Привет,
Меня зовут Лина.
Сразу уточню, что я ищу в первую очередь харизматичного собеседника, но если ты миловидная барышня можем и иные варианты рассмотреть.
Собственно, я убеждена, что человек раскрывается лучше, когда рассказывает о своих увлечения, хобби или о чем-то, что его действительно трогает. Поэтому у меня есть просьба для тебя, читатель этого поста, мне не так важно парень ты или барышня, женат, свободен(а) или вдовец, любишь ли ты мистера Байдена или по-старинке за Зеленского, просто поделись со мной своими мыслями по поводу или без, пусть это будет выступление любимого стендап комикс, смерть сильного современного писателя, рассуждения кто выиграет ближайший сезон в НБА или даже Сингапуский Мейджер... вот действительно именно то, что тебе ближе.
Позволю себе несколько эмоциональных наблюдений:

Хорус да АТЛ самородки в плане российской музыки,

Результаты последних нескольких чемпионатов России по футболу можно зачеркнуть и выбросить,

Очень подозрительно, что телевидение и людские умы периодически будоражит Якобы тайна переваля Дятлова (прям тайна века), но вот ситуацию с Гагариным, который будучи объективно сильным пилотом умер в столь необычной ситуации, никто не хочет прояснять.

Платформа, Трасса 60, Город Грехов, Сны(Акиры Курасавы), 4 Комнаты, Ночь на земле, чёрное зеркало, Ло - прекрасные фильмы.

Денис Чужой и Сергей Чирков — это Луна и Солнышко стендап комедии в СНГ,

Фанбоям я бы предложила не вкладывать все свои фанатские "коины" в Мбаппе и Холланда, а присмотреть ещё и к вратарю Милана Доннарумме - чувак всю свою карьеру объективно играет на высочайшем уровне, а карьера у него ещё лет 20 может быть (здорово, Буффон) и Лукаку- это просто Бог игры в штрафной (извините меня Роналду и Ибра).

Леброн Джеймс уже не тот,и перстни уезжают в Бруклин (на это готова даже поспорить на бутылочку вина).

Одно из самых насыщенных и полноправных приключений в России это небольшой бизнес в регионе (знаю о чем говорю, потому что уже 2 года занимаюсь магазином комиксов)

Я считаю что лучшая гимнастика для ума это теория игр или "что? Где? Когда?"

Лавкрафт гений атмосферы, если вы знаете нечто в подобной стилистики - сообщите пожалуйста

Лучшие настольные игры это сопротивление, нечто, Тайны Аркхема и Моя Война

Лучшая компьютерная игра это опять же ‘’Моя Война’’ и Полиция
Из комиксов особенно рекомендую 5 кулаков науки, Лечебницу Архэм и Секс-преступников

Есть какой-то отдельно запредельный вид кайфа, когда ты наблюдаешь за развитием какого-то творчества будь то дуэт Лена-Кука или Оксимирон, Долгополов или Тим Сикрет а потом он (они) стреляет в и становится массовым по настоящему и ты такой: ''ДА-ДА-ДА. а я с этими парнями с самого начала !''

Если что-то из этого показалось тебе близким по духу или наоборот вовсе далёким - поделись мыслью

Кроме харизмы ценю эмпатию, рефлексивность и дружелюбие.
Пишу этот пост под впечатлениями от просмотра ЧГК с командой Белозерова, приятно когда капитан команды может взять на себя ответственность за поражение и признать, что неудачный результат это его рук дело.

Я позволю себе импровизационную шутейку чтобы вы окончательно поняли какой я собеседник : в Казахстане есть смертная казнь за КОНЕбализм.

Вы спросите зачем я пишу в эту группу уже не первый пост. Ответов сразу несколько и они просты: качественные собеседники это редкий зверь для того, чтобы найти такого не стыдно перебрать и все публики СНГ, ну и меня нереально радует комментарии животных под постами из серии "почему так много букв?" " Зачем человек рассказывает о себе ведь нужно было тупо назвать свой возраст и цель?’’ "зачем ты пишешь здесь в n...ый раз, тебе что собеседников в своем городе не хватает"
Ах, да, если у вас есть домашние питомцы буду благодарна если поделитесь фоточками.
Спасибо за внимание
Всем Мира Любви и Чистого Неба, Йоу!
Для связи вк/телега: sovalin

Trollface — это устаревший мем, изображающий лицо тролля в тот момент, когда его шалость удалась. Пошло всё вот с этого комикса, размещённого на сайте для художников Devianart.com:

Пользователь Whynne, которого называют отцом троллфейса, ни в каких криминальных сводках замечен не был, и выглядит он вот так:

А история о том, что троллфейс якобы придумал педофил, чтобы оставлять на местах совершения преступлений как свой отличительный знак, стала распространяться в Интернете в 2011 году. В частности, во «ВКонтакте» многие группы постили себе такое изображение:

Ни одним нормальным СМИ эта информация подтверждена не была, источник найти не удалось, а от тех, кто писал об этом, очень сильно попахивало «желтивизной». Но некоторые всё равно смогли отличиться. Например, канал «Россия 1» в своём сюжете про опасные для детской психики канцелярские товары не побрезговал упомянуть фейковую историю, которая в начале 2010-х годов как лакмусовая бумажка проверяла людей на их доверчивость и тупость (возможно, эти два качества идут в тандеме).

Существуют ли проблемы в сфере обслуживания больных пациентов в лечебных заведениях Брянской области? Как говорил губернатор Брянской области Александр Богомаз: «В нашей области все медицинские учреждения находятся на высшем уровне, все помещения практически в идеальном состоянии и готовы принимать больных!»

Со слов всеми любимого губернатора Богомазова, обычный житель Брянской области верит в то, что говорит его правитель, но так ли оно на самом деле… Михаил, наш инсайдер, показал реальное положение вещей в Брянской городской больнице №4. В палате, где он проходил стационарное лечение, на окне и потолке повсюду была черная плесень. Еще более жуткая картина в душевой: там грибок распространился практически по всей поверхности стен.

Михаил лежит в больнице с коронавирусом и с подозрением на воспаление легких, а грибок, который расползся по всей палате, может вызывать аллергические риниты, дерматиты, бронхиальную астму и другие бронхолёгочные заболевания, и даже отравления!

Часть 1. Часть 09. Часть 17. Часть 25.
Часть 2. Часть 10. Часть 18. Часть 26.
Часть 3. Часть 11. Часть 19. Часть 27.
Часть 4. Часть 12. Часть 20. Часть 28.
Часть 5. Часть 13. Часть 21. Часть 29.
Часть 6. Часть 14. Часть 22.
Часть 7. Часть 15. Часть 23.
Часть 8. Часть 16. Часть 24.

Встретив Новый год, вертолетчики, не расслабляясь, принялись за боевую работу. Война не ждет, она идет своим чередом, собирая кровавую жатву, несмотря на праздники.
Утром мой экипаж и пару майора Александра Мельника и ведомого капитана Сергея Гундорова вызвал Хиценко.
- Вот что, парни, - начал он, - сегодня ночью группа разведчиков морпехов захватила Гизчены, туда срочно нужно забросить подкрепление, а то, сами понимаете, их оттуда выбьют. Задача, Палагин, тебе и твоему экипажу выйти на Загайрлам и двумя ходками перебросить на высоту взвод морских пехотинцев с вооружением. Мельник, вашей паре прикрыть действия «восьмерки» по высадке десанта, а также поддержать его огнем в случае контратаки противника. Все ясно? Тогда по вертолетам, запуск через двадцать минут. Всем удачи! - закончил полковник.
Выполнив запуск, экипажи осуществили перелет в район забора десанта. Бойцы уже находились на площадке, готовые к погрузке. Как только Саня Абрамов открыл дверь, они не теряя ни минуты стали грузить амуницию, боеприпасы, оружие и вскоре были готовы к взлету, заняв места возле открытых блистеров и двери, укрепив в шкворневых установках автоматы и два пулемета. Перелет до точки десантирования был недолгим, и уже через семь минут «восьмерка» была на прямой для захода на посадку. Вот, наконец, и она. Небольшой изрезанный бугорок открытой местности, вытянутый с севера на юг, превращенный боевиками в опорный пункт обороны, и досаждавший нам огнём последние три недели, был взят всего лишь восемью отважными морскими пехотинцами, командовал которыми капитан Владимир Карпушенко. Восемь парней против семидесяти укрепившихся в окопах бандитов - как тут и не вспомнить слова Суворова: «Побеждай не числом, а умением!»
 
А дело было так. Группа вышла с разведывательной задачей. Не ища легких путей, бойцы забрались по крутым обрывистым склонам на высоту и обнаружили на ней до семидесяти «чехов», которые закреплялись, устанавливая огневые точки и минометы. Впоследствии, чтобы скинуть с этой высоты бандитов, потребовался бы батальон, в котором неминуемо были бы потери и много крови. Поэтому-то группа, возглавляемая отважным офицером, пошла в неожиданную для противника ночную атаку. Дружный залп огня автоматов и несколько взрывов гранат сделали свое дело. Боевики, потеряв до десятка убитыми, посчитали, что на высоту ворвались большие силы, и бежали. Морским пехотинцам достались трофеи: полтора десятка стволов стрелкового оружия, 82-миллиметровый миномет с боеприпасами и переносной зенитно-ракетный комплекс. Закрепившись на высоте, моряки запросили подкрепления.
Выполнив два залета на высоту, мой экипаж десантировал взвод, также доставив еще один миномет. Теперь парни были с артиллерией, что существенно им поможет в дальнейшей обороне. Внизу виднелось Ведено, а Харачой как на блюдечке. По окончании задания экипажу в воздухе поставили задачу зайти на высотку, которую только что отбили у «духов», и забрать «трехсотых», что мы и сделали. Выполнив посадку, вынуждены были выключиться, так как раненых подтягивали с другой высотки, да еще и на руках. Вокруг места посадки вертолета виднелись следы прошедшего боя. Земля была перепахана воронками от разрывов снарядов различных калибров. Тут и там валялись обрывки всякого обмундирования, амуниции, обломки снарядных ящиков. В окопах, которые были вырыты на высоте, валялись стреляные гильзы и, что больше всего поразило, очень много использованных одноразовых шприцев и банок из-под сгущенного молока. Их на высоте было большое количество в каждом окопе - шприцы и банки. Нас сильно заинтересовало непонятное сооружение из металла, располагавшееся в центре обороны. Подойдя ближе, мы стали разглядывать установку ПВО, смастеренную боевиками. На раме были приварены два ствола КПВТ, рама же размещалась через подшипник на треноге, вмонтированной в землю, которая могла крутиться на триста шестьдесят градусов. Впереди под стволами висела пудовая гиря для противовеса. Мне стало очень интересно, как же работала эта установка, скорее всего, именно огонь этих сдвоенных крупнокалиберных пулеметов летчики частенько принимали за огонь зенитной установки. Повернул несколько раз установку по кругу, но то ли подшипник был поврежден, то ли нагрузка самой установки на него была очень сильной; по горизонту ее приходилось вращать рывками, что, естественно, не создавало возможности для очень точной прицельной стрельбы.
А вот по вертикали она была отбалансирована изумительно. Громоздкая на вид система легко меняла углы наклона от земли до небосвода, именно поэтому вертикальные маневры вертолетов нередко сопровождались прицельным огнем. Как и везде, здесь также валялось множество банок из-под сгущенки вместе с картонными ящиками от них, несколько шприцев и большое количество стреляных гильз, втоптанных в грязь по периметру окопа. В углу лежало что-то типа пары матрасов и всякий хлам. Обнаружили мы также и несколько бинтов, бурых от крови. Видно, все-таки доставалось противнику Удовлетворив свой интерес, мы вернулись к вертолету. Бродить бесцельно по позициям тоже небезопасно, можно нарваться на торчащие то тут, то там неразорвавшиеся мины или снаряды и сгинуть ни за грош по собственной глупости. Ожидание, наконец, закончилось, на борт доставили раненых, чтобы их переправили в Махачкалу. Выполнив это задание, экипаж перелетел на Каспийск, где и заночевал. На завтра нам поставили задачу вернуться в Ботлих и перевезти группу награжденных офицеров, возвращавшихся в свои части.

Проснувшись рано утром, взглянули на небо. Оно было хмурым и неприветливым, горы затянуты облаками. У меня появилась надежда, что, может быть, сегодня никуда не полетим. Прошли предполетные указания, и меня вызвали на КП полка.
- Сейчас на площадку прибудут твои пассажиры, доставишь их на Ботлих, - поставил задачу командир полка.
- Товарищ полковник, так Ботлих же закрыт облаками, - с надеждой, что командир не пустит в полет, проговорил я.
- Нижний край там метров 600, так Хиценко сообщил, он почти всю Алилен наблюдает, так что давай еще часик посиди и по готовности взлетай, там тебя уже ждут, - ответил командир полка.
Делать нечего, этот час экипаж использовал с пользой, закупив всякой снеди в магазинчике. «Пешеходы» вскоре прибыли и загрузились на борт. Многих я уже знал, многие знали меня. Война войной, а молодое поколение летчиков, командиров вертолетов готовить нужно, и на командирское сиденье я усадил старшего лейтенанта Олега Климчука, а сам занял место инструктора. По плану он приступал к полетам по маршруту в облаках. Мы запустились и запросили добро на взлет с места. Но получили отказ от руководителя полетов. Тот отправлял нас в установленный квадрат для взлета. Надо сказать, что на маленькой полоске бетона площадки Каспийска уживалось и размещалось около двух десятков вертолетов разных мастей и различных морских кораблей на воздушной подушке, по сравнению с которыми даже Ми-26 выглядел невнушительной фигурой. И вот в этом скоплении вертолетов и кораблей наш экипаж начал выруливание. Отдав управление обучаемому летчику, я допустил грубейшую ошибку инструктора - при обучении нельзя расслабляться, а не то жди беды. Не выпустив бортового техника, начали выруливание, и в этой скученности техники неопытный летчик допустил сближение с другим вертолетом. В последний момент, обнаружив его ошибку, я попытался исправить положение, но было уже поздно. Лопасти нашего вертолета хлестко ударили по лопастям рулевого винта другого вертолета. Тем самым мы вывели из строя две машины, да еще и осколок оторвавшейся лопасти ударил в борт корабля на воздушной подушке, проделав пробоину в борту «Джейрана», с экипажем которого я дружил все время, пока базировались здесь. Допустил ошибку - получай заслуженное наказание. Минут через двадцать на стоянке уже был начальник службы безопасности полетов округа, командиры полков и другой воинский люд. Мне досталось по полной, разнос был до небес. В итоге полковник из Ростова повернулся к начальнику штаба горной группировки:
- Где у нас больше всего убивают? - спросил он.
- На Джане-Ведено, «Плотва-52», - ответил тот.
- Отправить его туда авианаводчиком! - приказал «безопасник».
- На какой срок? - спросил полковник Майстренко.
- Пока кровью не смоет, он штрафник, - ответил окружной полковник, садясь в автомобиль. Я же стоял, понуро повесив голову. Да, оплошал. Инструктор отвечает за все. Впредь будет наука, если удастся выжить. Я отлично видел, что стало с Соболем на высоте 1406.
Майстренко обратился к командиру полка и попросил выделить им другой борт и летчика. На что командир полка полковник Шаповалов ответил: «Нет у меня больше таких летчиков, которые полезут в облаках на Ботлих, а после случившегося сейчас тем более. Добирайтесь до дома наземным транспортом». Повернувшись, он сел в машину и уехал на КП полка. Меня окружили парни и попытались успокоить: Все живы, а остальное, может, и обойдется. Я же пока никак не мог осознать, что все вокруг меня перевернулось, и привычный летный уклад жизни и работы отодвинулся куда-то далеко на неопределенное время. Я медленно побрел к летному модулю, словно в бреду собрал все вещи. Возник вопрос: а как добраться до места назначения? Погоды не было, и борта туда не летали. К вечеру я немного успокоился и стал уже трезво оценивать ситуацию. Несколько горячих голов посоветовали мне подать рапорт на увольнение, но я отклонил это предложение, сказав, что пройду все до конца и выполню поставленный мне приказ, а там будь, что будет.
Перед вечерней постановкой задач ко мне подошел полковник Николаи Саинович Майданов, Герой Советского Союза, афганец, он был живой легендой.
- Вот что, Сергей, - начал он, - все в жизни бывает, не казни себя за ошибку, наберись мужества и перетерпи, главное, выживи. Летчики тебя уважают, да и командование тоже. Просто на данный момент тебе надо остановиться, переждать, а то правда сгоришь в том темпе и сложности задач, которые ты выполняешь. Сгоришь сам и погубишь людей, а вообще молодец, что не сдрейфил и идешь до конца. Держись, трудновато будет, но я думаю, твои командиры все же остынут по отношению к тебе. Главное, продержись. Удачи тебе, - и дружески пожал мне руку. Это была наша последняя встреча. Он погиб, выполняя боевое задание: был смертельно ранен при десантировании в одном из горных районов Чечни и не долетел живым до аэродрома. За три дня до смерти ему было присвоено звание Героя России, а со мной навсегда осталось его пожелание удачи.
 
А вечером всех взбудоражил случай с капитаном Александром Чизинтиным. Выполняя задание, он сел на «Черепаху», принял раненых на борт и зашел на Ботлих в облаках, используя в качестве примера мою «коробочку». Генерал Макаров, лично наблюдавший этот заход и оценивший мужество летчика, представил его к ордену Мужества. Но в полку ему устроили взбучку за нарушение правил полетов в горах. Вновь досталось и мне, как подавшему «недостойный» пример. В общем дня два меня мурыжили и разбирались со мной, а потом, снабдив радиостанцией, отправили на Ми-26, который перевозил войска на площадку Анди. Летная братия перед отправлением затарила меня водой, некоторым количеством горячительного, сухпаем и многим, что казалось необходимым. Все это было лихо загружено в борт, но на площадке весь этот груз я должен был тащить на себе. Встречать меня было некому, да, и если честно, никто точно и не знал, к кому я должен попасть, в том числе и я сам.
Я много раз выполнял посадки на этой площадке и как-то не задумывался, когда и как доберутся те, кого мы высаживали. Вокруг меня было поле, от площадки шла дорога к населенному пункту и на перевал. Кое-как распихав все по карманам, повесив сумки с бронежилетом и ЗШ на спину, автомат на шею и радиостанцию на плечо, я потихоньку двинулся по направлению к перевалу по дороге, накатанной всяким транспортом. Часа через два, пройдя километра три по дороге, окруженной снежной целиной и вьющейся то вверх, то вниз, я полностью выдохся и, бросив сумки, присел у дороги прямо на снег. Весь взмокший, сидел и смотрел на безмолвные снега и высоты вокруг меня. Посидев на снегу на январском ветру, быстро продрог. Снова встал и, загрузившись, двинулся вперед. В голове был сумбур: куда иду, где и кого искать? Летая над этими местами, приблизительно знал, где нахожусь, но пока вообще не представлял, как попаду на Джане-Ведено.
Где-то через полчаса на одном из «пупков», куда уходила дорога, появился БТР с бойцами на броне. А спустя десять минут он проехал мимо, обдав меня дымом выхлопных газов. Но почти сразу притормозил, стал сдавать назад. Поравнявшись со мной, БТР остановился.
- Серега, ты что тут делаешь? - спросили меня с брони БТРа. Глянув наверх, я увидел знакомые лица «спецов», которые возвращались в Ботлих. Выслушав мои краткие объяснения, они предложили забраться к ним на «броню», и я с радостью согласился. Каково же было мое удивление, когда мы поехали назад по той дороге, которую я только что с таким трудом преодолел. На мои возражения и возмущенное требование, что мне надо не туда, а в Джане-Ведено, они посмотрели на меня, как на чокнутого.
- Серега, вы, летуны, и правда безбашенные: с таким скарбом в синей куртке, пешком в неизвестность. Да ты просто подарок для «духов» или для снайпера, - угорая, подкалывали они меня.
- Не волнуйся, приедем в отряд, там разберемся. Ты же должен представиться командованию группировки, что ты прибыл к ним для работы авиа- наводчиком, сдать документы, командировочные, аттестат или что у тебя там есть? - успокаивали они.
- У меня ничего с собой нет, только удостоверение.
- Да вы и правда в облаках витаете, на земле чуть по-другому, - с хохотом ответили они.
Добравшись вечером в Ботлих, я на время разместился в отряде у «спецов». Доложился Хиценко о том, что прибыл для прохождения службы уже в качестве авианаводчика. Он доложил Майстренко, а так как тот уже был в курсе событий, ибо все происходило на его глазах, дал команду пока ожидать решения, куда определить штрафника.
- С высоты над Джане-Ведено наши ушли, отпала надобность, так что жди. Очень уж ходатайствуют спецназовцы, чтобы оставили тебя у них. Чем ты им приглянулся, прямо не знаю, - сделав удивленный вид, улыбнулся полковник.
Так я остался у парней из 33-го отряда специального назначения. Немного окунулся в их жизнь и быт. Настоящие мужики, которые без пафоса, можно сказать, пахали за свою страну, и по приказам разных чиновников находились здесь, в горах, вдали от дома и родных, ежедневно подвергая свои жизни опасности. Но они сами выбрали этот путь, достойный мужчины-воина, так мало оцененный в нашем обществе, в котором процветала продажность и коррумпированность, и все сильнее насаждался культ доллара.
Пока я не знал, что же готовит мне судьба, и, чтобы внести ясности подошел к командиру отряда.
- Константин, что вообще происходит, куда я и кем я? - спросил я его коряво, не зная, с чего начать.
- Да ничего особенного, мы тебя затребовали к себе, нам давно уже нужен авианаводчик, теперь у нас есть ты. Как только возникнет какая-нибудь серьезная задача, пойдешь с группой на задание, - ответил тот.
- Ты серьезно? - спросил его я. - Да вы, как горные бараны, по скалам скачете, а я, мешок с костями, с вашей выкладкой выдохнусь через полчаса.
-  Ну, в реальный поиск мы тебя не пошлем, а вот если где-то надо будет сесть на точке, тут ты уже будешь необходим, чтобы наводить свои вертолеты правильно. Твое дело - тащить радиостанцию и автомат, ну бронник свой, а остальное уже наше дело, не волнуйся. Ты нас за эти дни столько раз выручал, что некоторые тебе, мягко сказать, обязаны, - по-дружески успокаивал он.
- Да, надо еще подумать над твоей одежкой, в твоем синем в горах делать нечего, что-нибудь мы тебе подберем, - критически осмотрел он летное обмундирование, - а то первая же пуля снайпера твоя.
От этих слов мне стало как-то не по себе. Чувствуя свою ущербность в умении действовать на земле, я поделился своими опасениями.
- Смотри, видишь вон того сержанта? - указал на группку тренировавшихся бойцов. - Так вот иди к нему, он тебя кое-чему научит.
Я так и сделал. Подойдя поближе, сказал:
- Товарищ сержант, я рядовой Пупкин, по указанию командира отряда потренируйте меня науке выживать в бою.
Бойцы и сержант были немного удивлены, но я занял место в строю, и началось. Только и слышно было: «Рядовой Пупкин, Вы убиты: Вам снесло задницу: Вы засветили группу:» - и еще много чего нелестного неслось в адрес новоявленного пехотного бойца. Дня через три бегания и ползания я, весь в ссадинах и порванном на коленках комбинезоне, приплелся в расположение отряда. Было тошно осознавать, что все так хреново. Поделился с Константином своими переживаниями, на что тот мне ответил:
- А сержант тебя похвалил, сказал, что нормально, для летуна пойдет - минут пять боя ты продержишься.
Это немного приободрило, учитывая, что патронов у меня было всего-то два рожка, как раз на пять минут боя, не больше. Посмотрев на мой вид, командир отряда переодел меня в «горку». И я стал готовиться к предстоящему выходу, потихоньку тренируясь с группами и присматриваясь к их действиям. Как-то вечером, сидя за дружеским столом, разговорились, кому сложнее на войне. Я, окунувшись в жизнь пехоты, поражался, как тяжело им воевать: кругом огонь, пули свищут, артиллерия, танки, авиация, и всё это предназначено для уничтожения их - живой силы. «Спецы» же просто парировали тем, что они могут закопаться в землю, а от огня просто укрыться за любым препятствием и быть вне его действия. Но как вертолётчики выполняют свои задания в воздухе, когда по ним «работает» все, что только можно, и как они там выкручиваются, ведь там в небе спрятаться не за что. Да, каждый из нас выл влюблен в свою работу и знал ее особенности, поэтому, попадая в другую среду, чувствовал себя не особенно уютно. Но, видно, судьбе не угодно было полностью испытать меня на этом поприще.
Через неделю моей жизни в отряде поступила команда отправить майора Палагина в полк. От командующего горного направления пришло ходатайство о представлении меня к званию Героя России и оформлении документов, а я - в штрафниках. В общем, минус на плюс - меня вернули в полк, а представление успешно легло под сукно. Из всего этого я вынес урок, что, выполняя полеты инструктором, надо быть готовым ко всему и быть с обучаемым начеку. Также у меня на всю жизнь осталось огромное уважение к авианаводчикам, которые волею судьбы оказывались на передовых рубежах. Нередко, стоя в полный рост под ужасающим огнем, они руководили действиями самолетов и вертолетов непосредственно на переднем крае, обозначая цели для уничтожения противника. Именно поэтому они являли собой самую лакомую цель для снайперского и минометного огня, который сосредотачивался на месте их расположения. Десятки авианаводчиков, проявляя мужество и героизм, рисковали своей жизнью, а порой и теряли ее, на передовых рубежах. Многие из них были награждены орденами и медалями, а майорам Владимиру Гречанику и Александру Ерошенко присвоено звание Героя России (посмертно). Но не рисковать ради спасения других у меня не получалось, и потому я еще очень долго числился в списке первых воздушных хулиганов, на карандаше у окружного начальника службы безопасности полетов.