Город Чердынь. Пермский край.

Церковь Ильи Пророка.

В 2011 году была перенесена из села Бигичи в Чердынь.

Источник

Сталин не мог не мечтать пересечься с женщиной-ровней.

С посвящением шамана не самого высокого уровня особых проблем нет, в том смысле, что есть и письменные источники, и живые носители. Материалы о жизни Сталина тоже при желании найти можно. Мужчины на посвящении встречаются — если, выражаясь языком грибников, знать места.

А вот с женщинами дело дрянь. Нету. Во всяком случае, не видно. Нет о них даже письменных материалов. Впрочем, кругом одни графоманы со своими высосанными из пальца опусами.

Замечали ли вы, что в литературе нет положительного образа женщины, который бы не был смешон и явно фантазиен?

Поэтому малейшие сведения об Анне Алексеевне Шадриной очень важны.

Известно, что отец Анны Алексеевны Шадриной был шаманом. Возможно, именно он воспитывал свою дочь так, как, собственно, и нужно отцу воспитывать женщину, чтобы она стала камом. По большому счёту, самое трудное это провести женщину через ноль, после которого она сразу становится «десяткой». Трудно, поэтому бесконечные вокруг изовравшиеся понторезки.

Несмотря на ограниченный словарный запас, Сталин с Анной два с половиной года о чём-то беседовали. Если она не понты резала (если бы резала, Сталин бы её послал туда же, куда посылал остальное дерьмо) то это был процесс «девятки», психокатарсис до глубин освобождающих от зависимости от чёрных магов — для женщины Страшный Суд. В полярную ночь на это времени достаточно, да и сбежать от стыда трудно: холодно и темно.

Анна не могла не рассказывать о своём детстве. Её рассказы не могли не повлиять на Сталина в том смысле, что в необычном её воспитании отцом-шаманом он мог увидеть

образец для воспитания женщины для всякой великой пары.

Сталин много времени уделял воспитанию своей единственной дочери Светланы. Воспитывал он её в некоторых аспектах необычно. Откуда эти необычности взялись? Уж не отголосок ли они шаманского воспитания Анны?

Мне жаль, что так вышло. Простите.

* * *

Октавиан Август назвал Марса Мстительным, построив ему храм. И высокие лбы из Международного Космического Агентства не придумали ничего лучше, чем назвать первую базу на Марсе Ультор, что переводится с латыни как месть. Присказка с корабельным именем работает со всем на свете, будь то кошка или другая планета. Марс мстил человеку за то, что тот осмелился ступить на его поверхность. Я и ещё шестеро участников исследовательской миссии на себе ощутили этот гнев.

Очередной марсианский сол застал нас в центральном отсеке клевероподобного Ультора. Каждый принёс с собой горстку тишины и тревоги. Индикатор системы жизнеобеспечения показывал девяносто процентов, но уже будто бы не хватало воздуха, и в животе заворочалась голодная смерть. Словно это Ультор скрылся на океанском дне, а не четверть земной суши.

Круглая переборка раззявила пасть, и в Центр вошёл Феликс в отутюженном красно-белом костюме Агентства, с присущим себе бодрым видом. В руках несменная кружка с кофе. Иногда мне казалось, что цвет кожи он получил исключительно от пристрастия к напитку.

— Когда поступил сигнал?

— Двадцать минут назад, — отозвалась связистка Элис.

— Запроси у Земли подтверждение.

— Уже, командир, — она гордо выпрямила спину и козырнула. Немного дерзко, но за это я её и полюбил. — Молчат.

— Сейчас Венера ближе к Земле, в Агенстве должны были получить сигнал раньше.

— Они бросят их так же, как бросили нас, — мрачно высказался геолог Фарух, по обыкновению, нахмурив брови и выдвинув вперёд мощный подбородок.

— А ну, прекратить. Взяли панику и проглотили.

У командира вся философия зиждилась на силе желудка, способного переварить любую проблему. Нужно было только найти подходящий соус.

— Роман, на сколько у них хватит топлива?

Феликс повернулся ко мне. Я пожал плечами:

— Без точных данных сложно сказать, но если послали сигнал, значит надеются. Молния могла пробить хранилище, тогда всё пропало, а если так, погладила, то они ещё долго могут поддерживать высоту, залатав пробоину.

— Хорошо, — Феликс протёр ладонью лысую макушку. — Будем надеяться на поглаживание. А пока перетащим матрасы в оранжерею и закроем отсек.

Казалось бы, зачем волноваться о ком-то, находящемся за миллионы километров, когда за спиной рвётся единственная защита от враждебной атмосферы? Я сам не понимал зачем, но на душе было неспокойно.

— Спальный отсек непригоден, мой на очереди, — обречённо сказала Анна Арман, блестящий врач с французскими корнями. — Сколько ещё выдержит плёнка?

— Анна! — словно молотом ударил Феликс, и та замолчала. — Сколько надо, столько и выдержит. Раз спецы из Агентства уверены, что у нас минимум год, не вижу причин им не верить. Но вы только вдумайтесь. Микрометеорит с межзвёздной кометы попал в сорокаметровую дыру пещеры, как в игольное ушко, а потом ещё и в нашу базу. Мы победили в лотерею!

— Где главный приз — смерть, — пробурчал Фарух. — Уверенность это, может быть, и хорошо, но если она перерастает в самоуверенность, когда дело касается чужих жизней, это непростительно.

— Хорошая была кровать, — пространно сказал я в пустоту, лишь бы сменить вектор разговора, и Феликс благодарно кивнул.

— Ничего, матрасы тоже мягкие. Как-нибудь переживём. В Агенстве знают о поломке. До противостояния с Землёй меньше полугода, немного ждать осталось.

— Передача! — нервно выкрикнула Элис и запустила трансляцию без одобрения командира.

Семь голов синхронно повернулись к разлитой на стене луже экрана. Говорил замглавы Агентства Альберт Холлоу.

* * *

Смотровое стекло верхнего модуля было моим любимым местом. Внизу, под марсианской толщей, тихо гудел Ультор, а здесь я мог в молчании насладиться закатом тусклого солнца, тонущего в песчаной буре на горизонте. Полчаса — и она доползёт до модуля, а ещё спустя час вся атмосфера Марса наполнится песчаным туманом. После этого никто не сможет предугадать, когда небо вновь очистится.

За спиной послышались осторожные шаги. Я не обернулся, хотя меня словно просили встретить с улыбкой: так медленно и так явно отстукивали они по полу.

Элис села на ящик рядом, руки положила на колени, пальцами тут же заёрзала по серой ткани комбинезона.

— Мне место найдётся? — настойчиво спросила она.

— Вчера ты первой крикнула, что я идиот. Передумала?

— Не надейся. Просто хочу побыть идиоткой вместе с тобой.

— Забудь. — Я глянул на мозолистые ладони, крутившие гайки всю жизнь. — Мне нечем здесь помочь, а там люди ждут спасения.

Элис чуть не испепелила меня взглядом:

— Очень приятно представлять себя героем, да?

— Спрашиваешь, — усмехнулся я. — Конечно.

— Не смей улыбаться! Ты мне нужен здесь, обычным техником, а не героем. Ну, вот кто они тебе?

— Такие же дураки, как и мы с тобой, которые отказались от вкусного пива ради переработанных помоев.

Элис обхватила мою руку, уткнулась носом в плечо.

— Не умри, ладно? Они отправят следующий корабль за тобой, я заставлю их.

— Хорошо, — я кивнул и погладил Элис по голове. — А вы не сильно налегайте на пирожные.

* * *

Лицо Альберта Холлоу выглядело измождённым, осунувшимся, взгляд то и дело блуждал где-то за камерой.

— Полгода мы собирали средства на запуск, буквально с мира по нитке — не корабль, а ЛЕГО из разных наборов. Россия предоставила площадку, потому что все остальные в непригодном состоянии после землетрясений.

— Это всё здорово, но что с Венерой? — не удержался Фарух, хотя Альберт не мог слышать его.

— Сигнал нестабилен, вышки дальней связи на дне океана, а почти все спутники выведены из строя во время столкновения. Вы бы видели небо по ночам, когда обломки сгорают в атмосфере. Красота.

— За окном катастрофа, а он звёзды считает! — Фарух захлёбывался от негодования.

— А теперь серьёзно, — взгляд Альберта потяжелел. — Мы получили сигнал бедствия со станции Беспин. Но в текущей обстановке пришлось выбирать. Или вы, или они. Так что поздравляю, корабль будет на орбите Марса через год. Наши передовые двигатели недоступны, придётся лететь на списанных. Берегите провизию и не рискуйте лишний раз, от вас зависит наше будущее. Конец связи.

Экран погас и забрал с собой все звуки.

Я невольно представлял Беспин, сгорающий в плотной атмосфере Венеры, как тающий рожок мороженого. В один момент всё человеческое оказалось на грани исчезновения.

— Они же несерьёзно, — ахнула Анна.

— Надо лететь, — сказал я неожиданно твёрдым голосом. — И могу полететь только я.

— Нет! — вскрикнула Элис, вскочив с места. — Ты идиот?!

— Роман… — начал Феликс, но я прервал его.

— Брось, командир, мы не можем бросить их. Альберт сам сказал, что корабль по частям собирали. Земле сейчас не до нас.

— Их техник справится, — не унималась Элис. — Ты нужен тут!

— Наши системы тикают, как часы, я ручаюсь. В крайнем случае, Феликс меня подменит, ему по статусу положено. Так? — Командир кивнул. — Так. Если бы их техник справился, сигнал бы даже не включился. Но мы не в кино, чуда не произошло.

Моё предложение нарушало все уставы, но я знал Феликса. Того самого Феликса, который спас меня, когда я потерялся в песчаной буре. Ушёл на поиски, нарушая все чёртовы уставы. Он не мог отказать.

* * *

Электромагнитные рельсы вывели модуль на ареосинхронную орбиту, где компьютер полностью взял работу на себя. Через час меня подобрал несущий модуль "Артемида II" и понёс на встречу с Землёй.

Впервые за пять лет с момента посадки я видел Марс из космоса. Тонкая мутная плёнка набегала из южных широт, затягивая планету в пылевой сон. Именно таким я увидел его в детстве в первый раз, ухватив глазом телескопа. В стратосфере Марса было столько пыли, что он сразу представился дряхлым и сварливым стариком. Из тех стариков, что давно отвоевали своё и теперь любили с теплотой вспоминать о прошлом и ворчать о настоящем. Молчаливый воин, одинокий воин — такой же, каким считал себя я.

Полёт в одиночку — серьёзное испытание, и, когда на Земле узнают об этой авантюре, могут одним росчерком пера навсегда выгнать меня из программы. Не важно, хорошо ты уживаешься с собой или нет. Когда в течение трёх месяцев живёшь по соседству со смертью, от которой отделяют всего миллиметры брони, любые мысли принимают пугающую форму. Ощущения можно сравнить разве что с экспериментами Джона Лилли и его камерой сенсорной депривации. Холод, тьма, и ты один.

Я чуть не взвыл, когда обнаружил, что система дальней связи неисправна. Ни один сигнал не мог пробиться, и мои передачи застряли на кончике антенны, не в силах сорваться.

Чтобы не сойти с ума от тягучей неизвестности, я дни напролёт слушал записанные разговоры нашей команды. Неужели никто не заметил, что за напускной сварливостью Фаруха скрывается романтик?

Я проспал свидание с Землёй. Специально отключил систему оповещения, чтобы не видеть, как изменился узор континентов. Не таким я оставлял дом, не таким хотел видеть. Вместо тревожных вопросов, я забылся не менее тревожным сном, представляя её.

* * *

Элис третий день не вылезала из кресла. На прозрачном столе потным пятном блестел отпечаток её лба. Палец словно прирос к кнопке вызова, но, сколько бы она не нажимала её, сигнал не уходил. Антенны замолчали почти сразу после отлёта Ромы.

— Земля, это Марс. У нас осталось два отсека. Ожидаем, что через месяц Центр станет непригоден. Почему вы не отвечаете? Что у вас случилось?

"Что с Ромой? Где корабль? Вы нас бросили?" — эти вопросы комом сидели в горле. Ещё несколько дней без ответа — и они выльются в микрофон.

Переборка открылась, впуская Феликса. В руках несменная кружка с кофе, на смуглом лице глубокие морщины, под глазами синяки. Больше не осталось соуса, который помог бы проглотить проблему.

— Тишина, — отрапортовала Элис по привычке.

— Брось это, — Феликс махнул рукой и прилип взглядом к монитору, транслирующему безмятежную поверхность Марса. — Иначе скоро начнёшь выдавать желаемое за действительное, будешь разговаривать с призраками. Мы одни, Элис.

— Хватит! — Она стукнула ладонью по столу. — Одного Фаруха хватало.

Командир вздрогнул, взгляд поплыл. Элис не могла винить Феликса за такие разительные перемены в характере. Ведь это он отправил геолога на поиски места под экстренный модуль, который смог бы выгадать ещё несколько месяцев ожидания на случай, если Ультор схлопнется.

Элис попыталась утешить командира:

— Фарух сам не захотел возвращаться.

— В нашей ситуации не должно существовать слово "хотеть". И я не смог донести эту простую мысль.

— Знаете что? — возмутилась Элис. — Если вам хочется покаяться, то подождите, пока Земля ответит.

Феликс допил кофе.

— Боюсь, уже некому отвечать.

* * *

Издали казалось, что Венера похожа на залитый молоком персик. Розовато-рыжая кожица то тут, то там проглядывала через плотный слой облаков, на фоне которых отчётливо виднелся Беспин. База напоминала рожок мороженого — полукруглый купол на конусовидной ноге с множеством антенн. И, как уродливый отросток, к нему был пристыкован корабль в бело-красных цветах агентства. Настоящая химера, собранная из неподходящих друг к другу кусков.

У меня внутри всё замерло.

— Артемида Два, отзовитесь, — из динамиков зазвучал женский голос. — Артемида Два.

Я подлетел к динамику и судорожно нажал кнопку:

— Это Артемида Два. Как же я рад вас слышать.

— Запасной стыковочный шлюз готов. Ждём вас.

— Понял.

Автоматика не подвела. Капсула мягко присосалась к цилиндру шлюза.

Я освежил лицо сухим мылом с ментолом и открыл переборку.

Меня встретила миловидная брюнетка в натянутой на голову сеточке, удерживающей волосы. На плечах комбинезона были командирские нашивки. Из-за постоянной невесомости лицо женщины казалось надутым воздушным шариком, который удерживал тело в воздухе. Я, наверное, выглядел точно так же.

— Роман, — я протянул руку.

— Сюзанна, — она пожала её.

Всего лишь формальность, потому что людей за пределами Земли можно было пересчитать по пальцам, и все знали друг друга в лицо. Сюзанна пыталась приветливо улыбаться, но не могла скрыть озадаченность.

— Тот корабль, — я махнул в сторону, где он был пришвартован, — чей он?

Сюзанна не успела ответить. К нам подлетел азиатский мужчина в форме без опознавательных знаков. На предплечье, под рваной дырой, виднелась запёкшаяся рана. Незнакомец мельком оглядел меня и обратился к Сюзанне:

— Ещё дня три и всё будет готово.

— Хорошо, Юми, — кивнула она. — Работайте.

Юми полетел дальше.

— Это спасательная миссия, — ответила Сюзанна.

— Но ведь… — Запнулся, — это я ваша спасательная миссия.

Огляделся, выбирая какое из двух направлений в тоннеле из пластика и проводов приведёт к топливному отсеку.

— Показывайте, где пробоина. Мне нужен будет скафандр для наружных работ. Мой-то наверняка не предназначен для местной атмосферы.

Я нервно усмехнулся и взглянул на Сюзанну. Она выглядела немного растерянной.

— Команда с Земли уже занимается этим. Роман, почему вы здесь?

— Но… — Всё было неправильно. — Вы передали сигнал бедствия.

— И Агентство тут же откликнулось на него.

— Как? Оно же еле наскребло денег на запуск до Марса.

Сюзанна взмахнула руками.

— Стойте. Агентство сказало, что на Ульторе всё прекрасно.

— Прекрасно? — переспросил я. Во рту пересохло, картинка в голове не складывалась. — У нас база по швам расходится. Мы запросили корабль, и они сказали, что собирали его по кускам со всего света.

— Да, вот он, — Сюзанна проскользила вдоль поручня к иллюминатору и указала на выглядывающий из-за угла базы округлый нос обтекателя. — Мы отправляли сообщение, что всё в порядке, но у вас, видимо, проблемы с приёмной антенной.

Я тряхнул головой. Не могло быть проблем, все системы были в полной исправности. Это на Артемиде произошёл сбой. Если только…

Я скрипнул зубами от досады.

— Мне необходимо отправить сообщение.

Если бы аппаратура могла ощущать эмоции человека, то микрофон, в который я выплюнул вопрос, сжался бы от нахлынувшей на него волны злости. Но это бы не изменило факта, что за миллионы километров эта волна угаснет и растворится в зыбучих песках бюрократии.

Я слушал ответ Альберта спиной, зависнув перед широкой полосой иллюминатора.

— Мне жаль, Роман, но Марс оказался пустой затеей. Невозможно вести деятельность на планете, которую трясёт от любого вмешательства. Поэтому было решено спасать Беспин. — Я пристально вглядывался в рыжую муть Венеры и не мог понять, чем она лучше. — Нельзя обвинять нас в циничности, ведь мы сделали всё возможное и до конца верили, что удастся организовать ещё одну миссию. Увы, мне жаль.

Голос Альберта казался полным сочувствия, но управленцы на Земле привыкли устраивать представления, чтобы получить желаемое.

— Я искренне рад вашему спасению.

Меня словно током ударило. За это спасение я буду расплачиваться всю оставшуюся жизнь. Где-то там меня ждала Элис, и Феликс, и остальная команда. Или уже не ждали, ведь в космос не берут глупых людей. Они либо всё поняли сами, либо доживали последние месяцы в экстренном модуле. Не было никаких путей, чтобы успеть вернуться.

— Мне жаль, что так вышло, — прошептал я в пустоту. — Простите.

Вскоре Марс снова окажется одинок.

Оригинальная публикация ВК