Эту историю я услышал от бойца, который заканчивал длительный курс лечения после тяжелого ранения в одном из столичных госпиталей. Я сам побывал на СВО, был ранен, повидал и услышал много разного, но, слушая рассказ бойца с позывным «Злыдень», я пережил такие эмоции, каких пока не испытывал в жизни.
Мой герой родом из Казахстана. Родился в простой семье. По профессии - сварщик-монтажник. Заключил контракт и отправился в зону СВО, потому что, как он говорит, не смог оставаться в стороне и смотреть, как украинские власти уничтожают мирных людей. Взял в руки автомат и пошел защищать наш народ.
В начале 2023 года его штурмовое подразделение участвовало в боях за Артемовск-Бахмут. Там-то и произошло, как он считает, главное событие его жизни...
– Обстановка тогда была очень напряженной, пригород был под нашим контролем, а Бахмут находился под ВСУ. Первые наши группы только начали входить в город. Перед войсками стояла цель сомкнуть котел вокруг города и освободить его.
В моей группе было девять человек. Действовали тройками. Предстояла задача провести зачистку пятиэтажного дома. План был такой: ползти с трех сторон к дому, а потом - какая первая тройка зайдет в дом, оттуда и начнем зачищать.
Поползли к дому. Украинский снайпер увидел мою тройку и начал по нам стрелять. Мы быстро среагировали, заняли удобную для себя позицию. Выстрелы прекратились.
До дома оставалось метров десять. Мы притаились и через несколько минут по одному начали ползти к пятиэтажке. Помню, в доме было шесть подъездов. Я оказался у четвертого. Никогда теперь его не забуду.
Вижу проем и туда скатываюсь, чтобы пуля врага не зацепила. Смотрю – подвал и лестница. Я заглядываю туда и вижу: чьи-то ноги торчат. Начинаю ползти вглубь подвала, а там женщина мертвая лежит. По телу видно, что была убита около недели назад - ноги уже черные. Замечаю осколочное смертельное ранение в шею у женщины. И вдруг слышу - кто-то рядом шевелится, смотрю – девочка лет десяти сидит, трясется и плачет...
Я всегда шоколадку горькую таскаю с собой, вот и пригодилась. Даю шоколадку и спрашиваю: «Ты кто?» Крохотная девчушка мне отвечает: «Надя!» Вот так мы и познакомились...
Передаю по рации, что нашел в подвале ребенка, и прошу технику для эвакуации. Но командир передает, что техника подойти не может — плотный огонь. Я понимаю: дойти самому - задача непростая, работает снайпер. Парням своим говорю: стреляйте в сторону противника, отвлекайте, а я сейчас буду бежать, эвакуировать ребенка.
Говорю Наде: «Глаза закрой». А она всё шоколадку эту грызет, как хомячок. Мы выдвинулись. Бегу, что есть силы. Наденька так крепко вцепилась в меня, и я понимаю, что ее жизнь в моих руках. От этого становится страшно. Вижу уже парней из эвакуационной команды. Остается метров двадцать до них. Но тут пуля снайпера попадает…
– Куда, куда попадает?.. (Не утерпел удержаться от вопроса).
Мой собеседник молчал минут пять. Было заметно, как он борется с эмоциями. Ком в горле не давал ему сказать ни слова. Такого напряжения я давно не ощущал. Через несколько минут он продолжил:
– Пуля снайпера была разрывного типа, и попала в край боковой пластины моего бронежилета. Пластина вместе с пулей превратились во множество осколков. Мое тело как магнит притянуло их. Зато у девочки - ни царапины. Я из последних сил добегаю и передаю девочку нашим парням. Потом уже ничего не помню. Очнулся в больнице. Вспоминаю все словно сон.
Только пришел в себя, врачи говорят: чудо, что ты остался жив. Осколки застряли в легком и сердце. Смотрю, медсестры шепчутся и говорят: «К тебе посетитель». Вижу: ко мне бежит девочка из сна, и мы с ней в слезы. Рыдаем, не можем поверить, что мы вместе пережили...
Было сложно продолжать беседу, я решил «убавить градус» эмоций и сменить тему. Задал рядовой вопрос, но услышал оригинальный ответ.
– Что запомнилось в боях?
– Твоя жизнь каждую секунду на волоске. Артиллерия противника работала по нам постоянно, и ты понимаешь, насколько рядом твой конец.
– А как Надя оказалась в подвале, и кто была та мертвая женщина рядом с ней.
– В Бахмут Надя приехала с мамой к тете в гости. А потом ВСУ оцепили город и не дали им уехать домой. Мирных жителей использовали в роли живого щита. Мертвая женщина в подвале была Надиной мамой. Девочка не бросала маму до последнего. Она была так сильно привязана к матери, что даже когда маму убили, она была рядом с ней. Трудно представить, что повидали глаза одиннадцатилетней девочки. Вспоминаю, когда ее увидел, она была худая, чумазая, одни глаза. Одета в красный спортивный костюм. Мы сейчас с тобой разговариваем, а в глазах так и стоит образ матери и дочки.
– Она так быстро растет! Сейчас она в детском доме в Луганске. Надя безумно любит танцевать, и мы записались на танцы. Приезжала на Новый год ко мне в гости. 13 декабря был у Наденьки день рождения. А еще она меня называет папой, а я ее дочкой.
– Значит, вас можно поздравить?
– Пока рано. Я как узнал, что у Нади никого нет, понял, что я ее отец, а она моя дочь. Хоть у меня и позывной «Злыдень», но сердце у меня доброе. Мы с ней каждый день разговариваем. Я активно участвую в ее жизни. Проверяю уроки, рассказываю, как надо вести себя со сверстниками. Она гордится мною и говорит, что папа у нее герой. Я счастлив, что вижу у этого дитя улыбку и свет в глазах.
– Ты снова собираешься на СВО?
– Конечно. Жители Бахмута рассказывали о массовых расстрелах мирных граждан солдатами ВСУ. Я лично видел, как висели на заборах мертвые дети, которых убили украинские нацисты. Это жутко - находить кучу трупов в колодцах. Вэсэушники их туда сбрасывали, чтобы все, кто пил воду, были отравлены. Мне рассказывали мирные жители, как пьяные офицеры Украины кричали: «Что, москалей ждете? Предатели!» И расстреливали людей! Как тут после всего этого дома сидеть?
– А Надя как отреагировала, что ты снова уходишь воевать?
– Дочка меня ругала, даже плакала, но мы договорились, что папа должен спасать людей. Когда вернусь, то сразу я ее удочерю. Она окончит школу, поступит в институт, а потом найдем достойного жениха, и я буду счастливым дедушкой. Пока идет СВО, я не могу сидеть дома, ведь сколько таких Надь еще на Украине! И мне это не дает покоя.
– Что еще довелось повидать на СВО?
– Там каждый день - особый. Вспомнил один забавный случай. Первый мой бой. Прихожу на передок (первая линия обороны. - Авт.), встречает меня командир группы - ростом под два метра и веса больше ста килограмм. Кабан такой. Боевая задача – взять лесополосу. Мы с боем занимаем позицию. Всегда, когда берешь украинский укреп (опорный пункт противника. - Авт.), так сразу жди артиллерийский обстрел противника. Этот раз тоже не был исключением.
Противник начал бить по нам тяжелой артиллерией, снарядами 120-миллиметрового калибра. Слышу, командир орет. Лежит, нога вся в крови, а он из-за своего веса и крупной комплекции не может жгут наложить на ногу.
Крови много, осколок попал в артерию. Парни молодые растерялись, я подбежал, быстро наложил жгут, кровь остановилась. Тяжело его было эвакуировать, больше ста килограмм нести - это проблема. Командиру при эвакуации снайпер еще в эту же ногу попал, вот так ему не повезло.
– Да. Мы потом с ним в госпитале виделись – почти бегал. С таким ранением мог прямо там вытечь (потерять много крови. - Авт.) и умереть. Я смеялся над ним, как он из-за пуза не смог наложить жгут, посоветовал сесть на диету.
Сейчас стараюсь мало вспоминать про войну, лучше забыть это всё...
Мой собеседник награжден орденом Мужества за спасение девочки.
Сегодня я проводил своего боевого товарища с позывным «Злыдень» снова на СВО. Настроение у него боевое. Приложил он фотографию Наденьки к сердцу и поехал помогать нашим друзьям выполнять боевые задачи. Я его обнял и пожелал, чтобы он вернулся живой. Дочка переживает и ждет своего отца.
