Жду новый пост

Серия «Спасители»

Состояние дома такое себе, квартирки тоже кривые, спроектированные на коленке, видимо. Помню, слышал, в одной из квартир планировка была такая, что сортир между двумя обычными комнатами располагался, то есть, по центру хаты. Не знаю, как вообще могли так дом построить, но тем не менее.

Тараканов тоже искать не стал. И очень удивился, когда потом, сняв хату и отдав деньги, ночью проснулся от поползновений – чуть в ухо не залезла ночная тварь. С кровати вскочил, а под пятками захрустело, налипло. Чуть ли не на каждом шаге к выключателю давил кого-то нового, аж до дрожи. Свет включил, а там на полу целый рой из тарканов – сразу под диван, под тумбочки, под кресла прятаться начали. И эта вся шешура выползет обратно, если свет вырубить и снова в кровать лечь? От такого расклада я, малость, прихуел. Тапки надел, начал топтать. Час провозился, потом понял, что они лезут отовсюду. Бичёвник же по соседству. Как раз в тот момент пьянка в разгаре была, вот живность от них ко мне и перебралась по вентиляшкам. Да и внутри полов тоже было достаточно щелей. Это была не стяжка, как в нормальных монолитках. А дощатый пол. А под досками, постоянно что-то шебуршало. Неужто тараканы такие большие? Но, как я понял чуть позже – в доме водились ещё и крысы.

Крыс я увидел через неделю. Утром рано встал, в ванную дверь открыл – а о ней тоже отдельный рассказ можно выдать, господи, это же не ванная, а помещение, как в «Зелёном Слонике», может смотрели даже, советую, интересный фильм. Короче, дверь открыл, а там крыса сидит на раковине. Мыло жрёт. И на меня смотрит глазами своими. Я её выгоняю, руками размахиваю, а ей вообще на меня насрать. Здоровая такая. И голодная. Ну, в тот день пришлось ехать в универ без мытья и чистки зубов. Мало ли – покусает ещё, крысы же ебанутые и болеют чем-то, заразу переносят.

По возвращении спрятал все зубные щётки, чтобы крысы ими свои зубы не чистили – мерзко же от мысли, что по ним ночью всякая шваль бегает. А мыло выкинул, новое тоже спрятал – а они его всё равно как-то доставали.

У хозяина тогда спросил, мол, чё не предупредил. А он поржал, типа, видел ли ты, где жильё снимаешь? Конечно тараканы, мол, а чё ты хотел за 7 тыщ в месяц, пентхаус с бассейном? Впрочем, справедливо сказал. Жильё-однушки у нас в городе стоят от 15 тыщ в месяц. В два раза переплачивать, чтобы жить в нормальных условиях. Ещё можно было найти за 12. Но там тоже дома такие, что тараканов, может, и меньше, но всё равно какое-то количество имеется. Но бичей меньше, да.

Короче, пришлось смириться. Думал, найду работку, поднакоплю бабла. Да сниму в другом районе. Или вообще съедусь с кем ни будь. Но всё никак не вышло: учёба отнимала сил так много, что на подработках – работал разнорабом на шабашках – особо много не накапливал, работал два-три раза в неделю. Поэтому пришёл к выводу, что сытость в бомжатнике лучше, чем голодуха в апартаментах. И зря. Прямо сейчас мне нужно валить отсюда, как можно быстрее. Слишком тут опасно. Не хочу видеть, чем всё закончится, потому что закончится оно для меня, скорее всего, очень хреново.

Но обо всём по порядку.

Дело в том, что из квартиры по соседству регулярно доносился странный рёв. Будто человек вопит в неадеквате. Прямо из-за стены. Сначала я думал, что это просто наркотический приход. Бэд трип. В той хате жили солевые – худые, бледные, шмыгают постоянно, одна тень от них осталась. Сталкивался с ними в лифте – все пальцы наколках и лица пропито-просоленные, такое сочетание, что уже на людей не похожи. Всегда было интересно, как это же так у людей лица меняются настолько сильно – это же ужас, истинный боди-хоррор в наших реалиях. И лексикон под стать, зэковской. Двое жили на хате. Иногда водили к себе таких же просоленных шаболд, где те занюхивали солягу прям с их хуёв – судя по их же громким разговорам, какие было через стенку слышно, я ничего не выдумываю, рассказываю, как есть, чтоб вы всю безнадёгу почуяли – потом посреди ночи у них обычно ругань начиналась, истерики, проблемы в романтических отношениях, короче. Которые всё же в 90% случаев заканчивались скрипом зассанных кроватей. И перемирием. До следующего обострения.

Шум адовый. Ушные затычки не помогали. Иногда урки включали громкую музыку – самого отвратительного характера, вроде шамана и хаски. После тяжёлой рабочей смены на стройке хотелось выключиться, ведь утром на пары ехать, а тут этот пердёж, скандалы, крики, ёбля без остановки – на приходах они становились, как кролики, сомневаюсь, что гондонов им хватало на такое количество раз. Всё это в кучах мусора – они его из квартиры не выносили, судя по тараканам, которые из их бичёвника вываливались сотнями, если не тысячами; и вонище.

И как вишенка на тортике – рёв. Прямо с той стороны стены.

Я стремался стучаться к ним и просить их быть потише – мало ли набросятся ещё в солевом угаре. Да и был уверен, что им похуй будет на мои слова. Потому звонил в полицию. Но менты в этот дом не совались. Ни разу не приезжали за все полгода. Уж не знаю, кто крышует этот дом. Но слушок ходил, что в этом доме не только употребляли, но ещё и варили всякое. Не удивительно. Вонь действительно стояла в коридорах специфическая.

Получалось, что дом этот – обитель для наркоманов. «Дом на колёсах» -- вполне себе заслуженное название. Этот дом способен увезти тебя очень далеко…

Из-за стены доносился рёв. Отчаянный рёв. Злобный рёв. И что-то, похожее на попытки говорить. Будто у них в квартире жил юродивый, который постоянно вопил и бесился. И не просто какой-то там голос. А нотки нечеловеческие, ненормальные. Это кричал человек, но кричал как-то надломлено, особенно, навзрыд, с надрывом. Странно кричал.

Но на прошлой неделе всё усилилось особенно. Начался долгий скандал с бабами. Похоже, на этот раз с драками. Юродивый орал и гаркал. Я видел в глазок, как они вытолкали в подъезд очередную прокисшую шлюху, которой было под лет сорок и которую они, видимо, пёрли в два смыка. Но скандалы на этом не утихли. Начались разборки между этими ребятами.

Тогда я вышел и постучал к ним в дверь, уже вне себя от злости – был готов даже драться с ними, лишь бы поспать. На ментов надеяться не приходилось ведь. Дверь открыли почти сразу. Утерявшие облик человеческий. Я чуть не блеванул там же от того, что разглядел у них на хате. А ведь они туда ещё девиц водят на свидания. Ловеласы. Тогда как в моём чистом закутке баб отродясь не появлялось… И ведь такие черти и размножаются в основном, пока «умники», типа меня, годами спят в одиночестве.

Я попросил, чтобы они вели себя потише. Но сосед ответил мне, что не могут.

Сказал, что братан его орёт. Что плохо ему стало. Что не может его заткнуть.

Я сказал нарку, что его «братану» каждый день, блять, плохо, вот уже полгода, пока живу здесь, с самого первого, нахуй, дня. А сам смотрю в квартиру и вижу, как у них в ту комнату, которая рядом с моей стеной, откуда рёв и доносился, дверь заколочена. Натурально так заколочена – досками забита. И к стенам и к полу – и опёрли ещё под ручку палку. Заперли что-то внутри. А по двери этой колотят. Изнутри колотят. И вопят, на какой-то тарабарщине. Совсем не по человечески. Мурашки по коже сразу побежали, я сразу что-то понял, но такое только в фильмах видел.

Эти придурки держали кого-то взаперти. Что-то.

Я осторожно поинтересовался, может «братану» в больницу надо? В психушку – лучше всего. На что меня назвали «умником», посоветовали пойти на хуй и сказали, что такое не лечится ни в какой больнице. На мой любопытный вопрос, что с ним такое, что не лечится, но меня ещё раз послали на хуй, быканули, посоветовали не лезть не в своё дело. И захлопнули дверь. Дальше колотить не стал – и так очканул, честно говоря.

Рёв продолжался всю ночь. Нарки даже сами утомились. У них всё никак не получалось утихомирить того, кто жил за переколоченной дверью. В эту самую дверь он стучался, колотился, бился. Бегал по комнате. Бился в окно. Раньше он так не делал. Я вообще не слышал никаких шагов. И не слышал, чтобы голос этот как-то перемещался.

Я разозлился и принялся колотить в стену кулаками. Орать, чтобы он заткнулся. Хотя глупо, наверное, было кричать на юродивого. Тем не менее, вопли стихли. Я обрадовался этому. Даже больной на голову понимает слова лучше, чем ёбнутые урки! Я, наконец, лёг спать. Но вскоре осознал, что стенку с той стороны теперь кто-то скребёт. Не сильно. Едва слышно. Едва заметно. Но настойчиво. Потом я услышал звуки. Будто что-то сыпется. Штукатурка с той стороны стены.

Он скрёбся ко мне. Я снова стукнул в стену. И сказал ему перестать. И он перестал.

На следующий день я, выйдя на улицу, посмотрел на окно в ту квартиру. Стекло треснутое. Рама старая, деревянная. А за стеклом сразу – доски, фанера. Темнота. Они загородили и окно. Наглухо.

Звуки, казалось, прекратились. Тем не менее, однажды вернувшись домой с универа, мне повезло заметить. Как стена начинает трескаться. Немного. Едва заметно.

Он ковыряет стену. Медленно. Постепенно. Пока я на работе или на лекциях в универе, то, что живёт за стеной, пытается пробраться ко мне. Оно услышало мои стуки. Оно услышало мои слова. Оно поняло, что за стеной тоже кто-то есть. И поняло, что стена не такая уж и толстая. Не такая уж и крепкая. Что за дверью его ждут двое, которые хоть и боятся его, но всё же, вероятно, снова его скрутят. А за стеной – я один. И теперь он пытается пробраться ко мне.

Не знаю, зачем он это делает. Но я и не хочу узнавать. Не хочу однажды вернуться домой, закрыть за собой дверь. А потом обнаружить, что нахожусь в квартире не один.

Не хочу однажды проснуться посреди ночи от того, что мне в горло вонзились чьи-то зубы.

Не хочу, чтобы эта тварь – оно точно уже перестало быть человеком – пробилась через стену ко мне. А ведь ей осталось совсем немного. Я слышал, как с той стороны постепенно отваливаются куски стены. Один за одним.

Я звоню, в очередной раз, в полицию, без всякой надежды, что ко мне прислушаются. Всё-таки, этот дом забыт властями. И то, что скоро здесь произойдёт…

Я собираю свои вещи и уезжаю из этого дома. Куда? Пока не знаю. Но надеюсь, что успею сделать это до того, как из стены вывалятся последние кирпичи…"

Спасители. Глава 64

**

Спасибо за поддержку!!)))

Илья Х 2345р "Главы = Слёзы Радости для читателей" Ответ: хехе, да, намешиваю, каюсь

Степан Дмитриевич 2000р

Сергей Александрович 1000р

Сергей М. 1000р "Прёт темнейший? Отлично. Вдохновение на Спасителей? Прекрасно. Новый рассказ? Ваще супер. Всем мил не будешь, главное, сам не задушись" Ответ: База) Спасибо)

man6earp1g 500

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

-- Чё? – насупился Серёга.

-- Такие как ты и на фронте на расслабоне, говорю. Среди гниющих трупов, летающих дронов… На расслабоне, пока иные прочие получают психотравмы, метаясь в экзистенциальных проблемах и поиске смысла в этой бесконечной чернухе, которая окутала наш чудовищный мир…

-- А если по-русски? – потребовал перевода Серёга.

-- А если по-русски, то мне просто завидно, -- ответил Данилыч.

-- Так бы сразу и сказал.

-- А чего там искать смысл? – сказал Всеслав. – Война – это главное предназначение мужчины. Такая вот простая философия. Не зря же нам природой подарен тестостерон. Остальное – шелуха.

-- Так ты в «вальгалу» веришь, -- Юра смолил сигаретку. – Тебе легко. Веришь в сисястых девственниц, которые заберут тебя после смерти на небо. Или кто у вас там... Вон у нас Абдулла был. Тоже отмороженный, нахрен. И Руся… Все вы, сектанты, отмороженные. Олега вон вообще в буддисты завербовали. Казалось бы, должен мирным быть. А он на любую кракозябру теперь с ножом лезет. И с глазами бешеными.

-- Не правда, -- сказал Олег.

-- У меня не секта, -- сказал Всеслав, почесав свои языческие татуировки. – И тем более не скандинавская. Я просто следую тому пути, которому следовали наши древние предки-славяне. Без этих новых мировых веяний, которые поработили всю Европу.

-- Всё-всё, меняем тему! -- поторопился Юра, припоминая прошлый такой же диалог, который закончился долгим изнуряющим спором. – Сейчас снова начнутся теории заговора о том, кто нами всеми управляет…

Всеслав заржал.

-- Да пожалуйста. Больно надо.

-- И всё же не обязательно во что-то верить, чтобы быть смелым, -- сказал Данилыч и взглянул на Антоху, всё это время ковыряющегося в телефоне.

-- Чё сидишь, молчишь, молодой, на? – Серёга хлопнул Антоху по спине, от чего тот вздрогнул, а потом злобно посмотрел на громилу.

-- Чё те надо опять?.. Не видишь – занят?

-- Снова свои аниме постишь, на? – заржал Серёга.

-- Тебя волновать не должно, оловянная башка… -- рыкнул Антоха и снова скрылся в телефоне.

-- Ты чё пиздишь, перхоть… -- нахмурился Серёга. Вот так они целыми днями и препираются, пока нет дела…

Антоха был не просто смелый. Он стал совсем отбитый после того случая на скотомогильнике. Когда всю его группу чудовище из «ямы Беккери» растерзало у него на глазах. Когда потом он оказался взаперти фургончика посреди поля, практически наедине с чрезвычайно живучим чудовищем…

Антоха был атеистом. И на своём специфическом милитари телеграм-канале с аниме девочками, он постоянно постил гайды на военную технику и тактику её применения. За что его постоянно задирал Серёга, совершенно далёкий от «китайских мультиков» и считавший Антоху чудаком. Антоха же считал Серёгу тупым быдлом. Сложно было определить, кто из них прав…

Надо сказать, все они после Загорска стали малость «отбитыми». Всё-таки не зря их Калуев прозвал «гопниками». Остальные тоже легко подхватили новую кликуху... Бойцы не раз обсуждали предыдущий выезд со штурмом психиатрической клиники. И сравнивали его с выездом к Хворевому Жалу, который восприняли очень близко к сердцу, тогда как там пострадала всего одна девушка. А в лечебнице – страдало семьдесят человек. Тем не менее, восприняли они тот выезд как-то холодно. Почти совсем без жалости, сочувствий и прочих душевных метаний. Без былой серьёзности. Профдеформация…

-- Пацаны, кстати, я чё недавно слышал, -- сказал Юра. – Хворевое Жало скрестили с Метаморфозой. Эксперимента ради.

В фургончике повисло нелепое молчание. Бойцы пытались осмыслить услышанное, хлопая глазами.

-- В смысле, на? – спросил первым Серёга. – Типа, жиробас отъебал «метаморфозу»?

-- Пиздец, Юра, у тебя романтические истории… -- сказал Данилыч. – Рассказывай дальше, что знаешь. Мы внимательно слушаем. В ярких подробностях, кто-куда-кому и сколько раз, желательно.

– От кого узнал? – спросил Олег. Ему как-то не понравилось, что над женой усопшего Серемея – или над тем, что от неё осталось – проводят эксперименты. Тем более подобного характера. Это было как-то… неэтично.

-- Гарнизонщики рассказали, -- сказал Юра. – Трещал недавно с ними. Вот и рассказали, как организовывали на днях «свидание».

Бойцы хором выругались некрасивыми словами. От омерзения, отвращения, удивления и смеха.

-- Согласен, -- сказал Юра.

-- А чё? Метаморфоза голодная сидит в секции содержания, одинокая красавица, -- шутил Данилыч. -- У Хворевого Жала тоже вечно чешется, да ещё и на всякую мерзость. Из них получится отличная парочка!

-- И в чём смысл? – спросил вдруг оживившийся Антоха.

-- Ну, типа у жирдяя – елда не обычная. А заражённая Хворью, -- сказал Юра -- Он ею баб насиловал и потом из их животов вылезали чудовища. А Метаморфоза – тоже своеобразная… Как там, Олег? Чё она делает? Ты за неё больше всех сказать можешь.

-- Мда… -- сказал Олег. – Метаморфоза «охотится» на генетический материал особи её вида. То есть, если Метаморфоза зародилась в девушке, то ищет мужчину. Если в медведихе, то медведя… Феромонами воздействует. Как-то. Не знаю, как она действовала на мужчин, но… я тогда читал дневник девушки. Которая превратилась в чудовище. Её строгий отец держал на «народном лечении» дома, в глуши. И она… в общем, с этим отцом. Каким-то образом. Тела отца не нашли. Видимо, Метаморфозы – как богомолы. Убивают после спаривания. А заполучив «материал», метаморфозы вынашивают в своём «мешке» за спиной гранулы. Идут убивать, охотиться, нажираются до отвала, прячутся в кустах – и вынашивают. А потом эти гранулы они откладывают в новых жертв. Как потом та самая девочка и отложила такую гранулу в мою Алису. Ныне мёртвую. И не только в Алису. Ещё в ту, кто сидит в секциях содержания Штаба. Та «дочка» поразила и весь лес. Истратила почти все «гранулы». А их у неё в мешке насчитывались сотни, тысячи…И потом эти гранулы пускали в организмы метастазы. Захватывают тела. Захватывают центральную нервную систему. Искажают и ломают тело. Существо умирает… И его телом потом управляет паразит. Корявое недоразумение. Моя Алиса вот в окно выпрыгнула, не выдержала. Разбилась об асфальт…

-- Сочувствую.

-- Вот, -- кивнул Юра. – В том и смысл эксперимента, который удумали провести наши «ботаны». Проверить, к чему всё придёт. В Штаб привезли свинью. В неё беременная Метаморфоза отложила эти самые «гранулы».

-- Гениально, -- фыркнул Антоха.

-- Гарнизонщики говорят, что жирдяй вышел из секции содержания Метаморфозы довольный. Счастливый. Мол, преобразился и расцвёл. Уже заебал всех с вопросами про следующее свидание… Больной на голову извращенец.

-- И чё? У них теперь, выходит, любовь? – спросил Данилыч.

-- Походу, -- пожал плечами Юра.

-- И как его Метаморфоза не убила? – спросил Олег.

-- А гарнизонщики её привязали покрепче. Изучили выделяемые ей феромоны. Ну и подпустили жирдяя. С токсикозом от острой нехватки дрочки. Ещё и опьянённого феромонами до кучи. Короче, ужас, нахрен. Тьфу! Я когда услышал – половину пачки выкурил.

-- Чтобы унять свою железную стоямбу? – спросил Данилыч. Мужики заржали.

-- Ой, отъебись, вообще нихуя не смешно, а мерзко…

-- И чё у этой парочки получилось? – спросил Антоха.

-- Да я не сильно много знаю, -- сказал Юра. – Ну, мне сказали, что получилась какая-то совсем матёрая хренотень. Которая и Хворь и Метаморфоза и свинья – одновременно.

-- Симбиоз трёх видов, -- сказал Данилыч. – А если в человека? То получится абсолютный суперхищник… Не хотел бы я с такой мразью встретиться на очередном задании.

-- Типун тебе на язык, Данилыч! -- сказал Юра. – Мало ли, что там опять в Штабе случится. Как с шарами…

По этой причине Олег и перестал ночевать в Штабе. Мало ли что. Пока он сидел в казармах, то не мог отделаться от мысли, что совсем неподалёку от него происходят такие омерзительные вещи. Поэтому Олег снова переехал в квартиру. Да и в квартире тихо. Если раньше он больше любил Штаб, где постоянно кишела жизнь, то теперь полюбил тишину. Тем более, когда усиленно занялся медитациями. В квартире Олег всё своё свободное время посвящал медитациям, порой добираясь до «ниммиты» и направляя её вовне – создавая Ясный Свет. А по ночам Олег осваивал осознанные сновидения. Это постепенно излечивало его кошмары – в таких снах он всё чаще осознавал, что это всего лишь сон – и перенаправлял содержимое сна в иное русло при помощи своей укреплённой внимательности и концентрации. Он уничтожал и преследовавших его чудовищ и беспричинные страхи. Менял всё на светлую радость. И внутренне праздновал каждую такою победу. И однажды Олегу даже удалось попасть на первый уровень Зазеркалья. Впервые в жизни. Где его тут же заметил дежуривший в этот момент сновидец Лобов.

-- Олег? Ты чё здесь забыл, -- удивился сновидец.

-- Ого! – восхитился Олег. – А тут всё по-другому. Не как в обычных ОСах…

-- Так ты осознался?... Жесть. Штурмовиков нам ещё тут не хватало. Универсальный, блять, солдат…

Олега не выкидывало из Зазеркалья, как выкидывало из обычных осознанных сновидений. Эти пространства были стабильны. И существовали на самом деле, а не только лишь в сознании отдельного человека. Лобов объяснил, что его долг на дежурствах – это делать так, чтобы забредавшие сюда случайно гражданские не добирались до многочисленных дверей и люков. Чтобы те не попали на более глубокие и опасные уровни Зазеркалья, повредив рассудок – оттуда и появляются многочисленные Одержимые… Лобов сказал, что должен бы и Олега вывести обратно в сон, потому как не имеет права посвящать штурмовиков в местные дела, которые располагаются вне их компетенции. Но сопротивляться не стал – и провёл небольшую «экскурсию».

-- Вот Сташкевич удивится завтра, -- цокал удивлённый Лобов. – Штурмовик освоил ОСы. И Ясный Свет. Не помню такого за всю свою карьеру…

Сновидец показывал люки и рассказывал, какие чудовища обитают по ту сторону. Рассказывал про уровни Зазеркалья – чем глубже, тем ближе к Бездне. Тем ближе к границе Изнанки.

-- А что тут интересного происходит? – спрашивал Олег.

-- В основном ничего особого… Хотя были у нас тут недавно… преступники, -- рассказывал Лобов. – Двое. Ошивались около «Люка сорок шесть»… В голову к Варшавскому во время его сна залезали, выведали всяких секретов... Ублюдки. Деньги вымогали у обычных людей через кошмары, сущностей в реальный мир вытаскивали. И чуть ли не освободили Султана Мрака. Мы их вовремя остановили. Устроили на них засаду, окружили. И пожгли Ясным Светом.

-- Ого! То есть не только тварями богато Зазеркалье? И люди творят здесь всякое?...

-- Но это редко бывает, -- сказал Лобов. – Обычно мы всех практикующих Осы обманываем. Как цыгане, знаешь. Кружим вокруг них во сне. Пока те не потеряются и снова не уснут…А если сновидец талантливый, то мы такого вербуем. А если отказывается – в дурку тащим. Ибо нехрен всяким тут ошиваться…

-- И что, людей тоже можно убить Ясным Светом? Я думал только тварей Изнанки.

-- В мире снов мы все – одной природы. Астральной. Конечно, у людей сопротивление ко всему этому. Но когда на человеке скрещивается несколько лучей от опытных сновидцев – тот сгорает в муках… Одного из преступников мы сожгли. Девицу. А вот хахаль её сбежал. При помощи каких-то очень странных техник. Вот его и ищем теперь. Тёлку его нашли наши опера. Ворвались в квартиру их. От неё только труп остался. В кровати. А вот парень в бега подался. Подчистил все следы…

На просьбу «занырнуть» поглубже Лобов отказал.

-- А если ты рехнёшься? Шизуху получишь? Меня сразу… раком нагнут. Не. Туда ныряют опытные сновидцы. И то – потом недели две отходят. Хоть ты и видал многое, ту же Мару… Не хочу брать ответственность. Вот когда подучишься, когда освоишь Ясный Свет в идеале – тогда мы и подумаем. Возьмём тебя на «заныр», так уж и быть…

И когда Олег вернулся в свою кровать, когда проснулся, то весь день потом был счастливый и энергичный. Успехи придали ещё больше мотивации заниматься сновидческими практиками и медитациями – для укрепления Ясного Света.

И контракт с Организацией. Уже год прошёл с того момена, как к нему в гости пришёл Владимир Нойманн с предложением работать в штурмгруппах. Первые полгода Олег провёл в лагере подготовки, потому что совсем не имел боевого опыта, за исключением тех событий в горах. И вот теперь ещё полгода – он работает, защищает человечество от зла. Вот он уже три месяца, как стал командиром. Год прошёл всего. Контракт заканчивался в марте. И хочет ли он продолжать контракт на ещё один год? Ведь этот год он работал всего шесть месяцев, а уже хлебнул опасностей с лихвой. И следующий год вполне себе может оказаться последним в его жизни.

До коих пор он будет служить в Организации? На этой опасной работе? Когда он уйдёт с неё? Ведь денег он уже заработал порядочно – их хватит на десять лет вперёд. Какую цель он преследует? Чего он хочет?

После недолгих раздумий Олег особенно ярко осознал, что служба в Организации – это смысл его жизни. И больше он ничего не хочет. Кроме как уничтожать зло. А значит работать в Организации он будет до тех самых пор, пока его не настигнет смерть…

***

Спасибо огромное за вкусные доны и допмотивацию!)))

Владислав Ц. 2000р

Антон С. 50р «За ахуенную пасту»

***

Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Книга на АТ: https://author.today/work/299775

На отмене очередного курса он и совершил попытку убить себя. Уже не было сил терпеть неисчислимые ужасы, которые судьба обрушивала на него.

Если когда-то в жизни и был свет, то Коля его позабыл. Если в жизни и был свет, то свет незначительный. Несущественный. Его существованием можно было пренебречь. Этот свет тонул в океане темнейшей душевной боли. Коля плакал от жалости к себе. Он изнывал от одиночества. От собственной нищеты. Он считал себя уродом, глупцом, неудачником. У него ничего не получалось. Никогда. За что бы ни брался.

Психотерапевты разводили руками. И говорили, что нужно пробовать новые подходы к лечению, что нужно пробовать новые лекарства. Он уже устал от бесконечных попыток выйти из своего тяжёлого состояния.

Но убиться не получилось. Оказывается, вскрыться не так уж и легко – организмы за многие миллионы лет эволюции научились бороться с подобными происшествиями. А резать глубоко Коля не решался, да и анатомии не знал. Он боялся боли.

Реальность издевалась над ним. Она не давала уйти. Черти держали его крепко, поджигая адским пламенем.

И ведь если бы всё сложилось тогда иначе… Если бы Настя не ушла от него… Если бы он мог тратить на неё больше денег. Если бы он чаще водил её в рестораны. Если бы он… Настя так прямо и говорила ему, она ведь предупреждала его. Что хочет жить приличную жизнь, что не станет заводить с ним детей, потому что на детей нужна была хотя бы трёхкомнатная квартира. Нужна машина, и не абы какая, а солидная – иначе ездить в ней будет стыдно. Нужна надёжная высокооплачиваемая должность. А Коля ничего не сделал. Ничего в себе не исправил.

А Настя хотела путешествий, шоппинга и впечатлений. Сначала она охладела. Сначала перестала дарить свои объятия. Стала надолго задерживаться после работы.  

А потом сказала однажды изо все сил отрицающему реальность Коле: «Нам нужно поговорить».

И после разговора этого Коля преобразился. Сломался.

Месяц он не мог подняться с постели. Ничего не ел.

Настя через несколько дней после расставания в своих соцсетях опубликовала фото из Дубая, где она висела на плечах  мускулистого кавказца. Фотография эта разорвала Колю на части. Она уничтожила его. Как так? Ведь Настя только что клялась в любви! Ведь Настя ластилась к нему! Прижималась по ночам, мурлыкала на ушко глупости… А теперь кровать пуста. И теперь Настя была счастлива в объятиях успешного и уверенного в себе мужчины – такого она себе и искала всегда.

Это уничтожило его. Настолько сильна была его любовь. И больше он никогда не сможет испытать ничего подобного. Никогда не найдёт себе настолько же идеальную девушку. Да и не нужна ему «другая». Он больше не был способен кого-то полюбить снова…

Но даже после того, как Колю выписали из лечебницы, после курса тяжёлых препаратов – симптомы депрессии никуда не делись. Они лишь ненадолго отступили, приглушились, размазались, словно свет фонаря в тумане. И тут же набросились на Николая, когда действие препаратов ослабло.

-- Помогите мне, -- простонал Николай, когда явился на приём к новому психотерапевту, с отличными, практически, идеальными отзывами. – Помогите мне… я так больше не могу. Мне плохо…

Специалист выслушал всю историю Николая. И на этот раз Коля видел… чувствовал уверенность специалиста. Он уже поднаторел в посещении сеансов и умел различать, когда врач уверен, а когда теряется… Несмотря на такую неудачную предысторию, психотерапевт вовсе не перешёл в оборону, как бы заранее приготовившись к собственному поражению: ведь до него Николая лечила целая ватага психологов и психиатров. Психотерапевт даже как-то обрадовался!

-- Ну, Николай, -- оптимистично пропел специалист. – Вам повезло, что вы пришли ко мне. Скоро ваша депрессия исчезнет.

И щёлкнул своими пальцами, как бы изображая, насколько быстро Николай исцелится.

Психотерапевт рассказал про некий новейший препарат «зоптилин». Воистину чудодейственный, показывающий необычайно высокую клиническую эффективность – предвещавший революцию в мире психотерапии. Но пока ещё малоизученный. И не прошедший долгосрочных клинических испытаний, но уже вылечивший огромное число пациентов со схожими симптомами. Психотерапевт сказал, что в случае Николая лучше рискнуть…

Николай согласился, даже несмотря на предупреждения об особенной дороговизне препарата. Он был согласен отдавать любые деньги, лишь бы этот нескончаемый ад закончился.

Препарат не продавали в аптеке. Его можно было приобрести через психотерапевта, у которого были связи с фармкомпанией. Подозрительно, ничего не скажешь, но Коля не верил в исцеление и ему было уже совсем всё равно.

Пачка с таблетками была невзрачна. Надпись «Зоптилин» красовалась на белой упаковке, а рядом с ней улыбался смайлик, будто обещая такую же улыбку на лице каждого, кто попробует эти таблетки.

Николай не стал читать инструкцию. Какая разница? Побочки всё равно есть. И лучше обойтись без самовнушения, как было много раз. Он выпил первую таблетку сразу, как пришёл к себе домой…

Он увидел жизнь как бы с высоты птичьего полёта. Он вдруг осознал, каким идиотом был всё это время, раз бегал за Настей, каким он был идиотом, когда так отреагировал на расставание с ней. Ведь надо было радоваться! Вдруг Коля увидел, как всё было «на самом деле». Он залился смехом, схватился за голову. Впервые за несколько лет он ощутил, что ему действительно полегчало. По-настоящему. Он не потерял чёткость восприятия. Он просто вдруг ПОНЯЛ…

Коля смеялся и одновременно удивлялся тому, как же вдруг преобразился мир вокруг. Ужас! Ведь мир прекрасен! Он необычайно широк! Необычайно богат! Разнообразен! И всё это время Коля был по какой-то неведомой причине закольцован на одной и той же мысли, на одном и том же объекте. По какой-то причине в голове поселилась сеть из определённых мыслей, которые вытеснили все прочие – будто иной жизни и не было!

Коля глядел на всё это и не верил, каким же дураком был. Не верил, что Тьма ещё вернётся. Что он снова «залипнет» на негативе.

Негатив – ложь. Это всегда враньё. А вот Свет – по его поводу нечего возразить. Потому что Свет – правда…

Коля прибрался дома. Он вынес мусор, пропылесосил, вымыл пол, оттёр всю посуду из заваленной раковины… Он включал комедии – и смеялся. Искренне. От живота! Как не делал уже много лет…

А потом, летним вечером, он вышел во двор. В траве стрекотали кузнечики, солнце заливало небо лазурью. Свежо, тихо и спокойно. Он шёл по улице и уже не замечал осуждающих взглядов прохожих – их ведь никогда и не было. И не замечал больше Голоса в голове, который всё это время убеждал его в том, что жизнь – дерьмо.

Жизнь преобразилась. Ещё никогда антидепрессанты не действовали  так явно. И так сразу.

Завертелись события, закрутилась жизнь. Николай нашёл приятную работу. Он занялся старыми хобби. Его душа снова зажглась интересом к действительности.

Когда жизнь стала приятна, то дни летели незаметно, в отличии от тёмного периода, когда часы растягивались в бесконечность. Недели мчались и превращались в месяцы. И с каждым днём становилось всё лучше и лучше. Жизнь стала не просто «не плохой». Она стала насыщенной и яркой. И с каждым днём эмоций становилось всё больше.

Психотерапевт говорил, что лечение идёт по плану – и скоро Николай совсем вылечится. Что ему нужно всего лишь «подождать».

Но на четвёртом месяце лечения Николай начал подозревать, что происходит что-то неправильное, неестественное. Так ведь быть не могло… Но врач отвечал, что это лишь искажённое депрессией мышление, которое отвыкло от нормальных состояний.

И тем не менее, Коля не помнил, чтобы когда-то ещё он испытывал подобные эмоции. Его душа сияла. Ликование выскакивало из груди. А иногда приходили такие странные ощущения и чувства, что он замирал посреди офиса. И коллеги на работе не могли не заметить странности, происходившие с Николаем. Они рассказывали про необычные гримасы, которые порой корчил Коля в подобных приступах. Сам он не помнил, чтобы как-то менялся в лице – он пытался контролировать себя.

Но получалось не очень. И с каждым днём Коля терял контроль.

Однажды он вскочил с кресла и принялся совершать непонятные циклические движения, некий безумный танец. Он хохотал и рыдал одновременно. Он рычал от злобы… или от того, что похоже на злобу, но ею не являлось. Он радовался… или испытывал то, что лишь отдалённо походило на радость – с примесью чего-то чужеродного. И даже старые известные ему печаль и тоска – даже они теперь не были похожи на то, что было раньше. Все эмоции обрели иной оттенок. Сделались совершенно другими, необъяснимыми. И Николай не знал, что с ними делать, как их правильно выражать. Потому что к таким эмоциям он не привык. Он чувствовал себя, словно заново родившимся в неизвестном мире, в котором он был ещё маленьким ребёнком.

-- Успокойся, Коля, -- попытался его усадить обратно друг по работе. А Коля сшиб того с ног и принялся лупасить по лицу. Его быстро оттащили в сторону. Выгнали из офиса. Коля деталей не помнил. Он очнулся лишь на улице, с ужасом осознавая, что отныне он не осознаёт своих действий.

Ему показалось, что друг излучал опасность, что друг пытался его как-то унизить… Или… Коля не мог объяснить, что происходило в его голове на самом деле. Он не мог интерпретировать свои новые эмоции, которые теперь управляли всей его жизнью… Красивый снегопад, закатное небо теперь не вызывали тех же чувств, что и раньше. Даже ощущение эстетического наслаждения исказилось, обрело иной оттенок. Чужеродный. Не человеческий.

Когда Коля пришёл домой, то обеспокоенность событиями дня вдруг усилилась, но не через грусть, тревожность или сожаления. А через что-то неведомое и непредсказуемое. Даже страх обрёл другую форму – куда более чудовищную, непривычную. Непредсказуемую. Лавинообразную.

Коля взглянул в зеркало и ужаснулся. Лицо его нечеловечески исказилось, свернулось судорогами, окосело. Оно пыталось выразить новые эмоции, но всё никак не справлялось с задачей. Не существовало лицевых мышц, которые были бы способны выразить чудовищный шторм из нейромедиаторов, агонию синапсов, сверкающих беспорядочными сигналами.

Коля схватился за инструкцию, принялся читать побочные эффекты. Лекарство могло вызывать эмоции, не характерные для людей. Часто.

Коля едва сумел продержаться ночь, полную совершенно новой жизни. Он не страдал. Ему не было плохо. Ему не было хорошо. И страшно не было. Он ничего не понимал. Он попал в другую вселенную. Он стремительно терял свою человечность. Существовало ещё некое центральное «Я», которое ещё помнило, что существовало понятие «нормальность». Но это понятие теперь существовало как что-то абстрактное. Оно никак не подтверждалось эмоциональным откликом. Как в депрессии позабывается свет. Так и Николай позабыл, что такое «нормальность». Он бросился к врачу с самого утра.

-- В твоём мозге образовались новые рецепторы, которые стали синтезировать и принимать совершенно новые нейромедиаторы, -- объяснял психотерапевт с некой демонической ухмылкой. -- Теперь ты излечен от депрессии навечно. Ты больше никогда не сможешь страдать.

-- Почему вы меня не предупредили…

-- Это незначительный побочный эффект. Мы его тоже вылечим. Но для этого вам придётся приехать в экспериментальную лечебницу нашей фармкомпании, где мы ведём работу над прогрессивными методами психотерапий. И приближаемся к революции в исследовании человеческого мозга! Вы можете помочь человечеству приблизиться к прорыву, Николай!

-- Вы поможете мне?! – взвизгнул Николай и рассмеялся, закряхтел, задёргался.

-- Мы постараемся, -- психотерапевт подсунул договор. – Только вам нужно подписать согласие на лечение…

Его привезли к старому двухэтажному зданию, окружённому трёхметровым забором. На охране стояли вооружённые автоматами люди с широкими чёрными бородами.

А окна «лечебницы» оказались завешаны плотными шторами и стальными решётками. Коля испугался бы, если бы мог. Врач дал ему «Зоптилин Плюс» -- улучшенную форму препарата, усовершенствованную. И теперь от былого Николая совсем ничего не осталось – в мозгу полыхали чужеродные наборы сигналов. Даже организм теперь начинал функционировать по-другому. Это чувствовалось.

-- В новых структурах сознанию невозможно разобраться, -- рассказывал психотерапевт. Они шли по тёмному коридору со сверкающими неисправными лампочками. -- Старое подсознание, выстроенное на предыдущей системе, пытается уцепиться за что-то знакомое. Но не может. Потому что больше не существует ничего знакомого. «Зопталин»  действительно необратимо излечивает депрессию. Но у новых структур тоже есть свои болезни. Иные. Лечения которых ещё никто не изобрёл. Этим мы и занимаемся здесь…

А потом Колю привели в палаты, где он увидел множество таких же пациентов. Лица их искажались особенно сильно.

-- Почему… почему они выглядят… как монстры… -- спросил Коля у врача.

-- К сожалению, -- ответил он. – Гормональная система тоже начинает работать немного по-другому. Она преобразуется, видоизменяется. Она начинает синтез совершенно новых гормонов, которые и перестраивают, видоизменяют человеческое тело. Превращая его в более совершенное. Превращая его в венец эволюции. В то, что не подвластно мирским категориям…

Ноги, выгнутые назад. Массивные челюсти, испещрённые рядами зубов, вытянувшиеся морды. Некоторые пациенты были без ног или без рук. Иногда они нападали друг на друга в неземной ярости, разрывая на части тела. Тогда их приходилось связывать.

Лица, похожие на дыры…

Финальной точкой «экскурсии» оказался Лес.

-- А здесь наши пациенты расцветают, -- воодушевлённо вздохнул психотерапевт и открыл дверь.

Посреди огромной комнаты от пола до потолка тянулись многочисленные столбообразные субстанции. И мясные лица фрактальных форм, испещрённые глазами, раскидывались в стороны, словно листья на деревьях. Это были деревья – в лесу побочных эффектов. Только эти лица были способны выразить новые эмоции в своём безумном цикличном танце… Они достигли совершенства.

Зоптилин — новый лекарственный антидепрессант! Который необратимо лечит депрессию! Клиническая эффективность – 100%!

Зоптилин меняет мозговые структуры, на новые рецепторы, синтезирующие совершенно новые нейромедиаторы, которые вызывают ИНЫЕ чувства! Отныне вы не будете испытывать депрессию! Потому что больше не будете способны на старые эмоции... испытывая лишь совершенно неведомые.

Побочные эффекты: непонимание того, что происходит, полное разрушение личности, полное расчеловечивание. (Частота: всегда)

Лекарство может вызывать эмоции, не характерные для людей (Частота: всегда)

Гормональная система тоже преобразуется. Теперь гормоны искажают ваше тело в нечто совершенно неведомое! (Частота: всегда)

В новой нервной системе с совершенно новейшими неромедитаторами — тоже свои сбои и болезни! Чуждые. Лечение которых еще не изобретено... (Частота: иногда)

***

Спасители. Глава 60

***

Мой ТГ канал: https://t.me/emir_radrigez

И тогда Олег принялся смотреть, вглядываться в ту самую щёлочку, за которой что-то скрывалось. Что-то особенно кошмарное. И тогда полилось… Что-то хлынуло. Грязные потоки, цунами из боли, отчаяния, паники. Гной подсознания. И тогда уже нельзя было остановиться, нельзя было убежать. Оно решило напасть.

-- Возвращайся! – тут же вернул его на место Даня. – Слушай! Соберись и слушай! Смотри на то, что будет дальше! Наблюдай!

И Олег снова наблюдал, сквозь ужас, сквозь страх. Легко было рассуждать, как он бы столкнулся со своими внутренними чертями! А вот столкнуться с ними на самом деле… на то они и черти, что у нас над ними нет никакой власти. Они чудовищны.

Олег наблюдал, смотрел в глаза, которые уставились на него.

-- Признай, что это переживание тяжёлое, -- направлял Карпов. – Может, даже невыносимое. Признай, что ты не можешь его проигнорировать. Наблюдай всю тяжесть… Есть эмоции, которые ты не можешь контролировать. Позволь им пройтись бурей. Наблюдай.

В океане боли проходил не один час. Не один день. Олег погрузился глубоко внутрь себя. И ужас, кошмары – они приходили, усиливались. Но и утихали. Иногда вовсе исчезали. Но возвращались. Даже самые тяжёлые эмоции, самые тяжёлые чувства меняли свой окрас, меняли свою интенсивность. А если они меняются, значит всё проходит. Значит они не вечны. Значит всё имеет свой конец. И всё имеет своё начало. Олег осознал это на каком-то особенно глубоком уровне.

Олег держал внимание на ощущениях в теле. И, после многих дней медитаций, погружался в бесчисленные видения. События прошлого представали перед ним с поражающей воображение чёткостью. Он проживал своё прошлое снова и снова. Испытывал боль. Радость. Счастье и горе. Всё это было циклично. За периодом горя неизбежно следовал период счастья. И наоборот. Всё имело свой цикл. Всегда. Неизбежно. Как бы ты не пытался ухватиться за привычное – мир менялся. И Олег страдал от того, что цеплялся за бесконечно умирающий мир. Вместо того, чтобы открыться, чтобы воскреснуть в новом мире…

Всё уже произошло. Всё уже случилось. Давно. И всё, что он видит – иллюзия. На самом деле – вот он. Сидит посреди комнаты. Ощущает своё тело. Лёгкая прохлада. Биение сердца. Движение воздуха в носу. Вот она – правда. А где Алиса? А где Серемей, Захар, Коба? В импульсах, в иллюзиях, в видениях.

Но непосредственному восприятию мешал недостаток концентрации. И Олега вновь уносило в видения о прошлом. Из университета. Из школы. А вот он в детском садике – какие невероятно отчётливые цветы стояли на подоконниках, неужели всё это – лишь медитация? Он же переживает всё заново…

А потом Олег увидел заснеженный древний лес. И он шёл в лохмотьях, в волчьих шкурах, на самодельных лыжах, которые он сделал, расколов дерево вдоль волокон при помощи клиньев – безо всяких циркулярных пил. Такого Олег не мог знать при своей жизни. Он никогда не делал ловушек на зверей. Но Олег снимал с ловушек роскошных соболей. И ехал дальше, по бескрайнему лесу, по бескрайней тайге. По ночам он грелся в своих избушках. А днём двигался вперёд. И всё было незатейливо, но прекрасно. Олег чувствовал лес.

Он приходил к медведю в берлогу с рогатиной и кинжалом, он отбивался от свирепых волчьих стай. И твари, обитавшие в ночи, обходили его стороной. Потому что чувствовали – идёт Охотник. Когда приходилось сражаться, защищаться, он был бесстрашен, когда его припирали к стенке, когда загоняли в смертельную ловушку – он впадал в особую ярость и разрывал врагов на части.

В той жизни он терял близких, терял друзей. Он прошёл длинный и долгий путь, полный жестокостей вокруг. И, несмотря на всё, он был счастлив, светел и радостен…

-- Цикличность, -- сказал Карпов. – Это цикличность. Мы живём множество раз. Мы умираем. И возвращаемся. И живём почти такую же жизнь. До тех пор, пока не вырываемся за пределы…

Сознание выделяло некоторые объекты, цеплялось за них. Олег ужаснулся, когда осознал, насколько много крючков его держит в этом мире, тянут в разные стороны. И тогда Олег принимался отцеплять от себя эти крючки, понемногу, постепенно…

Страх никуда не исчез. Но Олег постепенно научился воспринимать его… как шум дождя за окном. Страх был. Но он теперь не имел на Олегом власти.

-- А теперь найди внутри себя радость, -- сказал Карпов. – Она находится там, где нет страдания. Это логично. Чем точнее ты осознаешь, разглядишь свое страдание… тем больше шансов, что ты найдёшь место в внутри себя, где его нет.

Олег нашёл страдания. И, какими бы неземными они не являлись, они имели своё чёткое местоположение, свою чёткую область. Олег вдруг осознал, что страдание – это не весь мир. Они не захватывали всё. Темнота захватила лишь часть огромной вселенной, полной самых разнообразных цветов. И теперь Олег направил своё отточенное внимание на эти цвета. И вдруг понял, что всегда был в шаге от освобождения. Нужно было лишь открыть глаза пошире! Это стало невообразимо смешно.

-- Страхи не имеют смысла, потому что они перекрывают целую вселенную в настоящем моменте, -- говорил Карпов. -- Страх заставляет упустить настоящий момент. Он кажется важным. Но он не имеет значения. Это лишь мираж…

А значение имела свобода. Следование смыслу жизни, следование своим ценностям, своему пути. Олег в этом воплощении избрал совершенно правильный для себя путь. Остальное — это шелуха и скорлупа. Перхоть. Шерсть. Которыми можно пренебречь. Значение имеют только те вещи, которые наполняли сердце жизнью…

Олег почувствовал, что все эти дни, недели медитаций – он был словно песчаный пляж, который омывал морской прибой. С каждой волной старые песчинки уносились в океан, заносились новые. И теперь пляж сделался совсем другим. Не тем, что был раньше.

И когда Олег стал совершенно безликим наблюдателем, отделавшись от большинства крючков, в поле его внимания попал яркий свет. Показалось, что в комнате зажгли свет, но это было не так – эту едва мелькнувшую в сознании мысль Олег растворил сразу же, как только она появилась, вновь погрузившись в безликость. Свет шёл изнутри. Свет радости. И тогда Олег направил своё внимание на этот свет. Свет начал убегать от него. Как звёзды в небе. Которые видно лишь боковым зрением. Тогда Олег стал смотреть на этот свет не напрямую. И только тогда начал постепенно растворяться в нём.

-- Надо же, нимитта! Открой глаза и направь её вовне! – воскликнул Даня. И Олег раскрыл глаза, направив эту «нимитту» в дальний угол комнаты.

Луч Ясного Света пронзил комнату.

***

-- Это и есть Просветление? – спросил Олег.

-- Это? Нет. До него ещё далеко. Это всего лишь начало дхьян. Впереди ещё много практики.

-- И как же ты достиг Просветления, всего лишь оказавшись в бездне?

-- «Всего лишь»? – усмехнулся Карпов. – До похода в бездну я уже постигал дхьяны, как сновидец. Мой уровень концентрации уже был достаточно силён. Я отлично ориентировался на просторах своего ума, отлично подмечал тонкие изменения. А бездна лишь послужила трамплином.

-- Тогда почему я не просветлел сейчас? Хотя «ужас» от Мары сходен с ужасом Короля Падали?

-- Хрен его знает, -- пожал плечами Карпов. – Если бы мы все знали эти глубинные механизмы, мы бы все достигали просветления. Сновидцам ведь Просветление особенно полезно. Это можно ходить в глубины – даже в одиночку. Но никому не известны подробные механизмы. Есть лишь действия, способные увеличить вероятность…

-- Я слышал, что Будда приводил своих учеников к Просветлению особенно быстро. Они, вроде, все просветлели…

-- Древнее учение утеряно, -- сказал Карпов. – Те вещи, которые Будда открыл – к ним мы приходим вслепую. Раньше существовала система, способная привести к Просветлению практически любого. Но хитрый Король Падали уничтожил монастырский комплекс Наланду руками арабских завоевателей. Сгорели крупнейшие библиотеки и были перебиты все мудрецы. Линия передачи знаний оказалась прервана. Породилось лишь эхо – множество школ. Которые уводили и уводят не в ту степь. До сих пор.

-- Организация делает попытки как-то исправить ситуацию? Ведь, получается, эти практики способны одолеть тьму, которой охвачен мир?

-- Крайне вяло, -- сказал Карпов. – Потому что эти практики ведут к владению Изнанкой. А владение Изнанкой способно привести к уничтожению всего человечества. Тем не менее, у достигших просветления сновидцев усиливается Ясный Свет. Усиливается концентрация, которая позволяет выходить из тела на особо дальние расстояния…

-- Выходить из тела? – удивился Олег.

-- Конечно, -- сказал Карпов.

-- То есть, можно не тратить бабос на квадрокоптеры?

«Учитель» засмеялся.

-- Если у тебя получится быстро засыпать. Или входить в особую медитацию – быстро. Вполне… Хотя мир, воспринимаемый телом физическим и телом астральным – выглядит по-разному. Поэтому без коптеров всё равно не обойтись.

Древний ужас, живущий в сердце, никуда не исчез. Но он преобразовывался в яркий свет, в священную радость и непоколебимость. В душе открылась некая алхимическая фабрика. Олег сделал свою Тьму – своим союзником.

-- Ты не стесняйся, приезжай, как опять кукуха поедет, -- сказал Даня, когда Олег собрался возвращаться в город, на службу. На защиту человечества.

-- Обязательно! Спасибо тебе. Моей благодарности нет предела. Я себя так хорошо не чувствовал даже когда кукуха была «цела».

-- Потому что она у тебя никогда целой и не была, -- ответил сновидец.

В глубоких медитациях прошёл целый месяц. Целый месяц очищения, аскезы. И город шумел, люди спешили, нервничали, наполняли свои сердца суетой. Они не видели, куда идут. Они лишь хаотично двигались в своих жизнях. Как молекулы.

Это была не разумная жизнь. Это была жизнь, полная мелочных импульсов. Иногда у некоторых, лишь на секунду, открывались глаза, они глядели на себя, на мир вокруг. Но тут же засыпали. Сном суеты, сном жизни, сном бесконечных желаний, бесконечных позывов.

Олег чувствовал теперь, что обрёл волю. Что возвысился над этими позывами. Что теперь осознавал каждое движение души.

Но постепенно это чувство ослабевало. Поток городской шумихи настраивал на суетливый лад.

Олег твёрдо решил практиковать во всё своё свободное время.

В первый же день Олега назначили командиром штурмгрупы ныне покойного Ярослава. Данилыч, Юра, Сергеич, Антоха. И Серёга.

-- Выздоровел?

-- А хренли лежать на кушетке, на! Работать надо!

В группу назначили и новичка. Бородатый, весь в языческих татуировках, с выбритыми висками, с волосами на макушке, собранными в хвост. С хитрым взглядом.

-- Всеслав, -- представился он. – Можно просто – Славик. Не критично.

-- Славян! – Серёга тут же зарядил тому промеж лопаток. – «Викингов» пересмотрел, на!

-- Есть немного, -- признался Всеслав.

-- Совсем новичок? – спросил Олег.

-- Опыт боевых действий есть, -- ответил Всеслав. – На фронте, на передке. Потом после Загорска завербовали нас всех…

-- Плюс пара выездов с нами, -- Юра лузгал семки. – Одержимых щемили, ёпт, да «плоть» гоняли.

-- Нормальный он, начальник! Не как Стасян или Витя, на! – вспомнил Серёга.

-- Это хорошо, -- сказал Олег.

Калуев, когда проходил мимо ребят в этот момент, заржал.

-- Ну и сборище, конечно! -- сказал он.

-- В смысле, на? – тут же насупился Серёга, сжав кулаки. Но Калуева это насмешило ещё сильнее.

-- Сплошные гопники, -- сказал он. -- Что Юра, семки точит, что Серёга набычился. Всеслав со своими коловратами прошлое имеет не самое законопослушное, да? Данилыч интеллигентом лишь прикидывается, вы ему не верьте… И Олег – гопник для астральных сущностей, затесавшихся не на тот «район»!

Серёга не понял – наезд это или что. Поэтому продолжил хмуриться.

-- Это точно, -- кивнул Данилыч. – Так и назовёмся. «Гопники».

-- А что! Звучит, ёпта! – понравилось Юре и тот едва удержался, чтобы не плюнуть на пол.

-- Тогда я передам Нойманну! – пообещал Калуев. – О вашем новом позывном!

____

Спасибо за донатичи!))

Андрей Вячеславович 500р "Олегу на прицессу Нури"

Сергей Михайлович 250р "С миру по нитке, Дане на вкусняшку)"

Алексей Ж. 108р "на вдохновение"

____

Мой ТГ канал: https://t.me/emir_radrigez

Некоторых особенно настырных, пытающихся собрать демонстрации, вылавливали и упекали в тюрьму, по сфабрикованным делам – на каждого человека ведь можно нарыть всякого. При желании.

Поэтому шумихи не случилось – лишь небольшой шёпот.

Спутники летали над уральскими горами. В том числе и зарубежные. И со спутников было видно, во что превратился целый город. В руины. Западные партнёры, конечно, те ещё падлы, они тут же начали рыть политический подкоп. Но у них тоже имелась своя служба по борьбе со сверхъестественным. На западе всё оперативно заглушили. Нельзя ведь, чтобы всё человечество услышало даже эхо от событий в Загорске. Изнанка – это проблема всеобщая. Если кто-то докопается до правды, если кто-то начнёт практиковать искусство обращения с Изнанкой – это может иметь далеко идущие последствия. Ведь культисты в Загорске тоже однажды докопались до правды – Организация несколько лет назад не сумела проконтроллировать весь даркнет. Именно оттуда глава культа и начал черпать запретные знания, которые, впоследствии, уничтожили целый город, загубив судьбы тысяч. Работа отдела информационной борьбы чрезвычайно важна. Она борется с проблемами в корне. Тогда как штурмгруппы всего лишь устраняют последствия…

И Серёга в больнице зарычал от злобы. Со всего маху ударил по стене – как бы гипс накладывать не пришлось, но повезло, что кулаки крепкие. Для Серёги невыносимой была мысль, что друзья сражались и умирали, пока он отлёживался здесь со своим несуразным ранением. Ему тут же захотелось пить. Но антибиотики не позволяли.

-- Аккуратней, -- сказал Олег. – Нас немного осталось. Ребята не затем умерли, чтобы ты начал бухать беспробудно и до белочки. Ты нужен нам трезвый. И нам и людям, которых мы защищаем.

Серёга ничего не ответил. Лишь насупился, выпучив красные бешеные глаза.

Когда Олег рассказал подробней о боевых действиях, Серёга тут же вспомнил своё прошлое, как тоже попал в Морок, ещё на фронте…

-- Я быстро поправлюсь, на, -- пообещал Серёга. – Вот увидишь, на!

Страх остался внутри. И постепенно пожирал душу. И поделать Олег не мог ничего с этим ощущением, никуда не мог от него деться. Хотел бы убежать, но от того, что в голове – не убежишь. Отвлечься не получалось. Не помогали тяжёлые тренировки. А тишина квартиры особенно сильно угнетала. Олег совсем лишился сна. Он выходил в ночной город, словно пытаясь убежать, удрать. Принять свои страдания было невозможно. Когда Олег пытался это сделать – голодный хищник внутри лишь усиливал хватку, становился ещё яростней.

Сновидцы увидели у Олега на душе множество чёрных комьев – астральных паразитов, присосавшихся к источнику страдания. Они направили Ясный Свет, изничтожив тварей, но Олегу полегчало лишь немного. Источник проблемы таился где-то в глубине души. Что-то там такое Мара сломала, надломила, безвозвратно. И теперь от зловещих образов нельзя было никуда деться.

Олегу достали осколок из бедра, от упавшей с коптера гранаты. Раны на теле быстро затянулись. А вот рана на душе заживать всё никак не хотела.

По прибытию из Загорска, его, конечно, пожурили. За нарушение приказов, за излишнее самовольство. Но всё-таки Нойманн и Варшавский понимали, что действия Олега были правильны. Если бы он не атаковал гигантов, если бы штурмгруппы отступили по приказу Калуева, то вскоре Загорск вновь бы заполонили чудовища. И, возможно, тогда бы точно погибли все остальные. Ведь пришлось бы сражаться не только с гигантами во мраке, но и с порождающей всё новых тварей Марой. Олег в каждую минуту боевых действий принимал исключительно правильные и своевременные решения, которые и привели к победе. Конечно, ценой больших потерь. Конечно, ценой всей своей штурмгруппы. Но, как рассудили Варшавский и Нойманн, это была ничтожно малая цена. Случись всё чуть иначе – погиб бы весь отдел. И никакие ВДВшники не справились бы с выползшим из глубин шахты Мраком.

-- Так что, Олег, -- сказал Варшавский. – Ты скорее молодец. Но самый отпетый самовольник в штате.

-- С синдромом камикадзе, -- добавил Нойманн.

-- Но всё-таки больше молодец, -- подытожил Варшавский.

И кинжал Олега. Подарок Калуева пришёлся очень к месту. Все знали, что определённые символы Изнанки были способны уничтожать тварей Изнанки. Низших тварей. Но чтобы уничтожать самих богов Изнанки… Тот, кто создал оригинал кинжала – определённо был в курсе, как бороться с нечистью. Выходит, люди в древности были далеко не беззащитны перед чудовищами даже столь высокого порядка. И это несмотря на отсутствие автоматов, гранатомётов и дронов со взрывчаткой. И тогда Олег начал задумываться, в том числе припоминая давние слова Захара – а действительно ли история человечества была такой, какой её изображают в учебниках? Какой её изображает официальная наука? Есть ли причины верить во всё это?

-- Даже если верить письменным источникам, -- рассказывал Данилыч. – Эти самые письменные источники могли уничтожить. Определённые силы. В том числе наша доблестная Организация.

-- Похоже на теорию заговора, -- сказал Олег. – А теории заговора несостоятельны. Потому что требуют вовлечения большого количества людей.

-- Не требуют. Если сжечь ненужное. Если переписать необходимое… То никакие теории заговора не потребуются. Историки находили бы в архивах только определённую информацию. Таким образом они искренне бы создавали необходимую картину мира самостоятельно. Без всяких мер по сохранению «теории заговора».

-- Ну, а как они бы могли подделать «древние» документы? Существует такая штука, как радиоуглеродный анализ…

-- Я думаю, есть способ «старить» вещи. Ты забываешь, что мир на самом деле не такой, как пишут не только в учебниках истории, но и даже в учебниках по физике. Там ведь не сказано ничего про Изнанку. Или я чего-то не помню? – справедливо заметил Данилыч.

-- Тогда мы живём в страшном мире, -- сказал Олег.

-- Да. А то, что было на самом деле – теперь стёрто в веках, позабыто... Всё-таки, тот самый некромант, за которым мы всё гоняемся – помнишь свой первый выезд, Олег?... некроманта ведь до сих пор не поймал никто. А ведь представь, какую он бы опасность представлял в условиях средневековья? Некроманты, я думаю, существовали и тогда. И вампиры. И ведьмы. Они же все не вчера появились… Я не просто думаю, что история переписана. Я в этом уверен!

Сновидцы внимательно следили за Олегом. И подмечали, как тот сереет с каждым днём. От бессонницы, от пропавшего аппетита. Олега назначили в инструктора к многочисленным новобранцам из ВДВ, но со своими делами он справлялся неважно. Штабной психотерапевт вдруг оказался бессилен. Даже курс самых лучших и передовых транквилизаторов ничего не мог поделать с древним ужасом, воцарившимся в голове. Это страдание было вне всякой биохимии.

-- Очень знакомые симптомы, -- сказал сновидец Сташкевич. – Помнишь, мы рассказывали тебе о «люке сорок шесть»? В котором заковали Короля Падали? Только двое вернулись из бездны с неповреждённым рассудком.

-- Помню, -- ответил Олег.

-- Но остальные, если выжили, то вернулись больными. Большинство покончили жизни самоубийствами в первые две-три недели после возвращения. Страдания были для них невыносимы. А те, кто решил жить и бороться – тех кошмары преследовали их на протяжении полугода. Этим сновидцам не помогали сеансы психотерапий. Не помогали транквилизаторы. Они медленно сохли. На наших глазах. И мучительно умирали.

-- Я не буду вешаться, не боись, -- ответил Олег. – Я через это уже проходил. Через тьму. Через склонность с самоубийству.

-- Но я вижу, как ты плохеешь с каждым днём, -- сказал Сташкевич. – У нас был руководитель – Котляров. Смелый, отважный. Он имел много внутреннего света. Никто не думал, что он закончит свою жизнь, одним вечером уйдя глубоко в зимний лес в лёгкой одежде, с парой бутылок водки в рюкзаке. Смерть от переохлаждения по пьянству он считал самой лёгкой.

-- Это не про меня, -- сказал Олег. – Страх гложет меня. От него никуда не деться. Но я думаю, что справлюсь.

-- Это хорошо, что ты так думаешь, -- сказал Сташкевич. – Но я же вижу, как тебе хреново. И знаю, к чему это всё может привести.

-- А что с теми двумя? – спросил Олег. – Которые вернулись неповреждёнными?

-- Они, ещё в бездне, достигли просветления. Травматически. Но они – талантливые сновидцы… К чему я и клоню, Олег? Будем честны. Эта душевная хворь не лечится. И от неё только один путь – в могилу. И пока твоя воля не подточилась, не измоталась и не ослабла – тебе нужно совершить упорную практику.

-- Чего? – не понял Олег.

-- Я уже обсудил это с Нойманном и Варшавским. Они согласны предоставить тебе небольшой отпуск… Идея в том, что тебе нужно прийти к тому же, к чему пришёл Хамидулла в бездне.

-- Просветлеть? – усмехнулся Олег.

-- Никакие лекарства, и никакие психотерапии не лечат кукушку так же хорошо, как медитации, -- сказал Сташкевич. – Это уже доказано клинически. Все эффективные виды психотерапий – это по сути урезанное учение Будды. Люди изобретают велосипед, тогда как всё уже давно изобретено и доведено до совершенства… две с половиной тыщи лет назад.

-- И что же мне нужно будет делать?

-- Был у нас в штате очень сильный сновидец – Карпов – который полностью ушёл в духовную практику, отказавшись продлевать контракт с Организацией...

Олегу предоставили отпуск на один месяц. Сташкевич сказал, что этого порой достаточно для того, чтобы очистить разум. Олег купил билеты на поезд и отправился на восток. На Алтай.

Величественные горы, предзакатное чистое небо и домик на берегу замёрзшего озера, к которому его довезли на ржавой «буханке» местные. Далёкая глушь. Были мысли наведаться и в ныне заброшенную деревню Тихую, вспомнить былое… Но Олег удержался от бесполезного соблазна. И приехал к Учителю.

Воздух был холодный и свежий. Домик на берегу – довольно просторный. Нифига не аскетичный…

Да и Учитель вышел к нему на встречу – далеко не в дзенских традициях. Олег представлял себе старого столетнего и узкоглазого монаха в традиционных одеждах. А вышел ровесник Олега, коротко стриженый, в чёрной гопниковской куртке. Как-то оценивающе взглянул на Олега.

-- Это ты Мару замочил? – спросил он.

-- Ну, типа.

-- Красава, -- пожали руки. – Меня Даня зовут… Чё скорчился?

-- Не так я себе монахов представлял.

-- А я и не монах, нахер надо, -- фыркнул Даня. – Проходи.

В домике было вполне уютно. Всё по фен-шую. Сновидец показал, где располагаться Олегу, а потом они сели устраивать чайную церемонию, с различными блюдцами, чашечками, штучками... На фоне учитель включил какую-то китайскую тихую музычку.

-- Тебе какой чай?

-- Эм… -- глаза Олега разбегались между кучками самых разнообразных чаёв. – Обычный чёрный есть?

-- Понятно, -- Даня будто сразу сделал все выводы. – Не, я такое не пью. Давай налью тебе…

И сказал он что-то по-китайски. Олег ничего не понял, но вежливо согласился. «Учитель» начал отсыпать, заливать, настаивать, переливать… Попутно расспрашивая о жизненном пути. Олег рассказывал обо всех проблемах, с какими только столкнулся в жизни, рассудив, что находится на сеансе у психолога.

-- Да, пиздец потрепала тебя жизнь, -- только и ответил Даня и подал чашечку чая. – Хлебай.

Интересный, конечно, психологический подход, подумал Олег и приложился к пиале. Чай пах банными вениками. Уж лучше бы Даня налил «принцессу Нури»…

-- Короче, -- не стал тянуть Даня с вступлением. – Вполне в твоих силах добиться успехов в медитации. Я вижу, ты со своим страхом дружишь. Это хорошо. Это значит, смелый. А это то, что нам и нужно.

-- Я достигну Просветления? – ухмыльнулся Олег. Карпов тут же нахмурился.

-- В твоём положении не шутят, -- сказал он. – Хотя это тоже хорошо. Шутить над страхом. Тебе недолго осталось, если ты не усилишь своё внимание.

-- Внимание?

-- Конечно. Это самое главное, что есть у человека. Если у тебя слабое внимание, ты и в обычно жизни будешь лошарой. Прыгать от видосиков к перепискам – а до нормальных дел так и не добираясь. Тот, у кого слабое внимание – не хозяин своей жизни. Он раб своих мимолётных желаний.

-- Да, это про меня, -- признался Олег.

-- Медитация – это не просто та штука, мифическая. От которой ты будешь сквозь стены ходить – хотя и это тоже возможно, если будешь осваивать сновидческое ремесло… Медитация – это тренировка внимания. И если ты сделаешь своё внимание несокрушимым, то… ты станешь хозяином своей головы. Сечёшь?

-- Ну, типа.

Даня как-то заржал.

-- Ладно. Помни. Я не сделаю за тебя всю работу, -- сказал он, отсмеявшись. – Но я покажу тебе короткий путь. Покажу тебе множество приёмчиков, тонких, которые позволят тебе преодолеть этот самый путь в очень короткий срок. Каждый процент важен. Даже эти чаи, -- Даня показал на глиняные пиалы. – Особенные. Они обладают силой земли и неба, как бы выразились древние китайские философы. Настраивают на определённую волну. Поэтому твоя практика уже началась. Прямо в эту секунду.

-- Это хорошо, -- кивнул Олег. – Не терпится уже сесть в позу лотоса. Навязчивый страх меня уже задолбал.

-- Понимаю, -- сказал Даня. – Уж я-то понимаю тебя, как ни один монах не поймёт. Только если Хамид. Но он не разговорчив и не настолько глубоко зрит в процессы ума. Поэтому Сташкевич и направил тебя ко мне.

-- Хамид? – спросил Олег. – Хамидулла? Вы знакомы?

-- Ещё бы. Мы ведь с ним вернулись из бездны. Мы с ним одолели Короля Падали. Тебе не рассказывали? Вот пидарасы…

-- Так это ты – тот второй сновидец, который достиг просветления!?

-- В тени боли и страдания мы обретаем силы света, -- ответил Даня. – Страх не «задолбал». Страх – твой главный союзник. Друг. Корефан… Та тварь пыталась сломить нашу волю. И мы напротив раскрывали свои сердца, чтобы в них влилось ещё больше ужаса и отчаяния. И когда чувство страха заполнило всё… я сошёл с ума. Я смеялся. А над нашими с Хамидуллой головами вспыхивали нимбы просветления. В тот момент мы приняли Черноту полностью, в тот момент мы отказались убегать. И теперь, Олег, я научу тебя, как сделать эту Черноту своим лучшим другом.

___

Спасибо за дон)

sergey.sergei4 500 р "На продолжение самого крутого фентези. Спасибо!!"

____

Мой ТГ канал: https://t.me/emir_radrigez