Начало в предыдущих постах. Рассказ ещё пишется.

На обед у нас были макароны с тушёнкой, которые мы нашли в доме. Наши женщины молодцы - все друг с другом ладили и смогли создать приятную атмосферу плюсом ко вкусной еде. По радио уже начала играть музыка, только вместо рекламы включалось это дурацкое сообщение о военных учениях. Мы с Олегом как-то несговариваясь попытались развить тему, что у военных что-то произошло, и они сейчас локализуют последствия. Хотелось немного всех успокоить. После обеда решено было сходить до соседа, дабы разведать обстановку. Своим сказали отдыхать, торопиться всё равно сейчас некуда - вполне вероятно придется остаться на месте на неопределенное время. Мой тесть хотел было пойти с нами, но мы уговорили его остаться за старшего, да и ненадолго наша вылазка.

Я накинул куртку и пошел на улицу, Олег о чем-то говорил со своей девушкой и сказал, что сейчас выйдет. Ну а мне самое время закурить, пожалуй. Вредная привычка, но избавиться не могу. Вышел в "предбанник", натянул свои кеды и открыл входную дверь. Под ногами что-то хрустнуло, и я сразу перевел взгляд вниз. В эту же секунду началась пульсация, настолько сильная, что захотелось упасть и съежиться, закрыться от неё. По всему телу началось покалывание, такое, когда отлежишь руку. Через секунду волна животного ужаса прошла, и я увидел под ногами черную, потрескавшуюся землю. Она была похожа на уголь и хрустела под ногами. Мне совсем не хотелось поднимать взгляд, какое-то вселенское отчаяние охватило полностью. Но я посмотрел.

Мир вокруг выглядел так, словно кто-то наложил черно-белый фильтр . Множество оттенков серого и черного цветов правили этим миром. Были и другие цвета, только очень блеклые. Чтобы их увидеть, надо было какое-то время всматриваться в нужный предмет. Тишина. Звуки тоже кто-то урезал. Я слышал свое дыхание, хруст под ногами и шуршание одежды. Но звуков мира не было. Машин наших перед домом не оказалось, лишь черная земля. Дома напротив были все в обугленных корнях, с которых медленно текла черная дрянь и возникло ощущение , что они давно стояли заброшенными. Всё покосившееся , потрескавшееся. Левее нашего дома взгляд за что-то зацепился, и я волевым усилием перевел туда внимание. Метрах в 30 на дороге стоял БТР-80 , вернее его обгоревший остов . В военной технике я разбирался, всегда была тяга к этой теме. И БТР узнал без проблем. Только вопросов становилось всё больше. Ответов не было совсем. И тут меня осенило. Я должен вернуться в дом ! Через предбанник, закрыть дверь, и я вернусь в свой мир!!! Рывок, входная дверь открыта. Закрываю ее, передо мной вторая дверь, ведущая в дом. Стало безумно страшно. А что, если за этой дверью не будет моего мира? Что, если там не будет Насти, Олега, никого? Что тогда делать? Рывок, за дверью заброшенная комната и черные корни. Я сел и облокотился на открытую дверь. Слезы потекли из глаз. 

«Новый XVII век стал для русского православия эпохой огромных потрясений.

Одно из них связано со Смутой, знаменовавшей собой политический, экономический и социальный кризис Русского государства. Православная церковь, как и светская власть, столкнулась тогда с феноменом самозванничества.

Первый русский самозванец - бывший монах Чудова монастыря в Москве Григорий Отрепьев выдал себя за сына Ивана IV, царевича Дмитрия, трагически погибшего ещё в царствование Фёдора Ивановича.

Сам факт самозванничества, т.е. принятие крещёным человеком имени другого и, следовательно, отказ от своего ангела-хранителя (от имени святого, в честь которого его назвали), равно как и отказ от молитвенного заступничества предков (на «том свете») свидетельствовало о кризисе средневековой религиозной идеологии.

Ведь низы общества пришли к мысли о соперничестве с властью, хотя бы и в той же монархической оболочке. Вера в «доброго царя», восстанавливающего нарушенную справедливость, стала в начале XVII века силой, уничтожить которую оказалось невозможно вплоть до середины XIX века, укреплению и распространению её способствовала русская концепция царской власти (различение истинных и ложных царей), и только окончательное уничтожение крепостного права (в 1861 году) смогло её поколебать.

При отсутствии четких критериев, позволяющих отличать подлинного царя от неподлинного, самозванец и сам мог верить в своё предназначение.

Самые яркие из них, прежде всего Лжедмитрий I, появляются тогда, когда был нарушен родовой порядок престолонаследия и тот, кто реально занимает трон, мог трактоваться как самозванец.

Ситуация усугублялась по мере укрепления в русском государстве представления о сакральности самодержавной власти, поскольку царь воспринимался как образ Бога, живая икона. В дальнейшем, в начале XVIII века, это привело к тому, что некоторая часть простого народа стала воспринимать царя-реформатора Петра I как царя ложного, антихриста».

Фирсов С.Л., Православие / Религии мира / Под ред. М.М. Шахнович, СПб, Изд-во СПбГУ, 2005 г., с. 203-204.

Источник — портал VIKENT.RU

Изображения в статье

Лжедмитрий I (предположительно Григорий Отрепьев) на гравюре неизвестного времени / Public Domain