Продолжение рассказов "Рассказчик", "Свет", "Посреди истории".
Очень легко все остановить. Очень просто. Достаточно острого ножа или ножниц. Правда, будет много крови, будет бардак. А стоит ли убраться перед этим? Наверное, стоит. Когда одинокие старики умирают и у них дома оказывается чисто. То родственники говорят, что они чувствовали, что уйдут и потому позаботились о своём уходе. Облегчили работу тем, кто их найдёт или родным при похоронах. Некоторые же в открытую заявляют, что это были самоубийства, указывая на то, что те были больны, но все равно убрались, а значит готовились к уходу осознанно. Стариков даже в случае самоубийства почему-то не принято ругать, мол, пожил своё. Но что насчёт молодых? Имеют ли они такое же право на убийство себя, как и старики? Имеет ли кто-то на это право? А если да, то где его получить? Право на жизнь все получили через саму жизнь? А право на смерть?
Об этом думал Андрей, сидя у себя в камере. На что похожа его жизнь? Он сочиняет рассказы, во время которых отрубается и из его горла выходит радиоактивный паук, которого забирают стражи, и он используется для освещения пары кварталов, ему дают отдохнуть, прийти в себя и через какое-то время процедура продолжается. Он не видит солнца, у него в камере тусклый зелёный свет, от его же рассказов. Он не может писать, но сильно жаждет. В рассказах его жизнь, бьется его сердце, но он не знает чью жизнь проживает, когда рассказывает эти бесконечные истории. Чьи чувства чувствует, когда боль переполняет его всего изнутри, когда просыпается в своей рвоте в камере после рассказа. А живет ли он вообще жизнь? Да, в историях есть облегчение - там есть приключения, любовь, смех, страх, отчаяние. Но жизнь его в этой камере, она твёрдая на ощупь. В ней затхлый запах его собственного немытого тела, он сгрыз ногти в кровь, сильно похудел, у него некоторое время выпадают волосы.
Выйдет ли он когда-нибудь из этой клетки? Он не думал, что это произойдёт.
Рассказы становились все жёстче, больше саспенса, триллеры, ужастики, жестокость. Это говорило об одном, он скоро «спишется» перегорит, как и многие до него. Он слышал, как охранники об этом говорили за дверью. Он недоумевал вместе с ними - почему его продолжают водить для рассказов, если он так плох. Да, это невыгодно, он может так быстрее умереть, но судя даже по свету в камере, его рассказы, радиоактивные пауки после них дают больше энергии, чем позитивные истории.
И что он делал? Он толкал себя к бездне. Он не сопротивлялся себе, когда история приобретала темный окрас, когда становилось холодно как в могиле, когда тысячи, миллионы голосов молили, кричали от отчаяния, когда холодные руки касались его. Он надеялся, что хоть так, таким образом он сможет сбежать. В рассказах он сможет порезать вены и освободиться. Сделать так, чтобы это был последний рассказ. Он изнурял себя и с каждым разом его слог становился лучше, он перестал есть, и истории лились, он быстрее подключался к потоку, он лучше чувствовал суть, эти вибрации в воздухе, энергетику, и он ее впитывал, и отражал, и чем ярче и пронзительнее он это делал, тем больше силы терял, тем ярче горела в камере лампа.
И однажды у него получилось. Он упал с обрыва, он летел и ударялся о выступы, он сломал три ребра, выбил зуб, прикусил до крови язык. Тело его дергалось на кресле в кабинете, он был окружён людьми в масках, в защитных костюмах. Приборы пикали, пищали, кричали, но люди ждали, они ждали выброс энергии большей, чем когда-либо удавалось произвести человеку. Об этом дне напишут в учебниках истории, об этом будут помнить внуки. Это действительно великий рассказчик и каждый в кабинете понимал, что слышат последний рассказ. Пот струился по его лицу, руки вырывались из пут, тело выгнулось в дугу, он покраснел, на шее выступила вена, из носа потекла кровь, но он продолжал историю, пока герой не достиг земли в своём падении. Потом послышался хруст. Рассказчик так и не озвучил его словами, это в его шее хрустнуло. И разрывая челюсть на куски вышел паук, зелёный, излучающий энергию.
Правы были учёные это был самый большой, и они были к нему не готовы. Он вырвался из их рук, он порвал своими лапами костюмы, он преследовал каждого в этом кабинете, пока не обагрил кровью присутствующих все вокруг - стены, столы, компьютеры, приборы. Конечно, на станции подняли тревогу. Но в тот день никто не выжил, так как из тела Андрея вышли ещё пауки, и они начали свою охоту.
