Читайте ранее:

Югославские войны:

Когда-то давным-давно…Глава 1; Глава 2.

Часть 0. Все ближе и ближе конец и вновь начало. Глава 1; Глава 2.

Часть 1. Десятидневный позор. Глава 1; Глава 2;

Часть 2.1. Война ЮНА против Хорватии. Глава 1; Глава 2;

Здравствуй, милый мой котан! Надеюсь, ты не сильно скучал и с радостью дождался второй части рассказа про войну в Хорватии. Устраивайся поудобнее, мы продолжаем…

Надо сказать, что ЮНА отреагировала весьма бурно. Настолько бурно, что в день сдачи вуковарской казармы устроило бомбардировку города парочкой самолетов, как будто это могло что-либо изменить. А дальше началась все та же всем известная бюрократическая волокида. Борисав Йович требовал консенсуса, Велько Кадиевич дисциплинированно ждал приказа, а Благое Аджич блажил на всех матом, срочно требуя сделать хоть что-то, так как оставлять безнаказанным ТАКОЕ было просто нельзя. Все же ситуация уже кардинально отличалась от словенской. Те, беря в осаду казармы, отключали воду, электричество, теплоснабжение и ждали, покуривая свои сигаретки, что же будет дальше. Все же, пока не полилась кровь, остается еще очень много пространства для дипломатического маневра. В Вуковаре же за один эпизод осады одной единственной казармы умудрились положить 50 человек только убитыми со всех сторон, что почти сравнилось с потерями ОБЕИХ сторон за всю Десятидневную войну (словенцы - 19, ЮНА - 45). Если сейчас армия покажет свою слабость, то очень и очень быстро хорваты перейдут к практике штурмов и других военных городков. А потому требовалось архисрочно показать силу, причем не просто из пушки по воробьям, а атомной бомбой по мухе. Чрезмерное применение силы? Ха! Зато больше не полезут.

Кадиевич и Аджич

В спорах прошло 5 дней. Наконец, 31 августа уже окончательно выведенный из себя Аджич своей волей, не спрашивая никого, направил в Вуковар 1-ю пролетарскую механизированную бригаду из состава столь же 1-й и столь же пролетарской механизированной дивизии. Дивизия эта стояла в окрестностях Белграда, но действительно являлась одним из лучших соединений ЮНА. Числилась она в резерве Генералштаба, а потому разъяренный Аджич, грубо говоря, бросил в бой первое, что ему подвернулось под руку. Вторым под руку подвернулся батальон 63-й бригады во главе с все тем же Гораном Остоичем, уже вернувшимся из словенского плена, оправденным по всем статьям и вернувшимся к службе.

Бригада совершила форсированный марш на пределе всего возможного. 3-го сентября она уже была под Вуковаром, правда, пока что только в составе одного танкового батальона с ротой десанта на броне. Но и этого едва не хватило для того, чтобы взять город. Всего было совершено 4 атаки, последняя из которых даже смогла достигнуть центра города. Но немногочисленным югославам не удалось закрепиться, после чего их вышибли обратно на окраины. Именно с этого дня началась осада Вуковара, длившаяся по 18 ноября. Что о ней можно сказать? Это был е**ный пиздец, уж простите меня, котаны, за мат. Во-первых, осадой тупо никто не командовал. Было два командира оперативных групп "Север" и "Юг", наступавшие на город с соответствующих сторон. При этом никому из этих идиотов до конца октября не пришло даже в голову отрезать город от сообщений с внешним миром. Вы представляете себе пасторальный пейзаж? Стоят танки, палят куда-то по целям в городе, а мимо них на машинах катаются взад-вперед хорваты. Конечно, все было не совсем так, но тем не менее никто даже не пытался на первых порах перерезать дорогу. И если Миле Мркшича, командира 1-й пролетерской, еще можно извинить за недостатком сил (ну сорянба, бригада и батальон), то Младену Братичу с его полноценным корпусом под рукой автор хочет дать хороший втык, да нельзя, он уже помер. Под конец боев в них было задействовано 36 тысяч человек. 36 тысяч! В то время, как число оборонявшихся едва достигало 2200 и то это после того, как на помощь в город приехал батальон ХОС на угнанных у ЗНГ БТРах (милые отношения, правда?). Казалось бы, да такими силами сопротивляющихся можно тупо раздавить, завалить трупами и все же захватить город, но нет, войска продолжали толкаться взад-вперед, то освобождая какую-нибудь улицу, то отступая вновь.

Танки 1-й пролетерской на улицах Вуковара

Кстати, автор все же покривил душой, заявив, что операцией никто не командовал. Она находилась под личным контролем Борисава Йовича, а официально ее проведением руководил Живота Панич, командир 1-й Военной Области, который даже не удосужился вытащить свою жопу из уютного белградского кабинета и проследовать в расположение своих собственных войск. Нет, этот чудак на букву «м» предпочел командовать войной, рассевшись в своем собственном уютном кабинете, передавая приказы через заместителей на радиоузел, откуда они уже передавались непосредственно в войска. Казалось бы, можно воевать, да только вот незадача. 1-я пролетерская дивизия входила в состав частей, непосредственно подчиненных Генералштабу, равно как и силы так называемого «противотеррористического корпуса», в который входила и бригада «Небесных выдр». Соответственно, любой приказ оперативной группе «Юг» приходилось согласовывать с Благое Аджичем, который буквально через десять дней после начала осады как-то резко стал очень занят куда более насущными делами. А потому любые попытки г-на Животы добиться взаимности и консенсуса наталкивались на глухую стену непонимания и львиных рыков пополам с матом «Да возьми ты уже этот чертов город!».

А город не брался. Бригады группы «Север» действовали без каких-либо попыток согласовать действия хотя бы между собой. Пехота наступала отдельно от танков, техника лезла без прикрытия вперед на узенькие городские улочки… Вдобавок ко всему, у ЮНА отсутствовали средства динамической (активной) защиты техники, а потому технику жгли напропалую. Собственно, именно поэтому до октября месяца группа «Юг» даже не переходила в атаку – солдат у полковника Мркшича едва хватало на то, чтобы удерживать предместья города, а техники для поддержки после августовских боев уже не хватало.

Карта операции

И это все происходило при небывалом ажиотаже вокруг всего, что относилось к Вуковару. Для хорватов он стал примером героической обороны и сопротивления великосербской агрессии, что позволяло забить мозги еще большему количеству пушечного мяса, которым срочно требовалось заткнуть все дыры на книнском фронте. Для сербов, особенно благодаря СМИ, он превратился в аналог Иерусалима, который срочно требовалось вернуть нэньке-Эрец Эсраэлю (да простит меня Соцкий за такие обороты!). Газеты и новости взахлеб рассказывали о героизме солдат и офицеров, об ужасах, которые вытворяли хорваты, о том, что город будет скоро взят… При этом именно средства массовой информации, пожалуй, виновны в чрезмерном внимании к этой осаде. На самом деле сложно сказать о хоть какой-то высокой интенсивности боев. Из донесений командира 204-й вуковарской бригады ЗНГ Миле Дедаковича становится ясно, что гарнизон города не получал и десятой части необходимых боеприпасов, хотя цепочка снабжения не то, что не прерывалась – она даже не обстреливалась. Захваченные же запасы в казарме берегли на случай капитального окружения и потери связи с «большой Хорватией». И, тем не менее, даже на 1/10 от необходимого город вполне успешно держался.

Окружить его удалось лишь 15-го октября (октября, Карл!!) ударом 252-й танковой бригады по позициям хорватов вдоль Трпиньского шоссе, шедшего в город. Собственно, бригада только за два дня до этого прибыла в состав южной группировки и была брошена в бой без какого-либо согласования с командованием. Разъяренный Мркшич, получавший вместо подкреплений исключительно требования выполнить свой социалистический долг, а вместо адекватных приказов – общие требования взять любой ценой, ведь Белграду нужна была одна победа, – решил действовать исключительно самостоятельно, благодаря чему уже к 25 числа все предместья перешли под контроль ЮНА. Но дальше прорваться не получалось. За два с лишним месяца ожиданий штурма хорваты превратили окраины города в огромный оборонительный узел, который уже не поддавался без серьезного напряжения. А в распоряжении Мркшича и Братича было не так уж и много боеспособных войск.

Десантники 63-й бригады на окраинах города

Парадоксально, но из 36 номинально стянутых к Вуковару тысяч солдат лишь тысячи 3-4 могли отправиться в бой. Объясняется это весьма просто. Во-первых, половину можно сразу отбросить на тыловые подразделения, если даже и не больше. В конце концов, кто-то же водит грузовики, кормит, стирает и обеспечивает прочую жизнедеятельность. Остается 18 тысяч, из которых 7 обеспечивали внешнюю линию обороны. Ту самую, которая станет линией фронта вплоть до 1995 года, без изменений и подвижек. Остается одиннадцать. Даже если не вычитать из них артиллерию и прочие службы, то выяснится, что не все подразделения тупо хотят идти в атаку. Большая часть из них вполне готова занять местность и удерживать ее в обороне, но вот чтобы идти вперед… И тут уже не срабатывали звания, авторитет или что-то еще. Такое подразделение просто при малейшей опасности отступало назад, на обжитые позиции, оставляя ударную группу без прикрытия. Из-за этого приходилось раз за разом использовать одни и те же подразделения для выполнения боевых задач, что не самым лучшим образом сказывалось на боевом духе.

Определенным выходом для югославских генералов стали толпы добровольцев, стекавшихся в бригады ЮНА. Благодаря массовой информационной компании в СМИ многие молодые люди националистической промытости мозга решили послужить своему народу, защитив его от хорватской агрессии. Весьма похвальное, хоть и глупое, учитывая кто и как использовал их национализмы, желание, которое привело к тому, что в районе Вуковара появилось почти полторы тысячи человек, горячо желающих идти в бой.

Желько Ражнатович, задержанный полицией Палермо

Именно во время осады Вуковара состоялось и боевое крещение так называемой "Сербской добровольческой гвардии" под командованием никогда не служившего в армии и не понимавшего в военной тактике ну нихрена Желько Ражнатовича. Был этот человек профессиональным вором, который в 70-е совершил массовое турне по странам Европы, которое обросло мифами и легендами навроде кражи машины у министра внутренних дел то ли Австрии, то ли Швеции. Воровать он начал еще с детства и этому ремеслу оказался привержен всю свою жизнь, занимаясь исключительно асоциальной деятельностью. Кроме того, по некоторым слухам, в течение всей своей европейской деятельности он был агентом УДБА и занимался физическим устранением разного рода неугодных Белграду личностей, что весьма бездоказательно. Всплыло это сотрудничество в 1983 году, когда Ражнатович, уже вернувшийся в Югославию, по старой привычке ограбил банк в Загребе, где по фальшиво-блатняцкому позерству оставил розу - так сказать, "свой фирменный знак", по которому уже был известен в Европе. Так как место его постоянного проживания было неизвестно, сотрудники милиции приехали в дом его матери и стали дожидаться вора. Тот приехал с револьвером и устроил перестрелку, в ходе которой его арестовали, но буквально через двое суток отпустили по неизвестной причине, хотя время было еще относительно законопослушное, а Аркан перед задержанием ранил двоих милиционеров из незаконно приобретенного оружия, что уже тянет лет на пять.

Дальнейшую свою деятельность он также связывал с криминалом под крылом УДБА, открыв в Югославии достаточно большое количество подпольных казино. Тогда же у него вышел конфликт с одним из арендодателей в городе Бечичи, которого не устраивал, так сказать, объем воспроизводимого шума. Так как разговор велся на повышенных тонах, Ражнатович сломал недовольному человеку руку. Но когда полиция задержала его, то в кармане у Желько обнаружилось вполне настоящее и подлинное удостоверение личности сотрудника УДБА. Ему, конечно, впаяли 6 месяцев тюрьмы, но провел он их в весьма комфортных условиях в Белграде, а не в перевязанной клановыми узами Черногории, где Аркана бы просто забили ночью насмерть. Помимо своей основной криминалистическо-безопаснической деятельности, Желько занимался также фанатской стороной футбола, фактически создав группировку, известную как "Делиjе". Входили в нее 1500 человек агрессивно настроенных отморозков, быстро ставших известными всему Белграду своей отбитостью. Доходило до того, что некоторых из фанатов, обвиненных за побои, драки, хулиганства без тяжелых последствий и прочие вещи, которые иногда входят в административный кодекс, приезжали арестовывать специальное антитеррористическое подразделение CAJ (Специјална Антитерористичка Jединица), так как милиция банально боялась к ним подступиться. Фанаты же составляли и костяк боевиков криминальных группировок, в основном близкого к Ражнатовичу "Земунского клана", того самого, который лет через 20 ухлопает премьер-министра Сербии Джинджича. Благодаря наличию под рукой большого числа начисто отбитых бойцов и прикрытию со стороны Ражнатовича, Земунский клан за короткое время из одной из не самых сильных группировок приобретет статус главной мафиозной организации Сербии и Черногории, который смог позволить себе подкупать и покупать политиков, грузовики с оружием и практически без каких-либо помех возить наркотики в Европу.

Отряд СДГ наступает в районе Вуковара

Когда же началась война с Хорватией, вор решил оседлать национально-патриотическую волну и сделать себе имя. Ражнатович был нацелен на свою легализацию, которой сейчас он добиться не мог. Да у него и не получилось, потому что до Пабло Эскобара с его Медельинским картелем Желько и земунцам было как до Китая тараканьим шагом. Если колумбиец с целью поднятия своего реномэ занимался различного рода социальными программами, за которые его почему-то до сих пор любят и с теплотой вспоминают, то серб такой ерундой не маялся. Но ему очень хотелось срочно войти в бурное политическое море, благо поддержка у него уже была. Но любая попытка высунуться из той преступной помойки, в которую он себя сам же и загнал, была в тех условиях изначально обречена. Имея совершенно сумасшедшие материалы для компромата (а Ражнатович в своем бандитском, презирающем нормальное общество, форсе даже и не особо считал нужным скрывать свою деятельность), Милошевич или любой другой политик бы его просто утопил в этом навозе. Куда там Руцкому с его чемоданами. Тут можно было бы коробки от ксерокса и железнодорожные вагоны забивать материалами дел, совершенных Арканом. Но тут подворачивается такая интересная штука, как война, которая, как известно, все спишет.

И Ражнатович, который, как и любой вор, весьма любит покрасоваться перед публикой и показать себя во всей своей красоте и благородстве, едет в Вуковар. Не в Книн, не в Двор на Уни, не в Пакрац или другие горячие места, которые, словно грибы после дождя, взбухали на поверхности Хорватии, а именно в Вуковар, к которому и приковано внимание телевидения, где можно показаться симпатичным, в форме, с оружием, весь из себя такой героический и защищающий сербский народ, хотя его вооруженная банда из 800 человек там нахрен никому и не сдалась. В Хорватии было множество мест, в которых этот отряд можно было бы применить с куда большим толком. В той же Книнской Краине, которую защищали отряды книнской милиции и подразделение Сербской радикальной партии под командованием Воислава Шешеля, Милан Мартич регулярно бомбил Белград просьбами о помощи. Стоявший там корпус ЮНА едва насчитывал треть от списочного состава и не мог присутствовать везде и сразу, слишком не хватало сил. Командовавший им Ратко Младич взял на себя обязательные для выполнения задачи, остальные оставив на усмотрение местных начальников, которые не так чтобы пылали боевым духом и желанием костьми лечь за сербский народ. Отряда шешелевичей в 200 штыков просто не хватало, чтобы вместе с милицией перекрыть все дороги и подступы к сербским селам, из-за чего некоторые из них приходилось отбивать по 4-5 раз. И тут-то Сербская добровольческая гвардия, как пафосно обозвал Аркан свое воинство, могла бы пригодиться как никогда. Но увы, там не было камер. Об этих битвах не писали в газетах. О них молчал телевизор. О них не говорили на улицах Белграда. Внимание всех было притянуто к Вуковару. И потому, как только сентябрьский штурм забуксовал, а ситуация стала весьма неопределенной, он получил со складов федеральной милиции оружие, боеприпасы, амуницию и двинулся принимать самое деятельное участие в его осаде.

Промо-плакат с Желько Ражнатовичем. Здесь все прелестно — симпатичный мужик с оружием да еще на фоне национального сербского флага.

Следует сказать, что добровольческие подразделения все же смогли оказать некоторое влияние на ход боевых действий. Во-первых, танковые подразделения ЮНА наконец-то получили долгожданную пехоту. Командующие войсками просто сбивали явившихся добровольцев в кучку и приставляли их к танковому батальону в качестве поддержки. Во-вторых, большая их часть была серьезно мотивирована воевать, в отличие от многих солдат. В-третьих, они не были солдатами, а потому потери среди них никого не волновали. Слишком часто получалось, что потеряв 2-3 солдат, батальон отходил на исходные позиции. Добровольцев, как бы это цинично ни звучало, можно было отправлять на тот свет десятками и никто бы не почесался. Исключение, опять же, составил Аркан. Явившийся вначале в штаб Миле Мркшича, он попробовал повыдвигать ему свои условия. Разъяренный Мркшич выставил его силами комендантского взвода и пообещал пристрелить, если только тот еще появится в расположении его войск. быстро смекнувший, что весь его бандитский форс тут не работает от слова "нихрена", Ражнатович пришел уже к Братичу, где попросил лишь возможности автономных действий. Ему разрешили, что, в свою очередь, позволило Ражнатовичу действовать на наиболее безопасных участках боев, тем самым практически избежав потерь, зато представив его ряшку в качестве такого "отца солдатам", могущего навоевать куда больше, чем все эти нахрен не нужные полковники и генералы ЮНА.

Генерал Миле Мркшич. Уже в Гааге.

Продолжение следует…

Источник: Cat_Cat Автор: Александр Викторов

Личный тег автора в ВК — #Викторов@catx2

Оглавление Cat_Cat

Под катом будет как-то уж очень много фото в этот раз.

Такой вот представитель адмехов. Красился исключительно для отработки красного цвета, теперь стоит, не знаю куда деть. После разора остались красные диоды, запилил подсветку just for lulz.

1) Одри Мэнсон (1891-1996)
Модель, актриса.
Первая супермодель. Была моделью сотен скульптур и картин известных и модных мастеров того времени. Имела огромную популярность, ее называли "Мисс Манхэттене", "американская Венера" и т.д. Скульптор А.С.Колдер выбрал ее моделью для своей Девы-звезды и ещё 94 скульптур, украшавших Всемирную Выставку 1915 года в Сан-Франциско. Ее изображения с 1916 года чеканились на монетах в полдоллара и 10 центов.
Переехав в Калифорнию снялась в 4 голливудских немых фильмах, в ряде сцен - полностью обнаженной, что в американском непорнографическом кино случилось впервые.
В 1919 году вернулась в Нью-Йорк. Вступила в любовную связь с хозяином дома, в котором снимала квартиру, Уолтером Уилкинсом. Уолтер убил свою жену, подозрение пало и на Одри (к тому времени ее уже не было в Нью-Йорке). Задержали и допросили ее в Торонто, все подозрения были сняты, Уилкинса же приговорили к смертной казни на электрическом стуле, но он повесился в камере до приведения приговора в исполнение.
Публичный скандал оборвал карьеру Одри. В 1920 году, перебравшись в Мехико не могла найти работу и торговала вразнос кухонной посудой. В 1922 году пыталась покончить с собой (отравиться). У нее начали появляться признаки душевного расстройства. В 1931 году суд приговорил Мэнсон к помещению в психбольницу, где полностью забытая семьёй, она и оставалась на протяжении 65 лет до самой кончины (Умерла Одри в 104 года).

2) Стася Наперковская (1891-1945)
Французская актриса и танцовщица. Звезда немого кино, снялась в 86 фильмах.
В 1913 году была арестована в Нью-Йорке, так как ее танец был признан неприличным

3) Айрин Рич (1891-1988)
Актриса.
Имея за плечами два развода и двух дочерей (по дочке от каждого мужа), Айрин в 1918 году приехала в Голливуд, где стала появляться в массовке. С 1930-х годов ей предлагали уже крупные роли. После завершения карьеры в 1950-м году Рич вместе с уже четвертым мужем уединились на ранчо, где она провела всю оставшуюся жизнь.
Удостоена двух звёзд на Голливудской аллее славы - за вклад в кино и радио.

4) Грета Шрёдер ( 1891-1967)
Немецкая актриса. Самая знаменитая роль - в классическом фильме ужасов Фридриха Вильгельма Мурнау " Носферату. Симфония ужаса".

5) Графиня Агнесса Эстерхази ( 1891-1956)
Австрийская актриса.

Эта история не выходит у меня из головы несколько недель.

Очень давно, 22 года назад, за мной ухаживал мальчик. Федя. Белобрысый, лопоухий, добродушный. Федя очень хорошо рисовал, был робким и романтичным. Такие как Федя мне не нравились, вообще никогда не любила светловолосых мужчин. Он ещё порисовал мне, пописал год, да и отцепился.

Когда ему исполнилось 25 лет, он женился. Его жена Наташа, была красивая, статная женщина с ребёнком от первого брака. Наташа была беременна от Феди, поэтому свадьбу сыграли быструю и скромную.

Меньше чем через полгода на свет появился глубоко больной ребёнок, мальчик Ваня, с кучей диагнозов. В подробности я не вдавалась, но на лицо тяжелейший ДЦП + отставание умственного развития. Ваня с раннего детства прикован к коляске, не держал голову до трёх лет, не говорил лет до пяти.

Ваня родился таким, потому что робкий и романтичный Федя сел плотно на иглу.

Наташа не опускала руки, занималась детьми, большим домом и приусадебным участком.

У Феди была своя жизнь, друзья, которые никогда не приходили в их большой дом.

Дом Феде достался от мамы, которая в посёлке всю жизнь проработала начальником ЖКХ, имела вес и уважение в обществе, была авторитетной женщиной для всех, кроме собственного сына.

Два-три раза в неделю в дом Феди и Наташи врывались соседи, привлечённые ужасными криками супругов и отбивали Наталью от мужа. Иногда они приходили поздно, оставалось только помочь ей подняться, смыть кровь, залить перекисью раны и успокоить детей. Федя, несмотря на то, что был почти в два раза тоньше Наташи - бил её нещадно, кулаками в лицо, как мужчину. Наташа молчала сколько могла, но когда боль становилась нестерпимой начинала кричать. За ней начинали кричать дети, после чего прибегали соседи.

СЧерез два года Наташа родила третьего сына. Он, к удивлению односельчан, был крепким и здоровым малышом.

Через два дня после выписки из роддома, сосед увидел Наташу связанную, с кляпом во рту, за сараем. Просто так с улицы её заметить было невозможно. Он обнаружил её совершенно случайно, когда полез на крышу своего дома устанавливать телевизионную антенну.

Как оказалось, Наташа просидела там ровно два дня, была наказана Федей в день выписки из роддома. Было жаркое лето, на солнце до +50, всемирно время она была без еды и воды.

Новорожденного мальчика два дня поил сырой водой из под крана старший сын Наташи, которому на тот момент было около восьми лет. Он знал где мама, но запуганный отчимом, молчал.

Сосед вызвал милицию.

Наташа отказалась писать заявление, так как Федя прямо при сотрудниках милиции сказал: 'я тебя убью сразу, как выйду'.

Когда Ване исполнилось 13 лет, Наташе на работе подарили огромный букет роз. Она пришла домой, Федя взял розы со стороны бутонов и хлестал жену стеблями с шипами всю ночь. Всю ночь орали дети, орала Наташа. Под утро соседи выбили двери. Наташа лежала в луже крови, дети орали и не могли успокоится. Милиция и скорая приехали, но получив отказ от госпитализации и написании заявления, уехали.

Через два месяца Наташа умерла от заражения крови.

Мама Феди, чтобы помочь сыну, наняла няню-сиделку для Вани.

Я видела эту няню четыре дня назад. Она родила Феде ещё одного сына.

Занавес.