Почему данная обувь снискала такую популярность у сельских жителей? Во –первых, она действительно тёплая, можно быстро надеть, достаточно практична (при использовании калош), не сказал бы, что валенки удобные, по мере носки привыкаешь, но если, не дай Бог, больше по размеру- мозоль обеспечен. Мне вспоминаются валенки двух типов: черные -достаточно грубые, коричневатые и грязно-белые- более мягкие. В первых носили помои скотине, убирали сарай и двор и от них, понятно, всегда сильно пахло навозом, вторые –это парадно-выходные, можно было пойти в сельский клуб на кино или дискотеку, в сельмаг ха хлебом или поехать в районный центр.

Еще я вспоминаю, что у деда часто сильно ныла нога, он бубнил, что это на погоду, на самом деле- последствие тяжёлого ранения (раздробленную ногу собирали по косточкам), и он не мог долго ходить в обычной обуви; в теплый сезон он носил кирзовые сапоги, в холодный -исключительно валенки и радовался этому, особенно когда доставал их теплыми с печки

Мы в 80-е в валенках бегали зимой во дворе, играли в хоккей, а вратарь вставлял внутрь какие-то пластмаски, чтобы уберечь ноги при попадании шайбой.

Сейчас валенки тоже есть, но это уже не те простые, деревенские- другой коленкор, модные и дорогие, а по сути – ничего не поменялось, просто приклеивают подошву, вшивают молнии, украшают вышивкой. За каждую такую финтифлюшку надо заплатить, в результате- цена о-го-го, кусается. Мы с супругой не сторонники современного маркетинга, по старинке смотрим на функционал, поэтому, живя в деревне, купили себе на рынке обычные валенки с калошами, теплые и удобные. Зимой дорожки чистить и гулять- самое оно. Как-то помню в прошлом году с детьми (уже взрослые) поехали на горку покататься. Молодежь в своих зимних «Абибасах» стала быстро замерзать, а мы смотрим на них и думаем: «Ну ничего, нужно немного подождать, придет время и сами поймут, что настоящая красота- в простоте». Я вовсе не утрирую и не призываю всех носить зимой исключительно валенки, думаю, что валенки –это один их хороших примеров, который надо искать во всем, а не покупаться на всякие утилитарные яркие предметы, усыпляющие бдительность и благоразумие. Тепла вашим ногам и мира в душе, декабрь на пороге….

Стратосфера — это слой атмосферы на высоте от 11 до 50 км, а Труфаново — это маленькая деревенька под Тулой на реке Глутни, в 20 минутах езды к юго-западу от областного центра (ныне часть Большой Тулы). Что роднит эти два названия? А роднит их одно июньское утро, наступившее 89-лет назад, и сделавшее ничем неприметный населённый пункт Тульского района (губерния тогда была упразднена) центром сенсационных сообщений.

Вот что писал «Коммунар» 29 июня 1935 года, № 134 (5029):
«Телефон в Туфановском сельсовете был непрерывно занят. Такой нагрузки еще никогда не было у этого телефона: разговор шел почти исключительно по прямому проводу Москва—Труфаново. Вся страна, весь мир слушали то, что передавал старенький труфановский телефон».

Огромное и пушистое

В том же номере газеты приведены рассказы очевидцев необычного явления. Жительница села тов. Воронова вспоминала: «Вышла я из избы и вдруг вижу — летит что-то огромное и пушистое. Я бросилась в сельсовет и вместе с председателем Дерюгиным, сломя голову бежали в поле. Когда мы добежали, на земле уже лежал голубой шар, а рядом колыхался шелк. Навстречу нам вышел человек в теплой одежде и валенках». Другие свидетели Наталья Авилова и Марфа Иванова решили, что оторвалось и упало на землю… облако. Ближе всего к действительности оказались колхозники Макаров и Игнатова — спускаемый объект они окрестили «большим парашютом». Парашют действительно был и даже не один.

Полёт над дачей Сталина

27 июня 1935 года газета «Правда» в № 175 (6421) подробнейшим образом рассказала о причинах приземления в Труфаново; тульский «Коммунар» побоялся сообщить некоторые интересные детали произошедшего, скрыв, например, место отправления летательного аппарата и т. п., поэтому часть дальнейшего повествования пойдёт по материалам центральной печати.

Дело было так.

В двухстах километрах севернее Труфаново, в тогда ещё подмосковном районе Кунцево, недалеко от ближней дачи самого товарища Сталина, на стартовой площадке воздухоплавательной дивизии в 23 час. 30 мин. 25 июня 1935 года начались работы по подготовке к полёту третьего в истории советской стратонавтики аппарата «СССР-1-бис» (приставка «бис» использована в названии, так как стратостат создан на базе и из деталей предшественника). Голубая гондола с пятиконечной звездой на обшивке и надписью «СССР — USSR» плавно оторвалась от земли в 5 час. 25 мин. утра 26 июня 1935 года. На её борту находились три человека: пилот сферических аэростатов, командир экипажа Кристов Зилле, второй пилот-инженер Юрий Прилуцкий, физик Александр Вериго.

Через 41 минуту после старта аппарат поднялся на максимальную высоту в 16 000 метров (по другим источникам 16 100 метров. — С. Т.), было это в районе Подольска. Экипаж провел все необходимые замеры, сделал снимки следов космических лучей с помощью камеры Вильсона. Полёт проходил в исключительно научных целях, без каких-либо планов на мировые рекорды.

Дело в том, что СССР тогда ещё не был членом Международной авиационной федерации (Fédération Aéronautique Internationale), которая с 1905 года занималась регистрация рекордов в воздухоплавании и авиации. Полноправным членом FAI Советский Союз станет в феврале 1936-го.

Пойман за хвост

Полет на недосягаемой тогда никем высоте где-то между Москвой и Тулой проходил нормально, пока на высоте 15 000 метров приборы не показали резкое увеличение скорости спуска. Причину определили сразу: утечка водорода из оболочки стратостата. Экипаж ощутил резкие толчки, потерял равновесие. Кроме того, обнаружилась деформация нижней части оболочки. Аварийный сброс балласта недопустимо высокую скорость снижения хоть и уменьшил, но проблемы не решил: аппарат продолжал снижаться слишком быстро — 6,5 метров в секунду.

В 7 час. 34 мин. прошли отметку высоты 6 000 метров. Так как в случае применения забортного парашюта не была исключена вероятность потери гондолы с ценной аппаратурой и результатами исследований, командир экипажа Зилле отдал приказ другим участникам полета прыгать с парашютом — это существенно уменьшит вес стратостата. На высоте 4 000 метров открыли люки. Первым гондолу покинул Александр Вериго, за ним последовал Юрий Прилуцкий. Он прыгнул с затяжкой, чтобы не задеть 150 метровый гайдроп (канат, используемый при посадке). Командир экипажа остался в гондоле один. Отдав последний балласт, он максимально уменьшил скорость снижения. И хотя в оболочке еще оставался газ, а падение не превышало допустимых трех метров в секунду, Зилле выполнил меры предосторожности, встав на ступеньках внешней металлической лестницы гондолы. Было это на высоте 2 000 метров.

Уже у самой земли корректировать посадку аппарата неожиданно помог местный крестьянин Тавровский, ухватившийся за тот самый 150 метровый гайдроп — видимо ловил «упавшее облако»: по команде висевшего на лестнице пришельца в валенках он то опускал, то подтягивал канат в результате чего посадочный маневр был выполнен безупречно; вся аппаратура, все исследования оказались целы.

Замечательно сработали и местные ребятишки. «На опушке леса встретилась группа ребят, бежавших мне навстречу. — рассказал газете «Правда» в № 176 (6422) от 28 июня 1935 г. второй пилот Прилуцкий. — Они показали на ближайший лес, где будто бы приземлило стратостат. Меня очень волновало — благополучно ли опустился командир. Из колхозных ребят я быстро организовал цепочку и мы все вместе „прочесала“ лес. Там нечего не оказалось. Но когда мы вышли на противоположную опушку, я увидел с пригорка примерно в 500 метрах стоявшую на земле гондолу, а близ нее — оболочку».

Дайте Кремль, говорит Труфаново

Приземление стратонавтов всего за несколько часов превратило Труфаново в полевой аэродром. Весь день над головами колхозников кружились самолёты.

Из должностных лиц первым к месту посадки гондолы прилетел тов. Прокофьев — начальник аэроклуба СССР. Следом в сопровождении секретаря тульского горкома тов. Быховского прибыл начальник воздушных сил всей Красной армии тов. Алкснис. Всесильный командарм ВВС РККА «приняв рапорт командира стратостата т. Зилле, поздравил экипаж с благополучным полётом и интересовался состоянием здоровья экипажа, проведённой научной работой и состоянием научных приборов».

В это время на месте посадки колхозники по собственной инициативе охраняли стратостат «поддерживая исключительную дисциплину», — отмечал «Коммунар» в № 133 (5028) за 27 июня 1935 года.

Чуть позже ещё четыре самолёта привезли в Труфаново корреспондентов «Правды», «Известий», «Красной звезды», газеты «За Индустриализацию».

По единственному труфановскому телефону рапортовали в Кремль «т. т. Сталину, Молотову, Ворошилову».

На следующий день о полёте советских стратонавтов узнал весь мир. Заметки о героизме, мужестве и хладнокровии покорителей неба вышли на полосах самых тиражных газет Франции, Германии, Швеции и других стран, некоторые из них затем цитировала «Правда» и тульский «Коммунар».

Послание тулякам

Покидая Тулу, стратонавты посчитали нужным отметить «исключительно внимательное и заботливое отношение, проявленное местными партийными и советскими организациями и учреждениями, в особенности тульским сектором Московского управления НКВД». На страницах «Коммунара» они оставили письмо, в котором особенно благодарили персонально тов. Панаева — начальника станции Труфаново ныне несуществующей Тула-Лихвинской узкоколейной железной дороги, который «через 20 минут после приземления стратостата явился к месту посадки его и оказал большую помощь по организации первоначальной связи», тов. Мохрякова — начальника тульского городского и районного отдела связи «своими личными энергичными действиями он обеспечил непрерывную связь с Москвой», а также «колхозников д. Труфаново в лице председателя сельсовета и председателя правления колхоза имени 1-го мая и всех колхозников за оказанное содействие по первоначальной охране материальной части, за теплый прием и гостеприимство».

Заканчивается послание тулякам такими словами: «теплый прием и участие, какие были оказаны нам, дают нам бодрость и силу для дальнейшего исследования стратосферы на благо нашей социалистической родины», — подписи: Зилле, Прилуцкий, Вериго.

Сергей ТИМОФЕЕВ.
Газетные публикации цитируются с сохранением орфографии и пунктуации первоисточника.

Источник: https://molva.press