2-я глава (начало): https://pikabu.ru/story/zamok_iz_peska_glava_2ya_4951588
2-я глава (продолжение):https://pikabu.ru/story/zamok_iz_peska_glava_2ya_prodolzheni...
Следующим утром я почувствовал себя лучше, холодный душ очистил мой разум и тело. В тот день я поехал навестить свою бедную маму, которой пришлось ещё тяжелее, чем мне. Двадцать лет жизни она провела с отцом неразлучно; день ото дня, просыпаясь с ним по утрам и засыпая ночью. Я не могу точно сказать, были ли это двадцать лет счастья или просто годы семейной жизни, но очевидно одно – это огромный срок.
Всегда, когда я подъезжал к родительскому дому, в моей душе пробуждалась искренняя радость от прожитых в этом доме дней, но одновременно с ней я чувствовал тягостную грусть из-за постоянной разлуки с родителями.
Каждый из нас, будучи подростком, испытывает яростное желание стать взрослым. Однако, становясь старше, мало кто может признаться самому себе в том, что ему всё же нравилось чувство родительской опеки. Но не безрассудное и глупое желание родителей быть всегда в курсе всех дел своего ребёнка, а внимание и ненавязчивое наблюдение. Каждый хочет ощущать себя нужным, чувствовать, что он – важная часть чьей-то жизни. Именно поэтому дети, которые не испытывают внимания, часто совершают глупости. Родители водят их к психологам, плачутся друзьям о своей беде, даже не понимая, что их чадам всего лишь не хватало любви.
Мама встретила меня с заплаканными глазами, её худое лицо было закутано в платок, но сильный ветер едва не уносил его, поэтому ей приходилось придерживать ткань руками. Она шла медленно и неуверенно, словно боясь упасть. Её тонкие руки трепетали при ходьбе, казалось, что они больше ей не принадлежат. Тело же наоборот выглядело недвижимым, словно выточенным из цельного камня. Ноги двигались резко и медленно, будто на шарнирах. Глубокой голубизны глаза пропали в темноте зрачков, но самым болезненным для меня стал её взгляд. Я никогда не видел его таким пустым, а её саму такой старой. Возраст проявился в каждой её клетке, в каждом движении, фразе, взгляде. Смерть отца забрала её душу с собой.
В тот момент я, наверное, многое бы отдал, чтобы не приезжать туда и не видеть маму такой.
Я подошёл к ней и обнял, она залилась слезами. Мои глаза были на мокром месте, но я не мог позволить себе заплакать. Этой маленькой женщине и так хватало боли. Я незаметно вытер глаза и посмотрел на неё. Ветер вырвал из-под её платка локон волос, и я заправил его обратно, в надежде, что это передаст ей мою любовь и успокоит.
Всё время, что я помню её, этот самый локон вечно её не слушался, не поддаваясь ни одной укладке и вечно портя прическу. Один и тот же, никогда не меняющийся, за исключением цвета, теперь окрашенный сединой.
Мы зашли в дом, и я уселся на своё любимое место за кухонным столом, отвернувшись к окну, как будто меня что-то там заинтересовало; плакать хотелось безмерно.
- Я раз пять звонила тебе вчера. Почему не брал трубку? – спросила мама, пытаясь изобразить строгость.
- Занимался папиными делами. Видимо, не слышал: день вчера был тяжёлый.
- Оставь эти дела в покое, они уже никому не нужны, - сказала мама, и я услышал, как тяжело она вздохнула.
- Отец просил, да и ты сама знаешь, что я не люблю бросать что-то так просто.
- Не зря ты его сын, - она попыталась изобразить улыбку.
Это напомнило нам о том, что отца больше нет и говорить нам обоим больше не хотелось. Она разлила чай, и мы оба теперь могли закрыться друг от друга чашками.
Наконец, я всё-таки решился поговорить с ней о том, что мучило меня со вчерашнего дня.
- Мама, ты помнишь Энтони Ноуэя?
- Энтони? Конечно. Это старый друг нашей семьи, папин бывший коллега, они дружили ещё со школы… С чего это ты заинтересовался?
- Виделся с ним вчера, отец сказал, что он сможет мне помочь с его делами. Странно, что они дружили: Ноуэй совсем непохож на отца. Такого мне наговорил вчера, ты бы его слышала! – сказал я, еле сдерживая желчь.
Мама засмеялась, и я смутился..
- Ты просто мало его знаешь. На самом деле, он умный человек. Просто… Своеобразный.
- Его открытость – одновременно и самая лучшая его черта и самая ужасная. Мне кажется, даже встретившись с президентом, он вёл бы себя не слишком сдержанно.
- Но его характер серьёзно подпортил ему жизнь в молодости… Быть может, если бы он был другим, то сейчас бы… - она секунду замолчала.
– Впрочем, это в прошлом.
Замолчав, мама ушла в себя, видимо вспоминая что-то давно забытое.
- Не знаю. Мне он хорошим не показался.
- Надеюсь, ты ничего плохого ему не сказал?
- Ну… Скажем так: я старался.
- Он - хороший человек и сделал для нас с твоим отцом много доброго. Подумай хорошенько, и если ты действительно сказал что-то не то - лучше извиниться. Я думаю, тебе наоборот стоит с ним сблизиться. Он мог бы рассказать тебе многое об отце. Если бы ты захотел услышать, конечно.
Сначала я хотел возразить, но не стал. Я осознал, что мама права. Каким бы Ноуэй не был, я повёл себя ещё хуже. Ведь он такой же, как мои родители, только ещё более одинокий.
- Мам, а ты никогда не хотела прожить свою жизнь иначе? Не нянчиться со мной, заниматься домом, а как-то по-другому?
- Возможно, когда-то давно и хотела…Но, знаешь, когда я смотрю на тебя, мне кажется, что всё не зря. Смотри, какой вырос, - её рука коснулась моей головы.
- Я горжусь тобой, сынок, - сказала мама и обняла меня.
Я желал бы услышать другое, но маме не свойственно было врать. Мне оставалось лишь принять её откровение таким, как есть. Не знаю, зачем я вообще спросил её об этом, ведь и до этого момента в глубине души я понимал, что Ноуэй прав. Только сильное желание обмануть самого себя, заставило меня понадеяться на ответ матери. Если бы она сказала, что всегда видела свою жизнь только такой, а никакой иначе, то, возможно, я бы ещё смог обмануться, но не теперь.
Пообещав заехать на неделе, я попрощался с мамой, сел в машину и поехал к бывшему продавцу детских книг.
