На удивление, понедельник выдался спокойным на работе, есть свободное время, решил продолжить пилить посты на тюремную тематику.
Напоминаю, действие происходит на зоне для малолетних преступников в 1984-1985 годах. Несколько постов уже написано, потому если кого-то интересует, смотрите в моем профиле.
Я не знаю как сейчас, но в те далекие Советские времена, было несколько видов условий содержания зэков в исправительных колониях. Общий, усиленный, строгий и особый режимы. Различие заключалось в количестве заборов окружающих зону, количестве военного персонала и прочих «мелочах». Например, особый режим - все ходили в полосатой робе, как показывают в фильмах. Одно из главных различий строгости режима, требовало ограничение общения осужденного с внешним миром. На общем режиме можно было писать письма хоть каждый день. На усиленном уже одно письмо в 10 дней. На строгом кажется раз в месяц. На особом раз в полгода. Я не помню точных сроков, эти назвал ради примера, чтобы было понятно в чем суть. Посылку или передачу на малолетку можно было так же получать раз в два месяца не более чем 5 килограмм. Та же система была со свиданиями с родными. На малолетке можно было видеться с родными раз в два месяца в течении 2 часов. Моя старшая сестра училась в тот период в Николаевске-на-Амуре, что от Сахалина недалеко и однажды приезжала ко мне на свидание. Это был единственный раз, когда я видел свою сестру плачущей почти все два часа. Она не рыдала конечно, но слезы у нее в глазах были постоянно. Себя я от этого любить больше не стал. Ну, да ладно. Я не об этом хотел.
После свидания, мне передали передачку. Семикилограммовый мешок всяких ништяков. Почему семь, а не пять как положено? Не знаю. Видимо, сотрудникам принимавшим передачку, было неудобно отказывать вольному человеку и красивой девушке. Да еще и со слезами на глазах. А вот посылку с перевесом могли и отправить назад. Ходили слухи, что бывали случаи, когда посылка уезжала назад только потому, что весила на 15 грамм больше. Впрочем, я думаю эти слухи распускала администрация, чтобы родственники не наглели и не слали крупный перевес.
Итак, я держу в руках семь килограмм малолетского счастья. Сгущенка, повидло, конфеты, печенье, сухари… Да мало ли каких ништяков можно положить в здоровенный мешок? Но если я понесу это счастье в отряд, то у меня его отберут прямо на входе. Как быть?
Одновременно на свидании находятся несколько человек, начинается оно и заканчивается у всех одновременно. Все мы выходим из комнаты свиданий с майданами и, на выходе нас встречает Вера Михайловна. Я о ней уже упоминал в одном из постов, теперь настало время рассказать более подробно. Вера Михайловна, была ответственной за комнату питания. Вот туда-то мы и понесли наше счастье.
Представьте себе комнату 5х5 где-то, в которой стоят два армейских стола. К сожалению ни яндекс, ни гугл мне не выдали картинку, как раньше выглядели столы в армии. А, тем не менее, в зонах в которых я побывал и в частях, в которых я служил в армии, в столовых везде были именно такие столы. Толстенная столешница, две массивных ноги по бокам. С каждой стороны стола лавочки, на которые легко садятся по пять человек. Впрочем, в случае с комнатой питания садились по шесть и никто не жаловался. В углу комнаты стоит здоровенный электрический титан с кипятком.
А рядом с этой комнатой, есть другая. Отгороженная железной решетчатой дверью. В которой располагаются полки, поделенные на ячейки. Много полок, много ячеек. Вот в этих ячейках и лежат майданы с вкусняшками. Все майданы подписаны, каждый знает, в какой ячейке лежит его сокровище. Туда же помещались посылки. Соответственно все мы сдали свои передачки туда, до лучших времен (на свиданке-то покушали, что родственники принесли).
Супчик жиденький, но питательный. Будешь тоненький, но старательный.
Кормили в зоне плохо. Очень плохо. Вернее, кормили по нормам. Но вот продукты нещадно разворовывались. Поваром в столовой был зэк (блатной), наряды по кухне тоже состояли из зэков. И хоть попасть в наряд по кухне было печально, работы было много, а за нерасторопность наряд нещадно избивался, но даже рядовые нарядчики успевали что-нибудь стырить. Начиналось с того, что закладка продуктов производилась в присутствии ДПНК. Который, воровал продукты первым. Справедливости ради, надо отметить, что я лично этого не видел, но рассказы попавших в наряд по кухне, слышал неоднократно. А врать им вроде бы и ни к чему.
Я не знаю норм, но давайте предположим, что на обеденный суп для трехсот человек положено 20 килограмм мяса. Пару килограмм получше забирает ДПНК. Потом пару килограмм уходит для блатных одного отряда и еще пару для блатных другого. Потом, сколько-то тырит сам повар. И по мелочи растаскивает наряд. В итоге, в суп попадает килограмм пять. При чем, это обрезки, самые худшие куски, а не полноценное мясо.
По воскресеньям, малолеткам положено давать молочное. Обычно это был молочный суп. Поскольку на Сахалине коров было не очень много, с натуральным молоком там были проблемы. Это сейчас молоко делают из кокосового масла и химии, тогда такого еще не умели. Поэтому, завозилось оно в виде сгущенного молока в банках. Банки вскрывались и выливались в котел с кипящей водой, после чего в нем варился рис или макароны. Однако сгущенки попадало в котел так мало (да и рис с макаронами далеко не весь туда попадал), что суп в тарелке выглядел мутной белесой жидкостью, в которой на дне плавало несколько рисинок. По сути - вода, никакой питательной ценности не имеющая. В обычном супе, не молочном, мяса не было никогда. Хорошо, если в вашей тарелке окажется несколько кусочков картохи. Мне правда, несколько раз попадалось вареные куски сала. Вы любите вареное в супе сало? А я люблю. Потому, что это были те самые 2-3 раза, когда я был сыт, после еды в столовой. В остальное время я был постоянно голоден. Утром просыпаешься голодным, в столовую заходишь голодным, выходишь из столовой голодным и ложишься спать голодным.
И при этом, надо было показывать свое равнодушие к еде! Не может нормальный пацан за пайку давиться. Пайка ничто, сила духа все. Доверься силе Люк! Ой, это не отсюда. С тех пор, я отношусь к чувству голода спокойно и могу очень долго не есть. Хотя, конечно предпочитаю нормально питаться.
Вот на фоне всего вышеописанного, вы должны понять, что поход в комнату питания, это праздник.
По воскресеньям в зоне появлялась Вера Михайловна. Нет, она там появлялась и в будние дни, поскольку в ее обязанности входило выдавать новую робу, сапоги и прочее осужденным, еще кое-какие дела. Но только в воскресенье ее прихода ждала вся зона. Она заходила в отряд и тыкала пальцем – Ты, ты, ты, ты строиться перед отрядом. Ты, ты, ты и ты. Бегом в строй. Зэки тянули руки, подпрыгивали, всячески пытались привлечь внимание, выкрикивали «Меня! Меня возьмите!». Но Вера Михайловна была непреклонна. С ней могли пойти только те, кого она указала. Не знаю, чем она руководствовалась. Может быть, у нее был график какой-то, но думаю, не было никого, кто хотя бы раз в месяц, не сходил в комнату питания. Иногда выпадало счастье и два раза в месяц. В комнате питания все рассаживались за столы, наливали себе кипятку в кружки. Вот не знаю почему, но чай был запрещен и на малолетке я пил только тот чай, который давали в столовой. Вкус брома никогда не забуду.
И специально обученный человек, выдавал майданы по фамилиям прямо на стол. Специально обученным человеком был я. Уж не знаю, почему Вера Михайловна выбрала именно меня. Лишь через много лет, мне пришло в голову, что она была цензором наших писем к родным. И, наверное, мои письма чем-то зацепили ее. Наверное, тем же, чем зацепили вот эти рассказы вас, мои дорогие друзья и подписчики.
В мои обязанности входила не только выдача майданов, но и уборка помещения, мытье столов и полов, быстрая зачистка помещения между группами, которые приводила сладкая женщина (ну не будет же она полы мыть!). В общем, моя ценность резко выросла, но и челюсть, а с ней и другие части тела начали болеть гораздо чаще. Поскольку блатные требовали от меня вкусняшек, а я не мог, да и не хотел их давать. Один раз спалишься и лишишься места навсегда. Это минус. Зато был и плюс, я стал неприкосновенен к опусканию. Поскольку ни один блатной из рук даже чушки майдан не возьмет. Не говоря уже обо всех остальных. Со временем, Вера Михайловна отказалась от моих услуг, но почти полгода я по воскресеньям находился в комнате питания. Я, конечно не мог брать из чужих майданов. Но мой мне был доступен всегда. Ну, это я отвлекся.
После того, как майданы были выданы, начинался трэш и угар. Угар и трэш. Содержимое майданов было очень разным. У кого-то сухари, у кого-то сгущенка. Одному корейцу родители присылали чамчу! Уж не знаю, как это пропускали, но реально – чамча в банке. Это острая капуста. Корейское национальное блюдо. Там я ее первый раз попробовал, это было божественно. Но уж очень перца много.
Так вот, еда начинала курсировать туда-сюда из майдана в майдан. Осужденные обменивались едой, мелькая над мешками руками с ловкостью фокусника. Хочешь сгущенки? Дай сухарь или печеньку. Меняю три конфеты на ложку сухого молока! На повидло, а ты мне бублик! И над всем этим царила Вера Михайловна, контролируя, чтобы обмены были хотя бы приблизительно равноценными. И чтобы никто ничего не отбирал насильно у других. Рука у нее была тяжелая и она совсем не стеснялась отвешивать оплеухи тем, кто по ее мнению вел обмен не правильно. Имея лишь майдан сухарей, можно было наесться конфет, повидла, попить молочка и т.д. Кстати, некоторые так и делали. Просили родителей передавать им побольше сухарей. И вот над всей этой вакханалией бизнеса/обмена/торговли разносилось непрерывное "Ом-ном-ном-ном-ном".
Ну, вот собственно и все о питании и счастье в зоне для малолетних преступников.
Для моралфагов, я не пропагандирую АУЕ. Наоборот, всегда стараюсь подчеркнуть, что ничего хорошего в тюрьме и зоне нет. Там грязь, голод, избиения и издевательство. Не стремитесь туда попасть. Будете жалеть.
Всем добра!
