Огнеупорный
3111 слово (15-20мин)

Дымка пришла с востока, и окутав побережье, превратила и без того влажный воздух в жидкий пепел. Маленькие капельки на иллюминаторах тяжелели и неспеша скатывались вниз на палубу, где скапливались в блестящие смертоносные лужицы. Даже морская вода не была настолько гибельно опасной.

Перегрузчик «Огнеупорный» с полупустыми трюмами стоял у причала в полной тишине, слышно было только как поскрипывают под бортом резиновые кранцы. Вахтенный ассистент на мостике скучал и с задумчивым видом клевал носом. Вчерашняя швартовка к причалу в ночи и два порванных швартовых отняли у экипажа все силы и дотянуть до утра оказалось совсем непросто. Рассветные часы на вахте всегда были самыми тяжелыми.

- Ну и как оно, Палтус, как у нас тут дела? – разнесся по мостику хриплый, заспанный еще, голос Раски. Вахтенный, развернувшись на стуле, слегка приподнялся. Его блестящая лысина почти коснулась подволока.

- Пока никого, кэп, - пожал он массивными плечами и тут же плюхнулся обратно на стул. – Капитан, а может все-таки мы отвяжемся да отойдем мили хоть на две? Неспокойно на душе как-то.

- На душе! – хохотнула капитан и, прошествовав к небольшому, обустроенному в углу мостика, шкафчику, извлекла с нижней полки бутыль. Мутная брага чуть плескалась на донышке. За полуторанедельный переход это была уже седьмая бутылка. – С каких это пор, сукин ты сын, у тебя есть душа? Выиграл в карты что ли?

Неопределенно хмыкнув, Палтус повернулся к иллюминатору. Причал, к которому они ошвартовались рассыпался на глазах, но рыжие от ржавчины кнехты, хоть и начинали выступать из бетонной крошки, все же держали сносно. Один кнехт по корме и один – по носу, и на каждый по три швартовых. «Огнеупорный» даже без прижимов и шпрингов стоял теперь у причала как вкопанный. Погода держалась самая что ни на есть, благоприятная, особенно, если сравнивать со вчерашней. Вот только проклятый туман…

- Три часа, - отхлебнув из бутылки, проговорила Раска, вглядываясь в серое месиво за иллюминатором и поправляя рукой золотистую копну волос на голове – последнюю гордость, которую ей удалость спасти. – Дадим этим голотуриям сухопутным еще ровно три часа. Этот старый комар уже всю кровь из меня выпил со своей отшвартовкой.

Повернувшись к вахтенному, Раска взвесила бутылку в руке.

- Ну, давай, пусть будет три с половиной, нет, пять. – с неохотой поправила она себя. – Потом они пускай сидят тут и землю жрут. Вот штормовать у причала я точно не собираюсь.

- Хорошо, - кивнул Палтус. – Я боцману скажу как на мостик поднимется. А, похоже вот он и идет.

Повернувшись к двери, вахтенный выжидательно на нее уставился, но она оставалась на месте.

- Ну значит ошибся, - улыбнувшись, глянул на капитана здоровяк и опустив голос до шепота, добавил. – Похоже у нас завелись уши с ногами.

- Ручку вверх и от себя! – крикнула Раска и, рассмеявшись, прошла к двери. – Дорогой наш душка магистр, пора бы уже запомнить. Вы же уже почти бывалый моряк.

Железная ручка осторожно приподнялась и дверь тяжело отошла в сторону. Тощему старичку едва удалось поймать ее, чтоб она не грохнула о переборку. Закрывая дверь, он выглядел немного смущенным и уязвленным.

- Доброе утро капитан, - глядя сквозь толстые линзы очков, приветствовал ее овечьим блеяньем, опрятный, облаченный в строгий мундир старичок. – Не хотел вас тревожить до вахты. Я ведь все понимаю – эти бдения ночные, всякие эти ваши узлы, швартовки, раскантовки.

- Что еще за раскантовки? – хмыкнула Раска.

- Ну бортом вы к причалу, когда пристаете. – пробубнил магистр, еще больше смущаясь, и тут же отмахнулся. – Вы сами знаете, о чем я говорю. Я к вам не за этим пришел. Вы туман на улице видите?

- Ну затянуло малость, - взвешивая в руке бутыль и разглядывая остатки содержимого, проговорила Раска. – И что с того? Мы отвязаться сможем, не переживайте, Хемеш.

- Я не к тому, - замахал тощими ручками старик. – Вы же, например, не можете знать наверняка, насколько безопасна земля в этой местности. Чем мы сейчас дышим? Вот вы можете мне сказать, капитан? Нет! Может и не стоит тогда задирать нос и пытаться меня поддеть каждый раз, когда я к вам поднимаюсь? Что за дела такие?

- Поддеть? - не глядя на Хемеша, дружелюбно хохотнула Раска. – Успокойте свою умную голову, магистр.

- Моя голова – не ваша забота, - все кипятился Хемеш. – И я уж точно обойдусь без ваших советов, а вот вы без моих – вряд ли и полдня проживете.

Палтус, нахмурился и переглянулся с капитаном. Вздохнув, Раска передала ему бутыль.

С самого начала экспедиции магистр Хешем только и делал что ставил ей палки в колеса. Чем больше она шла на уступки, тем сложнее было потом отвоевывать свою территорию. Маленький худосочный магистр хорошо понимал, что делает, Раска же далеко не всегда могла проследить ход его мыслей и зачастую Хемеш умело обставлял дело так, что капитан в глазах своего же экипажа выглядела полной недотепой. Ее это невероятно злило, но сделать с этим она ничего не могла. Раска и без магистров знала, что она не слишком то далекого ума, да и на верфь ее переманили не за широкий кругозор, а за умение уцелеть в любой, даже в самой поганой истории. И если Хемеш откровенно не понимал с кем он играет в привычные для него, подковерные игры, это были только проблемы Хемеша.

- Ведь опасны здесь могут быть не только дождички, - словно бы не замечая недоброе выражение изуродованного лица капитана, яростно талдычил магистр. – Бактерии могут содержаться и в тумане. И я вам больше скажу. Я сегодня на рассвете брал пробы воздуха. И таки да, незначительное содержание присутствует.

- И это должно что-то значить? – уперев руки в бока, буркнула Раска. – Правильно! Это значит лишь то, что после отшвартовки вы выдаете каждому по капсуле пурии. В чем проблема? Вы врач по роли, и я брала вас как врача в первую очередь, не как умника из Коллегии.

- В первую очередь я ученый, и я курирую эту авантюру! – гневливо сжав кулачки, рявкнул в ответ старик. – И это ваше «я брала вас как врача» здесь неуместно. Вы получили распоряжение от верфи, так же, как и я получил распоряжение от Коллегии. И я не вижу ни одной причины чтобы и дальше подвергать нас всех опасности.

Стиснув кулаки, Раска несколько секунд с удивлением смотрела на взъярившегося магистра и все же улыбка сама собой растянула ее губы. Хоть ее и успела посетить мысль о том, чтобы прямо вот сейчас сломать шею старикашке, да швырнуть его за борт, ей все же не стоило этого делать. Старые времена прошли, в новом мире цена на кровь возросла кратно. Теперь приходилось терпеть многое и многих. Но даже в прежние времена драка с трухлявым книжным червем, да еще и безоружным, в любом случае, оставила бы пятно на ее репутации. К тому же, хорошие отношения с Коллегией еще не вредили ни одному капитану. Пороть сейчас горячку было бы очень недальновидно. Но и разжать кулак оказалось непросто.

- Вас что-то развеселило, капитан? – процедил магистр сквозь зубы.

- Вы меня развеселили, наш душка магистр, - выхватывая из рук заскучавшего ассистента бутылку, отозвалась Раска и весело подмигнула старику. – Я поняла, вы хотите чтобы безопасно и без тумана. Я тоже бы этого хотела. Как там правильно говорится то, Палтус?
- Не ходи срать в шторм, если боишься намочить портки? - предположил ассистент.
- Мысль здравая, - кивнула Раска. - Но по моему, это звучало как-то немного по другому.

- Заканчивайте свое выступление, капитан, - с заметным трудом справившись с собой, проговорил магистр. - Через час мы отшвартуемся и отойдем. Вы спустите шлюпку с двумя матросами и они на берегу произведут обмен. Все, разговор окончен.

- Какой ты грозный, - хмыкнула Раска. – Ты ведь, старик, похоже, и вправду по-хорошему то не понимаешь.

- Я бы попросил вас обращаться ко мне на ВЫ. – холодно отозвался магистр.

- Попросил бы он. – покачала головой капитан и, залпом проглотив остатки браги, она со всего размаху швырнула бутылку на палубу. Брызнуло во все стороны стекло и магистр, вскрикнув, закрылся руками. Палус, вскочивший было со стула, тяжело опустился обратно и ухмыльнулся - капитан наконец-то взялась за дело обеими руками. Вот так представление намечалось. Ну а переживать тут было особо и не о ком. Глупый дед-препарион долго выпрашивал, и наконец у него получилось.

- Капиатан здесь я, - тяжело роняя каждое слово, протянула Раска, и, прислонившись к столику под иллюминатором, вцепилась в магистра своим акульим взглядом от которого даже бывалые капитаны могли бы струхнуть. – Ты хорошо знаешь с каким трудом Коллегия выбивала тебе это место и чего им это стоило. Ты думаешь, что заказ спустили из верхов верфи Ревенга, так? Это, конечно, серьезные люди, да. Думаю не надо тебе объяснять насколько. Таких как мы, Хемеш, они глотают не жуя. Но даже не они хозяева экспедиции, как тебе и твоей любимой Коллегии было передано. Ты может быть слышал про такого человека как н'Гэнси? Ни о чем не говорит фамилия?

- Тень нашего монарха, акрона Багрянорожденного. – подсказал Палтус, с интересом наблюдавший за происходящим. Раска метнула в его сторону короткий, не сулящий ничего доброго, взгляд, и ассистент, пожав плечами, отвернулся к иллюминатору. Но дурацкая улыбка на его лице от капитана не укрылась.

- Вы меня запугивать пытаетесь? - дрожа от негодования и медленно опуская руки, пробормотал магистр.

- Зачем? Просто даю вам шанс подумать, - повернувшись обратно к старику, вздохнула капитан. – Или вы, магистр, работаете над своими стекляшками и не лезете в мои дела, или я ссаживаю вас на берег прямо сейчас и уж там вы распоряжайтесь кем хотите. Отвечать за результат экспедиции мне одной, а не вам. И потому приказы здесь отдавать буду только я, и потому, стоять у причала мы будем до последнего.

Щелкнув языком, капитан оттолкнулась от столика и не спеша прошествовала к иллюминатору за спиной у магистра. Может ее походка, конечно и не выдавала всего того, что творилось в душе, но Палтус знал Раску слишком давно, чтобы обмануться. Разгорячившись, она только лишь набирала обороты, и вскипающая злоба пожирала в ней все разумное, злоба ее искала выхода, элементарного логического завершения. Ей стоило большого труда зарекомендовать себя после многих лет кровожадной жизни на стороне кенгов. Если бы не выбор, перед которым ее однажды поставил капитан н'Гэнси, кто знает куда бы завела ее кривая дорожка. Но Раска стояла здесь, на своем собственном перегрузчике «Огнеупорный», цену которого она выкупила на самых опасных, на самых жирных контрактах и заказах. Ей дали шанс, и она его не спустила сквозь пальцы, как это бывало со многими. Ее пальцы были цепкими. И отпускать себя сейчас на волю разгоравшейся ненависти она тоже не собиралась. Однако, Палтусу, все же казалось, что стоило бы поскорее проводить магистра с мостика. Незачем было рисковать стариком и искушать капитана.

- Магистр Хемеш, могу я вас попросить, - кивнув в сторону двери, проговорил Палтус. – Мне нужно бы убрать стекло на мостике.

Как бы в подтверждение своих намерений, ассистент поднялся с кресла и взял ободранный веник, вместе с металлическим совком, спрятанным под столиком.

Возмущенный магистр хотел было наброситься с обвинениями еще и на ассистента, осмелившегося прогонять его с мостика под благовидным предлогом, но Палтус, выразительно глянув еще раз на дверь, покачал головой. Бросив неприязненный взгляд в спину капитана, препарион проворчал себе под нос что-то про дикарей-кенгов и поспешил вниз, громко ругаясь на трапе.

- Теперь будет гадить в два раза больше, - задумчиво выметая стекло из угла, заметил Палтус. – Старость, она никого не щадит, даже большеголовых.

Раска, наблюдавшая за стекающими по иллюминатору, водяными каплями, неопределенно хмыкнула, и ассистент продолжил мести уже молча. Ниже палубой гулко грохнула дверь и на мостике снова воцарилась тишина.

Раска, в общем то ничего не имела против Коллегии и с тем, что они втюхивают своих препарионов, которые, в большинстве своем оказывались куда сговорчивее чем Хемеш. Их работа была небесполезной. Все теоретические знания, все наблюдения, касавшиеся океана, разрабатывались в Коллегии. В общем-то, формально, Хемеш, конечно же мог озвучивать необходимые поправки в действия капитана, ведь ранг в Коллегии ему это позволял. Опять же, формально, Раска должна была прислушиваться к мнению магистра. Так, по крайней мере, задумывалось в Адмиралтействе, когда Хемеша назначали на Огнеупорный.Раска понимала, что на единоначалие там просто махнули рукой, не придав этому особого значения, что мол, разбирайтесь сами. Разбираться приходилось до сих пор.

- Эй, Палтус, - задумчиво позвала Раска в иллюминатор. -Ты, это самое, не бери в голову это все. Магистра даже не вздумайте трогать.

- Только строго по вашей команде. – не отвлекаясь от веника, отозвался Палтус.

- Это хорошо, - вздохнула Раска. – И без него забот хватает.

- Все еще отшвартовываемся через пять часов? – улыбаясь разбитому стеклу, спросил Палтус.

Раска бросила взгляд на примитивный металлический барограф на стойке. Тонкая иголка чертила на вращающемся барабане почти отвесную линию, и сейчас острие указывало на отметку в девятьсот девяносто гектопаскалей. Циклон стремительно приближался с юга.

- Похоже что придется отвязываться раньше, - отозвалась капитан. - Вот если бы Хемеш поспал до обеда, то и не пришлось бы нам сворачивкть сейчас кровь друг другу. Говорю тебе, Палтус, все зло в мире происходит из-за тех кто встает спозаранку.


***

Кислый, землистый вкус пепла, казалось, заполнил собой все вокруг. Весь мир сжимался в крошечный черный зрачок. Костя изо всех сил пытался подняться, но тяжесть, давившая на него сверху, заставляла лишь пригибаться все ниже и ниже – к самой земле.

- Я не хочу быть зрачком. – пробормотал он, чувствуя струящуюся по коже, теплую и густую смолу. Заходящее солнце слепило, и его, измазанное сажей, лицо, смотрело на запад, туда, где пульсировал свет.

«На ромовых полях ты найдешь утешение» - вдруг возник у него в голове далекий мягкий голос и свет на западе вспыхнул еще ярче прежнего, причиняя глазам невыносимую боль.

- Дай мне свободу! – пролаял вдруг Костя и в ужасе зажал себе рот ладонями. Он не собирался говорить ничего подобного, и все же, что-то внутри него противилось далекому голосу. Оно явно не искало утешения.

«На ромовых полях ты найдешь и свободу» - разнеслось в голове Кости, словно далекое эхо, отразившееся откуда-то из-под земли. И опустив глаза вниз, Костя с ужасом увидел, что пожирает собственные ладони. Он не думал кричать и все же закричал, распахнув рот, набитый пальцами.

***

- Не ори, а!

Малик в спальном мешке был похож на большую разъяренную рыбу. Приподнявшись, он продрал глаза, взглянул на небо и вздохнул. Вокруг стоял туман и понять, который сейчас час, было сложно. Однако стрелок имел на это свое мнение.

- Шестой час, парень. Ну пару часов поспи ты спокойно и дай другим поспать. – буркнул Малик, укладываясь обратно в спальный мешок. – Если снова заорешь, я тебе в рот кляп затолкаю, уж поверь мне, парень.

Костя беззвучно перевернулся на другой бок и стрелок у него за спиной громко фыркнул.

Устроиться в низине, полной сухих листьев, было не самой плохой идеей Малика. Даже санитар не стал с ним спорить, хотя за те три дня, что они провели в пути, их грызня порядком утомила даже дядю Сережу. Побледневший, осунувшийся майор почти все время проводил в спальном мешке. Малик с Гори несли его по очереди на спине, прицепив мешок к комбинезону импровизированными ремнями. Костя видел, что они теряют силы и с каждым днем им становилось все труднее подняться с майором на спине. Никто не хотел оставлять Дэса, хоть и пользы от него не было совершенно никакой, только вымотанные нервы и ноющая спина. Илья хотя бы первые дни двигался самостоятельно. Целиком утонув в себе, он, в конце концов, даже перестал бубнеть и не проявлял никакого интереса ни к воде, ни к еде. Вчера, Гори с рюкзаком, набитым медикаментами и боеприпасами, весь день вел лейтенанта под руку, потому что сам Илья не понимал в какую сторону надо идти. Человек и дерево в его глазах были неотличимы.

В лесной тишине отчетливо слышалось падение каждой капли и в воздухе стоял странный, ни на что не похожий запах. Костя никак не мог решить, пахнет ли ранней весной или сгнившими трупами птиц.

Это было его последнее путешествие. Гори каждый вечер за пустыми разговорами, вычищал кровь Кости, они на это убивали почти полтора часа, хотя оба знали, что ждет его, когда они наконец доберутся до места. Обратной дороги для него не было, доброхот-санитар просто изо всех сил пытался сгладить углы. Но чем меньше времени оставалось, тем яснее Костя понимал, что в нужный момент он не сумеет, он обязательно струсит и упадет на колени чтобы умолять и просить оставить его в живых. Раз за разом представляя направленное ему в лицо, дуло пистолета, он все сильнее чувствовал приближение этого момента, когда невозможно уже будет изменить хоть что-то. Короткий хлопок – и всему конец, и полный амбар сена, и сгоревшая в огне матушка-сомнамбула, все это больше не будет иметь никакого смысла, все было напрасно и утонуло в прошлом. Год или тысяча лет – не имело никакой разницы. Все уже было в прошлом, и даже он сам. Не было никакого смысла оставаться, чтобы увидеть конец своей истории, он мог и сам все сделать.

Приподнявшись, Костя беззвучно выскользнул из спального мешка и, стараясь не шелестеть листвой, сложил его вдвое и положил возле, зарывшегося в листву, Малика. Стрелок даже не пошевелился. Уже выпрямляясь, Костя увидел, что за ним следят. Дядя Сережа, укутанный в спальный мешок, лежал с открытыми глазами и следил за каждым его движением. Встретившись с ним взглядом, Костя только пожал плечами.

- Собираешься в дорогу? – тихо прохрипел майор и, вытащив из спального мешка руку, почесал встопорщенную грязную бороду. Измученный и полуживой, он выглядел жалко. И все же в его глазах еще теплилась жизнь.

- Простите меня. – прошептал Костя, опустив глаза в землю, укутанную листвой.

- Простить за что, парень?

Костя ничего не ответил. Он молча выбрался из ямы в нависшей над землей, туман. Холодный влажный воздух обжигал лицо и тыльные стороны ладоней. Хотелось кричать от ужаса, но Костя лишь тихо выдохнул, отпуская вожжи и смиряясь.

- Что в этом ящике? – прохрипел у него за спиной Дэс.

Вопрос заставил Костю вернуться, заставил его подхватить вожжи. Значит старик что-то увидел, заметил что-то в его взгляде. По какой-то причине он не считал Костю тронувшимся. Неужели все дело было действительно в ящике? Может и все те голоса, что слышал Костя действительно звучат оттуда, может все они и вправду там, а не в его голове?

- В этом ящике - голоса. - глухо отозвался Костя.

- Вон как, - усмехнулся старик. – Голоса, значит. И эти голоса говорят, чтобы ты уходил?

- Нет, - покачал Костя головой и обернувшись, посмотрел на старика. В глазах его стояли слезы. – Они ничего не говорят.

- Ничего не говорят? – хмыкнул дядя Сережа. – Хороший фокус. Как же это так – голоса и не говорят ничего?

Не чувствуя под собой ног, Костя опустился на край лиственной ямы и вытер под носом. Тяжесть, которую он тащил все три дня от тлеющего дома до этой ямы, давила на его тощие, и без того, изможденные, плечи. Ни пустые разговоры с Гори, ни утомленное по вечерам тело – ничего не спасало его, не снимало ни крупицы этого груза, который он тащил в одиночестве.

- Меня делят, - всхлипнул Костя. – На двух человек. И мне кажется что у них получается.