Состоявшееся в 1866 году сражение при Лиссе между итальянской и австрийской эскадрами, в которых артиллерия итальянцев оказалась беспомощной перед таранными ударами австрийских броненосцев вынесло последние остатки здравого смысла из головы военных.

В головах моряков и кораблестроителей на последнюю четверть ХІХ века утвердилась мысль о том, что артиллерия устарела, и за таранными ударами броненосцев будущее.

Как ни странно, но не забыли этой идеей побаловаться и в США, заслужив весьма сомнительный титул создателей последнего тарана в мире. Им стал броненосец USS Katahdin («Катадин»), спущенный на воду в феврале 1893 г.

В смысле, главным и единственным оружием которого был таран, - чтобы экипаж не забивал себе голову стрельбой по противнику и не надеялся уйти живым американский корабль не имел ни пушек (правда, чуть позже в проект добавили четыре шестифунтовых пушки, потому что совсем без пушек как-то неприлично, да и по мелкоте всякой стрелять же надо, потому что таранить какой-нибудь небольшой катер технически невозможно), ни торпедных аппаратов.

Что интересно, идею судна предложил министерству контр-адмирал Аммен, обобщив свои наблюдения и опыт гражданской войны. В качестве основы проекта было выбрано не менее сомнительное детище Туманного Альбиона — таран «Полифемус».

«Катандин» по сути дела представлял собой однопалубный корабль, верхняя карапасная палуба которого даже в порожнем состоянии уходила кромкой в воду. При этом она имела довольно солидную толщину в шесть дюймов, что, учитывая возможность рикошета при острых углах падения снаряда, делало ее весьма серьезной защитой. Но на этом защита корабля не закончилась.

Под палубой шел броневой пояс, толщиной в три дюйма. Все это настилалось на почти метровый слой сосны, создавая весьма надежную броневую коробку.

Корабль был на 9/10 погружен в воду, которая защищала его от снарядов, а выступающие над водой части были прикрыты гарвеевской броней, толщина которой на боевой рубке (куда снаряды отбивающегося противника могли приходить под прямым углом) достигала чудовищных 460 миллиметров.

Остальные уязвимые элементы корабля прикрывала броня толщиной от 51 до 152 миллиметров, в зависимости от важности и ожидаемого угла встречи со снарядами противника.

Заказ на корабль был выдан в 1889-м году, постройка была осуществлена в 1891-1893-м гг на верфи Bath Iron Works.

С двумя машинами, суммарной мощностью в 4800 л.с., «Катандин» теоретически мог развить лишь довольно скромную скорость в 17 узлов. Но испытания, начавшиеся еще в 1894 г., дали по факту только 14 с небольшим узлов. Несколько раз поменяв винты и внеся изменения в машины, судостроители за следующие два года смогли выжать еще не более пары узлов. Из-за явной неудовлетворительности результатов, правительство долго колебалось с приемкой корабля.

Вездесущие газетчики даже сообщали «абсолютно точные» сведения из «проверенных источников», что задержка с приемкой объясняется желанием продать это «чудо-оружие» третьим странам, среди которых называлась Венесуэла и даже кубинские инсургенты.

Но в итоге 20 февраля 1896 г. USS Katahdin вошел в состав флота Соединенных Штатов.

Одновременно с этим случилось нечто, добившее идею таранов, - артиллерия, наконец-то, догнала и обогнала броню. Скорострельность и точность огня новых орудий калибром 8-12" стала такой, что шансов просто доплыть и стукнуть в борт даже и одиночный броненосец или крейсер превратилась в исчезающе малую величину.

Впрочем, каких-либо достойных упоминания событий в его карьере не произошло - зачисленный во флот в феврале 1896 года он в апреле 1897 уже был выведен в резерв и поставлен на хранение!

С началом войны с Испанией, корабль вновь ввели в боевой состав флота, и задействовали в системе береговой обороны Восточного побережья США, но уже спустя два месяца окончательно убедившись в его бессмысленности.

Броненосный таран уволили нахрен списали совсем, а в 1909 году поставили к стенке и расстреляли в качестве мишени, не найдя уродцу более разумного применения. В сентябре того же года был таран таки был допотоплен во время артиллерийских испытаний.

ИСТОЧНИКИ:

https://477768.livejournal.com/5619724.html

https://strangernn.livejournal.com/1354281.html

В 1992 году авторы юмористической программы «Оба-на!» придумали пародию на «Поле чудес», которое создали, насмотревшись американского ТВ, Листьев с Лысенко.

Три актера – Игорь Угольников, Николай Фоменко и Евгений Воскресенский – изображали алкашей, от которых Якубович тщетно пытался добиться ответа, как их зовут и где они работают. Троица лишь качалась в такт безостановочно вращающемуся барабану. А под конец, когда все, включая зрителей и ведущего, уснули, «герои» тихо ушли, прихватив подарки.

– Этим мы хотели сказать, что «Поле чудес» будет жить вечно, до самой старости Якубовича, – объясняет Угольников. – Загримировали его под древнего старичка, перенеся действие из настоящего в будущее. Собственно, мы оказались правы. Как говорится, в каждой шутке есть доля... шутки. Мы, честно, и не сомневались, что «Поле чудес» – программа на века.

Фоменко, Угольников, Листьев, неузнаваемый Якубович и другие на программе-пародии на «Поле чудес». 1992 год Фото: архив редакции

Листьев не снимался в сюжете, он находился за кадром. И хохотал, по уверению Угольникова, до слез. После съемок кто-то (Угольников, предоставивший нам фото, не помнит, кто именно) предложил сфотографироваться на память всем коллективом. Кто-то (его Угольников тоже не помнит) нажал кнопку...

– С первым рядом проблем, думаю, не возникнет, а вот кто стоит во втором... – запнулся Угольников. – Наверное, я похож на героя «Джентльменов удачи», но вынужден сказать: «Тут помню, тут не помню»... Первый (слева направо) – Фоменко. Рядом с ним оператор (забыл, как зовут), потом Алёша Мурмулев (исполнительный продюсер «Поля»), дальше взглядовский помощник Влада (не помню имя) и Евгений Воскресенский. Замыкающего, извините, тоже назвать не смогу.

Якубович заразительно смеется, слушая наш пересказ пародийного сюжета. А потом поет знакомую песню:

– Больше 20 лет прошло! Я могу что-нибудь помнить о тех съемках?..

Единственное, что помню – как мы снимали «Поле чудес», которое должно было выйти в эфир 1 апреля 1993 года.

Тогда я тоже переоделся дедушкой. Очень лихо сделали грим: дед был совершенно лысый, беззубый, с жуткой бородой. Пока я кривлялся в студии (мы пытались представить, как все будет выглядеть), пришел Влад. Я мгновенно нырнул за барабан и стал шипеть, плеваться: «Осточертела уже эта передача! Пропади она пропадом! Хватит показывать всякую фигню! Нам, старикам, это не надо...» Влад та-а-ак разорался!.. Кто, мол, пустил в студию посторонних... «Где Аркадьич?!» – кричал он мне. Я продолжал бухтеть, а потом сознался.

Мы до колик хохотали над розыгрышем.

А 1 апреля 1994 года мы придумали отметить мое 60-летие (тоже в шутку, тогда Якубовичу и 50 не было, а день рождения у него 31 июля. – Ред.). Поставили в студии «Поля чудес» мой портрет, пришли мои друзья-актеры, поздравляли...

После программы «Время» – вторая часть празднования. У жены Андрюши Разбаша мы взяли только что родившегося ребенка. Я держал малышку на руках, утверждая, что это моя правнучка... Сколько поздравительных писем получили после этого! Что-то невообразимое!

Помню, руководство канала на летучке вместо текущих дел вдруг стало выяснять, какого черта столько внимания Якубовичу. «Подумаешь, юбилей у ведущего, – говорили они. – Тоже мне событие!» Потом звонили из Совета народных депутатов (чуть ли не Эрнсту) и грозно спрашивали, почему их не предупредили о юбилее. Они хотели прислать правительственную телеграмму...