Покатались
Невероятная история произошла с моими сослуживцами. В субботу два будущих лётчика пошли в увольнение с ночевкой (жили в казармах). Взяли пельменей и водки. Пришли на хату, попили. Скучно.
- А пошли в парк?
- А пошли!!!
Пришли. Купили ещё, лавочки сдвинули, закусочки нарезали, время около 12 вечера, народу нееет, красотааа.
Замечают дедка барражирующего неподалёку.
- Сторож, наверное...
- Угу, ща выгонять буит.
- Живым не дамся.
- Угу.
Хорошо так уже сидят... подходит дед и говорит:
- Ребятишки, налейте ветерану (со своей тарой), я тут сторож.
- Ааа ну каэш дед. Мы уважаим и чтим ё маё.
Дед(д): - А вы откуда такие?
Курсанты(к): - Да мы с училища. Учимся.
(д) крякнул так: - Ооо, я тоже в войну летал, мдааа.
... ну там разговор идёт бла бла бла.
(д): - А хотите на карусели покататься?
(время около часа ночи)
(к): - А хотим.
Пришли на карусель, заняли места, пристегнулись. От винтов!
- А чё-то не летим? Дед, ты где ё маё?
Один из к оборачивается и видит как дед пристегнувшись пытается дотянуться палкой до включателя...
Пока приходил в себя, дед дотянулся, и они полетели. Есесно на втором обороте дотянуться невозможно, но наши герои на веселе, пока не беспокоятся об этом. Халявя, господа.
Минут через 30 захотелось домой. Один из (к)обернулся спросить мош провод какой перегрызть, а дед уже в конвульсиях бьется...
Прошло так часиков пару. Все ублевались, сожгли глотки, кричать не могут, а дед потерял сознание. Сидящий спереди не выдержал - прыгнул. Упал удачно, но отключился. Устал. Глядя на это второй не прыгнул, а с дедом просидели до 5 утра.
Спас их наряд милиции который случайно заметил как на карусели "резвятся".
Деда в реанимацию. Курсанты пришли в себя и рыдающий патруль их отпустил.
К обеду плакал весь личный состав.
PS. Потом они проспали сутки.
Вынужденная перестановка
Будучи в наряде по роте, я вместе с ещё одним курсантом переставляли шкаф в канцелярии командира роты. Шкаф стоял рядом с входной дверью, а ротный приказал телепортировать его к другой стене.
А вот причина этого дизайнерского решения (ну или одна из них) достойна отдельного внимания.
Как-то воскресным вечером командир роты, сидя за своим столом, встречал прибывающих из увольнения курсантов. Вообще, не царское это дело, да и ответственными по выходным дням были командиры взводов, но тут так вышло. Каждый прибывший докладывал: "Товарищ майор! Курсант имярек из увольнения прибыл! Во время увольнения замечаний не имел!" Ротный опытным взглядом оценивал внешний вид курсанта и отпускал последнего. Кстати, доложить надо было именно "прибыл", ибо являются только призраки.
Времена, когда дотошный командир мог заставить курсанта подышать, канули в лету. Майор сам в своё время оканчивал это же училище и понимал, что, за исключением ярых трезвенников,употребляли все. Но курсант пришёл своими ногами, а не был внесён на руках товарищей, язык не заплетается,выхлопа на метр вперёд нет - значит, всё нормально.
К тому же, вычисляя выпивших, майор сам мог нажить себе проблем. Если о попавшихся докладывать наверх, то комбат "очень обрадуется" такому пятну, в которое начальник училища непременно ткнёт на подведении итогов.
Можно было и не докладывать, но тогда наказывать пришлось бы самому. Учитывая расписание учебного процесса, экзекуцию пришлось бы проводить в следующие выходные дни, на которые у ротного уже были свои планы, со службой не связанные.
Но самое страшное - это спалить и оставить всё, как есть. Тогда у курсанта включается борзометр, и в следующий раз служивый придёт ещё пьянее.
Всё это сержант Климов понимал. А потому выпил в меру, которая у каждого своя. К моменту возвращения в альма-матер протрезвел (по собственным ощущениям) и в канцелярию ротного заходил почти без страха. Доложился, не запинаясь, спросил разрешения идти, получив его, чётко и молодцевато выполнил команду "кругом" и строевым шагом направился к выходу.
Открыл дверь шкафа и шагнул в него. Всё это происходило буквально в течении пары секунд, и командир роты просто физически не успел ничего предпринять.
Раздался грохот. Из шкафа вывалился Климов. Сверху его накрыло висевшее в шкафу демисезонное пальто (так правильно называется предмет одежды, именуемый в народе "шинелью") майора..
Ну что же! Примерить погоны старшего офицера, не окончив военное училище - это очень неплохо! Правда, ротный так не думал. Теперь уже Климова пришлось тщательно обнюхивать и делать выводы.
Кстати, шкаф я переставлял вместе с сержантом.
Рожденный плавать - летать не может
Дело было пару лет назад в экипаже (так называется общежитие в морском учебном заведении). После 23:00 покидать экипаж нельзя, да и позднее возвращение может обернуться боком — запись в журнал, о которой наутро непременно доложат ротному офицеру.
Молодые курсанты пили, гуляли, что-то отмечали и в какой-то момент горючее закончилось, а желание отдыхать — нет. И решили они спустить одного смельчака с 5‐го этажа на пожарном рукаве. Спустили, покупка в соседнем магазине была осуществлена, пакетик с содержимым благополучно поднят на верхотуру, пришла очередь курьера. Да и с ним почти все получилось, но пройдя отметку в 4‐й этаж, рукав внезапно оборвался и вместе с ним молодой курсант. В силу везения парень отделался легким испугом и переломом ноги.
Через неделю я встретил его, передвигающегося на костылях, в академии и спросил:
— Ну что, скалолаз, что из этого понял?
На что получил исчерпывающий ответ:
— Что нужно было использовать два рукава.
Сила привычки
Командир курсантской роты прошёл в свою канцелярию по пустому расположению. Выпуск был вчера, и майору нечего было делать в восемь утра в училище, но привычка, выработанная годами взяла своё.
Это был его последний выпуск в качестве ротного. Новый учебный год майор должен был начать в качестве преподавателя одной из кафедр училища. Вроде и должность поспокойнее, и личным составом руководить не надо, да и подполковника пора получать, но...
Испытывал ротный какую-то ностальгию. Нравился ему процесс превращения гражданского парня в курсанта, а потом и офицера. Как сказали в одной книге "взял Папа Карло полено и стал делать из него человека."
По коридору послышался шум шагов. Выглянув из канцелярии, майор увидел женщину за сорок. Её глаза были вспухшими, на лице отразился отпечаток бессонной ночи.
- Вы командир роты? - С ходу атаковала она.
- Во первых, здравствуйте, а во вторых, да. Майор Голевич Андрей Иванович.
- Мой племянник, курсант Ванеев не вернулся после выпуска! - Выпалила женщина.
- Лейтенант Ванеев! - Автоматически поправил ротный.
В принципе, дело было житейское. К офицерским погонам взрослые мозги автоматом не прилагались. И каждый выпуск, как минимум, один новоиспечённый лейтенант после алкогольного возлияния попадал в милицию (тогда ещё милиция), а потом военную комендатуру.
Сейчас предстояло сходить до дежурного по училищу, выяснить не было ли сообщений из органов правопорядка, а затем самому позвонить в комендатуру. (События происходили в те времена, когда мобильный телефон могли позволить себе только обеспеченный люди.)
Голевич и женщина прошли мимо дверей в комнаты курсантов, на которых ещё висели таблички с фамилиями в них проживающих. Какое-то шестое чувство или интуиция заставили ротного остановиться около комнаты, в которой жил Ванеев и толкнуть дверь.
Ну что: обычная комната, кровати без постельного белья, матрацы свёрнуты. Нарушал порядок только один нюанс. Это был курсант лейтенант Ванеев, который спал на своей бывшей кровати, источая амбре.
"Сила привычки!" - Усмехнулся про себя ротный. - "В каком бы состоянии не был, а вернулся в альма-матер. Хотя дверь в общаге закрыта была. Однако, где-то я упустил в воспитании парней, если они товарища в таком состоянии бросили."
Через десять лет после этих событий состоялась встреча выпускников роты. Все кто смог приехал, Ванеева на ней не было - служба. Бывший ротный - уже полковник - рассказал эту историю и получил возмущённый ответ.
- Так никто Ванеева не бросал. Девушка, с которой он пришёл, уже на тот момент из ресторана удалилась. Сам он даже "Мяу!" сказать не мог. Куда его везти, мы не знали. Вот и притащили его ночью туда, где он точно не пропадёт. Задолбались, правда, через окно его тушу перетаскивать!
Антисанитарные условия
Дело было на курсе 3-ем или 4-ом военного Университета. Раз в полгода или того реже, заступали взводом или курсом в гарнизонный патруль. Рано утром прибывали в гарнизонную комендатуру, где проходил развод и выдавали штык-ножи, которые цеплялись на ремень. Далее дежурный делил заступающих офицеров и курсантов на патрули, обозначал маршруты патрулирования и отправлял на дежурство. Патруль состоял из одного офицера и двух курсантов. По договоренности с офицерами можно было не выходить на маршрут и встречаться с ними только вечером в конце дежурства, чтобы вместе прибывать в комендатуру. Ответственность за это брали на себя офицеры. В половине случаев им тоже не хотелось тухнуть на маршруте.
Именно по такому сценарию проходил патруль двух моих однокурсников. Как правило, в таких ситуациях мы ехали к кому-то из местных ребят в гости или переодевались в гражданку и шли гулять или в кино. Но в этот раз ребята решили бухнуть. Употребив на свежем воздухе водочки, они проголодались и приняли неочевидное решение направиться в столовую в Универ. Все это происходило по форме со штык-ножами на ремнях. Без приключений добравшись до Универа, они прошли через КПП и направились к учебному корпусу факультета. Путь этот пролегал через плац и здание дежурного по Универу, в котором на верхнем этаже размещались кабинеты начальника Универа и его замов.
И в тот самый момент, когда они проходили мимо входной двери дежурного, дверь открылась, и из нее вышел один из замов начальника Университета. Ребятки на автомате перешли на строевой шаг, приложили ладони к головным уборам и, бодро и молодцевато, с образцово-показательной строевой выправкой и пьяным залихватством, промаршировали мимо офицера. Тот, в свою очередь, приятно удивившись такой строевой дисциплине, решил узнать, на каком факультете так ответственно подходят к строевой подготовке, и подозвал их к себе. Ребята, четко остановились, повернулись на каблуках и, пошатываясь, направились к офицеру, чеканя шаг и размахивая руками уже не так четко и органично. Видимо от стресса и физического напряжения их развезло. Потому что подойдя к офицеру, парни уже еле держались на ногах. Это было фиаско.
Ребятам чудом удалось избежать отчисления. Все было очень серьезно. Больше всех возмущался наш начальник факультета, который делал акцент именно на том, что распитие водки происходило на улице в антисанитарных условиях! )
Морские страсти. продолжение.
Доброго времени, господа-товарищи, любители морских историй. Не скрою - порадовали вы меня похвалою и продолжения требованием. Не пожалею трудов ответно вас порадовать, детки спят, чаек в кружке парит... поехали. Отступление коротенькое, для тех кто первую часть не читал : прервитесь прямо сейчас, начните с начала, оно так ладнее будет
Черное море встретило наш алкокрейсер достаточно приветливо. Закачало, окружило барашками пены которая, казалось, светилась подсвеченная огромной полной луной. На юге, да над водой ночное наше светило особенно романтично, заглядение просто. Волнение было пока не сильное, да и мы худо-бедно по Балтике походить успели, привычка есть, так что я поначалу с обуревавшей меня измены слез. Дизель на среднем ходу мурлыкает, в машинном все в порядке, механик аккуратно сложен около трубы переговорной. Клапана на двигателе я пролил, там вручную смазка, да и пошел на верх. Нашел штурмана нашего, тот мне диспозицию пояснил. Задача была такая : встречаемся в море с большим тральщиком "Демидов", сгружаем соль. Они нам сигарет за это, разжились где-то. Тяжко тогда с куревом было, если кто помнит был такой период. Потом переход до острова Змеиный, там стрелка с шаландами промысловыми. Забираем у них рыб наловленных сколь есть, а там по загрузке смотрим, коли в трюме место будет - дальше в море идем, нет - так и домой обратно. Ну что, план как план. Идем себе.
Между тем потребление на борту продолжалось. Подвахтенный механик отловил меня на палубе, умиленно разглядывал и, прихлебывая красное, интимно рассказывал, как зарезал кого-то в парке заточкой в курсантские годы. А потом еще кого-то и каждый раз сначала заточку втыкал, а потом ударом по рукоятке заколачивал, чтоб прям с рукояткой в пузо заходило. Чикатило, блеать. Я ему козью ногу из газеты свернул с антимолью. Купил в хозяйственном, оно из табачного отхода делалось. Сам попробовал, когда купил, чуть не сдох, но выкинуть жаль было. Какой-никакой, но табак все же... Механику тоже не зашло, но хоть отъебался от меня. В кают-компании включили телевизор и слушали без изображения румынскую тошную музыку, точнее изображение было, тока ниче не разобрать. На камбузе кока Шариков ( похож один в один!) ловко ловил ездящий по разделочному столу чайник с кипятком. Дело гиблое и опасное, одно спасало, что промахивался с синих глаз. Миша-рулевой в ходовой рубке оживился на волне, развеселился и развлекался тем, что корабелем между барашками на волнах пытался попасть. Получалось не очень, но вот в следующей волне точно должен был попасть. Ну, так он думал. Думать ему банка помогала. Литр там еще плескался где-то. Капитана по-прежнему среди живых не было. Как удалось выяснить из команды никто его не любил, ибо был он не местный и пил водку, а вино местное рыгаловкой называл. И еще купался за бортом. Местные, кстати, воды не любили. Странно, но факт. Молодежь еще так-сяк, а кто в возрасте палкой не загонишь. Как суеверие какое. Они там, к слову, христиане очень своеобразные. Главный, кому больше всех молятся - Николай угодник. Христос потом, на вторых ролях. Оно и Вилково-то появилось из деревни старообрядцев каковые скрывались от прогресса и раскола в плавнях. Книги молельные передаются в семьях свои, из поколения в поколение... ну то такое.
А погодка тем временем крепчала не на шутку. Луны уже не было видно давно, небо затянуло полностью, волнение усилилось в разы. Пару раз через борт уже перехлестывало и мотало нас в диагональ не на шутку. Может было б полегче, но долбанные полторы тонны злоебучей соли на верхней палубе делали свое дело. Всем было похуй однако.
Для полного подобия фотку надо черным замазать, но вам тогда не видно было б. Штурман висел на рации, общался с "Демидовым", каковой "где-то тут" уже должен быть. Напомню, ЖыПыэСа не было еще, ходили по компасу и счислению. Договорились, что он нам будет фарами мигать и в ду-ду гудеть. И знаете, получилось! Я его даже без бинокля углядел. Они там все повключали, как елка прямо в Новый год. Красиво даже, только елка пьяная - шатало их тоже изрядно. Посыпался в машинное, швартовка в море, на волне, занятие не легкое. Там ведь как, передачи-то не повключаешь вперед-назад, не трактор поди. Промахнулся если или дистанцию не рассчитал, то дизель глушить, вручную реверс перекладывать, ломом маховик в пусковое положение проворачивать, на воздушный клапан бечь, заводить, сдавать назад , опять глушить, опять крутить, воздух не проебать... Морока в общем. И трубу еще слушать и на телеграф смотреть. И на механика не наступать при этом. Миша однако не подвел. Так им бортом в борт засадил, что "Демидов" помялся аж. И звенело там у них чей-то. Нам до фени и ничего, хули, гордость рейха - немеццкая сталь... Крики аж в машине слыхать было. Капитана пиздомойкой обзывали... и еще по-всякому, а штурман, акула ушлая, не сказал, что это он командовал и ни при чем остался. Я на палубу вылез, там уж худо-бедно концы завели, притянулись, стоим вместе шатаемся. То они над нами метра на три нависнут, то мы им на палубу плюем. Старпом нарисовался, к лебедке пошел. И вот тут-то пиздец с балетом почался! У тральщика своя стрела есть. Длиннее нашей и сам карапь у них выше, но нашему осьминогу опухшему эта простая мысль в голову не взлезла. Застропили, пару концов еще навязали, держать чтоп и поперли поднимать. Так-сяк, право-лево ну сукко никак, высоко, не попасть. Вира-вира, это с тральщика орут. А куда вира-то, концевик там аварийный, чтобы крюк в блок не затянуло. Он и сработал... Пиздец. Управление лебедко блокировано, поддон с мешками в воздухе как маятник над головами раскачивается. Амплитуда растет, уже и удержать никак. Концы страховочные из рук повырывало и пошло веселье! Мешки по одному, по два слетают, какой за борт, какой на палубу, один в рубку полетел, стекла посыпались... Все в рассыпную по шкерам прятаться, не поубивало штобы. На Демидове ржут-заливаются, им-то хули, не долетает, а нам в самый раз. Каждый мешок полсотни кил. Да с высоты. Прятались, пока все не послетало. Палуба вся в соли этой долбанной, сколько ее за борт улетело не считал никто. Поддон по-прежнему над головами раскачивается-летает. Все на старпома орут, чтоб сам теперь ловил лез. А чего делать? Петлю взял, на будку залез, и стоит момента ждет, Морис, бля, мустангер! Тока и поддон не промах! Уголочком, на излете, аккуратно в челюсть ковбою нашему ТРЕСЬ!!! Брык, готов! Хорошо соли насыпано было много, все ж не на голые доски, упал на мягкое... Унесли, болезного. Дядя Федя, боцман, меня за шиворот цапает пальцем тычет, мол,ежели на стрелу залезть, то можно рукой концевик отжать и лебедка заработает опять. Им-то никак, и вес и годы все же. Раньше там шкертик был подвязан для таких случаев, делся куда-то. Стремно, конечно, чего греха таить, но мы ж Балтика! Взобрался. Ощущения - ух... Оно ж в крайние моменты прямо над водой повисает и ходит с размахом метра в три. Ничего, не обделался. Но уважения к себе прибавилось. Опустили поддон. Другие уж без приключений Демидовской стрелой перегрузили. Поржали ещё, курево обещанное забрали. "Сальве" папиросы молдавские. Хорошие оказались. Мне ещё колбасы палку сбросили за героизьм. Коку отдал на общак. На том и разошлись опять в темноту. Пошли к Змеиному.
Остров этот необычный. Мало того что единственный во всем Черном море, а еще на рыбу-ската похож. Отвесной скалой из воды поднимается, а сверху ровный как стол почти что. Про него еще у Геродота написано. Храм там в античности был и статуя Аполлона. Естественно золотая и само собой спрятана в пещерах. Не нашли, но все знают. Пещеры там действительно есть, но археологам разгуляться не дают - граница. Радарная станция там, казармы, площадка вертолетная. Вояки бедные по полгода там сидят и в увал не сходить да и просто искупаться проблема. Прибой и скалы.
Ну это он здесь на дневных фото красивый такой, а мое с ним первое знакомство другим было. Посадил нас Миша на камни в темноте. Прямо в скалы и воткнулись. Вышли мы на него точно, но шторм еще усилился и дождь к тому ж. Не увидеть его было, хотите верьте, хотите нет. Я то уж спать пошел. Беды не чуя. Думал уже все, отбоялся... Как выяснилось не начинал даже. Хорошо в машинном сморило, тепло у дизеля-то, спокойно. Дрема накатывает, сон даже какой-то.. Вдруг БА-БАХ и гул такой страшный - не пересказать! Весь судовой набор гудит как колокол. Судно перекашивается и по днищу СКРЕЖЕТ с ВИЗГОМ ! Визг протяжный такой, когда волна отходит судно по камням сползает вниз, а ты слышишь как камни рвут металл... А потом волна приходит снова и опять этот скрежет страшный, протяжный и снова УДАР!!! Из трубы переговорной криком кричат, телеграф звенит-надрывается, ноги сами к трапу несут - пропадать неохота. Механик тоже выпучившись носится... А команда на телеграфе "полный назад". Вы ж помните, да? Заглуши мотор, переложи реверс, проверни ломом маховик в мертвую точку первого цилиндра, ступай на клапан, запусти мотор, дай обороты... А под ногами все в разные углы перекошено, лом, капитану его в сраку, укатился... и скрежет металла на каменных челюстях... С палубы кто-то нам в низ орет : - НАЗА-АА-АД!! НАЗА-А-АД!! - . А то,блять, нам тут непонятно вдруг. Завели, чего там... На отходе когтиком каменным еще вдоль прошелся по нам Змеиный и отпустил. Отошли, обогнули его под ветер на спокойной воде встали якорем. Осмотрелись в отсеках, сухо. Он же нас от шторма и защищал целых три дня потом. Да и не только нас, целая флотилия собралась там. В гости ходили, делились чем бог послал. Ловили огромадных бычков, прямо с борта, на просто леску и крючок, ели печенку их, самих сушить вешали вдоль бортов. В Ильичевске потом на пиво меняли. Бычок там отборный, около берегов нет таких. А через три дня утром как и не было ничего. Выходишь из кубрика и видишь вот ЭТО
И понимаешь, что все не зря, что жизнь это ежедневное чудо. Ты можешь его потрогать, дышать им, быть его частью. И это счастье...
На сегодня все, дорогие далекие-близкие, но до Одессы мы еще не добрались и дорога скушной не была...
Морские страсти.
Море - это всегда движение, это тайные глубины, колыбель волны и конечно же приключения и истории. Всегда есть, что вспомнить, о чем рассказать. Про пиратов не обещаю, но, как в сердцах говорил наш боцман дядя Федя, которому взорванная нами на борту ракета разнесла рундук - практиканты хуже пиратов. И еще добавлял всякого, звучного. А мы чего? Мы со всем прилежанием. Любознательные просто. Ну и обмороженные. Чуть-чуть...
Первая практика наша мореходная на третьем курсе училища странная получилась. На военный флот мы не попали, а вместо этого выдали нам досрочно паспорт моряка и в буквальном смысле в вольное плавание отпустили, ищите, мол, сами себе чего, но чтобы было! Вот так вот, по-военному коротко и доходчиво. Натрескались мы в этот день конечно, фигли, третий курс за плечами, три года вместе, экзамены позади - имеем право! А через неделю мы с корешем моим закадычным уже проходили спецподготовку в Ильичевском морском порту под Одессой. Учебно-тренировочное судно "Стрелец", затопление отсека, пробоина внутрь, пробоина наружу, оставление судна, возгорание в отсеках, спуск шлюпки, пользование аварийными плотиками и все такое. Ничего особенного, в училище круче драли, шлюпки особенно. По три раза кожа на ладонях сходила, ялы шестивесельные, яхты парусные... Но то в охотку все, нравилось потому что.
Назначение нам было на судно роскошное - плавбаза "Восток". Расскажу коротенько о нем. Плавучий город. Внутри одного судна ТРИ рыбообрабатывающих завода. 3700 человек команда. Из них 2000 баб! Ну то есть женщин! Считать умеете? Дефицит понимаете? Рейс полгода почти без захода в порты ибо работало так - этот почти "Бисмарк" выходил в Атлантику и дрейфовал там, а флотилия из шестнадцати СРТМ ( средний рыболовный морозильный траулер) чесала море в ближайшей округе и свозила уловленное на базу где все и перерабатывалось. Консервы, пресервы, копчения, заморозка... Жесть грузили огромными рулонами, банки прямо на судне делались, цех для этого отдельный был... Кинозал, две танцевальные площадки, спортивный зал, камбуз просто огромный и пекарня своя.
Вот такой он был, наш красавец, наш дом, наша работа, наши теплые воспоминания... Но до воспоминаний далеко было еще, предвкушали. Было правда одно но. Выход в море должен быть через месяц только. А нам не с руки было груши на борту околачивать. Да и командование хорошо знало, что такое курсанты делом не занятые. Неспокойно это. Посовещались там, да и отправили нас в город Вилково, на Дунай. Завод там рыбный и порт небольшой совсем. Езжайте, говорят, там пообтешитесь, романтики малого флота наберетесь, рыбки свежей покушаете, а то от корюшки вашей питерской дрищь один. Заботушки. Спорить не стали, отбыли.
Вилково оказалось натурально Венецией. Вместо улиц протоки, ерики называются, вдоль мостки деревянные,как тротуары, перекидные мостики. Дома все саманные, смесь говна и палок , ой, камыша и глины. С деревом туговато там, экономят поэтому. Чистенько все и в жару не томно. Побелено и очень опрятно. Лодки прямо под калитками зачалены, вышел такой, в лодку сел и в магазин погреб себе, или к соседям по надобности какой.
Рыбаки все поголовно, да оно и понятно - город в плавнях стоит на маленьких островочках, а кругом на многие километры эти самые плавни. Камыши, протоки, настоящие джунгли местами. Рыбы валом. Я с тех самых пор на удочки смотрю как на игрушки детские. Не серьезно это. Там ведь как - утром часа в четыре мужики местные выходят в Дунай и разбредаются по своим местам, где у кого сетки стоят. сетки поднимают, рыб достают, сетки обратно кидают. Мешок картофельный за раз. Если надо, то и два. Как в лавку, право слово. Пеликаны там водятся, таки стаями летают. В клюв рыбешек нахапают и так как-то взлетать умудряются. Черепахи яйца откладывают на прибрежных огородах да на бахчах арбузовых... Одну маленькую поймал себе, она со мной потом в спичечной коробке путешествовала, только дырку для хвоста сделал. Длинный хвост у них, водяные потому что.
Хозяйства крепкие как правило, и скотина и птица и другая всякая живность. Ну там Полкан-собака, Мурка-коша и прочие кролики. Особая фишка - домашнее вино. Это, скажу я вам таинство и процесс! Виноград из Молдавии привозят, недалеко там, до обеда на машине обернуться можно. Или по Дунаю на лодке в Килию или Измаил. Это города по течению выше. Виноград мешками или корзинками тащут в сарай. Там огромный деревянный чан-кадушка, с японскую бадью банную примерно. Вся проморенная вином насквозь, темная и пахучая. Сверху ставят досчатую воронку, а к ней снизу два валка зубчатые с ручкой приделаны. В воронку кисти как есть вываливают, ручку крутят и ягоды между валками давятся и в чан падают. Пока крутишь руку в давилку засовываешь, ягод нагребаешь горсть и так прямо горстью в рот. Сочно, вкусно, сок по подбородку течет... Все это оставляют стоять как есть, а через время вылавливают все, что не сок и еще дополнительно в специальном прессе со здоровенным винтом додавливают. Жмых курям, сок в чан. И так он там в сарае и доходит. Ароматы от этого над всем городом. Особенно чувствительно когда с моря приходишь. Там-то воздух морской, а тут вечером идешь, тепло по южному, ветра нет, цветами пахнет и молодым вином. От двора к двору запахи разные, накатывает и обволакивает облаком, хоть закусывай. Яблочком. Их вон, через заборы свисает ветками. Лепота... В плане запахов еще одно место примечательное есть рынок. Ну и рыбзавод конечно, но то почти одно и тоже.
Обустройство наше много времени не заняло, договорились за нас заранее, документы собраны чего тянуть? Зачислены были на самое крупное корыто какое у них было. Задачи у этого немецкого трофея ( не шучу) были незамысловатые. Спуск по Дунаю, выход в море, встреча в море с более мелкими шаландами и транспортировка рыбы тюльки и камбалы обратно на вилковский рыбзавод. Это чтоб им с малыми своими объемами туды-сюды не мотаться. Попутно хавчик им и всякое такое. Команда, с нами вместе пятнадцать человек, как в песне поется. Все, кроме нас и рыбмастера Толека пенсионного возраста крепкие дядьки. А, да, и рулевой еще Миша лет тридцати. Выглядела наша каравелла вот так:
Мое дело машинное отделение, ибо судомехи мы. Дизель там стоял 38 года выпуска. Букау-Вольф. На немецких подлодках такие же были в войну. Ничего так механизм, живучий. Да и корабель наш тоже... как дальнейшие события показали... Кстати прошу обратить внимание на стрелу погрузочную. Вона там, наискосок, будка еще за ней, это вход в кубрик команды. Потом объясню.
Прибыли на борт,отдали документы, познакомились с боцманом и капитаном. Получили койки, ознакомились где что, на рабочее место слазали в машинное. Все норм. Выход назначен на 17.00 два часа личное время. и, типа, в моря. Вот на этом моменте хочу кое что пояснить. Мы курсанты военного училища, где по территории передвигаются строем, живут по распорядку, вахты, наряды и общая форма одежды по сезону, согласно приказу начальника строевой части. Обязательное воинское приветствие при встрече со старшим по званию и прочие уставные радости. Что такое рыболовный флот я до этого не знал. Поэтому в первой части повести своей мата не употреблял. Начну прямо сейчас, потому что когда мы, как два карася в 16.50 взошли на трап на судне не было никого. НИКОГО! После блужданий по всем закоулкам мы нашли... как сказать если не живой, но дышит? Нашли мы тело капитана. КАПИТАНА, ебаный насос! Оно, тело, никакое, синее синего, ити его мать, моря, храпело у себя в каюте. В легком ахуе стали ждать остальных. Команда сползалась как тараканы после дуста, в течении трех часов. В разной степени вменяемости. Время восемь. Все есть, старший помощник пропал. Вот только был и нет уже. Устал, падла, ждать типа остальных и пошел догуливать на свадьбу дочери сестры. За ним был послан боцман и два носильщика помоложе, раджа блеать, догадайтесь кто носильщики...
Идти недалеко, через два острова и там еще вдоль ерика... Не заблудишься, они ж там уже песни орали и "горько" . Тащили эту скотину просто за руки, как волокушу. Приволокли. У самого трапа тело поднялось и пошло само. Время 21.30. Нет моториста. Сука. Этот заскучал пока мы старпома волокли и к куму пошел, тут, блеать, недалеко. Кэп по-прежнему в говно. Два носильщика помоложе отправлены к куму механика. Догадайтесь кто носильщики... Добыли механика. время 22.40. Старпом с жестяным рупором скитается по спардеку, это сверху рубки площадка открытая, и командует парадом. На палубу с берега грузят поддоны с солью. Пиздец. Трюма пустые, на палубе ПОЛТОРЫ ТОНЫ СОЛИ!!! Понятия остойчивости судна вложенные на учебе говорят, что нам хана. Всем пох. Команда на отход. В сгущающейся темноте южной ночи вижу как на удаляющемся здании порта поднимают штормовое предупреждение... Как выяснилось позже, я был единственным, кому до этого было дело... В училище мы как-то угнали нашу яхту, чтобы с девками из кулинарного зависнуть на фортах за Кронштадтом. Так же проглядели штормовое и ОЧЕНЬ об этом пожалели. Секса не было. Были два дня жесткой болтанки, заблеванная яхта и полное непонимание в какие финские ебеня нас унесет. Еще день добирались обратно, к раздаче пиздюлей успели как раз...
Между тем наша "Чорная жемчужина" шла вниз по Дунаю. Шла неровно. Сложный фарватер, думалось мне. Поднялся в рубку. Рулевой Миша спал, уткнув подбородок между ручками штурвала. Штурвал поворачивался время от времени и Миша начинал заваливаться. Просыпался, смотрел вперед мутными глазами окручивал немного и опять вставлял бороду между ручками. На радаре стоял трехлитровый баллон вина, а в лунном свете впереди уже был виден выход в море... Ветер свежел, нес с собой обещание ждущих нас приключений. Не обманул...
На сегодня прервусь, силы кончаются, до встречи завтра...