Творческая группа САМИЗДАТ

Отрывок и рисунок размещены с согласия автора:

Глава 1

-Спился друг наш Митька!

Столь далеко идущие выводы были сделаны не случайно. Конечно, пьяницей не назвать, да и не сказать, чтобы была стойкая тяга к алкоголю или кутежам. И если уж говорить на чистоту, вчера состоялся его дебют. Свершился тот самый первый раз, когда Митроша познал настоящее чувство опьянения со всеми вытекающими, включая провалы в памяти, последствиями. Но кто бы мог подумать, что для того, чтобы поймать «белочку», лежа в низине какого-то лесного оврага, нужен всего один раз.

Митроша уже успел перевести дух от неожиданной встречи, которая вполне могла закончиться инфарктом. Однако никакие ухищрения в виде потирания глаз, качания головой в разные стороны и глубокие вздохи, не помогали протрезветь.

«А «белочка» оказалось настойчивой»

К слову, этой самой «белочкой» стал огромный ствол дерева с большими широко распахнутыми глазами, носом-выплывком и ртом-складкой ниже.

Поскольку навязчивое видение уходить не собиралось, Митроша даже развеселился, растянулся в своей низине (на большее сил все равно бы не хватило), чтобы было удобнее видеть сие чудо, и решился вступить в контакт:

-Ну, что смотришь, пень с глазами? – усмехнулся Митроша, в то время как эти самые большие глаза уставились на него в изумлении, а может даже в негодовании. – Ах, простите, с моей стороны это крайне невежливо. Какой же вы пень, вы целое глазастое дерево! А могу я узнать есть ли ещё Вам подобные или Вы эксклюзивный экземпляр, что так удачно встретился мне?

Тишина.

«Что и следовало ожидать. Однако, что за настой мне подкинул проклятый старик? Голова вроде не так сильно трещит, но вот встать нет сил, да ещё и такая странная компания в придачу».

Конечно, с одной стороны, все это весело, да и будет потом, что рассказать, но вся эта забавная сценка уж очень затягивалась, что не могло не начинать действовать на нервы.  Видение никак не собиралось испаряться. «Пень с глазами» упрямо не сводил глаз.

-Чего уставился? Без тебя тошно. Поди прочь, ошибка воспалённого мозга!

На сей раз, Митрошкин немой собеседник решил, что это уже как-то через чур и столь порочащие высказывания в свой адрес терпеть он не намерен. Деревянные, тяжелые веки закрылись, нос-выплывок шумно втянул воздух. Видение наконец удалилось восвояси. Но не успел Митроша перевести дух и тихо порадоваться, как рядом с этим же деревом появился высокий, заросший мхом, долговязый старик с торчащими тут и там ветками. И все бы ничего, но одна рука у него была деревянная, а в бороде росли маленькие грибы.

По всему лесу зашумели деревья, потревоженные внезапным порывом ветра. Сердце Митроши ушло в пятки, а рот непроизвольно открылся, но предательски не мог издать ни единого звука. Старик медленно покачал головой из стороны в сторону, немного размял спину и плечи, вытянул руку вперед и ухватился за материализовавшийся из воздуха посох, после чего начал приближаться.

-Свят, свят, свят…чур меня, чур!!! – неожиданно для самого себя Митроша, который лишь минуту назад не мог и рукой пошевелить, вскочил на ноги. – Уйди сила нечистая!

— Эт, почему это нечистая? - раздался писклявый голосок. Из-за ноги старичка вперед высочило маленькое нечто, напоминающее больше росток на ножках, с ручками. Маленькое существо размером с две ладони, с возмущением взирало на Митрошку и демонстративно подняло руку, чтобы понюхать подмышку. – Двухнедельная свежесть! И нечего клеветать, на себя бы посмотрел! Свинья и то лучше пахнет… да и выглядит.

Тем временем старик, выпрямившись во весь рост, медленной поступью приближался к Митрошке, вытянув крючковатый деревянный палец вперед, будто указывал всему лесу на виновника утреннего шума в столь тихой обители.

Когда долговязый был уже в трех шагах, оцепенение и слабость Митрошки вмиг испарились, уступая место бешенному адреналину, внезапно ударившему в голову. Со всей ловкостью, на которую был способен человек в его состоянии он развернулся и начал карабкаться наверх, прочь из оврага. Руками и ногами он впивался в землю, подтягивая ноющее тело.

Лежа там внизу, овраг не казался ему таким глубоким, а сейчас же создавалось ощущение, что он штурмом пытается взять целую гору. Митрошка продолжал карабкаться вперед, запрещая себе оборачиваться, а тем временем, казалось бы, ниоткуда возникшие коренья обвивались вокруг стоп и кистей, а некогда влажный и мягкий мох под коленями превратился в настоящие зыбучие пески, которые так и норовили утянуть глубоко под землю.

Митрошка отбивался от нашествия корней и подлой атаки мха как мог: с силой вырывал корни от своих ступней, рывком выбрасывал ноги вверх, освобождаясь от тянущего вниз зеленного наста.

Рвению, с которым Митрошка пробирался вверх, позавидовал бы даже опытный альпинист, однако не кому было восхищаться его упорством, а уж тем более некому было ему помочь. Его страшными наблюдателями, которые и учинили всю эту чертовщину, были лишь трое: высокий старик с деревянной рукой, росток на ножках, очевидно его прихвостень, и сам Лес.

В Митрошке уже начала угасать надежда выбраться из этого кошмара, но он вдруг очутился на вершине оврага. Его легкие жадно вбирали в себя воздух, но разум прекрасно понимал - времени, чтобы отдышаться, у него нет. Быстро поднявшись на ноги, и резко встряхнув ногами, избавляясь от тоненьких, но самых назойливых корней, которые никак не хотели отпускать свою добычу, он побежал из леса так, как не бежал ещё никогда в своей жизни.