Исследователи космоса

Шакалье качество снимка что ни делаю(((

Изучение Ганимеда с помощью космического телескопа «Хаббл» позволила установить, факторы, влияющие на появление полос полярных сияний на спутнике Юпитера. И дело оказалось совсем не в воздействии атомарного кислорода на ультрафиолетовые цвета.

Исследование спутника проводится в рамках миссии NASA «Юнона». Полученные не так давно изображения смогли продемонстрировать Ганимед, покрытый ледовым покровом с необычных ракурсов. Но куда более важное открытие удалось сделать с помощью анализа данных, предоставленных космическим телескопом «Хаббл», размещенным на расстоянии более 600 миллионов километров от этой ледяной луны.

Еще в 1998 году ультрафиолетовые снимки спутника Юпитера показали, что на нем происходит явление сродни полярному сиянию на Земле. Полосы были настолько четкими и явными, что подтверждает наличие постоянного магнитного поля на поверхности спутника. Вот только ученые предполагали, что причиной появления полярного сияния является воздействие атомарного кислорода на тот или иной ультрафиолетовый цвет. Но новые данные, полученные от космического телескопа, дали четкий ответ – уровень атомарного кислорода на спутнике минимален. А это значит, что причина кроется в чем-то другом.

Ученые из Королевского технологического института в Стокгольме долго бы ломали голову над очередной космической загадкой, если бы помощь не оказали очередные изображения от «Хаббла». Как выяснилось, на поверхности спутника нет постоянной температуры, она сильно колеблется в течение всего дня, что заставляет ледовый покров проявлять активность в виде выделения водяного пара при достижении максимально высокой температуры.

Как подчеркивает руководитель группы ученых Лоренц Рот, данное открытие позволяет расширить грани изучения взаимодействия ультрафиолета и молекулярного кислорода, оно имеет особое значение для будущих космических миссий. В частности, в следующем году на Юпитер отправится межпланетная миссия JUICE, которая окажется на планете через семь лет. Основной целью является не только более внимательное изучение Ганимеда, но и других крупнейших спутников Юпитера, что позволит сделать определенный прорыв в астрономии и науке в целом.

Источник: https://bigmeh.ru/?p=1801

Говорят, раньше люди были к звездам ближе. По звездам держали путь, по солнышку вставали и ложились, а оно — тоже звезда. Звезды помогали узнать время сева, и когда жать. Когда придет сезон дождей, и сколько осталось до засухи.

Говорят, раньше люди были к звездам ближе. По звездам держали путь, по солнышку вставали и ложились, а оно — тоже звезда. Звезды помогали узнать время сева, и когда жать. Когда придет сезон дождей, и сколько осталось до засухи.

Подобные суждения имеют отношение к реальности, но они сильно преувеличены. Конечно, звездное небо имело для людей огромный смысл, и прежде всего сакральный. Сияние звезд пробуждало в них самые высокие и тонкие чувства. Небо говорило людям, что истинные размеры Мира, в котором они живут, гораздо шире их восприятия, и им — людям — всегда есть к чему стремиться.

Но уметь пользоваться звездном небом в практическом смысле умели единицы. Это были жрецы — в каждой древней цивилизации были свои звездочеты, назывались как-то по-своему, но у них в руках, и в уме, был ключ от управления миром людей. Они всегда могли объяснить, почему поступать надо именно вот так — потому что звезды так сошлись.

Что удивительно, с ними никто не мог спорить. Даже фараоны. Жрецы в древнем Египте легко меняли фараонов, если так сходились звезды. Но — как сходились звезды? — знали только они.

И сейчас, хоть человечество стало значительно просвещеннее в основной своей массе, звездное небо остается для большинства людей величественной и прекрасной тайной. Где какая звезда — знают очень немногие. А уж распознать на небе все видимые в эту ночь созвездия, отличить планеты от звезд, разыскать туманности и звездные скопления (хотя бы те, что видны глазом) — на такое способны лишь единицы — со времен Египта и древней Эллады тут почти ничего не изменилось.

А ведь, могло…

Когда в 5-м классе я попал в Планетарий, руководитель нашего курса (это называлось Младший астрономический курс “Дорадо”) — Сергей Иванович Кашинский — на первом же занятии сказал:

— Я надеюсь, здесь собрались те, кто учебник астрономии за 10-й класс уже прочитал.

И у меня замерло в груди сердце.

Такого учебника у меня не было. Я всеми правдами и неправдами пытался выпросить учебник астрономии — просто посмотреть — у нашего классного руководителя, а он еще и учителем физики был — астрономия была в его юрисдикции. Но Владимир Борисович посчитал, что мне рано. Учебник не давал. А тут оказывается, он позарез нужен.

Не дали мне учебник и в школьной библиотеке — я же не в 10-м классе учусь…

И надо сказать, что по началу дела мои в Планетарии шли так себе. Я действительно многое не понимал. Первую контрольную я написал на двойку, а переписал на тройку.

Но это было начало.

Я уж не помню, что там было в заданиях на той самой первой контрольной, но на второй было нужно нарисовать звёздную карту. И я увидел, как весь наш стоголовый Младший курс замешкался — кто за шпаргалкой, кто по сторонам — кажется, что никто не ожидал такого подвоха на астрономическом кружке — нарисовать звезды!

И только я сиял от счастья — я уже к тому моменту нарисовал много карт — просто так — перерисовывал подвижную карту из Астрономического календаря, и из Энциклопедического словаря юного астронома. Главное — я не просто перерисовывал. Я выходил с рисунками на улицу и сверял все звезды. И я уже знал, где какая звезда, мог найти, показать любое созвездие.

И это со мной до сих пор.

За рисунок мне поставили “отлично”. Кто-то еще смог что-то там изобразить — получили по четыре балла. Остальных отправили изучать вопрос.

Все наши занятия проходили в уютном — пропахшем пылью пирамид — Малом Зале. В нем больше ничего не проводилось. Лишь три раза в неделю собирались подростки для подобных занятий.

Но иногда нам устраивали мозговой штурм — заводили в Большой Звездный Зал — медленно гасили свет, на виртуальном небосводе загорались звезды — точь-в-точь, как настоящие — иллюзия, порожденная немецкой оптикой была изумительной.

Что за звезды над нами?

Никто не знал, на какой мы широте, какое время года, какой час и где направление “север-юг”?

Быть может среди этих звезд есть лишние, сбивающие с толку — искажающие привычные конфигурации созвездий — планеты или спутник?

Давалось совсем немного времени, чтобы распознать и отождествить это россыпи бриллиантов с известными очертаниями.

Оказывается, так тренировали космонавтов. Только их задание было сложнее — обзор сильно ограничивался небольшим полем зрения иллюминатора космического корабля — для таких тренировок в свое время в Звездном Зале Московского Планетария устанавливали полноразмерный макет корабля Восток, а позже Восход. Ну, и времени космонавтам на раздумья давали чуть меньше.

Но даже со всем нашим полным обзором и вполне достаточным для ориентации временем, мало кто из кружковцев справлялся.

Но для меня такие “контрольные” были истинным подарком. Вот здесь я мог не медля ни минуты, рассказать про любое созвездие — как оно расположено, какую фигуру напоминает, все его звезды — альфа, бета, гамма… — по порядку перечислить, показывая световой указкой каждую звезду. Если есть у звезды имя, я его называл. Если звезда переменная или двойная — это тоже — пожалуйста, ну и конечно, если находилась лишняя, я мог точно сказать, планета это или спутник, а если планета, то — какая именно.

Может быть мне везло, ведь небо южного полушария я знал несколько хуже, но его и спрашивали реже.

Откуда это у меня?

Я просто люблю звезды, люблю небо.

Всякий раз, возвращаясь домой с занятий, я выбирал дорогу подлиннее и потемнее. И ничего, что я опоздаю, и будут ругать, зато — в случае ясной погоды, я смогу сверить карту и то, что видно.

Мне в этом смысле везло. Довольно часто за этот небольшой путь с неба успевали упасть две-три звезды. И погода довольно часто была подходящей, а фонарей тогда в Москве было всего-ничего. Я легко находил и Туманность Андромеды, и Хи-Аш Персея. Я знал все звезды до 4,5 звездной величины — потому что ровно такая карта была в Энциклопедическом словаре.

И конечно я по два-три раза просмотрел весь лекционный репертуар Планетария — в те далекие годы кружковцам было можно посещать лекции просто так. И я этим пользовался на всю катушку.

У меня, конечно, из-за этого возникали проблемы в школе — то проспал, то уроки не сделал. Но, слушайте, какая все это фигня по сравнению со звездами!

Когда пришла пора сдавать переходной экзамен, Сергей Иванович прямо сказал:

— В первый день у меня не сдаст никто! Кто сдаст во второй, получит от меня в подарок Звездный Атлас Михайлова.

Действительно, в первый день наш препод принципиально заворачивал всех. Мне повезло с билетом — я знал там всё. Но он не принял. Просто слушал меня в пол уха, и говорил — “нет, неправильно, не так...” И я смекнул, что это просто традиция такая — всех валить в первый раз — в воспитательных целях.

Сергей Иванович сам был еще студент — учился в МГУ на 3-м курсе, и очевидно он тоже страдал на экзаменах порой. И ему надо было куда-то слить свою обиду на жизнь, а мы были тут, как тут.

Но на второй раз — это ровно через неделю — я пришел, и рассказал все тоже, ответил на пару дополнительных вопросов и получил свой атлас, о котором мечтал весь этот год. Я даже не знал, что атлас будет призом на экзамене, но с другой стороны, взять его было больше негде — подобная литература у нас не издавалась уже много лет, а Сергей Иванович в свои школьные годы где-то урвал с десяток — не знаю, о чем он тогда думал…

Это реально была сбывшаяся мечта.

Но если ты идешь к ней, выбирая для этого самую темную дорогу, где нет ни одного путеводного фонаря, ты обязательно придешь к мечте. Потому что вести к ней тебя будет сердце.

Меня тогда привело.

Знание неба я пронес через всю свою жизнь. Я и сейчас могу показать любое созвездие, отличить планету от звезды. Даже в засвеченной Москве я легко нахожу туманности и скопления — даже вижу их глазами. И был забавный случай, когда в Московском Планетарии наконец открыли обсерваторию — год спустя после открытия самого Планетария (помните, он закрывался на 17 лет). Тогда никто не мог управиться с огромным телескопом — Цейсс-300 — это динозавр — с огромным увеличением и маленьким полем зрения. И нужно было навести хоть на что-то.

С Садового кольца, на котором стоит Планетарий, на небе Москвы было видно глазом всего три звезды: Вега, Денеб и Альтаир. А когда смотришь из башни, ты видишь узенький срез неба между створок — там вообще ни одной звезды. Почти как космонавт через иллюминатор корабля Восток.

Я решил навести на шаровое звездное скопление в созвездии Геркулеса — М-13. Потратил на поиски ровно одну минуту. Коллеги заглянули в окуляр и были поражены

— Как!? — Ведь вообще ничего не видно глазами — никаких ориентиров!

Да очень просто: когда это с тобой всю жизнь, ты уже видишь это сердцем. Тебе не нужны даже координатные круги, и фонари нисколько не мешают.

По традиции добавляю к истории "Звездную" музыку.

Альбом "Звездный мост" - его можно приобрести на моем сайте. Вот ссылка:

https://neane.ru/rus/4/katalog/0906.htm

Команда установила систему аварийного спасения (САС) на космический корабль Orion, предназначенный для миссии Artemis-I.

Хоть САС и установлена, она не спасёт корабль, если при запуске Artemis-I что-то пойдёт не так, но будет собирать данные.

После установки защитных панелей и тестов корабль Orion установят на ракету SLS. Запуск миссии Artemis-I всё ещё намечен на конец этого года.

Страница программы Artemis на официальном сайте Nasa

https://www.nasa.gov/artemisprogram/

Русский текст взят отсюда

https://vk.com/wall-41126705_97744