В самом начале 90-х, когда я только приехал поработать в Австрию, решил съездить и навестить друзей на выходные в Будапешт. Благо сами друзья приехали в Вену и предложили прокатиться до Венгрии на их машине. Обратно можно было уехать поездом. Я решился.

При покупке билета на будапештском вокзале ощущал себя новым русским - купил билет первого класса - самому сейчас смешно. Да и стоил билет полста долларов. Ход мыслей был прост: на границе круто трясут только "низшие" вагоны, а после Венгрии хотелось немного выспаться. Поезд шел по маршруту Будапешт-Вена-Мюнхен и до Вены долетал часа за четыре. В вагоне кроме меня никого не было - это я потом сообразил, что следовало бы сказать проводнику, чтоб разбудил. Но... проспал, короче.

Рано утром меня разбудил вежливый стук в дверь. Проводник интересовался, не нужно ли мне донести багаж? Багажа у меня не было. Выйдя на привокзальную площадь, я спросонья еще мало что соображал и стал ловить такси. Таксист у меня никаких подозрений не пробудил - он балаболил по-немецки. Уютно устроившись, я зевнул и сказал ему адрес. Таксист задумался. Потом достал карту. Долго ее изучал. Еще через минуту раздумий взял матюгальник и связался по радио с диспетчером. Я в это время в полудреме любовался небом. Диспетчер тоже долго думал, но вскоре выдал диагноз - таксист с улыбкой попросил у меня билет. Это-то меня и насторожило. Порывшись в карманах, я билет нашел и протянул его водителю. Тот мельком взглянул и указал мне на здание вокзала с вывеской. Тут меня прошибло холодным потом... Немецкой визы, естественно, нет. Денег уже практически тоже. Я попросил таксиста подождать, рванул в кассу. Уехать в Австрию можно было только утром, часов в десять. Я снова купил билет первого класса до Вены. При этом отметил, что денег осталось двадцать долларов. С этой грустной новостью я вернулся к таксисту. Он оказался смышленым и понимающим. За оставшуюся двадцатку он привез меня в маленький пансиончик какой-то своей родственницы - бабки лет семидесяти, где мне предложили комнатушку и талон на бесплатную кружку пива в ближайшей пивной. Утром был обещан завтрак. Пришлось побыть туристом в Мюнхене.

Ужинал пивом. Это что-то! Особенно после целого дня хождений пешком. Рано утром был разбужен - благо добрый таксист учел мою прошлую ошибку. Выйдя в "гостиную", обнаружил стол, на котором стоял поднос со сливочным маслом и джемом. Кофе с булочками разносила молодая баварка - тоже, видать из семейного бизнеса. После вчерашнего дня и крепкого пива на ужин у меня до рези засосало под ложечкой от повидла. Я позвал девушку и на том пинджи-дойч, который знал, поинтересовался, можно ли получить хотя бы "что-нибудь" кроме "этого". Она меня явно не поняла - стояла и хлопала своими баварскими ресницами и теребила фартук. Английского девушка так же не поняла в принципе. Русский тогда в Баварии был не в ходу. Превозмогая рези в животе, я решился на крайние меры: принялся изъясняться на языке жестов. Ладонь левой руки изображала кусок хлеба, правая рука делала недвусмысленные движения подразумеваемым ножом - мазала масло. Потом на куске желанного "хлеба", должен был появиться кусок колбасы - я правой рукой отодвинул тарелочку с джемом, обведя вокруг пустого места, показал на желаемое присутствие другой тарелки, с которой "взял" кусок колбасы и "положил" его на левую ладонь-"хлеб". Девушка моргнула, теребнула еще раз передник, что-то воскликнула и стукнула себя по лбу. Тут я повеселел, представив себе, как она подумала: "Какая же я дура! Естественно, что этому здоровому джентльмену нужно не повидло утром, а сожрать кусок мяса и побольше!". Минуты две прошли в мечтательном ожидании...

Когда я увидел, что именно она принесла, смог промолвить только одну фразу про мать. Передо мной поставили огромное блюдо с... джемом.

А вы: "Азия'ссс!.."

P.S. Вену не проспал.

У меня с гитарою две бутылки красного,

Якобы случайно, как бы невзначай.

Выпьем мы по соточке, тут и познакомимся:

Мне на Оль всю жизнь везло, ну, а я - Сергей.

Однажды закинуло меня по долгу службы родного предприятия в далекую Сибирь в командировку. Добраться обратно до Большой Земли можно было только на поезде, либо с пересадкой на самолете. Автобус и такси отпадали сразу по причине большого расстояния. Да и не хотелось мне делать пересадки.

Стоянка поезда на этом полустаночке не более двух минут. Смеркалось. Поезд опаздывает, дует порывистый ветер и мелко сеет дождь. Настроение соответствующее. Кроме меня на станции никого нет. Наконец, короткий состав подходит и я буквально влетаю в него как только проводница опускает лестницу. Краем глаза выхватываю субтильное телосложение проводницы в мешковатой синей форме. Пробираюсь в полумраке вагона до своего купе. Попутчиков в моем купе нет — это хорошо. Но в соседнем купе горит свет и слышны характерные звоны стаканов и заздравные "Ты меня уважаешь?!" — это плохо.

Трогаемся, заходит проводница. Совсем девчонка. На бейджике ручкой написано "Ольга Чегойтотам — Стажер". Отдаю билет и пытаюсь вдохнуть тепло вагона в себя. Ольга Чегойтотам прячет глаза, быстро–быстро все проверяет, выдает постельное белье и убегает. Провожу нехитрые процедуры расстилания, переодевания и размещения своих вещей. Всё это время рядом градус веселья не стихает. Спустя короткое время послышался крик на весь вагон "Проводница, чаю!". Уже засыпая, слышу как Оля заходит с кружками чая в соседнее купе, слышатся традиционные "Да посиди с нами! Тебе что в падлу с пацанами выпить?!".

"А–а–а! Помогите!" — крик выдернул меня из полудрёмы. Захожу в разгульное купе. Картина Репина — два сопливых малолетних ауешника пытаются склонить даму к тому, чего она сама не хочет. Увидев меня даже залитыми глазами, они немного поостыли, поскольку моя фигура как раз занимала всё пространство двери. Хорошо что природные инстинкты самосохранения у этих юных ловеласов все же остались. Заплаканная проводница со скоростью мухи собрав свои вещи, пулей вылетела из купе. "Тебе чего, дядя?" — "Ничего. Устал я, а вы шумите". Развернулся и ушел.

Оля всё таки догадалась позвонить начальнику поезда, он пришел и довольно быстро, в сопровождении почему–то только одного щуплого милиционера. Опросили меня, забрали тех двоих и ушли. Понятно, что сон как рукой сняло. Чай — вечный друг всех путешествующих российскими поездами, а титан, стакан в подстаканнике и бренчащая ложечка — вечная классика.

Постучал в дверь проводников. Тишина. Ушла куда то? Вспомнил Ольгину мать, и уже решил было уходить искать счастье в соседний вагон, как дверь открылась и горе–стажер взглянула на меня красными от слез глазами. И вот тут мне стало ее действительно жаль: растрепавшиеся волосы, красный нос и опухшие яркие губы. Даже забыл зачем пришел. Ольга отошла от порога в глубь купе, жестом приглашая меня войти. "У Вас есть что–нибудь выпить?" — "Коньяк" — "Можно?" с мольбой в голосе — "Счас!".

Приношу коньяк и плитку шоколада. Ольга достаёт граненые стаканы. Разливаю коньяк, выпиваем. В тесноте двухместного купе я от неё так близко, что чувствую как пахнут ее губы коньяком и шоколадом. В полном молчании выпиваем по второй. В купе выключен верхний свет и только один ночник горит с ее стороны, освещая ее волосы в оранжевый цвет, даже глубокие тени на ее лице выглядят завораживающие. И только тут до меня доходит...

Да она же полна желания! Приоткрытый рот, румянец на щеках, прерывистое дыхание, неровные даже нервные движения рук. "Так вот в чем дело, Олечка, ты любишь когда пожестче!". Наверное, все эти мысли она прочла на моем лице и, собрав свою юбку в гармошку, встала передо мной на колени.

Глаза опустились вниз, показывая смирение. Стоя на коленях, она сняла форменный пиджак и расстегнула блузку. Под ней был простенький тряпичный бюстгальтер, а в нем нежная упругая грудь.

Домой я добрался через двое суток, выжатый как лимон и потом еще сутки отсыпался, прежде чем выйти на работу. И хотя мы жили в соседних городах Оля не оставила мне телефона — у нее была свадьба на носу и жених, которого она любила. Ну, а у меня была дома кошка, которую я тоже очень любил.

P.S. Борцам за вселенскую справедливость. Данный пост взят с сетевого ресурса 99% контента которого, эта Копи паста с других сайтов. Авто не указан, если у вас есть данные автора просто укажите в коментах, не поднимайте хай.

P.P.S Достоверность истории остается на совести автора

Если вы думаете, что за Полярным Кругом, а точнее на Таймыре, круглый год лежит снег, бродят голодные тюлени и светит полярное сияние, то вы заблуждаетесь. Там бывает лето и в июле температура поднимается выше тридцати градусов. Как раз именно таким летом и оказался Кухтыль на полевых работах в тех краях. А еще среди простых смертных бытует мнение, что тундра представляет собой плоскую равнину, скрывающую свой край за горизонтом или во льдах Ледовитого океана, если точнее. Это тоже заблуждение. Таймырская тундра плоска лишь из иллюминатора самолета, а на деле она многолика: холмы, озера и даже горы — все это тундра.

Работа у Кухтыля была до тупости однообразна: подъем, стакан, погрузка в вертолет, облет профилей с посадками через каждые 50 километров и пробоотбором. В конце рабочего дня — стакан, еда и палатка. Хотя, такая жизнь в те годы показалась бы раем для подавляющей части Страны Советов - романтика!

Что и говорить — к концу первой недели такой жизни Кухтыль основательно подзадолбался — опух, одряб и стал пованивать. Жара наступала и нужно было что-то делать. Два человека из экипажа вертолета — командир и бортинженер — тоже не были ангелами и сомневались в смысле жизни. В итоге, когда в один из самых жарких дней вертолет пролетал над небольшим водоёмом, метров трехсот в диаметре, одна мысль пришла в три головы одновременно. Ничего бредового и невыполнимого в идее не было — машину повесили в полуметре от поверхности воды и осмотрелись. Вокруг не было не души. Озерцо манило в себя всеми своими тремя стами метров. Чистейшая вода стыдливо приоткрывала на глубине залежи вечного льда. Но лед лежал на дне, а между ним и поверхностью располагалось то, что нужно — баня и бассейн одновременно. Первым команду на выброску выполнил Кухтыль.

Раздевшись догола, он вогнул живот, встал ласточкой и рухнул в пленительные воды неизвестного озера, обдав брызгами раскаленный борт вертолета. Второй счастливец — бортинженер — тоже долго не думал и поступил аналогично, только живот не вбирал — настоящий полярный волк. Командир при этом завистливо курил в кабине вертолета, висевшего и не сдуваемого никакими ветрами: был полный штиль. Минуты через три командиру курить опротивело, он разделся и тоже прыгнул — машина-то висит!

Как им было хорошо! Они ныряли, пытаясь ухватиться за лед на дне, плавали на перегонки и брызгались. Через некоторое время бортинженеру пришла в голову идея совместить бассейн и баню с прачечной. Вот тут-то и случилась закавыка: с борта ушло почти двести кил и он приподнялся сантиметров на семьдесят. Ну самую малость, продолжая висеть и обдавать компанию своим опахалом…

Дотянуться пытались разными способами: и прыгали, и вставали друг другу на плечи, и даже разгонялись плывя — все тщетно. По прошествии часа народ стал откровенно мерзнуть — и это в такую-то жару. Пришлось вылезать на берег и греться. И тут тройка купальщиков поняла, что есть самое страшное в тундре, когда жарко. Изо всех окрестностей к месту купания стали слетаться миллиарды летучих гадов: слепни, мухи, комары и прочие твари. Начинался Страшный Суд…

Вертолет упал через три часа. Падение сопровождалось молчанием, хотя приливной волной неудачников выбросило на берег. Молчали они не по причине, о которой подумает читатель — нет! Просто все трое опять же одновременно просчитывали время, через которое их хватятся на базе. Но спешу обрадовать слабонервного читателя — Кухтыль с экипажем выжил и в этот раз. Где-то через час ребятки услышали гул летящего вертолета. Но это не их искали, просто полярная авиация тоже иногда культурно отдыхает и в этот раз летела пострелять в тундру. Пилоты из пролетающей машины были очень удивлены тройкой совершенно голых людей, облепленных мухами и разгуливающих по тундре.

Вертолет достали через пару дней. Командира с бортинженером отлучили от штурвала на три года, а Кухтыля отправили камералить и обрабатывать пробы. Он свое отлетал, но приобрел условный рефлекс: при звуке подлетающего вертолета, он начинал хлопать себя по разным мягким местам и приговаривать: "Ну-ка на хуй! Ну-ка на хуй!" И так довольно долго.

Таймыр, 1984

Биг Фиш

То были дни тотального , настоянного на истерии, противостояния двух флотов : "Великого Белого" (US Navy) и "Великого Ржавого" (ВМФ СССР). Обычный ход вещей поменялся - склонные к нагнетанию военного психоза военные, уступили место политикам. Подгоняемый Рейганом министр ВМС США Леман, которого за его безрассудность послал на *** папа американского ядерного флота адмирал Риковер, отправлял ракетные ударные группы (КРА УРО "Лонг Бич", ЛК "Нью Джерси" и "Миссури"), только что оснащенные "Томагавками", в Японское море под Владивосток и к Петропавловску-Камчатскому, где они выполняли реальные стрельбы крылатыми ракетами в сторону Японии и Алеутских островов.

Цинизм ситуации заключался в том, что, повернув пеленг стрельбы на 180 градусов, Вы получали в качестве целей "Томагавков" любимый Джерибосток (точнее - ресторан "Челюскин" в центре Владивостока) и братский Петропавловск (еще точнее - Сопку Любви).

Обидно ?

Хрен там, досадно!

Но, за "ржавыми" в те годы не ржавело: дали оповещение об учебных пусках баллистических ракет, объявили закрытыми два квадрата - в 200 милях севернее и южнее острова Оаху (Гавайские острова) и плюнули ракетой с разделяемой БГ.

Получилось очень точно и эффектно - Леман поутих, а вскоре и вовсе был отправлен в отставку на радость Риковеру.

Так и вижу, как старый щуплый адмирал потирал руки!

Но, на другом берегу сидел еще один старичок-морячок, который это западло не простил, и злю флотскую затаил.

Звали старичка Сергей Георгиевич...Горшков.

Замечу, мощный был дед, авторитетный. Но, годы давили; "братва" требовала подтвердить авторитет, иначе - "черная метка".

И дед отважился на невыполнимое - "взять" американскую ПЛАРБ (атомную ракетную лодку)"Огайо" на выходе из базы , тем показать американам большой фак и шит, а "братву" протащить через канифас-блок и харей их...харей по палубе.

И вот, получив боевое распоряжение, наш корабль выдвинулся в Аляскинский залив и далее к проливу Хуан де Фука (большому водоразделу между США и Канадой ).

Пролив длиной 70 миль, окруженный цепью гор вулканического происхождения, заканчивается группой заливов, один из которых с американской стороны , носящий название

Адмиралти Инлет, приютил ВМБ Бангор - базу ПЛАРБ. Отсюда 'бумеры' стартуют в Тихий на боевое патрулирование, предварительно погрузившись в проливе и пройдя его в подводном положении.

Если лодку, излучаемые шумы которой близки к естественному фону океана, не взять на выходе - дальше ее ищи-свищи.

Поставленная нам задача была трудноразрешимой - сродни иллюзионизму, аферизму и престидижитации. Как услышать 'бумера' : гидроакустика бесполезна; его связь на УКВ с базой и портовыми службами скрыта горами Олимпия и дальностью в 70 миль.

Осталось одно - встать в створе Хуан де Фука и слушать все переговоры по международному каналу связи на 'Рейде', установленном на ходовом, а там - 99 различных каналов и десятки одновременных сеансов связи коммерческих судов, портовых служб, диспетчеров Ванкувера, Сиэттла, Виктории и :рыбаков!

Начали 'чесать' по все каналам, пытаясь разобраться в этой мешанине и, молясь флотскому Богу не дать съехать умом.

И Бог помог!

На одном из каналов вдруг прорвалось:

- Микыта, так то я тэбе бачу на плэжер крафте (прим. прогулочном катере)? Фишингуешь трохи?

- Так то я, бразер. Салмона (прим. лосося) фишингую с киндерами.

- Файно! Салмона бачишь?

- Та, не що. Стэнд бай на связи, а то мой собако шо-то развылся.

Испуганный голос Микыты через пять минут:

- Микыта коллинг Павло.

Павло, що было - не поверишь!

Воить мой собако и воить, на вотер бачит. Та, разумляю, факинг кобелина.

Чу, бачу на вотер:.БИГ ФИШ под нами проплываеть.

Та, ну, якой фиш - субмарина с мой апартмент билдинг. Якой не бачил вовсе бефор.

Мериканьска то, разумляю.

Вот он ! Момент истины! Нам осталось дать команду 'Фас!' (кому - догадайтесь сами) и, с теплом думая о братьях-хохлах, отправиться восвояси.

Дома командир получил орден:

Историю рассказал тов. Navalbro