Серия «Израильская медицина и мира»

Путь Майкла Белкина от экспериментов на крыше до глобальных прорывов в области лечения глаукомы доказывает, что некоторые умы никогда не выходят на пенсию.

Майкл Белкин – серийный предприниматель редкого сорта. Как и другие серийные предприниматели, он не переставал заниматься разработками, исследованиями и изобретениями на протяжении всей своей жизни, но делал это не из-за погони за деньгами, а, прежде всего, из радости творчества, любопытства и желания принести миру медицину.

Так получилось, что свой первый уход он совершил, когда ему было уже 68 лет. В возрасте, когда большинство его коллег уже выходили на пенсию, Белкин продал основанную им компанию за 180 миллионов долларов. Но даже тогда он не собирался уходить на пенсию, а продолжал исследовать и изобретать.

В прошлом году, когда ему было 82 года, случился второй уход: одно из его величайших изобретений, автоматизированное устройство для лечения глаукомы, было продано за 466 миллионов долларов офтальмологическому гиганту Alcon.

И об отдыхе по-прежнему не может быть и речи. Каждое утро, как и 30 лет назад, Белкин появляется в одном и том же кабинете в Институте исследований глаза медицинского центра «Шиба», включает над собой люминесцентную лампу и начинает свой рабочий день в помещении, похожем на небольшой музей. Комната завалена папками, сертификатами в рамках, фотографиями, плакатами с изображениями органов зрения и медицинскими моделями, собранными за десятилетия.

Всё это идеально соответствует его имиджу профессора офтальмологии Тель-Авивского университета, автора более 500 научных статей и обладателя более 40 патентов.

В свои 83 года Белкин, пионер офтальмологии в Израиле и уважаемый специалист во всем мире, находится на пике своей карьеры, и не только благодаря уходу из клиники. Он участвует во многих местных офтальмологических компаниях в качестве инвестора или консультанта, а за последние месяцы получил две награды: «Премию за выдающиеся достижения» от Американского фонда исследований глаукомы и Премию за выдающиеся достижения на конференции MIXiii, проводимой под эгидой Израильской ассоциации передовых отраслей промышленности.

На вопрос о том, что продолжает двигать его вперёд в его возрасте и после таких успехов в учёбе и бизнесе, он отвечает просто: «Игра. Мне нравится игра. Это важнее всего».

Больше, чем деньги?

«Сейчас я изобретаю что-то в Сингапуре, и идёт обсуждение того, какую долю компании я получу. Я сказал им, что мне всё равно. Они дали мне определённую сумму, совсем неплохую, а потом началась новая дискуссия о том, что дать всем остальным, кто работает и делает отличные вещи, чего ни я, ни другой изобретатель сделать не могли. Поэтому я сказал: «Заберите это у меня, и всё». Какое мне дело?»

Тебе все равно?

«Смотрите, на последней продаже я уже получил миллион долларов от Alcon, а когда мне будет 94, я получу ещё 17 миллионов (основная часть вознаграждения зависит от выполнения будущих планов продаж). Я не сомневаюсь, что мы достигнем этих целей, если только они не изобретут что-то, что решит проблему глаукомы одной каплей, чего не произойдёт. С другой стороны, мне тоже не будет 94. Никаких шансов. Так что мои потомки выиграют. Так что мне всё равно, я жертвую. Будет у меня миллион или три миллиона, это ничуть не изменит мой образ жизни».

Даже немного?

«Вовсе нет. Эти деньги повлияли на жизнь моих детей и внуков, ведь после первого выхода я купил квартиры своим троим детям, а теперь, после второго выхода, у моих шестерых внуков тоже будут квартиры. Но даже сейчас, когда у меня много денег, я всё равно работаю полный рабочий день».

Так что же такое «игра» для вас?

«Разработка вещей».

Это не игра.

«Это игра. Ну, или хобби. Понятно?»

Почему хобби?

«Потому что для меня это лучше любых других развлечений. Финансовая сторона важна. Я её не недооцениваю. Но я также помогаю людям развивать вещи, не имея в них никакой доли».

А что вы чувствуете, когда изобретаете что-то, что может стать решением какой-то болезни?

«Мне это доставляет огромное удовольствие. Это как выиграть в шахматы».

Итак, вы не рассматриваете возможность выхода на пенсию.

«А ничего не делать? Я с ума сойду. Не могу себе этого представить. Это кошмар».

Устранение молчаливого убийцы зрения

Год назад: В июле 2024 года швейцарская фармацевтическая компания Alcon завершила сделку по приобретению компании Belkin Vision, разработавшей Eagle — автоматизированное устройство для лечения глаукомы с помощью лазера без физического контакта.

Глаукома — это заболевание, вызывающее постепенное, медленное и непрерывное повреждение зрительного нерва. Поскольку ранние симптомы, такие как боль или проблемы со зрением, проявляются без видимых проявлений, пока болезнь не достигнет поздних стадий, её также называют «тихим убийцей зрения» и считают второй по распространённости причиной слепоты. Сегодня глаукомой страдают около 80 миллионов человек, примерно половина из которых даже не подозревают о своём диагнозе. Более 4,2 миллиона из них проживают в Соединённых Штатах. Другими словами, существует большой рынок для лечения этого заболевания.

Инновация устройства, разработанного Белкиным совместно с доктором Мордехаем Гольденфельдом, заключается в простоте лечения. В то время как при стандартном лазерном лечении глаукомы (СЛТ, селективная лазерная трабекулопластика) врачи должны прикрепить к глазу пациента специальную линзу с зеркалом внутри, а затем вращать её в течение пяти-десяти минут, лечение с помощью устройства Belkin's Eagle (которое после приобретения было переименовано в Voyager) длится чуть больше секунды и не требует физического контакта с глазом. Излучаемые лазерные лучи направляются в зону лечения через белочную оболочку глаза, а применение устройства интуитивно понятно.

«Я взял за основу метод, который существует уже 20 лет, и автоматизировал его», — объясняет Белкин. «Всё довольно просто: область, которую мы обрабатываем, находится по периметру роговицы, под склерой. То есть, её невозможно увидеть невооружённым глазом. В старом методе на глаз надевается линза с зеркалом, и вы также смотрите на целевую область и направляете лазер через зеркало. Чтобы сделать это на 360 градусов, нужно вращать линзу, потому что зеркало маленькое. Это длительный процесс, который выполняется специалистом по глаукоме, а не обычным офтальмологом. В аппарате Eagle программное обеспечение определяет и направляет лазер только в целевую область».

В 2019 году, через шесть лет после основания компании Belkin Vision (в рамках инновационного подразделения Sheba и в сотрудничестве с компанией Ramot из Тель-Авивского университета), клиническое исследование, проведённое компанией, показало, что лазерная терапия превосходит глазные капли для снижения внутриглазного давления и лечения открытоугольной глаукомы. Пациентам, использующим этот метод, требовалось меньше хирургических операций, у них реже развивалась катаракта, и внутриглазное давление поддерживалось на стабильном уровне.

В декабре 2023 года компания получила одобрение Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) на вывод устройства на рынок в качестве препарата первой линии. Это помогло Белкину и его соучредителю, а затем генеральному директору Дарье Леманн-Блюменталь, продать Belkin Vision компании Alcon за 81 миллион долларов после закрытия сделки. Дополнительные 385 миллионов долларов будут перечислены им и другим инвесторам в ближайшие годы, если устройство оправдает ожидания и достигнет заранее установленных целевых показателей выручки.

Леманн-Блюменталь говорит, что гранты, полученные компанией от Европейского союза, сыграли решающую роль в её успехе. «Путь был тернистым. Мы начали с гранта от Управления инноваций, а в 2016 году получили 2,5 миллиона евро по программе Европейского союза «Горизонт». Без них компания бы не существовала, поскольку мы не достигли ни одного из ключевых показателей, предложенных частными инвесторами», — говорит она. «Затем мы выиграли 17,5 миллиона евро по программе ЕС «Инвестиционный инвестиционный фонд»».

Ещё до продажи компании Alcon компания Belkin Vision продала более десяти устройств Eagle: одно в Израиле (в больнице «Шаарей Цедек») и около дюжины в Европе. По словам Белкина, «в Германии это устройство ежедневно лечит десятки пациентов, и когда такое устройство будет доступно каждому, это решит проблему глаукомы. Цель офтальмологии — дать людям возможность умереть, не ослепнув. Если нам удастся снизить риск слепоты хотя бы на 50%, мы поможем миллионам людей».

С тех пор основные усилия по продажам были сосредоточены на американском рынке, где к настоящему моменту продано несколько десятков устройств. Бизнес-модель основана не на продаже самого устройства, стоимость которого составляет около 30 000 долларов США, поскольку это разовая покупка, а на плате за процедуру: клиника приобретает у компании пакет из 20, 40 или 100 процедур. Стоимость процедуры составляет около 300 долларов США на человека (аналогично СЛТ-терапии), из которых около 250 долларов США покрывает медицинская страховка.

Эксперимент с бассейном, который чуть не разрушил дом

Зачатки творческого начала пробудились в Белкине еще в детстве, и его первое «изобретение» едва не закончилось катастрофой.

«Я проводил эксперименты в раннем возрасте, лет в шесть-семь», — вспоминает он с улыбкой. «У нас был двухэтажный дом с метровым ограждением на крыше. Поскольку в нашем районе бассейнов не было, мы с соседом, который позже тоже получил докторскую степень, решили сделать свой собственный. Мы поднялись на крышу, заткнули желоба и открыли кран».

Итак, вы затопили крышу.

Мы попытались, но, к счастью, отец друга подошёл и остановил нас. Если бы он этого не сделал, я позже подсчитал, здание бы рухнуло, потому что крыша заполнилась бы несколькими тоннами воды.

Белкин учился в средней школе «Хадаш» в Тель-Авиве, где познакомился со своей женой Рут, социологом. Они женаты уже 56 лет. Пара живёт в Кирьят-Оно, и Белкин говорит, что каждый день ходит пешком от дома до своего кабинета в больнице, «примерно за 30 минут. Есть прекрасное исследование, которое показывает, что если делать десять тысяч шагов в день, риск развития деменции снижается на 50%, поэтому я очень усердно к этому отношусь. Сегодня, например, я уже прошёл 4700 шагов. На обратном пути жена забирает меня на машине, а оставшиеся шаги я прохожу на беговой дорожке».

В начале 1960-х годов он получил степени бакалавра и магистра естественных наук в Кембриджском университете, о котором он говорит как о «самых прекрасных годах своей жизни», а затем перевёлся изучать медицину в Еврейский университет. Во время одной из стажировок в больнице «Ассаф Арофе» он попал в офтальмологическое отделение и влюбился.

Получив сертификат, он служил штатным военным врачом а затем возглавил отдел исследований и разработок Медицинского корпуса. На этой должности он разработал защитные очки от пуль и осколков, а также экспериментировал с множеством других изобретений, некоторые из которых закончились сокрушительным провалом. Этот опыт лег в основу его лекции «Мои неудачи».

Его уволили из Армии обороны Израиля в звании подполковника и назначили заведующим отделением детской офтальмологии в Тель-ха-Шомере. Однако, будучи человеком, который, по его словам, не выносит рутины, он посчитал, что работа недостаточно разнообразна.

Когда его спрашивают, что привлекло его в офтальмологии, он буквально сияет. «Вы знаете, что такое катаракта?» — начинает он с вопроса. «Это процесс, при котором хрусталик глаза начинает мутнеть. Сегодня операции делают практически на начальной стадии развития катаракты, но тогда операции проводились только на очень поздней стадии, когда из-за помутнения глаза люди уже не видели ни одним глазом. Поэтому пациенты приходили слепыми, а уходили зрячими. Что может быть лучше? Это был необыкновенный опыт. Я чувствовал, что могу действительно помогать людям, и это оказало огромное влияние на их жизнь».

Белкин был одним из первых врачей Института глазных исследований имени Гольдшлегера, основанного в 1978 году на медицинском факультете Тель-Авивского университета. Институт до сих пор располагается в здании глазного отделения медицинского центра «Шиба».

«Когда я ещё возглавлял отдел исследований и разработок, мой заместитель, профессор Аарон Чехановер, сказал мне: „Я слышал, что в Тель-ха-Шомере открывается институт глазных исследований“. Я обратился к покойному профессору Михаэлю Блюменталю, заведующему кафедрой, и профессору М. Соколовскому, который курировал проект от имени университета, и на этом всё. Я руководил институтом с 1980 по 1990 год, пока не устал от бюрократии».

Спустя годы, в 2013 году, дочь профессора Блюменталя, Дарья Леманн-Блюменталь, присоединилась к Белкину в лазерной компании, замкнув таким образом круг поколений.

Предстательная железа в основе предпринимательства

Белкин основал свою первую компанию в 1998 году, в возрасте 56 лет. «Как и у любого джентльмена моего возраста, у меня начались проблемы с простатой», — начинает он свой рассказ. «Я обратился к тогдашнему заведующему отделением в больнице Шиба, урологу профессору Бенаду Голдвассеру, который также работал в компании доктора Коби Рихтера Medinol, производившей небольшие стенты для сердца. Он спросил, нет ли у меня чего-нибудь подобного для глаз. Я ответил ему: «Глаукома!»». Белкин разражается смехом, рассказывая о том, как появился Ex-PRESS — микроскопический имплантат, отводящий жидкость и снижающий внутриглазное давление. С тех пор это устройство стало менее инвазивной хирургической альтернативой лечению глаукомы.

Объяснение.

После этого приёма я задумался. Мне стало ясно, что стент можно использовать для снижения внутриглазного давления. Вместе с Голдвассером, Рихтером и Айрой Яроном я основал компанию Optonol, которая отделилась от Medinol. Благодаря огромной помощи доктора Йосефа Гловинского мы провели первые испытания в Италии с моим другом, а затем ещё несколько испытаний в Израиле. Позже компания совершила ошибку, попытавшись продвигать препарат самостоятельно. Мы пытались, пытались и пытались, но ничего не вышло.

В конце 2009 года Optonol была продана Alcon за 180 миллионов долларов. Согласно отчётам того времени, одним из крупнейших бенефициаров сделки был Ярон, в то время как доли других основателей, включая Белкина, значительно размылись. «Я точно не помню, сколько я заработал на первом выходе», — говорит Белкин сегодня. «Этого хватило, чтобы купить квартиры моим детям. Чуть больше миллиона долларов».

С Belkin Vision вы уже прошли через инкубатор RAD.

«Всё верно. Мне предложили Дарью [Леманн-Блюменталь, генеральный директор]. Таким образом, я просто изобретаю, а другие делают работу».

Какова была Ваша роль в компании с этого момента?

«Я всё это время занимал должность директора по маркетингу и участвовал в переговорах с инвесторами. Я помог привлечь значительное финансирование от знакомого мне частного лица из Сингапура, а также мы получили инвестиции от японской компании, производящей офтальмологические препараты. Связь с Alcon также осуществлялась через меня, хотя я не принимал непосредственного участия в этой сделке».

А когда вам нужно было ехать, чтобы встретиться с ними, вы летали?

"Я сделал."

Короче говоря, в 70 лет вы прожили жизнь молодого предпринимателя.

«В этом огромное преимущество учёбы в университете. Никто не говорит тебе, что делать. Ты делаешь то, что хочешь, особенно после выхода на пенсию».

Вы на пенсии?

«Я официально на пенсии уже 17 лет, но продолжаю работать штатным исследователем в институте, а также исполняю обязанности председателя Хельсинкского комитета в Тель-ха-Шомере. Мне платят 500 шекелей в месяц. Но мне это нравится, всё хорошо».

Какую долю в Belkin Vision вы владели накануне продажи?

«Я никогда не обращал на это особого внимания. Возможно, поначалу у меня был высокий процент, но я привык к размыванию. Теперь, когда у меня есть деньги, я инвестирую в другие компании, чтобы избежать повторного размытия».

«Может быть, мне удастся пересадить глаза»

Сейчас Белкин посвящает большую часть своей энергии компании NovaSight, соучредителем которой он является и изобретателем основной технологии. NovaSight разрабатывает решения для лечения амблиопии (синдрома ленивого глаза) и других нарушений зрения у детей, используя передовые системы отслеживания движения глаз. «У нас не было проблем с привлечением финансирования. Мы получили одобрение FDA и продаём нашу продукцию в США, но с возвращением Трампа я не знаю, что будет, поскольку часть устройства производится в Китае. Тем временем мы также начали продажи в Европе».

Параллельно Белкин инвестирует и консультирует другие компании. Одна из них, которая его особенно воодушевляет, — это биотехнологическая компания NurExone, разрабатывающая методы лечения травм центральной нервной системы на основе экзосом.

«Центральная нервная система не восстанавливается», — объясняет он. «Все знают это о спинном мозге. Именно поэтому мы не можем пересаживать глаза. Косметические процедуры уже существуют, но здоровые нервы невозможно соединить. Эта компания, основанная на изобретении профессора Шуламит Левенберг из Техниона, разработала фармакологический метод доставки к месту повреждения вещества, которое блокирует определённую молекулу и уменьшает повреждение. Они испытали его на крысах, которым перерезали спинной мозг, и после лечения они снова начали ходить».

А где же вы?

Я вхожу в научный совет компании. Поскольку исследования острого повреждения спинного мозга хорошо освещены, я предложил им сосредоточиться на глаукоме, которая затрагивает гораздо больше людей. Я измеряю электрическую реакцию сетчатки и мозга на световые стимулы, которая показывает, насколько хорошо функционирует сетчатка. Мы провели исследование на шести крысах, и их состояние значительно улучшилось. Мы провели ещё одно исследование на двенадцати крысах, потому что шести недостаточно для выводов. Если результаты окажутся многообещающими, мы перейдём к модели глаукомы и начнём испытания на людях в Сингапуре. Я планирую основать новую компанию в качестве их дочерней.

И чем будет заниматься эта новая компания?

«Главная проблема глаукомы — это отмирание зрительного нерва. Если это сработает, возможно, я смогу пересаживать глаза».

Сокращенный перевод с английского

ИСТОЧНИК

Израильское исследование показало, что у младенцев, страдающих

«транзиторным неонатальным тахипноэ» (ТТН), риск развития астмы к шести годам на 10% выше, а иногда и вдвое выше.

Исследование доктора Гая Хазана, старшего врача педиатрическог о пульмонологического отделения детской больницы «Сабан» в Сороке, вывело больницу на первую страницу авторитетного научно-медицинского журнала: «Мы обнаружили, что по всем исследованным показателям – использованию лекарств, обращениям в отделения неотложной помощи и госпитализациям – этот показатель был значительно выше среди детей с ТТН».

Больница «Сорока» в Беэр-Шеве, серьёзно пострадавшая во время войны с Ираном , недавно была удостоена обложки авторитетного международного журнала Annals of the American Thoracic Society (ATS) . Это стало возможным благодаря новаторскому исследованию, проведённому доктором Гаем Хазаном, старшим врачом педиатрического пульмонологического отделения и заместителем директора педиатрического отделения D детской больницы «Сабан». Он обнаружил удивительную связь между феноменом временных затруднений дыхания у младенцев и детской астмой.

Исследователи сосредоточились на относительно распространённом явлении, но его заключение считается интересным и новаторским открытием: в первые часы после рождения многие родители обнаруживают, что у их ребёнка наблюдаются временные затруднения дыхания – учащённое дыхание или лёгкая одышка. Это явление известно в медицине как «транзиторное тахипноэ новорождённых» (ТТН), которое обычно вызвано незрелостью лёгких. В большинстве случаев оно проходит в течение нескольких часов, и ребёнка выписывают домой здоровым и невредимым. Долгие годы это явление считалось доброкачественным, не оставляющим никаких следов для здоровья. В новом исследовании, опубликованном в качестве основной статьи в журнале, исследователи обнаружили неожиданную связь между ТТН и детской астмой.

Исследование было основано на масштабном анализе данных из национальной базы данных Clalit Health Services и охватило тысячи детей, родившихся в срок, то есть на 37–42 неделе беременности, что считается доношенными. Результаты оказались однозначными: дети, у которых при рождении была диагностирована ТТН, подвержены на 10% (а иногда и вдвое) более высокому риску развития астмы к шести годам по сравнению с детьми, у которых это заболевание не наблюдалось.

Как уже упоминалось, исследование проводилось под руководством доктора Гая Хазана в сложный и необычный период – 240 дней службы в резерве, которые он отработал с 7 октября. В этот период доктор Хазан получил особенно радостную новость: его работа была принята в престижный журнал, опубликована на обложке и даже сопровождалась фотографией больницы «Сорока». Вскоре после этого, во время иранской атаки, в больницу попала ракета , и редакция американского журнала поспешила связаться с ним и узнать о его самочувствии.

Другая модель недоразвития легких

Исследование доктора Хазана было направлено на выявление ранних признаков астмы – многофакторного заболевания, вызванного сочетанием факторов, включая недостаточность регуляции иммунной системы, которая может привести к воспалительным заболеваниям, аллергии и астме. «В исследовании мы хотели найти клиническую модель, которая позволила бы нам изучить взаимосвязь между недоразвитием лёгких и астмой», – объясняет он. «Недоношенные дети – возможная модель, ведь новорождённый, рождённый недоношенным, имеет недоразвитые лёгкие, а взаимосвязь между недоношенностью и астмой хорошо известна и описана в медицинской литературе. Но именно потому, что эта взаимосвязь тривиальна, мы искали другую модель, которая была бы сосредоточена на детях, рождённых в срок».

На данном этапе исследователи решили сосредоточиться на ТТН – состоянии, которое до сих пор считалось временным и преходящим признаком незрелости лёгких, не имеющим долгосрочных последствий. Доктор Хазан объясняет: «Мы решили изучить эту модель, не связанную с недоношенностью, и выяснить, существует ли связь между ней и астмой до 6 лет – астмой, которая проявляется дошкольного возраста (дошкольной астмой). Таким образом, мы смогли ответить на два центральных вопроса: первый – имеет ли ТТН долгосрочные последствия; и второй – возможно ли, что у некоторых детей-астматиков заболевание развивается вследствие недоразвития лёгких».

Исследователи изучили различные показатели, связанные с астмой, включая использование лекарств, обращения в отделения неотложной помощи и госпитализации по поводу астмы – все до 6 лет. «Мы обнаружили, что по всем этим показателям частота была выше в группе детей с ТТН по сравнению с теми, кто не страдал от неё – в некоторых случаях до двух раз», – отмечает доктор Хазан. «И это после корректировки с учётом других факторов, которые также могут влиять на риск развития астмы».

По его словам, полученные результаты меняют подход к этому явлению. «ТТН является маркером недоразвития лёгких, но следует помнить о двух важных вещах: это не означает, что у всех, у кого есть ТТН, разовьётся астма, и это также не означает, что у человека без ТТН нет незрелости лёгких. В настоящее время у нас нет практического способа диагностировать это», — подчёркивает доктор Хазан.

Что происходит со здоровьем ребенка с ТТН?

Чтобы понять механизм, объясняет доктор Хазан, необходимо вернуться к моменту рождения: «Лёгкие новорождённого заполнены жидкостью, и сразу после рождения – отчасти из-за стресса, связанного с этим процессом, – активируются специализированные каналы, которые абсорбируют жидкость и позволяют лёгким перейти к нормальному газообмену. При ТТН эта активация задерживается или не является оптимальной, и поэтому лёгкие остаются «влажными» в течение более длительного периода времени. Это одно из проявлений незрелости лёгких, о которой мы говорим».

Это явление не редкое — его распространённость оценивается примерно в 1–2% новорождённых, — но, как уже упоминалось, невозможно заранее определить, у каких детей оно произойдёт. «Именно поэтому мы выбрали ТТН в качестве „маркера“ незрелости лёгких — инструмента, который позволяет нам изучать эту проблему даже среди доношенных детей», — говорит доктор Хазан.

Вывод исследования очевиден: не у всех детей с ТТН разовьётся астма, но это группа риска, требующая внимания и наблюдения. «Для педиатра это означает знание особенностей диагностики и мониторинга респираторного здоровья ребёнка в первые годы жизни», — говорит доктор Хазан. «Для врачей, специализирующихся на астме, это инструмент, который может помочь лучше понять причины заболевания».

Пульмонологическое отделение больницы «Сорока» планирует продолжить изучение различных аспектов возникновения астмы с младенчества в надежде выявить детей, находящихся в группе высокого риска, а в будущем, возможно, и разработать методы профилактики.

Перевод с иврита

ИСТОЧНИК

32-летняя Дана Соломон из Кирьят-Моцкина держит на руках здоровую девочку после прохождения инновационной CAR-T иммунотерапии при лимфоме. Через два года после завершения лечения Дана получила разрешение попытаться забеременеть, и случилось невероятное: «Я прошла через ад из-за рака, но вернулась с новой жизнью в руках, и это стоило каждого мгновения».

Когда Дана Соломон (32) из Кирьят-Моцкина около года назад впервые взяла на руки свою дочь в родильном зале, ей было трудно поверить, что она стала матерью. «Это было очень волнительно, даже во время самих родов я не осознавала, что беременна», — говорит она.

Пять лет назад, когда ей поставили диагноз «агрессивный рак», это была первая мысль, пришедшая ей в голову. «С самого первого разговора с врачом меня волновало только одно: смогу ли я стать матерью. Мне было всё равно, выпадут ли у меня волосы», — говорит она.

Это случилось в марте 2019 года, когда Дана изучала графический дизайн и начала чувствовать, что ей трудно дышать. Биопсия и ПЭТ-КТ подтвердили: неходжкинская лимфома — рак лимфатической системы. «Сначала я не совсем поняла. Всё было именно так, как они описывают, как будто земля ушла из-под ног», — говорит Дана. Сразу после постановки диагноза ей провели процедуру сохранения фертильности, которая включала заморозку ткани яичников, а затем и эмбрионов.

Дане назначили интенсивный курс лечения: шесть курсов химиотерапии в сочетании с биологической терапией. Между пятым и шестым курсами она вышла замуж за своего партнёра Йосси.

Рак вернулся с новой силой.

Надежда угасла всего через три месяца после окончания лечения, когда Дана начала чувствовать сильную боль в плече. Обследования показали, что рак вернулся с большей интенсивностью. «Было так больно, что я грела грелку до тех пор, пока кожа не начинала гореть, потому что это было единственное, что облегчало боль», — говорит она.

Дану направили на аутологичную трансплантацию костного мозга, но в то же время она начала изучать новаторский метод лечения — CAR-T-терапию. «Когда мы прочитали об этом, мы подумали: „Что это за чудо?“ С того момента я надеялась, что вторая линия лечения не сработает, и мне её проведут».

Дана вспоминает: «Я была в инвалидной коляске, не могла дышать, и мне было трудно передвигаться. Мой муж Йосси очень заботился обо мне. Он помогал мне принимать душ, кормил, не отходил ни на секунду. Он был майором запаса, и он был командиром — он просто говорил мне: „У нас есть миссия, мы должны её выполнить и двигаться дальше“».

Действительно, химиотерапия, предпринятая для подготовки к трансплантации костного мозга, оказалась безуспешной — опухоль увеличилась вдвое. В результате Дана получила CAR-T-терапию Yescarta, затем три курса иммунотерапии и 15 сеансов таргетной лучевой терапии. Через год после лечения ПЭТ-КТ не выявила никаких раковых клеток. «Не знаю, была бы я жива сегодня, если бы не CAR-T. Думаю, это самое близкое к излечению от рака средство», — говорит Дана.

CAR-T-терапия — это инновационный метод иммунотерапии, доступный в Израиле лишь в нескольких медицинских центрах. «Идея заключается в том, чтобы использовать иммунную систему пациента и запрограммировать её на борьбу с раковыми клетками», — объясняет профессор Рон Рам, гематолог и руководитель отделения трансплантации костного мозга в больнице «Ихилов».

Несмотря на инновации, медицинский мир всё ещё накапливает информацию о влиянии этого метода лечения на фертильность. В настоящее время не существует общепринятых рекомендаций по сохранению фертильности у женщин, прошедших лечение CAR-T-клетками, и не проводилось исследований влияния этих клеток на развивающийся плод.

В последние годы со всего мира стали появляться сообщения о небольшом числе женщин, получивших лечение и сумевших зачать ребёнка. В статье, опубликованной четыре месяца назад , был описан случай женщины, у которой спустя пять лет после достижения ремиссии CAR-T-клетки оставались активными, и она родила здорового ребёнка.

Через два года после завершения лечения Дане разрешили попытаться забеременеть. Анализы на фертильность показали низкий овариальный резерв. «Мне было ясно, что после всего, через что я прошла, шансов забеременеть практически не осталось», — говорит Дана.

К моему удивлению, на третьем месяце попыток Дана спонтанно забеременела. Примерно год назад у неё родилась дочь Ариэль. «Я прошла через ад из-за рака, но вернулась с новой жизнью в руках, и это стоило каждого мгновения».

«Маленький свет, дающий надежду»

Профессор Рам воодушевлённо говорит: «Дана присоединилась к числу немногих случаев в мире и к первому известному мне случаю в Израиле, когда после CAR-T-терапии произошли успешные роды. Для нас, врачей, очень волнительно видеть человека, чья жизнь не только была спасена, но и качество её вернулось к норме».

Каждый новый случай способствует исследованиям в этой области. «Собранная информация крайне важна — мы понимаем, как восстанавливается функция яичников, когда это происходит после лечения, и имеют ли какое-либо значение CAR-T-клетки, остающиеся в крови. В настоящее время окончательных ответов нет, но информация накапливается», — говорит он.

«Я рассказываю свою историю, чтобы другие не сдавались», — заключает Дана. «Даже когда ситуация кажется сложной, тёмной и безнадёжной, всегда может найтись дверь, которая откроется. Может появиться маленький лучик надежды».

Гиора Шараф, директор ассоциации «Халиль Аль-Оар», которая помогает больным лейкемией в Израиле и их семьям, добавляет: «История Даны — живое свидетельство революции, произошедшей в этой области». Шараф отмечает, что ассоциация верит в важную роль пациента в медицинском процессе. «Он не только принимает решения, но и является активным партнёром. Поэтому мы призываем каждого пациента подробно изучить свою болезнь и задавать вопросы, одновременно стремясь предоставлять самые актуальные и необходимые знания».

Перевод с иврита

ИСТОЧНИК