Эзотерика и магия

Среди многочисленных фанатских теорий, возникающих вокруг любого незаурядного произведения, есть одна достаточно мрачная – но неизменно популярная.

Она гласит: «на самом деле» главный герой в какой-то момент (обычно в начале сюжета) умер, впал в кому или сошёл с ума. Всё, что мы видим – его предсмертные галлюцинации, посмертные видения или попросту бред.

Мне такое озвучивали про Гарри Поттера, причём в двух вариантах. Вначале православный священник на кураевском форуме авторитетно заявил: эти книги – вовсе не фэнтези, а повесть о похождениях проклятой души в аду.

Затем сразу несколько человек вбросили в интернет свою версию: Гарри – просто затюканный сирота, который, сидя в своём чулане под лестницей, утешается фантазиями, в которых он волшебник и от него зависят судьбы мира. В этих фантазиях у него есть любящие друзья, верные союзники, опасные враги, которых можно побеждать...

«Мой сосед Тоторо» – самое, на мой взгляд, милое и трогательное творение Миядзаки – тоже не избежал этой участи. Я слышал, как люди на полном серьёзе разгоняли теорию, что обе девочки умирают в конце мультфильма. Их путешествие на котобусе к больной матери – прощальный визит двух маленьких призраков (и поэтому они не показываются матери и не разговаривают с нею), а после этого Тоторо забирает их в мир иной.

Были и другие – и книги, и фильмы – куда поклонники с завидным упорством пытались вписать «твист Эмброуза Бирса».

Я, надо сказать, категорически не одобряю ни сам этот приём, ни подобные теории. Они обесценивают всё происходящее, делают весь путь героя бессмысленным. Пройдя его, он ничего не достиг и ничего не изменил. Это были лишь галлюцинации.

Однако же я, как мне кажется, понимаю, откуда оно всё берётся. И причина популярности этих теорий – в самой структуре сюжета.

Вы ведь помните, что классическое «путешествие героя», которое так любят в Голливуде, родилось из древнего, архаического мифа?

Протагонист покидает родной дом и оказывается в ином мире, где всё по-другому и действуют иные законы. Здесь он должен найти союзников, победить врага и получить силу – а затем либо вернуться домой с обретёнными сокровищами, либо воцариться в чужой земле.

Со временем иной мир потерял свои волшебные очертания. Сейчас история может повествовать о скромной провинциальной девушке, приехавшей покорять столицу, или о похождениях мальчика в новой школе. Однако в основе своей он так и остался Той Стороной – царством волшебства и чудес, потусторонним миром, страной богов, духов и мёртвых.

Там по-прежнему присутствует момент разрыва, когда герой оставляет позади свой прежний мир. С этого момента всё, что было там, остаётся с ним только в виде воспоминаний. Друзья из прежней жизни больше не могут ему помочь. Враги из прошлой жизни не могут ему помешать. Здесь, в новом мире, появятся новые.

Оно на самом деле так, даже если герой – как девочки в «Тоторо» – на протяжении сюжета постоянно скачет из обыденной реальности в волшебную и обратно. Те, кто остался «там», в любом случае не влияют на происходящее «здесь».

Ну а дальше вступает в действие одно из важнейших качеств хорошей истории – в ней нет ничего лишнего или недостающего.

У героя есть сильная сторона – перед ним встанет задача, которую только она и поможет решить.
У героя есть слабость – именно она и окажется непреодолимым препятствием на пути к цели.
Герой чего-то боится – ему непременно придётся столкнуться с этим страхом лицом к лицу.
Герой о чём-то мечтает – перед ним появится возможность осуществить эту мечту (неважно, сумеет он этой возможностью воспользоваться или нет).

Все персонажи, которые встретятся ему на пути, встретятся не просто так – они ещё ярче и чётче покажут какую-то грань его собственной личности и характера.

В общем, в хорошей истории внешний мир, в котором приключается протагонист – отражение его внутреннего мира.

Поэтому так легко сделать кульбит Юнга и заявить – да всё это и есть не более чем погружение в себя, странствие по собственному внутреннему миру.

Если герой в конце возвращается домой – значит, перед нами был сон, или фантазия, или внетелесный опыт. Если он остаётся в ином мире – значит, он умер, и мы видели его путь в посмертие.

Возьмём, к примеру, мои любимые «Ключи от Королевства».

Вы заметили, что в конце Артур оказывается, по сути, там, откуда начал? Его волшебная сила, бессмертие, титул Зодчего Вселенной, сказочные друзья и союзники – всё остаётся в Доме, а сам он возвращается на Землю обычным мальчиком, разве что избавившись от астмы.

И вот, пожалуйста, вам убедительная психологическая интерпретация. Артур Пенхалигон – самый обыкновенный подросток – вынужден справляться с глубочайшим жизненным кризисом. На него навалилось сразу множество бедствий – его мать умирает, отец разорён, дом разрушен, в городе эпидемия и военное положение... Достаточно, чтобы сломать даже и взрослого сильного человека.

И он уходит в воображаемый мир, который помогает ему пережить всё это. Этот мир сотворён Матерью, но теперь она исчезла, Дом разваливается и всё летит к чертям. Артур против воли вынужден взять бразды правления в свои руки.

Он встречает врагов – очень узнаваемые аллегории семи смертных грехов. Он собирает по кусочкам собственную Волю, которая раньше была, как у всякого ребёнка, привязана к родительской.

В момент смерти Эмили мир Артура, и без того не слишком пригодный для существования, окончательно рушится в Пустоту – но мальчику удаётся воссоздать его заново.

Это не идеальный мир. В нём по-прежнему нет ни Матери, ни Дома. Но в нём уже можно жить дальше.

Творец и хозяин, Зодчий этого нового мира – отражение уже не родителей Артура (в первую очередь мамы, Эмили), а его самого. Так, собственно, и становятся взрослыми.

Ну а наяву у мальчика появилась первая настоящая, реальная подруга – Листок, которая помогала, поддерживала и вообще была с ним рядом во всех передрягах и испытаниях.

Обратные примеры крайне редки – когда сам автор объявляет своё произведение сном или видением, а поклонники заявляют, что «всё было на самом деле».

Навскидку сразу вспоминается лишь один такой случай. «Ты же понимаешь, что в нору провалился сам Кэрролл. Просто на той стороне он был девочкой. С шаманами так часто случается». Ну и экранизацию Бёртона тоже забывать не будем.

Но всё это была лишь присказка. Путешествие героя – сюжет, обглоданный до костей тысячами исследователей, начиная с Юнга или даже ещё до него. Есть другой, такой же древний, архаичный, фундаментальный – но почему-то куда реже удостаивающийся внимания и размышления.

У него много названий, одни вам знакомы, другие могут показаться неожиданными. Но я назову его «гость извне».

Он во всём противоположен «путешествию героя». Мы не следуем за протагонистом из привычного мира в мир волшебства. Мы видим, как в этот самый привычный мир приходит волшебный гость – пришелец, несущий с собой иные силы, иные правила, иные возможности, неведомые здешним обитателям.

Герой, отправившийся в путешествие, либо вовсе не вернётся обратно, либо вернётся совсем другим, обогатившимся новой силой и знаниями. Гость извне крайне редко остаётся здесь, теряя всю свою волшебность и становясь обычным человеком – почти всегда он уходит в конце, оставшись таким же, каким был.

Зато в любом случае меняется мир, через который он прошёл. Всё, чего он коснулся, становится иным.

В то же время нельзя сказать, будто «гость извне» активно трудится, чтобы переделать этот мир. Нет – у него, как правило, какие-то свои цели, которыми он может даже не делиться ни с кем. Но он всё равно служит катализатором изменений.

Тайное становится явным. Одни люди внезапно делают то, на что много лет не решались. Другие проявляют героизм или злобу, которых от них было трудно ожидать. Третьих настигают последствия их собственных поступков, которых им до сих пор успешно удавалось избегать.

Если «путешествие героя» – путешествие шамана, то «гость извне» повествует о волшебстве. Точнее, о том, как мир, в котором живут люди, становится миром, в котором работает магия.

Можно ли назвать чужака магом? Можно – но не в оккультном смысле, а скорее в толкиновском. Он не обязательно человек, обладающий тайными знаниями. Он – волшебная сила в видимом облике. И эта сила, как «М-поле» Стругацких, превращающее реальную действительность в сказочную, распространяется вокруг него – на всех, кто с ним связан. Мир людей и мир иной на время сливаются воедино, становятся неразличимыми.

Слова и действия людей обретают особый смысл и влекут за собой масштабные последствия. Каждый получает... нет, не то, чего хотел, и уж точно не то, чего заслуживал (это слишком туманная и субъективная категория), а скорее то, к чему стремился, чего добивался и на что напрашивался. Каждый становится тем, кем всегда и был в глубине души, только мы этого не видели.

Не всегда чудеса, которые приносит чужак, приятны, красивы или хотя бы идут людям на пользу. Он вполне может действовать как искуситель или разрушитель. Как написал Бажов о Хозяйке Медной горы: «Худому с ней встретиться – горе, и доброму радости мало». Но результаты оказываются практически такими же.

Думаю, вы уже поняли, как называется самая известная книга, рассказывающая нам эту историю. Она называется евангелием.

«Гость извне» – это повествование о явлении бога. Или демона – для мифа это практически одно и то же. «Мастер и Маргарита» – такой же чистый «гость» по жанру.

Вспоминается мне один анекдот (в его исконном значении – короткая история из жизни). Некий подросток, по школьной программе прочитав «Мастера и Маргариту», посмотрел затем советский фильм «Мэри Поппинс, до свидания!» и... увидел там то же самое. Мэри не только ведёт себя практически в точности как Воланд – фильм даже заканчивается балом, на котором распоряжается говорящий кот.

Самодовольная и надменная фея-няня, конечно, не демон и тем более не бог. Но она, несомненно, волшебное существо, источник чуда, катализатор перемен. По-своему знаменательно, что фильм вышел ещё до начала перестройки, но в нём впервые прозвучало выражение «ветер перемен», которое затем стало чуть ли не девизом этой короткой эпохи.

Разумеется, как и «путешествие героя», «гость извне» прошёл долгий путь приближения к повседневности, расколдовывания.

Чужак может быть по всем признакам волшебным существом с необычными способностями, но будет называться как-то иначе – инопланетянином или роботом.

Чужак может быть необычным существом, не обладающим, тем не менее, никакой особенной магией. Карлсон, Чебурашка, медвежонок Паддингтон...

Чужак может быть вообще самым обыкновенным человеком, просто привыкшим к иным жизненным правилам. В этом варианте «гость извне» больше известен как «чужак в городе». Тут можно вспомнить и героиню Жюльетт Бинош из фильма «Шоколад», и безымянного стрелка, блестяще сыгранного Клинтом Иствудом. Даже «Догвилль» отчасти об этом.

Иногда автор решает поиграть с аудиторией. Чужак не проявляет вроде бы никаких потусторонних качеств, вокруг него не творится никаких явных чудес, но всё же никак не удаётся отделаться от ощущения, что перед нами явление Той Стороны.

И это тоже не случайно. Если «путешествие героя» легко счесть описанием видения или сна, то эта история, даже если она подчёркнуто повседневная, всё равно остаётся отчасти заколдованной, не теряет связи со своими корнями.

Даже в гоголевском Хлестакове один из критиков увидел чёрта. Пустейший человечишка, неспособный даже толком соврать, лишённый каких-либо положительных качеств, кроме разве что почти детской простодушной наивности. Пришёл ниоткуда, исчез в никуда, но поставил на уши весь городок, вытащил всю грязь, скрывавшуюся в персонажах.

Он обманывает всех – вернее, в полном соответствии с законами сюжета, они сами раз за разом с размаху об него обманываются. Ничего не сделав, просто поддакивая и плетя околесицу, он дарит им исполнение самых заветных желаний, «сбычу мечт», прикосновение к чуду – всё это не более чем иллюзия, конечно, но на то он и чёрт.

Помню, один из моих собеседников наотрез отказывался считать Хлестакова трикстером, поскольку привык ассоциировать это название с более активными персонажами: теми, кто хитрит и обманывает сознательно, активно и даже артистично. Рейнар Лис, Ходжа Насреддин, Остап Бендер, даже Коровьев с Бегемотом – они трикстеры. А это, прости господи, вообще непонятно что.

Но нет. Трикстер – вовсе не обязательно хитрец и мудрец. Он бывает и полоумным приколистом, и полным чудовищем, и вот таким пустым человечишкой.

Но в любом обличье он остаётся источником хаоса и возмутителем спокойствия – пусть даже из этого хаоса и рождается иногда новый гармоничный порядок.

Источник