- На вот держи, папаша. Жена сейчас подойдет. Видишь сегодня как, аншлаг бляха муха, - сказала морщинистая санитарка и всучила трёхкилограммовый кулек.
Мысли cкакали в голове Лехи Казанцева как те самые казаки на своих игоголетах. Почему я. Я же всегда вел себя хорошо. Чистил зубы, слушался маму. Нычек не делал, все в дом. Мыл посуду. Пил только валерьяну. Работал от звонка до звонка. Да, зарплата небольшая и давали ее по большому одолжению. Но сейчас время такое. Совок дышит на ладан и термоядерные сушилки для носков уже никому не нужны. Почему все-таки я, зачем она так.
- Не дрейфь, сейчас они закончат, и мы ей устроим ночь длинных ножей, - как умел подбадривал Леху Косой. Старый приятель, еще со школы. Там он и получил свою кликуху за характерное расположение зрачков относительно ватерлинии, - Дайка я еще раз посмотрю. Ну ведь же совсем не похож. Вот точно нагуляла твоя Ленка. А я тебе говорил, в ресторане, помнишь?
- Отвали, Косой, и без тебя тошно. Сгоняй лучше за нарзаном, а то в горле пересохло, говорить не могу.
- Я тебе уже не косой, - и со знанием дела указал пальцем на марлевую повязку, заботливо зафиксированную то ли пластырем, то ли изолентой, на левом глазу - Врачи сказали все тип-топ, как будто, так и было.
- Твой глаз пока еще никто не видел. Так что ты по прежнему Косой. Сходи за нарзаном говорю и сигарет купи подешевле. Возьми вот в правом кармане трешку у меня лежит.
- Смотри, Леха, оно все так и начинается, - бросил на ходу Косой, отчалив до ближайшего универсама.
Но ведь не похож же, мозговал Леха, разглядывая содержимое свертка. Смуглая кожа, темные волосы, глаза как две пуговки от фрака. Добавить золотую коронку и вылитый продавец петрушки на рынке. Леха белорус. Ленка с Ленинграда. Точно нагуляла. А может все таки гены. Ну там дед фронтовик, или фестиваль молодежи, Олимпиада в конце концов. Нет, это было в ресторане. В прошлом году. И как он мог позволить. Его Ленка в открытую принимала ухаживания этого пижона Рудика из технологического. Все понятно.
Ленка с тещей копошились, подписывая документы и собирая вещи. Попутно благодаря и обнимая врачей и медсестер. За окном, возле которого грустил Леха, было лето. На площадке у приемной стояла блестящая черная волга и несколько новеньких жигулей. Молодчики в спортивной одежде чему-то сильно радовались, галдели и стреляли вверх пробками от шампанского. На капот волги запрыгнул резвый джигит в малиновом мундире и как бабуин из короля льва вытянул человеческого симбу на всеобщее обозрение. Ыыыыы, взвыло не русское племя. От куда-то появился ак-47 и несколько залпов в небо известили близлежайшую округу о рождении нового хозяина жизни. Санитарка стояла у входа в приемное, курила папиросу и вытирала рукавом слезы умиления.
Тем временем к Лехе подгребла теща с сумками.
- Чего стоишь как истукан? На вот вещи возьми, а мне маленького дай. Кто это у нас тут такой, уу? Кто это… Кто это такой, я тебя спрашиваю, Казанцев? Ты блять куда своего ребенка дел, шаромыга? Ленаааа!!!
- Мама, спокойно…
- Твой детина опять прохлопал жизнь ушами. Где ребенок, придурок?
- Какой ребенок? Вот ребенок. Нос-уши-рот. В чем проблема, мамаша?
Ленка заглянула в кулек и стала медленно оседать на пол, цепляясь пальцами за тещино платье.
- Срочно доктора!! Ну ты мне за это ответишь, попросили пять минут постоять.
- Так, что случилось, почему кричим? – протиснулась санитарка, растолкав зевак грудными балонами и усаживая Ленку на ближайший стул.
- Нам ребенка подменили!! Где мой ребенок?
- Вот смотрите, - подключилась теща, - наш был беленький, с голубыми глазами, пухлыми губками, зовут Саша.
- А этого как зовут?
- Да откуда же я знаю, как его зовут, верните мне Сашу, - простонала Ленка в преддверии наползающей истерики.
Все это время я тихо сходил с ума, стоя на одном месте с сумками в руках.
- Оооххх, я дурная голова, - уже санитарка завыла истерическим голосом, - Перепутала. Вот ваш ребенок, - ткнула она пальцем в окно, - Забирайте скорее пока не уехали, - прохрипела она, схватилась за левую грудь и приземлилась рядом с Ленкой.
- Так, Казанцев, на держи и без ребенка не возвращайся.
Время сгустилось до состояния грозового облака. Неуверенно перебирая сандалями, Леха шкандыбарил на встречу судьбе с автоматом, сжимая в руках сверток с подкидышем. Стая адидасов и рибоков расступилась. Малиновый пиджак с симбой в одной руке блеснул золотой фиксой. Твою ж мать, ведь Леха догадывался, что отцом быть не просто, но что бы на столько.
- Отдайте мне вашего ребенка. Вернее моего.., - блять как сложно, - Вообщем того что у вас на руках. Это мой ребенок. А этот вот ваш, - промямлил Леха и протянул кулек пиджаку.
- Так это же пацан, уася…
- Ну да, пацан. Вылитый отец, - Леха обвел глазами молодчиков в поисках моральной поддержки.
- Ха-ха, я усе понял, это розыгрыш, да. Ты из цирка и решил пошутить над нами.
- Я ни из какого не из цирка. Я из конструкторского бюро. А на руках у вас мой сын. Зовут Саша. А это вот ваш ребенок. Как зовут не знаю, вы уж сами разбирайтесь.
- Нээт, ты не из цирка, ты из психбольныцы паходу. Как же у меня может быт сын, если это дочь.
- Какая дочь? Сын. Вот у меня на руках. Черный, весь в папу.
- Да ты еще и дерзкий, уася. У меня дочь, понымаешь ты, дурака кусок. Вот смотри, дочь. А ты мне пацана своего впарить хочешь.
Рассудок Лехи помутился. Почему он был уверен, что это пацан. Ведь Ленка про это даже не говорила, а спросить он не успел. Саша…Саша. Девочка.
- Это моя дочь, - выпалил Леха, - Говорят вам, верните ребенка и заберите своего подкидыша.
Видимо в конец убедившись, что перед ними сумасшедший, кольцо молодчиков стало сужаться и оттеснять Леху от пиджака. Для ускорения отвешивая ему тычки по печени и селезенке. Леха готов был уже заплакать, вместе с младенцем в его руках.
- Что вы себе позволяете. Я буду жаловаться, - больше для проформы скулил он. Острая боль пронзила все его тело. Ноги подкосились, и он рухнул на колени, жадно глотая ртом воздух и закрываясь орущим кульком как спасителем.
Звон разбитого стекла и характерное шипение нарзана ознаменовало возвращение Косого.
- Леха, ребенок у меня. Все нормально. Держись, - крикнул Косой и зашевелил колготками в сторону приемного отделения. Молодчики бросились за ним и скрылись за дверью. Малиновый пиджак остался охранять волгу лежа на асфальте в луже минералки и собственных соплей.
Через какое-то время на улице появились люди в белых халатах, за ними вышли теща с Ленкой, женщины со свертком и молодчики. Косой вышел последним в разорванной рубахе и опухшим глазом. Леха по-прежнему стоял на коленях и молил бога что бы все по скорее закончилось.
- Так, что тут у нас, - сказал врач деловитым басом, проверяя бирки на ногах младенцев и сверяя их с документами.
- Это девочка ваша, - обратился он к женщинам с симбой, - А мальчик этот темненький, это Алибековых.
- Вон они стоят у лавочки, - заверещала грузная санитарка, - Я же говорила, чтобы к ним идти сразу, ээх растяпа.
- Ну вот и ладненько, и мужчину в пиджаке поднимите, а то негоже в таком месте в луже спать.
Все действующие лица данного недоразумения рассосались примерно через пол часа. Кто-то на черной волге. Кто-то на 233м автобусе. А кто-то как Леха пешком с сумками и ребенком. Своим ребенком.
- Ты мой лев, - сказала Ленка, чмокнув Леху в щеку и приобняв за отбитые почки.
А Косой теперь Крот. Ибо две недели смотрел на мир через тонкий просвет заплывшего глаза.
