделанный участниками нашего Discord сообщества NME.
Светлой памяти предков воевавших за нашу с вами родину посвящается.
Аудио-спектакль сделанный участниками нашего Discord сообщества NME.
Светлой памяти предков воевавших за нашу с вами родину посвящается.
Пока Ротный нас инструктировал, к расположению батальона подвезли картонные ящики с сухпайком. В тентованном ГАЗ-66. Мы расстелили плащ-палатки на отвратительный снег, распотрошили коробки, распихали содержимое по вещмешкам. На этот раз нам выдали «экспериментальный» сухпай.
В правом верхнем углу надпись «испытания». Как говорится, это именно оно.
Сухпайка выдали на трое суток. То есть по три коробки каждому солдату (и офицеру). В коробках, в комплектах пайков, находились спички с длинной желтой серной «головкой». Пацаны говорили, что эти спички зажигаются об броню. А ещё они не задуваются ветром. Ладно, посмотрим.
Кроме спичек в комплектах имелись влажные салфетки. Ну, такие, пропитанные «дикалоном». Запах от этих салфеток приводил нас в поросячий восторг. Кто-то из пацанов сразу же распечатал упаковку, натёр «дикалоном» себе руки, рожу. Потом бегал между плащ-палаиками, тыкал всем под нос свои ароматизированные ладошки и восхищался: - «Ништяк? Да, ништяк?»
Сухпай получили, манатки упаковали быстро. Водилы подогнали бэтэры. Мы покидали на верх бэтэров, вещмешки, запрыгнули сами на броню. Вещмешки прикрутили к бронекрышкам движков.
Бойцы расположились на технике кто где смог придумать. Мои изыскания насчёт самого козырного места заставили водить пятаком по окрестным поверхностям БТРа. Очевидно, что с точки зрения безопасности надо было усесться на броню в центре и свесить ноги в люк. Если начнут летать пули, то можно быстро спрыгнуть под прикрытие брони. Два верхних десантных люка БТРу сделали широкими, прямоугольными. Даже в бронежилете и с пулемётом солдат мог проникнуть в него быстро. Но, дембеля тоже умели думать башкой, несмотря на то, что на башку надета каска. Они расселись в оба люка и заполонили их собой.
Мне пришлось включить черепно-мозговую деятельность, чтобы прикинуть как разместиться на технике по остаточному принципу. Было понятно, что во время движения с левого борта у нас окажется река, по правому борту - горный склон. Если духи начнут стрелять из-за реки, то это далеко. А если с горного склона, то это близко. Значит стрельба с правого борта будет представлять наибольшую опасность для меня. Выходило, что правильно будет расположиться лицом к горному склону, то есть к наиболее опасному направлению. Я подумал, что буду ехать, внимательно следить за склоном и окружающей обстановкой, ибо не хочу получить пулю в затылок как лейтенант-связист Фоменко В.В. Врага полезно встречать не затылком, а стволом пулемёта. Если кто-то высунется в горах, то надо будет всадить в него длинную очередь, чтобы он очканул, чтобы не так свободно себя чувствовал. Ему по движущейся цели стрелять будет сложнее, чем мне по неподвижной.
Потом я начал придумывать за что держаться во время движения. Ехать мы будем по кривой дороге. Если БТР разгонится, то он начнёт прыгать на ямах. Мне желательно во что-нибудь вцепиться, чтобы не слететь. Если шлёпнуться со стоящего БТРа, если шмякнуться с такой высоты об землю, то можно стать инвалидом на две недели. А если шлёпнуться на полном ходу, то инвалидность будет обеспечена навсегда. А если БТР уедет, если ты покалеченный останешься один на дороге, то это будет твоя Последняя Печальная история. Чтобы не ввязываться в такую драму, полезно было найти какую-нибудь держалку на броне. Надо вцепиться в неё и не отпускать. В такой позе будет всё хорошо.
Держалку я нашел на башне. К ней было приварено какое-то «ухо», согнутое из стального прутка. Скорее всего на него полагалось крепить брезентовые чехлы или масксеть. Но это «ухо» вполне годилось, для того, чтобы солдат мог держаться за него своей конечностью. Более того, возле этого «уха» часть моего корпуса прикрывала башня. Это было очень хорошо, просто замечательно.
Устроился я на правом борту сразу за башней БТРа.
Ремень своего пулемёта перекинул через голову и одно плечо. Чтобы на ходу не уронить. Выпустил ремень на всю возможную длину, чтобы в случае необходимости можно было маслать стволом из стороны в сторону. Потом дослал патрон в патронник, поставил на предохранитель. Собрался ехать, но вспомнил про ноги. Их следовало разместить так, чтобы не оторвало. Если фугас или противотанковая мина долбанёт под колесом, пусть бы оно полетело вверх не с моими ногами. Я поёрзал задом по стальной броне так-сяк, посучил ногами то в одну сторону, то в другую. Нашел-таки, приемлемую позу, пристроился так, чтобы ноги находились над самым широким просветом между парами колёс. Решил, что уже можно ехать.
На фотографии 3-й ГРВ, то есть Гранатомётный взвод нашего Третьего батальона. Это не Седьмая рота. Соответственно, на снимке не я. Однако, общие соображения о самосохранении этого солдата, меня и других военнослужащих подталкивали к тому, чтобы ехать именно в такой позе.
Ротный Рязанов прошел вдоль колонны наших БТРов. Оглядел кто как закрепился на броне. Прошел туда-сюда, встал посередине.
- Ну что, Горнокопытные слегка бронированные? Готовы?
- Так точно, товарищ старший лейтенант! – Ответил почти стройный хор солдатских голосов.
- Тогда, как говорил Юрий Алексеевич – «Поехали»!
Рязанов заскочил на свой командирский БТР под управлением Вани Грека. БТРы взвыли движками. Выкатились за КПП-1, пошли на спуск по кишлаку.
На фотографии выезд из Рухи в сторону Анавы. На выход из ущелья.
На броне ехать было очень холодно. Дул горный промозглый ветер. Плюс к тому БТР ехал, ветер получался ещё сильнее, продувал всё насквозь. На мне были надеты ватные штаны, ватная телогрейка, сверху бушлат шестого роста, на бушлате противоосколочный бронежилет Б-2. Если он не пропускает осколки, то ветер он тоже не пропускает. Сделан он из пластин, под пластинами прослойка из каких-то волокон. Хорошая прослойка, толстая как пол матраса. Так что броник ветром не продувало, а ватные штаны пронизывало как будто они были сделаны не из плотной ткани и ваты, а сшиты из марли. В общем, если бы не броник, то я промёрз бы до полусмерти.
Через несколько минут движения наши БТРы выехали за последние полуразрушенные постройки. Дорога пошла между гор.
Техника шла на приличной скорости. От этого её очень сильно качало на ухабах. Я держался за «ухо» скрюченными пальцами, синими от холода. И что думаете? Думаете я испытывал огорчение? Нет же, я был счастлив! Ехать нам надо было весь световой день, я был внутренне согласен весь день сидеть на стылой броне, держаться скрюченными пальцами, лишь бы только не вхерачивать с вещмешком по горам. Более того, я страстно желал, чтобы вся моя служба до дембеля прошла на этой броне с «ухом» из прутка в руке. Я был полностью согласен, я был счастлив!
На контрасте с таким способом перемещения мне вспомнилась поездка в рейсовом автобусе на выходные к родителям. В детстве, когда я был студентом, периодически катался из Минска на междугороднем автобусе-экспрессе. Маршрут в те годы обслуживали новенькие венгерские «Икарусы». Венгры забабахали «Икарусу» просторный салон с высоким потолком, установили мягкие кресла с высокой спинкой. Такие кресла в ту пору называли словом «авиационные». Я забирался в «авиационное» кресло, устраивался поудобней, а через полчаса пути на меня наваливались страдания. Моя спина затекала, задница болела, согнутые в коленях ноги гудели. Меня клонило в сон, голова то и дело сваливалась с плеч прямо на грудь, а иногда криво на спинку впереди точащего кресла. Я бился лбом, просыпался, мне было погано. Внутри себя я думал всякие разные обидные слова потому что за полтора часа дороги выматывался и морально, и физически. Это была сущая пытка.
В первом сопровождении колонны мне довелось ехать не в мягком «авиационном» кресле. Мой зад располагался на листе твёрдой стылой брони. Однако, я был счастлив! Тогда, в салоне автобуса было тепло, а сейчас моё тело пронизывал горный ветер, вокруг был холод собачий, но я испытывал приступ счастья, был согласен ехать в таких условиях весь день. Лишь бы не идти, лишь бы не лезть в горы.
Спать на качающейся броне мне не хотелось, голова с плеч на грудь не валилась. Мне было очень интересно и увлекательно судорожно сжимать левую руку на «ухе», приваренном к башне БТРа. Мне было очень занимательно и познавательно буравить взглядом горный склон, с которого в любую секунду могло ударить десятка два автоматов и пара гранатомётов. Сон, почему-то, в такие минуты не очень наваливался.
Так что, дорогие путешественники и путешественницы, предлагаю вашему вниманию сделанный мной вывод: кататься надо не с комфортом, а с хорошим настроением. И тогда, как говорится в песне, тогда вода нам – как земля.
Всем привет. Ищу информацию о прадеде, участнике ВОВ, Вороненко Корней Данилович, может хоть о месте захоронения.
Есть информация о месяце гибели с сайта https://1418museum.ru/heroes/9592321/?SEARCH=Y - май 1943г.
Есть информация о районе, в котором дивизия вела бои в тот месяц https://pamyat-naroda.ru/warunit/id14311/?static_hash=21961b... - недалеко от Мужиково — деревня в Новосильском районе Орловской области.
Призывался из Новосибирской области.
Начал собирать информацию о предках, оказалось что о нем ничего и неизвестно особо, двоюродный дед даже его отчество не с первого раза вспомнил. Кто-то из родственников говорил, что поезд разбомбили, в котором прадед ехал, но это может быть неточной информацией.
Вдруг кто-то живет в тех местах, и видел могилы, или мемориалы со списками. Буду благодарен за любую информацию. Пост без рейтинга.
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Убежал я от Хасана далеко. Оббежал вокруг здание батальона, весь дувал. Прокрался с обратной стороны, оттуда, где из земли торчала труба с кранами. Осторожно выглянул из-за угла.
Перед строем роты появился Рязанов. Он шел из двери внутреннего дворика к толпе солдат. Солдаты засуетились, сержанты начали подавать команды «Третий взвод становись!», «Первый взвод, становись!».
Тихонечко я прошмыгнул из-за угла за спины пацанов четвёртого взвода, продефилировал к своему второму взводу. Рязанов остановился перед толпой. Толпа сформировалась в четыре повзводных коробки. К строю добегали последние единицы разгильдяев. Один из самых разгильдяйских разгильдяев, в лице Юрки Кудрова, умудрился выскочить из расположения роты и выбежать из-за спины Рязанова.
- Кудров, стой!
Юрка остановился между строем и Рязановым, сделал тупое выражение лица, полагающееся по Уставу провинившемуся солдату, повернулся на голос Командира.
- Солдат! Копыто к черепу!
Юрка вскинул правую руку к правому виску. Застыл в немом затупе, стоял, пожирал глазами Рязанова.
- Ну? Что надо сказать, солдат?
- Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!
- Здравствуй, Юра! – Рязанов немного наклонился к лицу Кудрова, выпучил на него Командирские глазищи. – Полтора года служишь, а сказать «разрешите встать в строй» не научился?
- Разрешите встать в строй!
- Иди, бездельник. Встань в строй. – Букву «б» Рязанов произнёс настолько мягко, что было не очень понятно, а в самом ли деле Кудров - бездельник.
Рота похихикала. Рязанов сказал несколько обыденных армейских фраз, отправил роту на завтрак в солдатскую столовку. С некоторых пор у нас появилась своя столовая. Её сложили из глиняных кирпичей-сырцов, накрыли каким-то покрытием. В общем, среди дувалов появился ещё один недо-дувал. В нём нам было велено принимать пищу.
Зашли мы в столовку. На всякий случай, я старался держать Хасана в поле бокового зрения. Сам старался не попадать в сектор его личного обзора. Думаю, что он уже начал забывать про оскорбление, нанесённое его шапке. Но, на всякий случай, я решил понаблюдать «из засады». Из глубины солдатской столовой я разглядывал как он взял кружку с «какавой», как увлеченно размазал шайбу масла по белому хлебу. Потом принялся за трапезу. Видно было, что все его мысли поглотил процесс чревоугодия. Давно известно, когда мужчина сыт, тогда он добр. Всё складывалось для меня хорошо, мирная жизнь потихоньку налаживалась.
После завтрака снова объявили построение. На этот раз с оружием. Мы вывалили из наших ослятников, сытые и довольные, начали формировать повзводные коробки. На этот раз Рязанов почти моментально возник перед строем. Он собрался начать доводить до роты информацию, но из ворот расположения выскочил тот же самый тормоз по фамилии Юрка Кудров. На этот раз у Юрки в правой руке была снайперка.
Юрка поравнялся с Рязановым, левой рукой выполнил жест «копыто к черепу», на бегу отдубасил:
- Товарищ старший лейтенант, разрешите встать в строй!
Рязанов заржал. Он держался одной рукой за свой живот, другой рукой показывал на Кудрова и хохотал.
- Кудров! – Рязанов перехватил немного кислорода. – Почему ты такой дурень? Ну, как ты отдаёшь воинское приветствие левой рукой? Да ещё с оружием? Да ещё жопой к командиру!
Кудров быстренько затёрся в строй, спрятался от Рязанова. Стоял, зыркал нервными глазками из стороны в сторону. Он не врубался чего от него хочет Командир. Он не врубался чего теперь следует сделать. Если бы Рязанов ему сейчас сказал: - «Кудров, подбери какашку и съешь». То я уверен, что Кудров подобрал бы и съел.
- Бля-а-а-а! – Рязанов покачал головой. – Займусь когда-нибудь тобой, но не сегодня. Потому что на сегодня поставлена задача: уходим с колонной на Джабаль. Из расположения выходит вся техника, кроме Боевого Охранения. В Роте остаются Хрендюлькин, Пендюлькин, Мазюлькин (это Старцева выражение, Рязанов сказал что-то другое).
Не помню кого именно Ротный оставил в наряде и не взял на сопровождение колонны, но точно помню, что физиономии у этих пацанов были очень кислыми. Лица всех остальных солдат расцвели улыбками. Думаю, что ещё немного и особо впечатлительные бойцы воскликнули бы «ура». Думаю, что каждый боец внутри себя так и сделал: воскликнул «ура» и подумал слово «наконец-то».
Лично я не поверил, что такое возможно потому что уже привык, что наша рота вечно вхерачивала по горам и конца-края этому вхерачиванию не было. Каждый боец катал на себе железо по горам и мечтал, чтобы железо его покатало. А сегодня, вдруг, Рязанов объявил новые правила «игры», сказал, что нас собираются покатать на железе. То есть на бронетранспортёре. Жрачка и патроны тоже будут кататься на бронетранспортёре, а не на наших горбах. И вода тоже. А воды в бронетранспортёр можно натаскать столько, что хватит попить, поесть, помыть руки, и ещё пообливаться на товарищей. Это прозвучало как невероятная фантастика. Надо же, свезло так свезло!
В моей послевоенной жизни однажды произошел интересный разговор. В санатории Министерства Обороны СССР «Кавказская Ривьера» мне довелось познакомиться с Лёхой Марьиным. Лёха в Афгане служил на ЗУшке (спаренной зенитной установке), смонтированной в кузове «Камаза».
Этот «Камаз» сопровождал колонны. На одном из выездов на колонну напали душманы, был бой. В этом бою Лёхе взрывом оторвало руку. Лёху комиссовали, направили в санаторий. Там мы и познакомились, сидели на берегу моря, смотрели в набегающую волну, курили вкусные сигареты с фильтром. Потом начали потихонечку разговаривать. То есть, Лёха взялся рассказывать мне боевой эпизод:
- В мае мы поехали на войну...
Мне стало не понятно, я перебил его рассказ вопросом:
- Лёша, на какую войну? Ты же на ЗУшке служил.
Лёша, такой:
- Ну да. На ней на войну и поехал.
А я всё ещё в недогонках:
- Ты в колонну поехал что ли?
Лёша:
- Ну да. Говорю же – поехал на войну. В колонне.
Тут до меня дошло: - «А-а-а-а, вот о чем он базарит»! – Ну я и высказался не подумавши:
- Так это ты не на войну поехал. Ты потащиться поехал. На войну ходят пешком по горам, очень сильно работают. А в колонне тащатся.
Лёша не понял меня, даже немного приобидился. А я не хотел никого обижать, я нечаянно. Оно у меня само как-то «на автомате» выскочило. Потом, после той беседы с Лёшей, я попробовал думать. Думал-думал и надумал. Принял для себя решение, что каждый выполнял поставленную ему задачу. У каждого был «свой манёвр» и своё место для подвига. Попробуй покататься по заминированной дороге в «Камазе» с большим ветровым стеклом. Для примера покажу фотографию Александра Ашихмина. Он назвал её «смертник в телевизоре». Такой термин часто использовали в Афгане потому что он очень красноречиво характеризует работу военных водителей.
Для полноты удовольствия давайте положим в кузов этому «Камазу» цистерну с бензином. Или ящиков со снарядами нагрузим. Хочешь «потащиться» на такой службе? Слово «потащиться» обозначает, что тебе предлагается ехать и получать удовольствие от поездки. Хочешь? Ну дык посмотри на дырочки от пуль в стекле и на надпись на бочке.
После разговора с Лёшей Марьиным я пришел к выводу, что у каждого на войне была своя передовая. Каждый, кто выполнил Боевую Задачу на этой передовой, тот - Герой. Поэтому не сочтите мои дальнейшие рассказки за выпендрёжь, я не буду пытаться посчитать у кого служба была труднее, не буду мериться у кого самые квадратные яйца и самая крепкая челюсть. То есть, наоборот. У кого самая квадратная челюсть и самые крепкие яйца. На войне у всех было нормально с яйцами, у всех было достаточно «кайфа». Все с лихвой хлебанули на той войне. Поэтому я не выпендриваюсь, не меряюсь. Просто рассказываю, о чем думали 19-ти летние пацаны перед выходом на опасное задание. Что их беспокоило. Что огорчало, что радовало.
Известие о том, что нашу роту направляют на сопровождение колонны нас не огорчило. Оно нас очень обрадовало. Особо впечатлительные пацаны чуть не выкрикнули от радости «ура», они сами позже признавались в этом.
В строю нашей роты все пришли в возбужденное, восторженное состояние. Мне стало интересно, а с чем будет колонна? Вдруг с сухпаём? Тогда можно будет чики-брики, подтибрить баночку сгущеночки. А ещё лучше коробочку сухпая. А лучше две коробочки. Классно, чтобы экспериментального, горно-зимнего. С шоколадками, с витаминным соком, со сгущенкой, и ещё, как принято говорить в армии - с голой бабой.
- И ещё с голой бабой внутрь БТРа мне залезьте! – Рязанов продолжал инструктировать личный состав роты. Пока я немного отвлёкся в мыслях, пока я «улетел» в фантазиях про сгущенку, Рязанов чётко по-военному доводил до личного состава что и как надо делать при выезде в первое в нашей жизни сопровождение колонны:
- Ни одеял, ни подушек, ни матрасов в БТРы не тащить. Запрещаю. Из расположения роты выходите только с вещмешками, плащ-палатками, ватными штанами и ватными куртками. По-боевому, как в горы. Потому что на технике будет холодно как в горах. Далее. Дорога будет минирована. Обочины будут минированы. В случае подрыва весь лишний мотлох в виде матрасов и одеял будет гореть. Выскочить из огня в суматохе и тесноте никто не успеет. Поэтому личный состав будет ехать сверху на броне. Под бронёй поедут только старший стрелок и водитель. У водителей люки над головой должны быть открыты. Чтобы в случае подрыва или попадания кумулятивной гранаты, водитель не погиб от избыточного давления. В самом худшем случае его просто выкинет взрывной волной из люка. Старшим стрелкам сложнее. Если что, придётся выбираться из подбитой машины. Поэтому никакого хлама в десантном отсеке быть не должно. Вся пехота поедет верхом на броне. Вещмешки приказываю закрепить сверху на броне. Оружие тоже сверху на броне. На каждом солдате должны быть бронежилет и каска. Не где-то валяется, а одета на солдатскую голову, ремешки подтянуты, внутренняя обвеска выставлена. В случае обстрела водителям приказываю любой ценой продолжать движение. Не останавливаться ни в коем случае. Душманы будут стрелять из укрытий. Чем лучше укрытие, темь меньше сектор обстрела. Это аксиома. Машина должна выйти из сектора обстрела. Если гранатомётчик высунется из укрытия в погоне за целью, то он демаскирует себя. Его должны уничтожить пехотинцы. Старшим стрелкам ставлю боевую задачу - КПВТ на БТР установлен не для того, чтобы красоту источать, а для того, чтобы стрелять! По ходу движения колонны буду лично проверять работоспособность КПВТ.
Судя по напрягам, которые предвиделись в пути следования, нормальному человеку надо было бы испугаться. А нам, пацанам из Рухи, не только не стало страшно. Мы решили, что «всё по кайфу, товарищ Маршал». И да, мы согласны были ехать в брониках и касках. Это даже очень хорошо, что в брониках и касках. Это дополнительное утепление на таком собачьем холоде, плюс защита от осколков, плюс не на горбе же это всё тянуть. Бэтээр весь этот мотлох потянет. Ништяк-ништяк-ништяк! Дайте-ка я хоть вполголоса, но всё же крикну «ура!»
- Теперь про бронежилеты и каски. – Рязанов вытащил из висевшей на боку полевой сумки листок бумаги. Поднял его в руке. – Вот это. Это письмо от сестры Хайдарова Фархода. Как вы все помните, он подорвался в Мариштане. По собственной глупости. В госпиталь его довезли живым, но там он скончался от эмболии. Чтобы его родственникам было легче пережить утрату, я написал наградную на Хайдарова. Написал вот в таком духе: «При возвращении с боевого задания 23.10.1984 рота, в которой он служил, была обстреляна противником. Отражая нападение, Xайдаров Фрход действовал решительно и бесстрашно. В ходе боя получил смертельное ранение в голову. Представляю к награждению орденом Красной Звезды (посмертно).» Орденом посмертно Хайдарова наградили. А вчера пришло письмо от его сестры. Цитирую: - «… бла-бла-бла… так, вот… и как так могло получиться, что мой брат был убит в голову? Почему на нём не было каски? Почему вы не дали моему брату защиту, бронежилет и каску? Чтоб вас всех там поубивало! Сволочи вы все! Гады!» Понятно, да? То есть вы все сволочи и гады. И вам всем желают гибели из-за того, что кто-то разгвоздяй. Поэтому думайте, прежде чем чего-то болтать своим родственникам. Лично мне очень обидно за такое отношение. Хочется взять и написать ей: - «Твой братец, из-за личного раздолбайства, нарушил все мыслимые и немыслимые нормы поведения при выходе с боевого задания. Он погиб сам и ещё подставил своей тупостью боевых товарищей…» Много чего хочется написать. Но я этого не сделаю. Потому что в любой ситуации мы должны оставаться людьми. Людьми, а не моральными уродами! – Рязанов заложил руки за спину, зашагал вдоль строя.
- Теперь следующий пункт. Вас вывезут из Панджшера в Чарикарскую долину. В долине живут люди. Здесь никого нет, а там есть гражданское мирное население. Когда это население вас увидит, то оно должно прочувствовать, что это не военные преступники едут на плановые зверства. Это Советская Армия оказывает интернациональную помощь дружественному афганскому народу по поддержанию в стране конституционного порядка в борьбе против незаконных бандитских вооруженных формирований. Всем всё понятно? Кудров!
В ответ «раздалась» тишина.
- Кудров, тормоз!
- Я! – Кудров аж присел от неожиданности. Но голос-таки подал.
- Повтори, что я сказал.
- У.. У-у.. Ну-у-у... Всем всё понятно!
- Молодец, Кудров. Красавец, Кудров! А теперь получаем сухпай, готовимся к погрузке на технику. Р-р-разойдись!